Я тебя никогда никому не отдам

... Мы подошли к библиотеке. Уже стемнело. Я начала вспоминать просьбу Ольги Дмитриевны и снова поняла, что она слабый характером человек, раз не может просто сказать нам отправляться спать в домики. В самой библиотеке было темно и страшновато. Казалось, будто сейчас окно само возьмёт и разобьётся о чей-нибудь кулак, после чего сюда с огромным воем залетит ветер, скинет все книги и начнёт кружиться в середине библиотеки… Я пощёлкала выключателем, но он отказывался работать. - Похоже, сегодня будем мы без Светы… - Подожди, сейчас свечи принесу. Ульянка быстро метнулась к дальнему столику, открыла тумбочку, порылась там, вытащила две свечки и зажгла одну из них. Я подошла к ней. - Какая ты шустрая… Откуда ты знаешь, где тут свечки? - А? – она поставила свечку ровнее и повернулась ко мне. – Ну, я ходила сюда… Вещи перебирать в качестве наказания. - Поня-ятно, - протянула я, садясь на стул. Ульяна тоже села на стул рядом и упала на стол, закрывая лицо руками. - А дальше что? – спросила я, смотря на Ульяну. Она поднялась и выпрямилась. - А что дальше? Она вопросительно посмотрела на меня. - Ну, что нам делать? - Не знаю… Просто сидеть? - Она что-то говорила про уборку от пыли… - Она много чего говорит в последнее время! - злобно сказала Ульяна. ~ Я так поняла, что убирать мы ничего не собираемся. ~ - Да ладно тебе… Она же больная, что с неё брать? - Угу… - Ты её не бойся и беги ко мне всегда, ладно? - Ладно, а то вдруг не убегу от неё… - отрешённо сказала она. - Ну, ты-то от кого хочешь убежишь. Она замолчала, ответив на мою ухмылку своей улыбкой. Вдали послышалась кукушка, где-то последнее пытался отковырять дятел. Я взглянула в окно и чуть не испугалась своей тени в нём. Потом начала осматривать небо, перевела скучающий взгляд на лес. Он мне показался на этот раз скучным и привычным, – не было в нём ничего интересного или даже красивого. Лес как лес – со зверями, с листьями, кустами и травой. А в библиотеке была уютная тишина, обволакивающая тебя и не дающая расслабиться, ведь в каждую секунду казалось, что кто-то вылезет из-за полок и испугает тебя. И такое ощущение у меня появилось совсем недавно, мне теперь постоянно кажется, что за мной кто-то следит. И даже сейчас, когда мы с Ульяной вдвоём, я никак не перестаю думать, что за нами из-за полок кто-то наблюдает. Я начала присматриваться к дальним полкам и увидела из-за книг какое-то животное ухо. Стала присматриваться, но меня отвлекла Ульяна. Она не просто мне что-то сказала, а схватила меня за плечо и посмотрела в глаза. От неожиданности я перевела взгляд на неё, потом снова посмотрела на то место, где виднелось то самое ухо, – и его уже не было. Странно, может, показалось? - Алиса, а тебя приглашали мальчики на танцы? Лицо Ульяны было покрыто тёплым светом наполовину. Другая половина красиво скрывалась в тени. ~ Приглашали ли меня мальчики на танцы? ~ - Да, приглашали, - я положила руку на стол и скатила голову на неё. – А что? - А меня никогда не приглашали. Она грустно улыбнулась и положила голову на руки, опираясь локтями в стол. - Ну, я тебе точно могу сказать, что ты не много потеряла. Она глубоко вздохнула и охнула. - А я так не думаю… Я решила приободрить её. - Да ладно тебе. Ты вон какая красивая, от тебя мальчики отлипать не будут, когда вырастешь. Вот увидишь! - Да мальчики эти… Всё равно ни один не пригласил сегодня! И в тот раз тоже. - Ты даже не представляешь, как много они теряют. Меня, помню, когда в лагере была в твоём возрасте, пару раз приглашали. Мы тогда ещё маленькие были, хотели с лагеря убежать… Я тогда полюбила его, и он меня… Так вот он и пригласил меня, помнится, на танец, но… В общем, рассказал он вожатой, что я хотела вместе с ним из лагеря убежать…. Долгая история… Поругали меня тогда и с лагеря выгнали. Эх, а как я ревела… Сколько бы раз с мальчишками у меня не срасталось, постоянно какие-то предатели они или просто дураки. Нормальные ко мне не лезут. А ведь постоянно так. Уже пять раз была в отношениях - и пять раз меня бросали. Неужели я такая кривая, некрасивая и глупая? Или это потому, что я им с начала отношений говорила, что взрослое и интересное только после свадьбы?.. - Прости, я опять о своём… - Да ничего… Тебя-то хоть приглашали. - Ну, на самом деле просто потанцевать – это не так интересно, как танцевать с любимым человеком. - А, вон как… - Ага. Она замолчала, потом широко раскрыла глаза и смутилась. Отвернулась от меня и что-то пробубнила. - А? Ты что-то мне сказала? - Да нет… Она снова отвернулась. - Да ладно тебе, Ульянка! Пригласят тебя… - Да кто пригласит-то? Кто? И когда?! Больше не будет дискотек! – несвойственно резко крикнула она. Ульяна скрестила руки, смотрела на меня жалобно и с печалью. Я почти всегда слушаю своё сердце прежде, чем голову, поэтому потянула руки к Ульянке. - Да ладно тебе… Она разомкнула руки, опустила голову, медленно слезла со стула и подошла ко мне. Я её прижала к себе. Эта маленькая красавица обняла мою спину и мягонькой, детской щёчкой дотронулась до моей. Снова мы с ней обнимаемся, снова я чувствую её грудь и тепло. Она такая нежная и мягкая, такая маленькая, такая приятная, что у меня невольно начинает дрожать всё тело, как только я её обнимаю, ведь если для неё это просто дружеские объятия, то для меня они теперь уже родные. Ведь в этом бесконечно долгом лете я так сильно полюбила эту девочку... - Хоть бы кто-то пригласил… Она ещё сильнее прижалась ко мне и, я уверена, с силой прищурилась и закрыла глаза. Я совсем не знала, что ей говорить. Кто же её теперь пригласит, когда её со мной выгнали с дискотеки? - Была бы я мальчиком, Ульяна, я бы обязательно тебя пригласила, - тихо сказала я ей на ушко. - Правда? – приободрилась она и шмыгнула носиком. ~ Наверное, ты снова плачешь… ~ - Конечно же. Она молчала десять секунд, а потом спросила: - А… будучи девочкой… Пригласила бы? Снова по новой увиделся мне лес, Славя и Мику. ~ Что за день белых танцев? ~ - Ну… - я замялась от неожиданного вопроса. – А ты хотела бы? ~ Кажется, я знаю твой ответ, раз мы вообще говорим об этом… ~ Она ничего не ответила. Ульяна слегка начала покачиваться, у неё пошли мурашки. Видимо, она сильно разволновалась. - Да. Её мягкий голос слегка оборвался. Я