Проростая во мне

Слэш
R
Завершён
42
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
42 Нравится 2 Отзывы 4 В сборник Скачать

Глава 1

Настройки текста
Илья сидел в своем номере, играя в шахматы. Его лицо могло показаться спокойным и безразличным, но если присмотреться… Если присмотреться, то брови были чуточку сведены, образуя еле заметные складки, скулы напряжены, а палец правой руки нервно отбивал неизвестный, где-то подхваченный ритм какой-то надоедливой песни. Про взгляд вообще стоит промолчать. Увидев его сейчас Габби или Наполеон, обязательно подумали бы, что Курякин рассуждает над исполнением их нового задания. Но нет. Курякин был взбешен. Именно в эту минуту он проклинал все на свете, пытаясь разобраться в себе. Ему хотелось крушить. Разгромить номер, разбить кулаки в кровь, оторвать голыми руками багажник, как он это сделал при первой встречи с Габби и Наполеоном. С чертовым Наполеоном Соло. Курякин ненавидел Соло. По крайней мере, Илья хотел так думать, но почему-то именно в эту минуту, когда он слышит, как в соседней комнате этот гребанный Ковбой флиртует с Габи, Курякин хотел крушить. По-русски, по-советски. Крушить с водкой в левой руке, потому что удар правой у него коронный. После, разбить этот чертов сосуд о голову своей напарнице, которую, несмотря на все, он уважал. А все из-за гребанного Наполеона Соло. Как Курякин до такого докатился, он не знал сам. Он был уверен, что советское воспитание никогда не даст сбоев, ведь с детства ему втирали, что он встретит миленькую девушку, с которой обзаведётся семьёй, парочкой детишек и уйдя в отставку, будет жить долго и счастливо, если конечно не погибнем на очередном задании. Но почему-то никто не упоминал, что в его жизнь может ворваться самовлюблённый кретин, который перечеркнет все эти планы одной своей улыбкой, одним своим словом, одним своим движение. Илья еще до конца не понимал, почему смех Габби, вызванный Соло, будет так бесить его. Ведь такое случалось каждый день. Каждый день Ковбой посылал едкие комментарии в сторону Большевика и смешил Габби. И это было обыденно и нормально, но сегодня что-то пошло не так. Возможно из-за взгляда Габби, брошенного в сторону Наполеона и совсем не кстати замеченный Ильей? Или из-за того, что целый день Соло только и делал, что обращал внимания на девушку и игнорировал Илью? Был бы Илья не уверен в своей ориентации, он подумал бы, что ревнует. Хотя после этой мысли он уже не в чем не уверен, потому что только тупой не понял бы, что это самая настоящая ревность. А Илья не был тупым. После очередного громкого смеха Габби, Большевик не выдержал. Только благодаря своей выдержке он не перевернул бедные шахматы. Сжав руки в кулак, он пошел к сладкой парочке. Зайдя в комнату, он увидел шикарнейшую картину. Габби лежала на коленях у Соло, который перебирал ее волосы и что-то тихо говорил. Как в этот момент был рад Курякин, что его научили не показывать и сдерживать свои эмоции. Ведь он готов был кинуть в них что-то. Желательно тяжёлое и травмоопасное. Илья облокотился на косяк двери и сложил руки на груди, наблюдая за коллегами, которые, казалось бы, его не замечают. Он снова нахмурился, глядя на то, как Габби, чуть ли не расплывается​ от получаемого удовольствия. — О чем беседуете? — нарушил он их сладкую идиллию своим холодным басом, от которого даже Соло вздрогнул. — Вспоминаем юные года. — ответил Ковбой, быстро взяв себя в руки. — А ты чего такой хмурый? Партию сам себе проиграл? — С его совершенно не смешной и банальной шутки, Габби снова залилась звонким смехом. Илья закатил глаза. — Очень смешно, Соло, твоё остроумие так с тебя и хлещет. Я так понимаю, в свой номер ты не торопишься? — спросил Илья, давая понять, что будет рад если напарник покинет его «территорию», хотя он прекрасно понимал, что быстро избавится от Ковбоя будет невозможно. — Ты абсолютно прав, да и Габби, уверен, меня не отпустит. Я прав? — Наполеон, будто издеваясь, вновь провел руками по волосам Габби, на что та одобрительно прикрыла глаза. — Конечно нет, ты составляешь мне прекрасную компанию. — ответила девушка, подтверждая мысли Ильи. — Видишь, Илюшенька, я в приоритете. — вновь, улыбаясь, будто дразня русского, сказал Соло. Илья пробурчав себе что-то под, фыркнул. — Что ж, тогда не смею больше нарушать вашу идиллию. — слишком резко сказал Курякин, на что удивилась даже Габби. Он развернулся на пятках и вышел из номера, резко хлопнув дверью. Илье повезло, что он не видел победный