Сучка

      Белая дверь бесшумно приоткрылась, выглянула голова с проседью в волосах. Она осмотрела комнату, и уже потом вошла сама женщина.        Дама средних лет, ступала аккуратно, тихо, прикрыв дверь за собою. Поправив подол платья, сцепила пальцы в замок и устремила свой недовольный взор на груду шевелящихся одеял. Из-под них доносился храп.       Женщина поджала губы, видя, что подопечная ее до сих пор спит.       Два часа дня! Два! А девчонка без стыда, без совести дрыхнет!       Нечего шляться со всеми незнамо где!       — Невоспитанная мелкая дрянь… — прошипела сквозь плотно сжатые зубы женщина, убирая на места разбросанные вещи: блестящую ярче диско-шара серебристую туфлю, валяющуюся около входа, на полку под обувь; меховую жилеточку в шкаф к прочим мехам; содержимое розовой глянцевой сумочки на законное место, как и ее саму.       Вчера вечером убиралась Мари, горничная, потому в комнате был порядок, за исключением вышеуказанного.       Раздвинула тяжелые белоснежные шторы и только потом подошла к кровати.       Отодвинув воздушный балдахин в сторону, принялась легонько трясти «спящую красавицу» за плечо. Как же хотелось ей однажды высказать все, что накопилось, да только нельзя — выставят на улицу разом. Голод, разруха, болезни, разве это нужно одной несчастной нянечке? Уж лучше терпеть, мысленно проклиная мелкую ведьму и всех ее дружков.       Сама же «красавица» недовольно замычала что-то, заводила плечом, пытаясь стряхнуть наглую руку, отвернулась и зарылась под защитную гору пушистых нежно-розовых одеял.       Женщина втянула воздух, стараясь успокоится. За год должна была уже привыкнуть. Нянечка, обещая жуткую расправу пигалице, тяжко вздохнула и возобновила свои попытки разбудить хозяйскую дочку.       — Мия, Мия, вставайте, — из-под одеяла послышались возмущенные возгласы. — Миа, второй час. Скоро гости прибудут. У Вас есть совесть? Хотя бы ради друзей своих…       — Да завались ты! — метнулась рука и нечаянно хлестнула няню по лицу. Сразу же из-под груды одеял вскочила сама девушка, скалясь и сжимая кулачки. Глаза горели, метали молнии, опухшее лицо раскраснелось, как помидор. Девушка явно едва сдерживала себя от расправы над наглой каргой.       Женщина, хмуря и кривя лицо, удалилась.       Проводив няньку взглядом, девушка мучительно застонала и рухнула. Голова разрывалась от ужасающей боли.       Все-таки перебрала вчера.       Так.       А что, собственно, вчера было?       Кажется, пропадала с подружками на дискотеке в компании симпатичных парней и мохито. Нет, какой еще клуб? Тем более парни? Она наверняка вновь сидела за компом с бокальчиком-бутылочкой винишка. Как всегда, пропадала на любимых сайтах… каких еще сайтах? Ютуб, Фикбук, Фэйсбук и всякое другое. Да нет, диско! Зажигательные танцы, громкая музыка, яркие наряды…       В голове была полная каша.       Какого хера-то, а?       Она точно… кхем, расплывчато помнила, как вчера ее пригласили подружки с парнями на дискотеку, «Ночная Луна», кажется, так назывался клуб. Там еще курицы Мейбл и Трис приперлись.       И помнила первую часть вечера, ибо потом алкоголь совершил свое коварное дело.       Но при этом, она знает, что снова смотрела за любовью горячих парней. Пила вино… писала фик.       Что за бред? Все-таки «Реальный сон» от Брайна ей явно не подходит: черта с два разберешься, что и где.*       Поняв, что на хмельную башку она навряд ли соберет пазл в своей головушке, она с неимоверным усилием присела, ощущая раскалывающую не только голову, но и все тело боль.       Держась за голову, тихо ругаясь сквозь зубы и проклинала весь свет.       Собрав остатки сил, она отбросила пушистое мягкое одеяло, в котором, наверное, лучше предпочла бы отоспаться как следует, а потом просто нежиться, но… Что-то ей совсем не нравится туман в голове. Потому она направилась в ванную, чисто на автомате, не задумываясь над дорогой.       Освежилась ледяной водой, настолько холодной, что казалось, что она прям на лице и руках обратится в лед. И стояла, опершись локтями на раковину и спрятав лицо в ладонях, массируя его.        Как-то по особенному Ладьяна взбесила ее сегодня.       Это странно, если вспомнить ее прошлые пробуждения после вечеринки. Тогда она обычно валялась до вечера в постели, и уж точно не убегала из своего убежища сразу, как только ее надоедливая нянька вырвет свою подопечную из приятных подростковых снов…       А сейчас… просто самовнушение хорошо сработало.       Да, точно, именно так.       Кое-как собрав в себе силы, она привстала и заглянула в зеркало, висящее над раковиной. Сначала она ничего не поняла, глядя на свою опухшую рожу с щелками вместо глаз, как у азиата. А потом заорала.        Мысли, даже не успевая окончательно сформироваться, пролетали в ее голове, а перед глазами мигали обрывки памяти — неясные, отрывочные…       Она вспомнила! Она вспомнила все то, что этой ночью происходило!