всем телом начала чувствовать, как она жаждет поскорее услышать, как я отреагирую. Казалось, что если я сейчас начну недоумевать, она быстро-быстро начнёт оправдываться и поскорее захочет забыть об этом. Сначала я хотела переспросить и убедиться, правильно ли я её поняла, но потом подумала, какое волнение она перенесла, просто ответив «да». - Тогда… - я немного замялась, говоря ей на ушко. – Ты не против со мной потанцевать? Я недоумевала, а мой взгляд был явно отрешён от всего мира. Вот и я теперь волнуюсь и с нетерпением жду ответа Ульяны. Она сглотнула - её слегка потрясло - и тихо ответила: - Не против. Она качнулась назад, и теперь мы с ней встретились взглядом. Она осматривала меня, как влюблённая своего жениха. То смотрела в глаза, то прикусывала нижнюю губку, но когда она остановила взгляд на моих губах и о чём-то начала думать, я уже почему-то испугалась, напридумав себе что-то, отодвинула её и сама встала со стула. Она прогнулась и посмотрела на меня снизу-вверх. - Только я не умею. - Да я тебя научу, смотри… Всё-таки сейчас это было детской игрой… Я взяла её за руку и повела на середину библиотеки. Мы остановились. Ульяна нерешительно подошла ко мне поближе, ожидая моих действий. - Из нас двоих должен кто-то быть в роли мальчика… Ульяна замялась. Лишь через мгновение я поняла, что сказала глупость, хотя бы потому, что Ульяна точно не имеет желания танцевать в роли мальчика. Она меня и попросила, потому что её никто и не пригласил! Я взяла её руки и положила себе на плечи. - Так, девочки кладут руки на плечи, а мальчики берут девочек за талию… Вот так. Я легко положила руки на её бока. - Я правильно взяла? - Правильно… А теперь мы должны кружиться вокруг друг друга. Ну, ты видела, наверное, как танцуют. - Угу… - тихо сказала она, увлечённо смотря на свои руки. Так мы и стояли. Было слишком неловко, чтобы не начать двигаться. Я про себя начала придумывать какую-то музыку и шагнула влево, Ульяна тоже шагнула вправо… Было тихо – и эта тишина создавала вокруг атмосферу неловкости и любопытности – неловко было мне, Ульяне любопытно. Она постоянно смотрела на свои ноги, чтобы не наступить на мои, а я отрешённо оглядывала всё вокруг и искала, кто бы меня вывел из этого необычного положения, но в то же время радовалась и получала какое-то эстетическое и моральное удовольствие, что сейчас учу танцевать мою маленькую подругу. Не слышалось музыки с площади, не слышались наши голоса, лишь можно было услышать сверчков вне помещения и редкое - почему-то всегда порождающее испуг - уханье совы. Я опустила голову и стала - от скуки - любоваться Ульяной. Её маленькие ручки, слегка закутанные рубашечкой, держали мои плечи, её небольшая грудь по-детски изредка вздымалась, а её макушка постоянно двигалась влево-вправо, показывая, что она следит за ногами. Я всмотрелась на её рубашечку и увидела, что у неё не застёгнута верхняя пуговичка. Сквозь небольшой зазор виднелся её маленький, детский лифчик… Ульяна подняла голову, и мы встретились глазами. Чтобы не отводить взгляд и её не принуждать к этому, я задала вопрос: - Нравится, что ли? Она снова необычно улыбнулась и на миг опустила глаза. - Да. Она снова опустила голову. Только я хотела снова оглядеть её, как услышала слова, которые в каком-то смысле мне показались чересчур навеянные дружбой: - Знаешь, я очень счастлива, что именно с тобой я танцую в первый раз. Её счастливые глазки, её детская – всё мне кажется, влюблённая – улыбка и её чистая, добрая мимика без сомнения подтверждали её слова. Я начинала краем сознания догадываться, что она имеет в виду, также я знала, что ей сейчас очень неловко и как-то страшно, но мне необходимо было точно знать, почему она так сказала. Ведь я не просто любопытная, мне ведь ещё надо знать, что с Ульяной происходит в последнее время. На мне висит ответственность за её воспитание, и я не могу просто так взять и испортить её – ведь мне в последнее время начинает казаться, что Ульяна, как бы мне это было не страшно говорить, начинает меня любить не как сестру или подругу. А это значит, что она меня начинает любить как мать. А у неё же есть и своя мама… - Почему же? – утонув в её цвета моря глазах, спросила я. - Ну… - протянула она и замолчала на несколько секунд. – Ты же говорила, что с любимым человеком танцевать намного приятнее. ~ Я точно так сказала? ~ Она снова сказала, что любит меня, вырывая моё сердце из груди! И что со мной происходит? Неужели я так сильно хочу иметь дочку, что теряю голову лишь от признания в любви от маленькой девочки? ~ И почему моё сердце может лишь на малую долю осчастливиться материнством?! ~ Снова задала я себе вопрос, на который знает ответ лишь… Эх! Раздобрила меня девочка, снова осчастливила. И ничто уже не сможет сдержать меня, чтобы я не сказала ей что-нибудь приятное и красивое. - Знаешь, Ульянка… Ты самый мой любимый человечек. Я улыбнулась, как дурочка, и меня уже не волновала глупость этого предложения, не волновало то, что оно могло показаться Ульяне как-то неправильно… Мне просто хотелось отблагодарить Ульяночку за то, что она просто есть… Что из-за неё я могу себя представить матерью, что могу обнять её, приласкать и сделать ей комплимент. ~ Моя любимая-любимая девочка… ~ - Ты мой тоже, сестрёнка. Она решилась меня обнять ближе, но побоялась. Тогда я её прижала к себе и уже запустила свои руки дальше, за спину. Ульяна ахнула и тоже прижалась ко мне. Я убрала одну руку с её талии и поправила её ручки, чтобы она обняла мою шею сзади. Как только мы приблизились, Ульяна неловко поворачивалась по сторонам, видимо, чтобы скрыть смущение. Позже слегка осмелела и уже смотрела мне в глаза, изредка смотря вниз. А потом она подмяла руки, слегка их сжала, немного неловко подёргалась вперёд - как кошка, которая пытается что-то унюхать – и медленно-медленно начала подносить голову ближе ко мне. Повернув свою головку вбок, она нежно припала щекой чуть выше моей груди и тяжело вздохнула. - Можно ведь? – послышался тихий голос снизу. - Тебе всё можно, - смотря на книжные полки, сказала я, думая о чём-то своём. Она снова замолчала, сосредотачиваясь на перестановке ног. Чувствуя её тело, мне снова становилось теплее, а на душе становилось свободнее и легче. Ведь так приятно, когда небольшая