***
Мару всегда была счастлива за сестру: искренне радовалась её прекрасной учебё в школе, в университете, невероятным отношениям с Никитой и их такой долгожданной свадьбе, но всё же старалась в стороне держаться. Вроде как и в центре событий, но и не мешает никому. И даже сейчас, когда Настя в столь прекрасном платье, в столь прекрасном месте, перед толпой девушек стоит к ним спиной, готовясь кинуть этот невероятно нежный букет из белых пионов — Мару стоит как можно дальше, чтобы не дай бог в неё не попал. Нет, она не верит во всё это и не боится, что замуж вскоре выскочит, просто считает подобное странным. Стоять в толпе женщин, так страстно желающих поймать букет, а потом ещё, не дай бог, оказаться в центре самой настоящей бойни за него — нет, увольте, не для неё всё это. Настя ведёт обратный отсчёт, раскачивая в руках букет, вокруг все гудят, свистят, и вот она доходит до последней цифры, после чего букет совершает полёт. Прекрасный, но такой далёкий. Настолько далёкий, что пролетает мимо толпы, готовой его поймать, и прилетает прямо в парня, что просто стоял у своего столика, обсуждал с другом предстоящий сезон и явно не ожидал того, что Настин букет именно в него попадёт. Кажется, он даже не особо понимал, что там что-то такое затевается. О, эти испуганные глаза оленя нужно было видеть! Шок, непонимание, растерянность — всё враз смешалось в нём и он принял, как ему показалось, единственно верное решение — кинуть букетом в рядом стоящую даму. Вот только дама-то — она не он, не хоккеист с невероятной реакцией, она не умудрилась поймать букет без последствий, поэтому пионы прилетели прямо ей в лицо. Спасибо, что хоть не розы с шипами, иначе этот оболтус одним обзывательством не отделался бы. — Ты придурок или да?! — Да, обзывательство было именно таким. Немного мягким даже, но Мару просто не могла выругаться иначе. Вокруг столько народа, ещё и родители рядом, да и портить сестре праздник не особо хочется. Ругалась, кстати, на чистом русском, несмотря на то, что половина гостей на свадьбе говорили на английском, и она не знала, поймёт её этот светловолосый и голубоглазый или нет. Вообще плевать на него было. Ей обидно, что букет в лицо попал, и она из-за этого бокал красного вина на своё светло-розовое платье пролила, которое выбирала так долго и так тщательно, ибо выглядеть глупо не хотела. Не хотела — получила, ибо куда ещё глупее — с пятном от вина-то на всю ляжку. — Мару, перестань, — мать с улыбкой обходит их небольшой столик, берёт с него тканевую салфетку и начинает оттирать пятно, которое всё больше и больше начинает расползаться, превращая платье в полнейший кошмар, — это некультурно. — Твою мать! — Кто-то выругался по-русски и Мару поняла, что это тот самый недотёпа, который сделал неплохую такую передачу, вот только она оплошала. Да, на свадьбе хоккеиста даже все сравнения с хоккеем связаны. — О какой некультурности может идти речь, ма? — Девушка отобрала у матери салфетку и начала сама пятно промакивать, но окончательно осознав, что платье испорчено в конец, кинула обратно салфетку на столик и повернулась к парню лицом. — Мозги твои где? — И неловко было, что скандал устраивает и тем самым портит праздник сестре, но и мозги этому недоразумению вставить захотелось. Увидев, что Настя с Никитой улыбаются, как-то вроде отлегло. Сама не поняла, что нашло на неё, схватила с пола этот букет злосчастный, и со всей дури кинула им обратно в парня, что в этот раз словить его не смог, поэтому он тоже в лицо ему прилетел. — В бабу свою букетами кидаться будешь, понял?! Наверное, она просто слишком переволновалась за сегодня, ведь свадьба Насти для неё тоже очень важное событие, да ещё и родители весь день улыбаться всем заставляли. Куклой себя чувствовала, поэтому, выпустив пар вот таким образом, немного в себя пришла. — Sorry, sorry. Некультурно же. — Мару подняла руки вверх, показывая, что сдаётся, ещё раз зло зыркнула на блондина, и сжав подол платья в руках, быстрее направилась в уборную. Пятно срочно требовалось замыть, да и глазеть на неё там не будет никто. — Намес, ты балбес, вот ей-богу. — Кучеров подошёл к другу и похлопал его по плечу, при этом как-то странно улыбаясь. — Эта женщина тебя теперь до конца жизни возненавидит. Уж я-то знаю, родственница моя с недавних пор.***