Вино! Порнуха! Бог!

      Она в другом мире, в чужом теле. Она — ПОПАДАНКА!!!       Одурев от привалившего ужаса, счастья и шока, она привалилась к стене, сползя вниз.       — Я чертова попаданка… — просипела та, спустя, наверное, час оторопевшего молчания и смотрения в одну точку перед собой. Девушка, все также сидя на холодном кафеле, пыталась поточнее разобраться со своим осознанием. Пыталась перебрать свои воспоминания, разложить информацию по полочкам.       Первое, что она поняла при этом самоанализе, стало то, что она как бы и Мия и… кто-то еще.       Нахмурившись, девушка попыталась вспомнить свое прошлое имя, из той, пресно-горькой жизни. Но сколько она не старалась, слово, проскользая где-то рядом, увивало от ее взора. Я… я… а что «Я» Мия никак не могла понять.       Следующее.       Пожалуй, самое странное и немного пугающее. Себя, Мию, она расплывчато, но помнила, а вот ту… никак. Ни имя, ни каких-то личных воспоминаний. Только последнюю ночь. Да и там дилемма: ни черта Мия не понимала произнесенных слов. Это явно другой язык, но девушка его не знала, и возникал вопрос. Она же перерожденка (ну или попаданка, до сих пор не врубилась в их различие), тогда почему не помнит языка своей прошлой жизни? Но девушка отчетливо помнила, что Бог о чем ей вещал, о запрете…