девочка, которую ты всем сердцем любишь и которую ты так не хочешь отпускать, прикасается к тебе своими маленькими, робкими ручонками, боясь сделать тебе больно или просто выглядеть глупо. Ведь я вижу, как она тянется к материнской любви и заботе, как она желает кого-то обнять, в прошлом прячась за маской озорной девчонки. ~ Ведь озорной девчонкой она была в прошлом, а что же с ней сейчас? Сейчас она стала мягче, словно поломалась вся от Ольги Дмитриевны и теперь боится каждого шороха и даже приглушённого крика. Мне так жаль эту в прошлом непослушную девочку, так жалею я, что не смогла вовремя защитить её и отреагировать… А ведь я виновата. Виновата хотя бы в том, что отдала тогда Ульяну в руки Ольги Дмитриевны вчера. А потом начались все эти крики – начала потом Ольга Дмитриевна Ульянку добивать, потому что не дала я её сразу добить. И после того случая, когда Ольга Дмитриевна, знающая что-то в психологии, своим криком всё всполошила, сознание Ульянки качнулось, упало и теперь лишь с тяжестью, с Алискиной помощью медленно поднимается. И поднимается настолько шатко, что, кажется, ещё немного, и весь Ульянкин фундамент рухнет, полностью изменив Ульянку до состояния душевнобольных, - ведь оказалось, что Ульяна очень шаткая в плане психологии, и сломать маленькую девочку совсем не составляет труда. И насколько же противна мне сейчас Ольга Дмитриевна, что за то, что Ульянка её доставала всё время до обеда, она на неё наорала, психически сломала, да ещё и хочет сломать насовсем! ~ Пока я размышляла, Ульяна отвлекла меня, шмыгнув носом. Я сразу же перевела взгляд на эту маленькую красивую девочку. - Ты снова плачешь? Я почувствовала, как она сжала мою рубашку сзади. - Не хочу, чтобы ты уезжала… Этот бедный, детский шмыгающий голосок… - Я тоже не хочу уезжать, сестрёнка. Я посмотрела вниз и погладила её. Ульяна немного отодвинулась и тоже посмотрела мне в глаза. Я увидела её шаткий, почти сломанный слезами взгляд. Нужно было чем-то отвлечь её и не дать слёзкам затмить ей лицо. - Не бойся, когда я приеду домой, то тут же напишу письмо! Я тебе постоянно буду писать, ты только адрес скажи, Ульяна, и я обязательно напишу, не жалея денег. - Будешь писать? - Да. - Правда? Её укутанное детской жалостью лицо не дало мне возможности не умилиться. Я стала мягко поглаживать её, чтобы она успокоилась. - Конечно, ты только скажи, где живёшь. Ведь скажешь? - Да, я скажу… - она шмыгнула носиком и отвела взгляд, задумавшись. – Ленинград… Улица советская, дом тридцать четыре. Если что, подпиши, что это… - Она тяжело вздохнула, потом проглотила тяжёлый ком, по-детски грустно моргнула и продолжила: - Это детдом. - Да ты лучше напиши… - лишь сейчас мне в голову дошёл выстрел её слов. - Подожди, ты живёшь?.. Я спросила слишком неожиданно, прерывая поток своих слов. Ульяна немного заволновалась, я десять раз прокляла себя, что вообще сделала внимание на этом. ~ Я такая дура! Давай переспрашивай, ей ведь так легко говорить о том, что она живёт без родителей! ~ Но Ульяна отреагировала совершенно спокойно. - Да. - Мне жаль, Ульяна… - грустным голосом поддержала я. - Ничего страшного. Там здорово и иногда даже весело… - она повела плечами. - Просто иногда не хватает кого-то близкого. - Бедняжка... - Но знаешь… Тут, в лагере, у меня появился самый близкий человек. Он меня защищал и всегда поддерживал в трудную минуту. Я улыбнулась, не выдержала и со всей силы обняла Ульянку. От ухвата она встала на носочки и тоже прижалась ко мне. Дух танца утратил свою значимость. - У тебя, наверное, никогда не было мамы, Ульяночка. - Не было… - она горестно отвела взгляд. - Мне очень жаль… Я расслабила свой хват и отпустила Ульяну, схватила её за плечи и всмотрелась в глаза. Она опустила руки и пристально вгляделась в меня. Сначала я хотела что-то сказать, но не смогла подобрать слов. Я лишь смотрела на неё и представляла, как она, бедняжка, сидит в углу и грустно смотрит в окно, как она плачет в постели и умоляет Бога, чтобы к ней пришли, как ждёт своего спасителя, который смело назовётся её родителем… - Я и не знаю, что сказать… - Не думай об этом, Алиса. Я тебе ведь просто адрес сказала. Я выпрямилась и отпустила её. - Как же не думать… Ты ведь росла без матери. - Росла… Но сейчас я чувствую материнскую заботу и ласку от моей любимой, самой лучшей подруги… Она улыбнулась, убрала взгляд в пол. Она увидела мой настороженный взгляд, увидела, с каким волнением я разговариваю с ней… Всматриваясь вниз, она негромко продолжила: - Алиса, я хочу сказать тебе очень важные слова. Слова, сказать которые мне очень сложно даже хорошим подругам. Слова, которые мне говорить тяжело физически и душевно. Она сглотнула, вздохнула и продолжила: - Мне давно нравилось, как ты со мной обращаешься. Мне всегда хотелось гулять с тобой, я всегда восхищалась твоими достижениями, твоим поведением и манерами… Ты мне всегда нравилась как подруга, и я всегда считала, что мне несказанно повезло, что меня подселили с тобой. Ты защищаешь меня, разговариваешь со мной по душам и всё прощаешь мне. И я несказанно рада, что ты общаешься со мной и являешься моей подругой, ведь ты в моей жизни самый близкий человек, с которым я когда-либо общалась… И знаешь, всем этим я хочу лишь сказать… Я лишь хочу отблагодарить тебя за то, что ты просто есть. Что ты просто… Просто находишься около меня, Алиса. Она опустила глаза и тихо-тихо начала говорить: - Возможно, что мы через несколько дней больше никогда не встретимся… У меня дрогнуло сердце. - …Поэтому я именно сейчас хочу сказать, пока не забыла… Точнее, я бы такого не забыла… - она мило запуталась в своих словах. Я улыбнулась от её неловкого предложения. - Всё хорошо, не волнуйся. Она глубоко вздохнула. - Я тебе просто хочу сказать, что я ещё никогда не встречала человека, которого бы смогла назвать родителем. Все взрослые мне непонятны, и постоянно они делают какие-то глупости. Они постоянно серьёзные, всегда ругаются и выглядят все как один. - Ну, я так поняла, они вообще все одинаковые… - решила поддержать я её слишком по-детски настроенный разговор. - Да… Поэтому я всегда боюсь, когда дело доходит до, например, обсуждения родителей, которых я хотела бы видеть. Мне всегда было трудно говорить, каких родителей я хочу. - Было