Прошлый визит в Тампу для Мару оказался немного подпорченным, но вот она снова здесь. Не хотела, но прилетела. Закончив в этом году университет, девушка собиралась найти работу, съехать наконец от родителей, но что-то не задалось. Работа не находилась и съехать, естественно, возможности не было, поэтому Настя решила взять всё в свои руки, купила билет сестре и та через четыре дня была во Флориде. Новоиспечённая Кучерова решила, что сестре необходимо продолжить учёбу в магистратуре, поработать она ещё успеет. Конечно, поступить в октябре составит некоторые сложности, но у Мару красный диплом, да и Настя приложит все силы и связи, чтобы помочь. Не зря же она всё это затеяла. — Ты серьёзно не смогла найти работу или просто не захотела? Ни за что не поверю, что с твоим дипломом в Москве это невозможно. Везде нужны такие хорошие переводчики, как ты, Марусь. — Везде нужны не хорошие переводчики, а переводчики с минимумом запросов. — Девушка откинула назад свои длинные каштановые волосы, чуть их расправила, и в полразворота повернулась к сестре, облокотившись на спинку кресла. — Делать переводы на коленке и получать за это гроши — даже не собираюсь. — Но ведь с чего-то нужно начинать. — Но явно не с этого, Насть. — Мару опустила глаза, поставила локоть на спинку кресла и ладонью подпёрла лицо, при этом второй рукой начала отряхивать с джинсов невидимые крошки. — Пофиг вообще. Не получилось, значит не получилось. Спасибо, что помогаешь мне с магистратурой. — Я всегда буду помогать тебе, слышишь? В любой ситуации. — Блондинка погладила сестру по щеке и тепло улыбнулась, от чего у Мару на душе спокойней стало. Она правда переживала из-за всего этого, думала, что не оправдала надежд. Как своих, так и своей семьи, но это не так. Все прекрасно понимали всё и старались ей помочь. С чем с чем, а вот с семьёй Мару в этой жизни повезло однозначно. — Никита сказал, что ты можешь жить у нас столько, сколько захочешь. Он всё равно часто дома не бывает, да и мне не так скучно тут будет. — Когда уже матч начнётся? Не терпится снова на него в действии посмотреть. — Мару, конечно, не особо хоккей понимала, да и не смотрела его с завидным постоянством, но вот посмотреть на Никиту в деле — ей нравилось. Она правда считала его отличным игроком, да, собственно, он таким и является. У девушки с Никитой прекраснейшие отношения, поэтому её поддержка ему тоже всегда необходима. Это ведь прекрасно, когда вся семья заодно. — Потерпи, сейчас всё начнётся. — Настя положила ладонь на колено к сестре и прильнула к ней, попав в самые тёплые и самые родные объятия. Сезон начинается довольно-таки неплохо. Первый матч сезона, домашний матч, начался для Тампы хорошо. Никита забил гол, от чего две самые главные болельщицы на этом матче радовались и прыгали по трибунам так, словно он кубок взял. Потом было забито ещё два гола, и вот когда мог быть забит ещё один — случилось непредвиденное. Девяностый номер Тампы замахнулся для броска, ударил клюшкой по шайбе и она полетела… нет, не точно в цель — по воротам, а на трибуны. Да, чёрт возьми, на трибуны! Кажется, этот женский крик заглушил весь шум вокруг. Наместников не понимал, куда улетела его шайба, но увидев, как Никита быстрее покатился к скамейке, кого-то высматривая и выкрикивая что-то, поднял глаза в нужном направлении и увидел Настю, что прижимала к себе девушку, держащуюся за плечо и просто рыдающую от боли. Боль Мару была действительно невыносимой, она не понимала что происходит, искры из глаз летели и дышать было тяжело. Шайба прилетела прямо в левую ключицу, выбив тем самым девушку из реальности. Слёзы градом лились, в ушах гул и абсолютно всё равно на всё. Лишь боль её разум заполняла. Мару вцепилась в руки сестры, но это не помогало, и слова Насти о том, что всё будет хорошо и сейчас они поедут в больницу — боль тоже не убирали. В один момент она возненавидела всё и всех вокруг, и единственным мостиком между ней и адекватной реальностью была сестра, что не останавливаясь шептала ей что-то. Владу было дико не по себе, ибо понимал, что натворил что-то серьёзное и ужасное, но в то же время это было не со зла. Вообще всё случайно получилось! Он пытался что-то крикнуть Насте, что-то арбитрам сказать, но это всё не имело смысла. Он на льду оставался, а вот та девушка по-прежнему от боли с ума сходила. Они ещё не знали в какие игры судьба играть умеет, но да, хоккей явно не был одной из них.***