взгляд Соло в его спину. *** Следующее утро началось… не как обычно. Соло сладко потянулся, разминая шею. Они с Габби так и уснули, в компании друг друга за весёлыми разговорами о прошлых делах и приключениях. Но вечер не был бы так приятен, если бы не реакция Ильи, которая очень даже позабавило Ковбоя. Он много чего делал, дабы вызвать у напарника хоть что-то отдаленно напоминающее ревность, но даже предположить не мог, что тот приревнует его к Габби. Были ли это ревность? О да, определенно. Соло не так плохо знает Илью, чтобы не различить его эмоции за маской вечно холодного агента. Выйдя из комнаты, он увидел агента, который спал на, наверняка, неудобном диване. Ну да, они же с Габби заняли всю кровать. Улыбнувшись себе, Соло направился к кофеварке, ведь горячий напиток с утра всегда поднимал ему настроение, хотя оно и сейчас было на высоте. Через пару минут к нему вышла заспанная Габби, которая взглядом попросила Соло, сделать кофе и ей. Он был в предвкушении пробуждения Большевика. Ему было интересно посмотреть на его поведение сегодня. Наконец-то из комнаты послышалось шуршание и немного болезненный стон Ильи. Соло сделал самое скучающее выражение лица, на которое был способен. Когда Курякин вышел к ним с Габби он хромал на правую ногу. В голове Соло пронеслось множество возможным событий, которые могли произойти с Ильей после его ухода. — Большевик, неужели ты и дня не можешь прожить без драки? — спросил он, увидя еле заметный синяк, виднеющийся на скуле парня. На удивление двоих, Курякин ничего не ответил, направляясь в душ. Тут-то Соло и понял. Что-то определенно идет не так, как обычно. Решив, не портить себе настроение всякими чепуховыми мыслями, он допил кофе и пошел к себе в комнату. Надо было привести себя в порядок. *** С самого утра, Илья был на взводе. Даже Габби лишний раз пыталась его не трогать, что уже говорит о окружающих. Гуляя втроём по парку, они с Соло шли чуть медленнее Ильи, на чьем лице виднелась работа умственного труда. — Как думаешь, о чем он так усердно размышляет? — спросила девушка у Соло, который ни на минуту не отводил взгляд от Ильи, боясь пропустить хоть одно его движение. — Понятия не имею. Но мне крайне интересно. — ответил он, выискивая хоть какую-то подсказку со стороны Ильи, который в свою очередь показывал, всем своим естеством, что на данный момент разговаривать он уж точно не намерен. Илья, казалось, не замечает ничего. Он упорно продолжает думать над тем, что с ним творится последние 24 часа. Да, он признал, что ревнует Соло к Габби. Именно так, не наоборот. Теперь ему стоило разобраться в другом. Какого хрена он его ревнует? До вчерашнего вечера он был полностью уверен, что терпеть не может этого гавнюка, но что пошло не так? И какого черта, он вообще об этом думает? С какого момента его жизни Наполеон Соло прочно засел в его голове и занимал все мысли? О да, это было самое сложное дело в жизни Ильи Курякина. — Вы еще будете гулять? — резко развернувшись к своим напарникам, и напугав тех до смерти, спросил Илья. — Да, мы еще пройдемся. — ответил Соло, дерзко глядя в глаза Ильи. — Я вернусь в номер, нога разболелась. — сказал Илья, на что оставшиеся двое кивнули. Идя мимо Соло, Илья случайно задел его плечом. Испытав волну ощущений, которые он не очень-то и ожидал, он чертыхнулся и ускорил шаг. О да, нога у него не болит уже часа 2. *** Наполеон и Габби не появлялись в номерах до самого вечера. И когда дверь открылась, Илья вздрогнул. Он подумал, что это Габби вернулась, на какого же было его удивление, когда он увидел Соло. — Ковбой, мне кажется ты слегка попутал двери. — холодно произнес Курякин. Вот с Соло оставаться на едине он сейчас хотел меньше всего. — О, нет, Илюшенька. Ты сам виноват. Напугал своим нетипичным поведение Габи, которая попросила меня поменяться с ней номерами, пока ты не поутихомиришь свои эмоции — спокойно сказал Соло. Илья ожидал чего угодно, но не этого. — Что с тобой происходит? Неожиданно начавшееся ПМС? Или сезонное обострение? — О боже, Наполеон, просто заткнись! — Соло был удивлен. Илья крайне редко называл того по имени. Только в экстренных ситуациях.  — Я надеюсь, тебе понравилось спать на диване, потому что я буду спать на кровати, а делить с тобой столь прекрасное ложе, я не намерен. — пытался разрядить ситуацию Соло, не подозревая, что только накалял ее. Кинув осторожный взгляд на Илью, Наполеон замер в туже минуту. Взгляд полон злости, ревности, толики бешенства и желания был брошен в его сторону. Сейчас Илья был не тем Ильей с холодными как стёклышки глазами. Нет. Сейчас перед ним сидел кто-то другой. Жар окутал тело Ковбоя. Он расстегнул первые две пуговицы его идеально выглаженной белой рубашки и провел языком по пересохшим губам. Этого не ожидал никто. — О нет, Ковбой, я не собираюсь так просто отдавать тебе кровать. — проговорил Илья, пожирая его. Соло готов был поклясться, что сейчас любой хищник, захотевший померяться силами с Курякиным, проиграл бы в первые же секунды боя. Что делать дальше, Соло просто не знал. Это была первая ситуация в его жизни, где он растерялся. Решив пойти попить воды, Наполеон отвернулся от напарника, направляясь к мини-бару. Нет, коньяк сейчас определенно лучше. Слушая ритм своего бешено бьющегося сердца, и ощущая, как адреналин начинает растекаться по венам, Соло пропускаем момент, когда Илья оказывает за его спиной. Непозволительно близко. Ощущая жар чужого тела, Наполеон еле удерживает бокал с янтарной жидкостью в руках. Боясь обернуться, Соло пытается поймать хоть одну мысль в своей голове, которые летят со скоростью пуль. Наконец, найдя в себе силы Наполеон разворачивается и тут же впечатывается носом в грудь Ильи. — Слышал что такое личное пространство? — говорит он, намекая, чтобы Илья отошёл, но тот будто не замечает этого, продолжая смотреть на Наполеона сверху вниз. — По этому поводу это я должен кидать тебе претензии, Наполеон — ну вот опять. Соло поймал себя на мысли, что ему нравится, как звучит его имя на губах Ильи, но быстро отогнал их. — Не помню, чтоб когда-либо его нарушал — в тон Курякину, ответил Ковбой, делая еще один спасительный глоток. А дальше произошло то, что окончательно выбило Соло из колеи здравомыслия. — Ковбой, я могу тебе напомнить. Помнишь задание в Милане? Помнишь ту блондинку, что ты решил охомутать? Это было твоё первое нарушение моего личного пространства. Тогда ты впервые залез ко мне в голову, но я этого еще не понимал. Второй раз произошел днем позже, ее звали Мишель? А, ты наверняка не помнишь. Соло думал что ему до этого было жарко? Так вот нет, по настоящему жарко ему стало сейчас, и даже если бы он снял с себя эту чёртову рубашку, прохладнее ему не стало бы. — Третий раз был в Мексике, тогда ты флиртовал с невысоким рыжим парнем. И тогда ты залез в недры моей головы еще больше, даже корни пустил. — рука Ильи легла в район пояснице Соло и он задержал дыхание. Или он не дышит уже несколько минут? Соло не знал. — Четвертый раз был, когда ты по пьяне сказал, что у меня классная задница, простая шутка, не так ли? Но тогда ты залез мне под кожу, чего я не заметил сразу. — Соло прикрыл глаза, ему казалось, что вселенная остановилась, а вторая рука Ильи скользнула по его ноге, поднимаясь выше. — Пятый раз был в Лондоне, о да, стоны твоей подружки не давали мне уснуть до самого утра, тогда-то ты уже конкретно обосновался во мне. — Соло почувствовал, что дыхание Ильи переместилось ближе к его губам. Табун мурашек пробежались по коже, лишая Соло хоть малейшей надежде на спасение, а сердце уже давно побило все рекорды скорости нормального человека. — И вот, шестой раз, ты и Габби. Это стало спусковым крючком. Скажи, это доставляло тебе удовольствие? — запах Ильи заполнял лёгкие, мозг отказывался принимать хоть какую-то информацию, а узкие брюки уже давно приносили дискомфорт в области паха. — Или ты сам не знаешь чего добивался? — рука, до этого покоившаяся на пояснице, поползла вверх, залезая под рубашку и давая так нужную сейчас прохладу. Кое-как поставив бокал на стол, Соло схватился за руку Ильи, понимая что просто напросто сейчас упадет, если не схватится за что-то. — Ты осознавал, что делаешь со мной? Прорастая во мне, не давая спокойно дышать, заставляя думать о тебе, дышать тобой, смотреть на тебя. В любом случае, ты первый начал эту игру. И ты сам виноват, что оказался в проигравших. — Илья впился в губы Наполеона, наслаждаясь его покорность. Он целовал его без нежности, страстно, подавляющее​, показывая, кто оказался на пьядестале победителей, а кто пополнил ряды проигравших. И если бы Соло мог трезво мыслить, он бы не согласился с таким исходом событий. Но он не мог. Единственное, чем были заняты его мысли, это человеком, нависавшим над ним. Илья не давал Соло оторваться от него. Он пил его, как пьют вино гурманы, наслаждаясь вкусом, ароматом, ощущениями и желая еще. И если бы Соло сказал, что он против, он бы соврал. Это был его первый