трудно? - Да. - А теперь? - Ну… После того, как я приехала в лагерь, я точно знаю, какую… Каких родителей я бы хотела. А ведь комплименты, что она хочет мне сказать, но стесняется, настолько приятные, что я сейчас расплываюсь в глупой улыбке, но как только Ульяна смотрит на меня, сразу убираю эту улыбку и смотрю на неё поддерживающе и по-дружески. Что мне нравится в детях – это то, что они не умеют ничего скрывать и их очень легко раскусить, когда они врут или что-то недоговаривают. Сейчас Ульяночка начала с того, что хочет мне сказать очень важные слова, а теперь замялась, потому что не решилась. Начала говорить со мной о родителях, хотя у неё их нет, а значит, ей об этом говорить тяжело, что показывает, что она мне доверяет, раз говорит на такие темы, на которые хочет поговорить, но не решается говорить со всеми, потому что уже, возможно, обожглась… ~ Да, Ульяна, для меня ты тоже именно тот человек, который мне дорог и которому я доверяю. Я вижу, что тебе нужна помощь и даю её. Я тоже бы с радостью всё тебе высказала, что копилось во мне так много лет, и что я не рассказывала даже матери! Но я боюсь, что нельзя тебе о таком говорить, понимаешь? ~ - Ты наконец увидела, как выглядят твои идеальные мама и папа? - Ну… пока что я увидела только маму. ~ Теперь я точно уверена, что ты за важные вещи хотела мне сказать в начале. Обожаю! Обожаю детей! Обожаю эту наивность и натуральность! Нет в вас всего того ужасного и лицемерного, эгоистичного и подлого, что есть во взрослых! Вы ведь такие все ещё невинные… ~ - А… Слушай, а если не секрет, то скажи, пожалуйста, как должна выглядеть твоя идеальная мама? ~ Я хочу помочь тебе сказать мне, что ты хотела мне поведать ещё в самом начале. Не подумай, Ульяна, что я хочу вогнать тебя в неловкое положение! ~ Ульяна слегка помялась, ковыряя носочком пол. - Ну, - она пожала плечами, - если бы моя мама была бы хоть наполовину с такими же качествами, что и у тебя, то она уже была бы для меня идеальной. Ульяна смотрела мне в глаза и ждала, как я отреагирую. Я же еле-еле сдерживала искреннюю улыбку, ведь она только что сказала, что хотела бы такую мать, которая в точности повторяет меня… А ведь она ещё стесняется и ждёт, пока я отвечу. А я ведь не знаю, как Ульяна воспринимает мать! Неужели она думает, что мама – это подружка детства, которая всегда находится с тобой и оберегает тебя? Но это же не правда хотя бы потому, что мама должна воспитывать дочь и учить её новому, а не просто развлекаться с ней. ~ И какой я преподала пример матери… ~ - Ульяна… Поверь, я совсем не такая хорошая, добрая и сильная, какая кажусь на первый… Первый двадцать один день знакомства. На самом деле, поверь, ты бы разочаровалась во мне, если бы увидела меня в повседневной, не лагерной жизни. - Я верю и понимаю это, Алиса, - сразу ответила она, - но ведь нет тут безгрешных. Я приняла в учёт то, что, может, ты не везде такая смелая, не везде сможешь помочь, и так далее… Но вот эти несколько дней я испытала ту радость и то счастье, которое я никогда за свои четырнадцать лет не испытывала. Ты мне дала заботу и уход, веселилась со мной… Ухаживала… Я вспомнила, как мы собирались в библиотеку… - …Ты сразу увидела, что мне нужна помощь и незамедлительно дала её. Хотя бы поэтому ты для меня эталон матери. Ведь за эти четырнадцать лет я всегда чувствовала себя беспомощной… Но когда я с тобой… Когда я с тобой, то я как бы… - она опустила взгляд, подбирая слова. - Как бы свободна и защищена. Ведь только ты увидела, какая я на самом деле... ~ А ведь и вправду, ты оказалось не просто весёлой девчушкой. Ты ведь, Ульяна, маленький ребёнок, который много чего боится и мечтает найти того, кто тебе поможет и кому можно довериться. А на самом деле ты не такая весёлая. ~ - …И вот поэтому-то я бы очень хотела, чтобы моя мама была бы такой же, как и ты. А ещё лучше, чтобы моей мамой была… Мне не стоило труда догадаться, что она хотела договорить. Она замолчала, прикусила губу и опустила голову. В таком положении она тихо сказала: - Ладно, проехали… Я по-доброму улыбнулась. - Я уже говорила, что обожаю общаться с детьми? - Нет. - Тогда знай, что с вами разговаривать – одно удовольствие… - я немного замешкалась. – Для тебя ведь "ребёнок" не обзывание? Она мотнула головой влево-вправо. ~ А ведь я так и знала, что, переходя на серьёзные разговоры, ты не будешь строить из себя взрослую. Все ведь мы понимаем, кто ребёнок, а кто подросток… И Ульяна ребёнок, несмотря на её возраст. Просто не выросший, никем не воспитанный ребёнок, которому никто так и не сказал, что нужно взрослеть. ~ Её по-детски жалобные губы, эти глаза, которые она отвела, говоря: "Ладно, проехали", снова начали дарить мне какое-никакое счастье из-за общения с ребёнком. ~ И почему же меня к ним так тянет? ~ - Ульяна, помнишь, как вчера вечером на пляже я тебе кое-что не смогла сказать? ~ Не могу я скрывать от тебя свои секреты, зная твои, Ульяна. ~ - Когда ты ещё… Плакала? - Ну… ~ А ведь и вправду вчера меня до слёз пробила злобная мысль. ~ - Да. И как же тяжело признаваться самой себе и ей, что я разрыдалась, особенно учитывая то, что я защищаю Ульяну от Ольги Дмитриевны. - Помню. Ты тогда сказала, что я ещё маленькая. - Ну, можно сказать, что ты уже выросла… Ладно, пошли присядем. Я направилась к уже догорающей, уставшей от нашего разговора свечке. Полы слегка скрипели, где-то на другом углу я услышала небольшой шум, кажется, слышались лесные мыши. Через окно я увидела, как площадь уже догорала, и на ней уже совсем редко виделись пионеры… Видела, как наша вожатая созывает первый и второй отряды, чтобы те оттащили колонки. Перевела взгляд на небо, пока садилась, краем глаза успела заметить «Батыев путь». Ульяна заметила мой взгляд, я услышала из-за спины, наперебой с передвигающимся стулом, Ульянкин голос. - Смотри, «Богородицыны волосы». - Чьи волосы? - Алискины. Созвездие видишь? - Ну, «Батыев путь». - Я думала, что млечный. - Я так привыкла. - А мне больше «Богородицыны волосы» нравятся. Здорово ведь звучит. - Наверное... – пожала я плечами. Тишина леса, озаряемая луной и страхом, внушала необычное состояние покоя, легкости и небольшой неожиданности. В библиотеке будто бы было безопасно, будто никакой волк не сможет с лесу до нас