— Ну ты как? Нормально? — Никита сел на больничную койку и сжал ладонь Мару. — Синяки-то какие огромные под глазами. — Не спала совсем. Больно и переживает очень, — Настя гладит сестру по волосам и целует в макушку, — даже пошевелиться боится. — Ну чего вы со мной, как с маленькой? Особенно ты, Кучеров, ну вот вообще подводишь. — Мару сжала ладонь Никиты ещё сильнее и улыбнулась лишь одним уголком губ. — Тебе ли не знать, что такое травмы. — Вот именно поэтому и переживаю, Фаворская. Именно поэтому. — Парень немного замялся, чуть прокашлялся и начал переглядываться с Настей. — Кстати, о переживающих. Тут это, к тебе пришёл тот парень, что шайбой в тебя попал. Влад. Зайти хочет. — Пусть заходит, не покусаю, — Мару хотелось как-то пошутить, поднять ребятам настроение, да и самой себе заодно, но выходило не очень, — или он боится? И вообще, я думала, что он сразу после матча решит узнать как я, а не через два дня. — Малыш, тут такая штука, — Настя поднялась со стула и подошла к мужу, положив руки ему на плечи, — он не только шайбой в тебя попал. — В смысле? — Ну, он тот чувак, что в тебя букетом бросил на нашей свадьбе, — парень чуть улыбнулся и пожал плечами, — он хороший, правда. — Слушайте, ребят, вы чё, заказали меня ему что ли? Букетом кинул, шайбой попал. Я ему что сделала-то? — Ну… это Влад, просто он такой вот. — Отличное объяснение, ничего не скажешь. — Девушка не злилась, нет, просто не знала, как вести себя в такой ситуации, что тоже довольно-таки странно, ведь когда Влад швырнул в неё букетом и она разлила вино на платье — Мару была злее и чернее тучи, а тут он в неё шайбой киданул, а она и не злится. Неприятно, конечно, и проблем ей прибавилось, но как-то нет желания его задушить собственными руками. Даже сама удивилась. — Пусть заходит. Поговорить ведь, наверное, надо. Не понятно, конечно, было, кто из них больше волновался, но вот Влад влетел в палату запнувшись о порог, а Мару, не ожидав такого необычного визита, слишком резко приподнялась и боль снова отдалась во всей верхней части тела. Кучеровы же стояли в коридоре и просто наблюдали за всем этим великолепием, прикрывая ладонями глаза и ехидно хихикая, особенно, когда Наместников в палату корзину с цветами затащил, что больше поминальный венок напоминала. Ладно, что хоть без чёрной ленточки, иначе бы Мару подумала, что он специально над ней издевается. — Привет. — Влад закрыл за собой дверь палаты и чуть улыбнулся. Одно простое слово, одна простая, но самая наимилейшая улыбка — и Мару словно растворилась. Этот голос, это настроение, что он с собой принёс — всё сделало дело. — Привет. — Я правда не хотел, чтобы всё так получилось. Вот серьёзно! Вообще не понял, как шайба в тебя улетела, правда. — С каждым его словом улыбка на лице девушки становилась всё шире и шире, а где там, внутри, прямо в середине, с каждой секундой всё теплее и теплее становилось. Смотрела в его голубые глаза, слушала, как извиняется и понимала, что чёрт возьми, он какой-то… не такой. — Мару, прости меня. — Успокойся, я не обижаюсь на тебя, серьёзно, — уперевшись правой рукой в кровать, она чуть приподнялась и откинулась на подушку, при этом как-то странно улыбаясь и пытаясь на него не смотреть, — ну, разве что из-за букета. — Из-за этого? — Влад бросил взгляд на корзину, рядом с ним стоящую. — Ну, и из-за него тоже, да. Ты вообще зачем этот венок припёр? — Переглянувшись, они оба засмеялись и наконец Влад смог почувствовать себя свободно. Да, он действительно был виноват, но она его простила. Если букет он кинул практически намерено, но вот куда прилетит шайба — знать не мог, а судьба воспользоваться этим решила. Если не лбами столкнуть, то хоть шайбой покалечить. Поначалу им общаться было немного неловко, общих тем сразу не нашлось, да и травма постоянно напоминала Мару о себе, но проговорили они целый час. И даже договорились, что через три дня, когда девушку выпишут, Влад сам заберёт её из больницы. Собственно, три дня пролетели очень быстро, и забирая Мару из госпиталя, Наместников её не к Кучеровым увёз, а к себе домой. Шок Никиты и Насти невозможно описать, ведь они точно такого не ожидали, а ребята просто решили, что Мару будет удобнее переночевать у Влада. Во-первых, молодожёнам мешать не будет, хотя после свадьбы прошло достаточно времени, а во-вторых, Влад всё равно живёт один, да и поладили они неплохо. Отличные соседи, почему бы и нет.***