Не мешать свадьбе Лили и Джеймса…иначе не вернешься ты в мир свой…

      Что-то типа этого.       Поднапрягя свой мозг, девушка попыталась вспомнить их.       Ах, да… сучка Лили.       Дешевка с гриффиндора, строящая из себя отличницу-невинную овечку. Мия скривилась.       -…ия! МИЯ! — в дверь забарабанили. Мерзкий голос няни продолжал орать. — Вы сознание потеряли? Открывайте! Мия, чтоб Вас!       — Свали нахер! — девушка рявкнула прежде, чем мозг успел сформировать ответ. Нянечка затихла, а после послышались раздраженное бормотание и топот резких бытрых удаляющихся шагов. Долгожданная тишина, прерываемая лишь равномерным капаньем из крана и бешенным стуком сердца. — Ууу, — выдохнула она. — Как же меня бесит…       Поднимаясь с пола, девушка не сразу обратила внимание на беспорядок в ванной. Баночки, тюбики, полотенца, всякая прочая дребедень валялись что где. Некоторые стекляшки разбились и в воздухе витал шиплющий нос аромат ядреной мяты. Хотя, вроде как, раньше все стояло все на своих местах.       Махнув рукой, девушка направилась к себе в спальню.       Плюхнувшись на заправленную кровать, Мия вспомнила, что забыла на чем остановилась. Плюнув на это дело, она завернулась в одеяло коконом и хотела продолжить сон, который так некрасиво прервали.       — Мия! Мия! — в дверь стали быстро-быстро стучать, словно дятел завелся в доме. Звонкий голосок еще раз несколько позвал ее, прежде чем девушка соизволила разлепить веки и со злостью уставиться на дверь.       — Вы мне дадите сегодня поспать или нет?! — прорычала в лицо девчушки, смиренно сложившей ручки.       — Мия… вам письмо, в столовой. Ну, это… — пролепетала Мари и ушмыгнула куда-то. Обреченно застонав, девушка с грохотом захлопнула дверь.       Решив, что сегодня ей поспать навряд ли удастся, Мия подумала, что было бы неплохо получше ознакомится с миром. В конце-концов, отдых в кровати, пусть и приятный, но лучше пусть останется ее увлечением в том мире.       О возвращении обратно девушка старалась гнать мысль подальше.       А сейчас… самый раз освежить память. Полностью.       Уперев руки в бока, девушка пошла проверять свои владения.       Светлые тона, много белого и нежно розового. Все такое воздушное, легкое, миленькое, как в кукольном домике.       Большие узорчатые окна, пропускающие дневные лучи. По середине стены, на против входа громадная белая кровать, которую больше хотелось назвать траходромом. Высокие мощные выбеленные шкафы со стеклянными панелями, на полках всякие мелочи, статуэтки, картинки и книги, ровными рядами идущие, аккуратненькие, словно к ним ни разу не прикасались. Везде плюшевые игрушки.       Балкон с видом на бесконечные луга, реку и город, что был где-то в далеке-далеке. Черный дым от заводов устремлялся ввысь. На витиеватых, замудренных перилах расположились горшки с различными пестрыми цветами. Ради комфорта установлены плетенные кресла по бокам от кофейного столика. На нем вазочка со свежей розой.       Шкаф с одеждой она не нашла. Вместо него гардероб.       Меха, кожа, различные блестящие ткани, короткие платья, расклешенные штаны, рубашки со свободными рукавами, всякие аксессуары. Особенно Мию привлек туалетный столик. Бесконечное количество косметики, украшений из драгоценный материалов.       Все очень броско, вызывающе. Дорого.       Нет! Нет двенадцати квадратным метрам! Нет раскладному креслу вместо кровати! Нет видку потрескавшихся кирпичей соседнего дома из окна, нет годичным джинсам, на которых дыры вовсе не из-за моды, нет пластмассовым колечкам! Нет ее кошмару, а не жизни!       Уселась в кресло, крутанувшись, зажгла лампочки на зеркале и уставилась на свое отражение с превосходной улыбкой.       Она красавица.       Миловидное округлое личико, большие глаза с густыми ресницами, аккуратный носик, пухлые губки. Не мужикоподобная рожа с маленькими зенками.       Она красивая.       Она не хочет обратно.       Она не вернется обратно. — Я в Раю!.. — подхватив за лапу плюшевого медведя, девушка закружилась по комнате, довольно жмурясь.

***

      Протяжный мощный гудок.       Хогвартс-экспресс, алый поезд, что возит детей-магов из Лондона, а конкретнее платформы 9 и 3/4, до Хогсмида, испускал клубы пара, готовясь вот-вот в назначенное время отправиться в путь.       Вечный шум и гам стоял на платформе.        Мия, не любила никогда толкучки. Ни в метро, когда, например, после Дня Победы, стекается океан людей и в проходах действительно возникает человеческая пробка, а в вагонах приходится жаться к другим людям, и становится слишком схоже сравнение со шпротами в банке. А еще мало ли какие озабоченные будут, больные, щупачи. Самое подвергающее ее в ужас в метро были терракты. Когда только в одном поезде собирается несколько тысяч людей, шанс на выживание ужасающе мал.       Или на базарах. То же самое.       Отогнав ненужные мысли и горделиво вскинув подбородок, Мия модельной походкой направилась к поезду, рассекая толпу.       Всякие стариканы и ведьмы косились на нее, шипели что-то нелицеприятное. Обзывали магглой, оскорбляли только потому что она надела блестящие джинсы-клеш и свободную рубашку с рюкзаком. Без каких-либо мантий и сундуков.       Пускай, пускай лаются.       Она здесь исключительно ради себя.       А если будут нарываться...       - Готовься, волшебный мир, - заявила она, поднимаясь по ступеням. - Мия идет. * хотела сделать отсылочку в выдуманному незаконному веществу. ** честно говоря, я без понятия, как чувствуют себя с бодуна.