добраться, поэтому сейчас с Ульяной спокойно смотрим в окно, понимая, что нам не угрожает ни Ольга Дмитриевна, ни даже весь лагерь. Сейчас мы с Ульяной сидим на небольшом островке тишины и спокойствия. Нам хорошо – даёт этот мир поговорить по душам и не опозориться, как это постоянно происходило со мной. Я опустила взгляд на траву за окном, так и не повернулась к Ульяне. - Знаешь, раз ты мне так открылась, то и я тебе скажу то, что скрыла от тебя вчера. - Алиса, ты ничего мне не обязана. Я ведь сказала тебе всё это, потому что я тебе доверяю… - А я тебе, значит, не доверяю, раз не сказала? Ульяна замолчала, но я не смогла подождать и пяти секунд в тишине - выедала меня она, изнуряла. Только я открыла рот, услышала сзади Ульянин голос: - Если тебе от этого станет легче, то я выслушаю тебя, Алиса, и как могу поддержу. Но если ты вынуждаешь себя, если ты знаешь, что тебе от этого будет хуже, то, пожалуйста, не говори мне ничего. Мне просто хочется, чтобы этот вечер, как и последующее время, проведённое с тобой, запомнился для меня какими-то яркими воспоминаниями… Просто я хочу, чтобы не только мне одной было сейчас хорошо. Ульяна закончила свою речь тихим тембром, я, удивлённая от её слов, задумалась, а потом с относительной быстротой повернулась на стуле к ней. ~ «Просто я хочу, чтобы не только мне одной было хорошо… - а она умна и многое понимает». ~ - Ульяна… Ты в последнее время меня начинаешь удивлять подобными словами. - Я просто говорю то, что приходит первое в голову, - она пожала плечами. Я расслабленно облокотилась спиной о спинку стула. Улыбаясь, посмотрела на догорающую свечку. Всё думала, как правильно начать. - Знаешь, почему я вчера заплакала? Риторический вопрос был с большим тактом Ульяне понятен. Она не ответила, а ждала, пока я продолжу. - Потому что я тогда вспомнила один момент из моей жизни, о котором мне страшно вспоминать. Настолько страшно, что я иногда выпускаю слезу от воспоминания… - я остановилась. Мне было тяжело говорить об этом, и чтобы скрыть моё волнение, я положила руки на стол, скрестила их и облокотила на них голову. - Это бывает лишь пару раз в месяц, ничего страшного… Я повернула голову в сторону Ульяны. Она с сочувствием смотрела на меня, и я уже видела, как она готова кинуться ко мне и обнять меня, хотя Ульяна и держалась стойко. Я тяжело вздохнула и продолжила, опустив отрешённо мой взгляд: - Два года назад выявился один случай, из-за которого мне пришлось идти в больницу… Ничего страшного, я просто сходила провериться… - И что? Что было? Всё же Ульяна не выдержала. ~ Ах, если бы я могла об этом говорить так легко! ~ - Я сделала много каких-то тестов, ходила по многим врачам… В общем, когда подошло время к последнему обследованию, мне уже точно сказали, что я… Что я бесплодна, Ульяна. Ульяна немного помолчала, выждав какого-то момента, а потом от неловкости сказала: - Бесплодна? Прости, я не знаю, ч… - Детей у меня никогда не будет, - я сказала эту фразу слишком громко и, кажется, от страха даже зажмурилась, после чего укуталась в свою руку от взгляда Ульяны. Ульяна не договорила – и так и осталась с открытым ртом, медленно и удивлённо поднимая свои веки. Она медленно поднесла руки ко рту и слегка пошатнулась. - Алиса, мне… Мне очень жаль. Судя по скромным шагам, Ульяна стала потихоньку подходить. До моей спины дотронулась детская, ласковая рука и начала меня, слегка подрагиваясь, гладить. - Да ничего такого… ~ Почему же именно мне? Почему именно той девушке, которую либо приучили к детям, либо у которой просто врождённая привязанность к ним? Почему именно мне, кто любит детей больше нужного и привязывается к ним в кратчайшие сроки? Боже, почему именно я?! Почему же?.. Почему же мне не суждено стать счастливой?! ~ - А ты ведь любишь детей… ~ Ульяночка! Если бы я тебя сразу восприняла как ребёнка, я бы обязательно показала тебе, как сильно я их люблю! Я бы не скупилась на комплименты, я бы всегда помогала и отдавала бы тебе намного больше своего свободного времени! ~ Моё сердце заколотилось сильнее, начались пульсации в голове. Становилось ужасно тоскливо от подобных воспоминаний, но я не должна сейчас заплакать, – я не должна снова показаться перед Ульяной слабой… Нужно было скорее сменить тему. - Да и в жёны меня такую ни один нормальный мужик не возьмёт… - Возьмёт, Алиса, возьмёт! Кто-нибудь обязательно тебя полюбит!.. - А толку-то любить, если детей всё равно не будет? Куда я такая?.. - Алиса, не говори так! Я вот тебя сильно-сильно люблю, и обязательно найдётся человек, который тебя полюбит так же и даже сильнее! ~ Да не понимаешь ты, глупышка, что полюбить-то полюбит, но не из-за детей уже любить меня будут. ~ И всё же я насильно усмехнулась и попыталась хоть как-то отсмеяться: - Знаешь, я не верю, что кто-то сможет полюбить меня больше, чем ты. Ульяна промолчала, а потом совсем тихо сказала: - Ну, может быть… - услышала я неожиданный ответ. – Но если кто-то полюбит тебя так же, как и я, то ты будешь очень счастлива с этим человеком. ~ Счастлива с этим человеком…~ В голове постоянно крутилась одна и та же мысль о том самом человеке, с которым я буду счастлива и с которым мне будет очень хорошо, и хоть эта мысль была близка, я всё равно не могла уловить её, схватить и чего-то узнать… Или же мне и не надо ничего узнавать? А вдруг, человек, который меня любит, совсем близко сейчас со мной? Может быть, Лена права о том, что я должна брать от жизни всё, что могу? Пока что могу. - Знаешь, ты права. Если со мной всегда будет такой человек, как ты, то я точно буду с ним счастлива всю жизнь. Я уже не помнила, что она мне говорила. Возможно, я повторяюсь и говорю то же самое, что и сказала она. Но лишь тогда, когда я додумалась, когда я сама произнесла эти слова, я на самом деле поняла всё то, что говорила мне до этого Ульяна. - Я тоже была бы очень счастлива, если со мной будет такой человек, как ты. Я вынырнула из-под рук и посмотрела Ульяне в глаза. Она показывала нежную, детскую улыбку, и казалось, что она сейчас заплачет. Её рука была на моей спине, в то время как моя уже тянулась к ней и звала к моему телу. Она подошла ко мне и обняла меня. В библиотеку забежал небольшой холодок и потушил и так догорающую свечку. Вокруг было темно, лишь звёзды вместе