Для девушки, что хоккеем не интересовалась, Мару с завидной регулярностью начала посещать домашние матчи Тампы. И она, конечно же, могла бы говорить сестре, что делает это из-за Никиты, но не стала врать. Она приходит на арену лишь из-за Влада. Весь матч её взор нацелен только на него, все соцсети теперь пестрят новостями о нём, а в телефоне добрая часть смс — ему и от него. Она сама не понимает, как он умудрился настолько в душу ей запасть, но ничего делать с этим не собирается. Ну вот нравится ей всё это. Нравится улыбаться каждый раз, когда слышит оповещение о новом сообщении. Нравится приходить на игру и понимать, что делает это не просто так или чтобы мужа сестры поддержать, а потому что душа и сердце требует. Потому что он её всегда ждёт. Владу тоже нравилось общение с Мару. Она была не как все. Да, намного сложнее, с характером, порой не давала о себе заботиться, хотя он видел, что травма ноет и он может помочь, но оставался в стороне. Того хотела она сама и он просто играл по нужным правил. Не по своим, не по её, а по нужным. Она словно глоток свежего воздуха для него, выход из зоны комфорта. Не бросает его из крайности в крайность, но даёт увидеть нечто новое. Конечно, у него были девушки до неё. Он так же с ними переписывался, так же они приходили на матч, но лишь от неё он чувствует полную отдачу. Лишь когда она сидит на пятом ряду — он выходит на лёд и знает, нутром просто чувствует, что она всем сердцем за него переживает. Она гордится им. Выйдя сегодня на лёд он снова это чувствовал, наполнился невероятной энергией и был готов к бою, но в первом же периоде всё пошло не так и не туда. Практически с первых же минут на него начал вести охоту Том Уилсон. Влад не предавал этому значения, просто продолжал играть, но во втором периоде понял, что это не просто так и ни чем хорошим не закончится. Он был прав. На восемнадцатой минуте Том впечатал Влада в борт и довольно нехило задел его колено. То, что чувствовала в этот момент Мару — описать словами просто нельзя. Это и шок, и злость, и страх — всё смешалось и просто начало сводить её с ума. Она действительно боялась, что на лёд Влад выйти больше не сможет, и это было бы понятно, но он вышел. Конечно, отыграть полное время, которое он обычно отыгрывает, не смог, но всё было по мере его возможностей. Встреча после матча обещала быть непростой. Мару не стала надолго задерживаться после матча с сестрой, хотя им было что обсудить. Просто попросила не искать её в этот вечер и не трогать Влада. Попрощавшись с Настей, девушка быстро вышла из арены на парковку, где стояла машина Наместникова, усадила свою пятую точку на капот и стала его ждать. Влад появился довольно-таки быстро, даже несмотря на то, что немного прихрамывал. Да, видок был у него не очень — растрёпанные волосы, толстовка надета хрен пойми как, ну и настроения в придачу нет. Просто полный комплект. Мару хотела ему что-то сказать, поддержать как-то, но попросту не успела. Парень открыл дверь машины, резким движением снял с себя толстовку, бросил её на заднее сидение и со всей дури дверь захлопнул. Мару испугалась, но виду не подала. Понимала, что ему сейчас хреново. Во-первых, травма, а во-вторых, матч был проигран, что только усугубляло всё. Наместников стоял у машины, набирал полные лёгкие воздуха и выдыхал через нос, пытаясь в себя прийти. Фаворская же просто открыла заднюю дверь машины, взяла его толстовку, надела её на себя, встала к Владу лицом и взяла его за руки. Без лишних слов, не давая себя отпустить, вот так, запросто тепло своё даря. Тепло и уверенность в том, что всё в порядке. Ну или будет в порядке, по крайней мере. Не смотрела на него, ничего не спрашивала, лишь положила ладонь на его высоко вздымающуюся от огромных вздохов грудь и говорила, как верит в него. — Ты сделал всё, что мог. И в проигрыше ты не виноват. — Её голос действовал сильнее обезболивающего. Прикосновения были мощнее, чем активатор для атомного реактора, иначе никак не объяснить, что он вдруг завёл руку ей за затылок, прижал к себе и поцеловал Мару так, как никогда и никого не целовал. Горячо, страстно, жадно. Словно от этого поцелуя сейчас всё зависит. Словно боится потерять её. А она лишь наслаждалась им, подаваясь вперёд, углубляя поцелуй всё больше. Они оба дали начало чему-то большему. — Сегодня ты со мной, — не хотел от неё отрываться, хотел продолжать, но сказать это нужно было. Вот так, отчаянно, громко дыша и смотря ей в глаза, — только моя. И она была согласна. И она действительно была его этой ночью. До конца, без остатка. Они друг в друге растворились.***