раз, когда он был доволен проигрышем. Застонав в поцелуй, Соло уже весел на Илье, так как его ноги превратились в сахарную вату, господи, да он сам был как сахарная вата, которая таяла, от переизбытка чувств и слишком высокой температуры в комнате. Он чувствовал руки Ильи везде, но в тоже время его как будто не было нигде. Соло казалось, что это лишь плод его воображения и ничего более, ведь не может быть, что бы Илья был таким… всепоглощающим, занимающим всего Соло, начиная от кончиков волос и заканчивая внутренними органами. Однако ощутимый укус в плечо, вырвавший очередной не тихий стон, напомнил Наполеону, что все это правда. Рубашка Соло уже давно валялась где-то в другой части номера, но парень даже не заметил, как ее лишился. Он даже не заметил, как они очутились на кровати, о чем тут вообще говорить? Илья, будто знал Соло больше, чем сама Наполеон. Он точно знал, все эрогенные точки своего напарника, хотя тому казалось, что сейчас он весь - сплошная эрогенная зона. Он чувствовал, как подушечки пальцев касаются его тела, будто боясь повредить, что полностью противоречило губам Ильи. Он оставлял засосы, кусал, где-то даже царапал, заявляя права, а Соло лишь жалобно стонал, наслаждаясь своей покорности. Кто ж знал, что за скромным Ильей, краснеющим от любого лёгкого намека на секс, скрывается такой манипулятор. Когда к Соло на пару секунд вернулся разум, Илья уже лишил его штанов, хотя сам был почти одет. Тут то Соло и удивился его выдержке. Попытавшись стянуть рубашку с Ильи, он был грубо остановлен. Илья дал понять, что здесь главный он. — Нет, пожалуйста… мне надо… прикоснуться… — кое-как выговорил он, в перемешку со стонами. С каким же облегчением он выдохнул, когда Илья все же снял рубашку. Чувствуя не менее горячую кожу, Соло пытался изучить ее всю. Каждый шрам, каждую неровность, каждую мышцу. Как будто это был их первый и последний раз. Сказать, что Илья доволен — не сказать ничего. Он впервые получал такое удовольствие от того, что заявляет на кого права. Даже не так. Он только доказывает эти права. Если Соло и показалось, что у Ильи хорошая выдержка, то Илья в этом сомневался. Ему казалось, что если Соло еще раз проведет своими ногтями по его спине, то он пошлет всех и вся и возьмёт Соло грубо, без подготовки. Но Курякин был бы не Курякин, если бы не наплевав на себя не приносил удовольствие телу, лежавшему под ним. Соло, казалось, полностью покорился Илье, хотя так оно и было. Подготавливая Наполеона, Илья ловил его стоны поцелуями, он смотрел на выражение полного блаженства на лице Соло и готов был поклясться, что сейчас его самоконтроль свалить​ нахуй. Сдерживая себя из последних сил, он все равно делал все, чтобы уменьшить боль своего напарника? Нет, любовника. Когда Илья проникал в Соло, тот был готов поклясться, что чувствует, как Большевик проникает под его кожу. Как он струится по артериям, капиллярам, как заполняет его организм и становится частью его. И это было лучшее, что чувствовал Соло в своей жизни. Он цеплялся за Илью, как умирающий за медсестер. Он чувствовал себя фениксом, который умер и возродился заново из своего же пепла, уже имея под кожей Илью. И это было лучшее, что когда-либо испытывал Соло. Эти двое купались друг в друге, дышали друг другом, были друг другом и будут друг другом. Они потеряли связь с миром, да он сейчас был им и не нужен. Спустя столько времени они и представить себе не могли, что когда-нибудь будут нуждаться друг в друге так же, как Луна в Солнце, как земля в дожде, как огонь в воде. Две противоположности, умеющие усмирить друг друга, когда это надо, но так же умеющие разбушевать друг друга, не осознавая того. Они понятия не имели, какую власть имеют друг над другом. Но именно в этот момент, они понимали, что теперь их жизнь никогда не станет прежней. И если погибнет Луна, погибнет и Солнце. *** На утро, Соло проснулся от того, что был на кровати один. Осознание того, что произошло прошлой ночью накрыло его с головой и это был первый раз, когда он покраснел. Надеясь уйти незамеченным, он поднял взгляд и увидел Илью, смотрящим в окно и державшим в руках бокал с коньяком. Тот смотрел в окно на оживающую природу, на распускающиеся цветы, на появление ветра, который гонял облака. Наполеон увидел Илью таким расслабленным впервые, но даже сейчас Курякин был серьёзен и осторожен. Глядя на это Соло понял, что теперь-то он никогда не сможет уйти незамеченным.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.