с Луной в какой-то мере давали света, изредка в библиотеке что-то скрипело, изредка ухала сова в дали. Мы с Ульяной обнимались и понимали, что нам нечего бояться. Нечего бояться, кроме какой-то недосказанности между нами. Не сложно было понять, что и Ульяна это понимает, но из-за робости и слишком важной, обжигающей темы она ни за что не заговорит о чём-то прямом и ничего важного для счастья у меня не спросит. А может, мне стоит помочь ей? Может, стоит перестать томить её ожиданиями? Может быть, именно мне стоит начать говорить о том, о чём мы с ней так боимся начать разговор? - Знаешь, Алиса, мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой не расставались после лагеря… Она тяжело выдохнула, будто после долгого плача. Ульяна оказалась смелее меня, ведь пока я думала, она ставит вопрос чуть ли не ребром… И как же я благодарна ей за это! - …Ты очень хорошая подруга. - Нам надо было так начать общаться ещё в самой начале смены. - Надо было, - слегка расстроенная сказала она. Ульяна! Милая Ульяна! Ты ведь мило прижилась ко мне, как птенчик… Я вижу, что ты от меня хочешь услышать! Я вижу, как сильно ты пытаешься донести до меня, что я тебе намного больше, чем подруга! Но пойми же, это ответственность… Как я могу воспитать тебя? Как я смогу содержать тебя? Какой пример подам я тебе? Не примут тебя мои родители, девочка моя, не примут!.. Страшно мне отказывать тебе, понимаешь? Безумно страшно! И не смогу я этого сделать, не смогу отказать тебе! И ты это знаешь, и ты поняла это раньше меня и лишь поэтому не спрашиваешь меня прямо о удочерении! Боже мой, ты мне разорвёшь душу, Ульяна! Я же боюсь сделать тебе больно! Я глубоко вздохнула. - Может, нам стоит попытаться быть вместе и после лагеря? Она несколько секунд не отвечала. - А мы сможем? - Если только я буду сильной. Я завела разговор в тупик и неожиданно поняла, что сейчас поставила Ульяну в ужасное положение. Только что я сказала ей, что если я возьму её с детдома, то мне, а значит, и ей будет очень тяжело! Настолько тяжело, что я могу и не выдержать... - Я верю, что ты сильная… Но, пожалуйста, не принуждай себя… - она опустила взгляд и немного промолчала. – Извини, это я виновата… - Нет, Ульяна… - Прости меня, Алиса, прости… Просто я никогда не была так близка с человеком, просто я не сдержалась… ~ …Чтобы не сказать ему, что очень сильно его люблю. Настолько сильно, что пожелала бы быть вместе всю жизнь… ~ Попыталась я своими словами договорить за неё. Ах, милая! Она в свои годы понимает слишком много! Зачем же винить себя за то, что ты хочешь, чтобы тебя, бедненькая, удочерили? Я тут виновата, понимаешь? Я не могу сказать тебе, что желала бы тебя в дочери! Не могу! Не могу, потому что боюсь ответственности… Какая же я слабая… Какая же я на самом деле беспомощная девушка! ~ А может, стоит у кого-то попросить помощи? Может, наступил тот момент, когда я уже не смогу справиться одна? ~ - Ульяна… Ты бы хотела помочь мне в том, чтобы я стала сильнее? - Алиса… Это… Это очень бестактный вопрос. А она улыбалась, - понимает эта умненькая девочка меня. Я ухмыльнулась. Но не успела начать речь, - Ульяна опередила меня. - Алиса, я вижу, что тебе тяжело говорить об этом всём. Прости… Я просто… Просто получилось так, что я воспользовалась положением и надавила на жалость. - Но это же правильно с твоей стороны. Ты лишь хочешь, чтобы с тобой был человек, которому ты доверяешь и которого ты любишь. Это нормально, Ульяна… - Ничего это не нормально… Опять я всё ради себя… Опять я не подумала о других… Какой из меня, к чорту, пионер?! - Не ругайся при мне! – резко крикнула я. Она испугалась моего голоса и остудила пыл. - Прости… Но не хватило мне её «прости…» Она меня сильно удивила такими ругательствами. Девочке четырнадцать, а такие слова говорит! - Ещё раз такое повторится – ремнём по заднице получишь, понятно?! Я тебе не Ольга Дмитриевна, - за слова отвечаю. - Понятно… - Тебя совсем не учили, что ругаться нехорошо? - Не учили, но я знала… - Значит, я буду учить. Девушкам вообще стыдно должно быть за подобное. Она явно застыдилась и не могла поднять на меня взгляд. Этот воспитанный, умный ребёнок дал небольшой сбой, который я с радостью и ремнём - если потребуется - исправлю. Ведь мне всегда хотелось, что бы умный, добрый и достойный ребёнок был хорош везде. - Была бы я твоей матерью – ты бы у меня даже подумать о таких словах боялась бы. Ульяна так и стояла, опустив голову. Поднесла руку к лицу, протёрла глаза и смахнула слезинку. Мило шмыгнула носиком и сказала: - А я, может, и хотела бы, чтобы у меня была такая мать, как ты… - грустно сказала она. Этими словами она усмирила мой взгляд. Я расслабилась и разжалобилась, уже более здраво смотрела на опущенную голову Ульяны. Я ничего не могла сказать на это, я ничего не могу предпринять, чтобы не становиться мягкой перед такой милой девочкой. Она умеет быть ласковой, умеет любить и заставлять тебя любить её. ~ Может, стоит заканчивать нашу недоговорённость? Наконец сказать друг другу, что мы желаем? ~ - Как ты думаешь, я бы смогла стать хорошей мамой для тебя? - Для меня? Для меня ты была бы идеальной мамой… - Ты же меня знаешь всего двадцать дней, а говоришь такие откровенные слова… - Просто я увидела, что я для тебя не безразлична. Я увидела, что ты защищаешь меня и оберегаешь – делаешь те вещи, которые ради меня никто не делал. Видимо, этого хватило, чтобы я доверила тебе все свои тайны. Почему-то в голову пришла мысль о том, что стоит ей сказать, что у меня совсем нет никакого опыта быть матерью… Но его же сначала ни у кого нет. Хотелось сказать, что мне скоро стукнет всего лишь восемнадцать, но мне уже не хотелось никак оправдываться, ведь на самом деле я не боюсь за дом, не боюсь, как на меня посмотрят, не боюсь, как отреагируют родители… Мне больше важно сейчас то, чему я её научу, ведь я сама совсем ничего не знаю. И я очень-очень боюсь того, что Ульяна в конце концов пожалеет о своём выборе. Пройдёт её щенячья любовь ко мне, начнутся крики, я начну совершать глупости, начнут происходить ужасные вещи… Тут было нечего думать. Ульяна прямо говорит мне, что очень желает обрести счастье вместе со мной. А что мне ответить? Мне же придётся… Быть матерью и нести ответственность за неё… А что я