Смотря на Настю, она никогда не задумывалась о том, как тяжело быть женщиной хоккеиста. Поняла это, лишь на себе испытав. Сначала, конечно, это выглядело всё романтично, потом уже пугающе, а дальше и вовсе надоело. Была с ним рядом лишь потому, что любила. Любила просто Влада, а не хоккеиста Владислава Наместникова. Как-то всё слишком быстро начало говорить ей, что такая жизнь не для неё, но продолжала оставаться с ним. Любила, ждала, помогала и поддерживала, но окрылённости чувствами больше не испытывала. Наоборот, словно камнем они повисли. Всё вокруг тоску нагоняло, но она старалась этого не показывать. Даже родная сестра ничего не видела и ничего не чувствовала. Наоборот, считала, что у них всё прекрасно и дико радовалась за младшенькую и друга. Родители, конечно, были в шоке, ведь отправляли Мару учиться, а не романы крутить, но двадцать два года — кажется, пора уже было. Она бы и дальше продолжала быть вместе с ним. Ходила бы на матчи, переживала и поддерживала, но всё оборвалось в один момент. Внезапно. Человек влюбляется и отказывается от этого так же, как и падает с лестницы. Это несчастный случай. Обмен Влада в Нью-Йорк Рейнджерс был её падением с лестницы. Всё происходило очень быстро. Быстро об этом объявили, быстро нужно было собраться и уехать. Бросить всё — квартиру, учёбу, сестру. И она почти это сделала. Почти. Вечером они с Владом собирали свои вещи. Парень успокаивал и себя, и её, складывая одежду в чемодан, а она стояла в дверном проёме, ведущем из спальни в зал, смотрела на всё это и понимала, что не готова. — Я никуда не поеду. — Сама до конца ничего не осмыслив, она уже всё озвучила. Продолжала смотреть на всё это, но казалось, что в пустоту смотрит. Собственно, именно это её и ждало, приняв решение остаться. — Что? — Ты едешь один. Я не хочу быть женой декабриста. — Что ты несёшь? — В нём вдруг проснулась злость. Да, его можно понять, ведь он-то думал, что Мару та самая, что она с ним куда угодно, она с ним до конца, а на деле вот это получает. Она ему ничего не обещала, но он надеялся на лучшее. — Ты вообще в своём уме? Какая к чёрту жена декабриста?! — А разве это не так? — Девушка прошла к небольшому комоду в гостиной, на котором стояла ваза с цветами, окружённая рамками с фотографиями, и чуть на него присела, сложив на груди руки. — Я не готова мотаться с тобой из города в город. Я не хочу, Влад. Кажется, на этом всё. Услышать такое от человека своей души — сродни ножу в спину. Да, они были вместе не так долго, и не так много вместе пережили, но Влад считал, что всё впереди. Он не спешил, да и не хотел жениться на Мару. Он лишь хотел, чтобы они просто были рядом, и неважно, девушка она его или жена. Он отдавал всего себя, несмотря на хоккей и такие частые отъезды, и взамен хотел поддержки в такой трудный для него момент. Оба не поняли, как Влад оказался перед Мару, но через пару мгновений кулак парня оказался припечатанным в стену рядом с головой девушки, и она закричала так громко и сильно, что их французский бульдог Мика, обычно спавший на большой подушке в гостиной, соскочил с неё со скоростью ветра и убежал в ванную, прятаться. Мару тоже спрятаться хотелось, но возможности не было. Она была зажата между комодом и Владом, и в её испуганные глаза смотрели его голубые глаза, наполненные злобой и болью. Она не хотела скандала, она была готова говорить, но говорить не хотел Влад. Решил, что если хочет уйти, то нужно ей в этом помочь. Выволок её красный чемодан из шкафа и просто кинул им в неё, крича при этом «собирай свои манатки и проваливай!». Не попал, конечно, но был очень близок. После такого Мару больше не могла говорить спокойно, и сама не понимая зачем, начала говорить то, что говорила. — Тебе ударить меня осталось, ведь ты только и умеешь, что меня калечить! Давай, чего стоишь?! Ну! Повтори путь Войнова, только я не его жена, такую весёлую жизнь тебе устрою, что мало не покажется! Карьеру сломаю и глазом не моргну! — Да ты мне жизнь сломала! Слёзы душили, обидно было, но назад дороги нет. Что ей оставалось? Оставалось лишь собрать вещи, ругаясь попутно с Владом и уехать к Кучеровым. Прямо посреди ночи. Ничего не объясняя, ничего не слыша, просто упасть лицом в подушку и кричать в неё, эту же подушку зажёвывая, чтобы крики заглушить.« Я распускаю волосы, ты распускаешь руки Нету никакой гордости, любовь так близорука ».