хотела, когда мечтала о детях? О чём же я тогда мечтала? - Мы можем с тобой попробовать побыть как настоящая семья в лагере, если обе этого хотим. - А ты хочешь? ~ Конечно же, я хочу, Ульяночка! ~ Ульяна оживилась, приободрилась, – в её глазах показалась надежда, уважение и доверие. Она посмотрела на меня красными от слёз глазами и с надеждой смотрела на меня. - Я бы очень хотела этого. А ты? Она полностью вытянулась во весь рост от удивления. - Ты… Ты не врёшь? – с надеждой и глуповатой, детской улыбкой спросила она - Нет, Ульяна, я не вру… В этот момент половицы издали мгновенный скрип, Ульяна вытянула ко мне свои руки, резко кинулась ко мне и обняла меня. - Ха-ха-ха! - Спасибо тебе, Алиса, спасибо! Она целовала мне щёчки, гладила волосы и всё пыталась залезть на меня всё выше и выше. - Ой, да ладно тебе… - Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна! - Ха-ха!.. Я погладила её, как никогда никого не гладила. - Я тоже тебе благодарна… Я прижала её к своей груди и посмотрела за её спину. На миг мне показалась, что на меня кто-то смотрит и даже улыбается, но потом, как только я прищурилась и моргнула, никого больше не было. ~ Странная какая-то библиотека… ~ Не испугаться я не могла, поэтому через несколько минут с Ульяной мы вышли из библиотеки. … Прохладный ветерок дарил нам радость свежести и немого, природного счастья. Как только я закрыла дверь, мы начали издавать лагерный глухой звук шагов по всей тихой округе. Ульяну я держала за руку, как бы показывая ей, что мы разговаривали не просто так пять минут назад. - А что мы завтра будем делать? Я повернулась на неё и увидела счастливое личико. - Не знаю, придумаем что-нибудь. Мы мило общались, пока подходили к домику. Я ей рассказывала о своей жизни, где живу, какие у меня родители, как я попала в лагерь… Мы вместе вспоминали первый день в лагере, вместе смеялись. Но о чём бы мы не говорили, мы, похоже, стали избегать тот момент, который нам придётся в любом случае пережить. Как только мы дошли до двери, и я полезла в нагрудной карман за ключом, Ульяна, молчавшая до этого минуту, вдруг спросила: - А как мне тебя теперь называть, когда нас никто не слышит? Я улыбнулась. Достала всё-таки ключ и начала вставлять его в замочную скважину. Прицеливаясь глазом в замок, сказала: - Как хочешь. - Ну… - Ну, можешь меня называть Алисой, можешь называть меня мамой, сестрой… - я попыталась сказать будто бы невзначай слово «мамой», потому что слегка смутилась. - Как хочешь. Я всему буду рада. - Хорошо. Можно тогда я буду называть тебя… Ну… Иногда мамой? Замок наконец поддался и открыл ворота в наше уютное убежище. Я выпрямилась и повернулась к Ульяне. - Конечно же, Ульяна! Мы ведь сейчас тренируемся быть семьёй, верно? - Верно. - Поэтому, Ульяна, я тоже буду тебя называть дочерью, когда нас никто не слышит. А теперь проходите, пожалуйста, юная леди, в наш скромный домик. Она подошла ко мне и остановилась. - А сегодня назовёшь меня дочкой? - Конечно, солнышко. - Хи-хи… Она слегка засмеялась и вприпрыжку подошла к кровати. Я закрыла дверь на замок, задернула на всякий случай щеколду и встала на середине комнаты. Подошла к Ульяне и поставила от неуверенности руки на пояс. - Ну что, тебя раздеть или сама справишься? Она, снимая галстук, удивлённо посмотрела на меня, медленно отпустила его из рук. - А, ну, я бы и сама справилась… - Ну, как хочешь… - Да нет, стой. Ну, давай ты меня разденешь. - Какая ты несамостоятельная! По её забавной улыбке можно было догадаться, что она поняла правила игры. - Какая есть… - Ла-а-адно, стой спокойно… Мы обе не могли скрыть своей улыбки, а как только я уже не смогла сдержать себя и слегка показала свой оскал, Ульяна весело захихикала, заражая меня своим смехом… Сначала я сняла с неё галстук, который она сама снять не успела, потом посадила Ульяну на кровать, расстегнула с неё юбочку и начала снимать. Ульяна весело подняла ножки, и с неё с лёгкостью сползла миленькая юбочка… В конце концов я её оставила совсем без одежды, оставив на ней только лиф и трусики. Она легла на кровать, я вытянула из-под неё одеяло и накрыла Ульяну. Её голова, торчавшая из-под одеяла, весело улыбалась, ждала чего-то ещё. Как только я пригладила Ульяну, поцеловала её в лобик. - Спокойной ночи, доченька. - Спокойной ночи, мама, - тихо сказала она. Я улыбнулась, пригладила её волосы и отошла, чтобы раздеться. Повернувшись спиной к Ульяне, я начала раздеваться, и постоянно казалось мне из-за спины, что кто-то за мной пристально наблюдает и глупо улыбается… Наконец через время я смогла из оков освободить мою непослушную грудь, не успев лечь. Положив лиф на спинку кровати, я подтянулась ввысь, схватившись руками в замок, краем глаза заметила заинтересованный взгляд Ульяны. Меня это немного удивило, поэтому я по-простому повернулась к ней, показывая свои оголённые части тела. - Знаешь, мама… Ты очень красивая. Я не смогла сдержать улыбки. - Как и моя дочь. Ульяна бурно засмущалась и даже закрыла лицо одеялом, в то время как я уже расправляла и так расправленную постель. - Мам, а зачем ты снимаешь лифчик? - А? – повернулась я головой. – А, это потому что жарко в нём и тесно. Я бы тебе тоже посоветовала его снять. - Да? Хорошо… Я услышала шорох с другой стороны комнаты… В кровати я начала расплываться в раздумьях: ~ Какая же милая эта Ульяна, - называет меня мамой, позволила мне её раздеть. А самое главное, что нам обеим от этого приятно, ведь ей нравится, когда я забочусь о ней, а мне нравится заботиться об этой замечательной девчушке… А что же будет потом, как весело мы с ней проведём остаток этой смены… Ух! ~ Я приложила руки к груди, задумываясь о своём. Почему-то вспомнила вчерашнюю столовую, когда Ульяна заставила меня стонать. Решила убрать руки от груди и уже второй раз коснулась сосков, после чего в голову мигом начали налетать пошлые мысли. Долго копаясь в них, я всё же не смогла справиться с собой и накрыла мою грудь ладонями, чем-то это оправдывая. ~ А ведь в тот день Ульяна меня невольно возбудила, заставила стонать… А ведь я в первый раз тогда застонала. Хах, а у неё ведь такой проворный язычок… Такой горячий и мокрый, слегка шершавый… А её детские, милые губки… Может быть, стоит ещё раз как-нибудь попросить у неё так сделать? Она ведь тогда сказала, что не против, верно?.. ~ Я не замечала, как совсем лёгкими движениями я напрягала ладони, неосознанно двигая молочные железы влево-вправо, задевая чувствительные части груди. Такое уже происходило со мной, но это было дома в ванной через пару дней после выпускного, когда я потанцевала с парнем, а потом две ночи что-то себе придумывала... Но что же произошло тут?.. Не знаю, чем бы все мои рассуждения кончились и что бы я делала с собой, но меня отвлёк тихий голос Ульяны: - Ты спишь? - Нет. А что? - Можно я с тобой посплю? Часть меня её сейчас ненавидела, но большая, светлая часть в душе радовалась. Я сразу же позабыла о пошлых мыслях и убрала руки с груди. - Пошли. Я повернулась и легла на бок в сторону Ульяны. Она встала с кровати и на цыпочках стала подходить ко мне. Как только она подошла, я раскрыла одеяло, сделав вход в моё тёплое королевство, после чего Ульяна запрыгнула ко мне, а за ней двери в моё личное пространство закрылись. Она слегка покопошилась у меня под одеялом, потом нечаянно схватила рукой мою грудь, быстро отцепила, а через время выглянула у меня из-под носа. По её лицу видно, что ей явно стыдно, что она дотронулась там, где нельзя. - Прости за… - Ничего страшного… - я подождала пару секунд, чтобы они выветрили неловкость. – Испугалась одной спать? - Да я это… Да нет, я не боюсь… Просто я когда сегодня тебя обнимала, через отражение в окне мне какая-то девочка показалась, а потом исчезла. - С животными ушами? - Да-да… Погоди, ты тоже её видела?! Ульяна прижалась ко мне сильнее. Я бы чувствовала сильную неловкость из-за своей и её оголённости, если бы Ульяна и вправду сейчас не испугалась. - Да, но я думала, что мне показалось… Погоди, дай я лифчик надену… Я быстро села на кровать в позу портного, сняла лиф со спинки кровати, приложила его и пыталась застегнуть его сзади. Через несколько секунд я услышала детское хихиканье, а потом две маленькие ручки помогли мне застегнуть лифчик. Как только я легла, Ульяна меня обняла и прижалась ещё ближе. Я руками обвила её, а ногу запрокинула через её ноги, чтобы ночью от меня никуда не убежала. Бедром я касалась её таза, правая рука обвила её талию, а на плече левой руки лежала голова Ульяны. Её же правая ручка лежала у меня на плече, дотрагиваясь предплечьем моей груди, а левая была положена на мой бок, свисая, скатывалась к спине. Она своим личиком упиралась мне в ключицу, и я чувствовала и шеей и животом, как она ровно дышит, одаривая теплом моё тело. Ведь её дыхание – дыхание моей Ульяны– грело душу. Я знала, что она тут, со мной, что её никто не тронет и что она никуда не убежит. Никто не тронет, если только я буду рядом. - Нам ведь двоим не могло показаться, верно? - Не знаю. Может, и вправду причудилось? - Двоим?! - В любом случае я не дам этой девочке даже пальцем тронуть тебя. - Спасибо. - Ты же понимаешь, что я не дам тебя никому в обиду? Какая мать даст своё чудо в обиду? Она ещё ближе пододвинулась ко мне, всем телом тянулась моя дочка к моему теплу. В комнате ночью часто было слегка прохладно, когда лежишь под одеялом, но сейчас мне было не просто тепло, - моё тело горело пламенем любви к Ульяночке, как бы это пафосно не звучало. А также мне было очень приятно, ведь её тёплое тело не обжигало, а наоборот, обволакивало меня теплом и любовью. - Я очень надеюсь, что ты сейчас говоришь серьёзно… - послышалось у меня из-под груди. - Я говорю серьёзно. У меня были закрыты глаза, я уже представляла в сонной неге свой сон, как вдруг я почувствовала влажные губки на моей щёчке. Её детский, такой тёплый, мокренький больше нужного поцелуй расплывался по моей щёчке, наполнял теплом мою душу. Я сонно улыбнулась и чуть сильнее прижала её. - У тебя очень горячие губы. Она ничего не ответила. Девочка прижалась к моей ключице, её дыхание горячо обожгло меня. - Я люблю тебя. ~ Какая же ты хорошая, какая ты милая, красивая, мягкая, нежная… Я тебя так обожаю, моя Ульяночка, как бы я хотела, чтобы ты меня так целовала каждую секунду… Эх, что же в моей душе творится, что я постоянно хочу чувствовать любовь Ульяны ко мне? Неужели я так сильно хочу любви, что готова просить у маленькой девочки, чтобы та меня поцеловала? Чтобы та прижалась своими мягкими, детскими губками ко мне и по-детски показала свою любовь? Я просто ничего не могу с собой поделать… Я просто хочу, чтобы она сделала это ещё раз… Может, я уже зависима от этого? ~ - Я тебя тоже люблю, Ульяночка… Очень люблю. Я немного промолчала, настраивая обстановку. Мне было безумно стыдно, но я не смогла остановить себя от того, чтобы не спросить: - Можешь поцеловать меня ещё раз? Я не видела её лица, но как-то почувствовала, как она улыбнулась. Ульяна подняла свою голову и снова поцеловала меня в то же самое место. - Ещё? – снова она обожгла меня своим дыханием. Я открыла глаза и увидела в трёх сантиметрах лицо Ульяны. Как только она увидела мои глаза, улыбнулась и уже смотрела на меня чуть ли не смеясь. - Ещё. Она снова поцеловала меня. - Ещё? - Ну, если тебе не составит труда… И снова её губы прошлись огненно-мокрыми следами по моей щеке. - Ещё? В мыслях огненной искрой проскочила мысль о чём-то противном и опошляющем. Я жутко испугалась, мне показалось, что я пользуюсь положением, показалось, что Ульяна может промахнуться… - Всё, спасибо, доченька… Мне нужно было как-то отвлечься. - Может, и тебя теперь поцеловать? - Давай! Три раза, как и я тебя. Я вытащила руки из-под одеяла, обвила ими голову Ульяны, три раза здорово, с силой поцеловала её в разные щёчки, обняла её и прижала к груди. - Вот, наверное, что чувствуют дети, когда их целует мама… - Понравилось, что ль? - Угу… - Ну, каждый вечер перед сном так будем делать, если хочешь. - Хочу… - тихо сказала она после небольшой паузы. Через несколько минут мы лежали рядом, сильно прижимаясь друг другу. Вокруг нас тихой, мягкой негой проносилось тепло любви. Волосы Ульяны красиво падали на подушку, поднимаемые моей рукой, её тела не было видно, но она полностью прижималась ко мне, и я понимала, что эта девочка со мной, что она никуда не убежит и будет около меня. Моё тело медленно тонуло в её тепле, её дыхание убаюкивало. Ульяна меня всем своим нутром расслабляла, пока наконец не заставила меня провалиться в сон…