***
Мару всегда себе доверяла. Если ей чего-то вдруг захотелось, значит, это ей действительно нужно. Решила стать переводчиком — стала. И не абы каким, а лучшим, с красным дипломом и постоянными хвалебными одами от преподавателей. И ведь это оказалось нужным, потому как приехав в Америку — не чувствовала себя лишней и чужой, не было никаких проблем, ведь всё и всех понимала, вот только вдруг перестала понимать себя. Прожив три недели без Влада, до неё вдруг дошло, что ошибку совершила. Возможно, самую большую в своей жизни. Всё, что она ему наговорила в ту ночь, было лишь от усталости. Она устала и не была готова принять что-то новое в своей жизни, а уж тем более такое серьёзное. Поговорив серьёзно с Настей, девушка приняла решение, что нужно ехать в Нью-Йорк, что она сделала уже на следующий день. Ехала в неизвестность, в пустоту, ведь даже не могла предположить, как Влад её встретит. Возможно, простит, а возможно и вовсе прогонит, как уже однажды сделал. Понимала только одно — она примет любое его решение. Если не суждено быть вместе, значит, будет просто благодарна за всё то, что было. За все чувства, что он ей подарил. Но самое главное то, что сейчас она чувствовала, что нужна ему. Первую игру за Рейнджерс он провёл отлично, просто на высоте, и… и на этом всё. Так, пара передач и вообще какой-то непонятный гол, который, кажется, никто и не заметил. Тут не надо быть супер-пупер внимательным человеком, чтобы понять, что ему плохо. Плохо от смены команды, плохо от переезда, плохо от расставания с ней. Она навсегда в его голове, сердце. Под кожу въелась и даже его вещи до сих пор ею пахнут. Особенно та серая толстовка, которую она надела тогда, на стоянке, и потом уже редко с ней расставалась. Не забрала с собой, оставила. Случайно или же специально, чтобы вспоминал — он не знал, но был рад, что она с ним. Сам её носить начал. И каждый раз, надевая, представлял, что она рядом. Ему этого очень хотелось. На второй день пребывания в Нью-Йорке, Мару отправилась на матч к любимому. Была там с первой и до последней минуты, но с Владом так и не встретилась. Не смогла. Хотела, рвалась, но в последний момент отказалась от этой затеи. Не хотела сделать больно ни ему, ни себе, но следующий домашний матч был более продуктивным. Она снова сидела на трибунах, и даже в джерси Рейнджерс с фамилией и номером Влада, он её заметил. Увидел, когда на раскатку выходил. Сначала ему показалось, что показалось, но нет, это была действительно она. Высокая, стройная, как всегда с распущенными волосами, но без своей обычной улыбки. Пробиралась по ряду к своему месту. Он заценил его джерси на ней, и очень обрадовался, что она рядом, что не смогла без него, но решил не торопиться с выводами и полностью погрузился в игру. Они снова встретились на парковке, только теперь он был в той толстовке, он держал её за руку и обнимал, давая ей проплакаться. Всё плечо от слёз было мокрым, её голос срывался, она извинялась, он улыбался. Они не начали всё заново, нет, они продолжали. Просто шли по своему пути, на котором случается всякое. Даже такое. Судьба вновь с ними поиграла, но при этом показала, кто на что способен. Дала им возможность выбирать. Они выбрали друг друга.***
День Рождения любимой девочки — чуть ли не главный праздник года! Всё семейство собирается, чтобы поздравить эту своенравную, противную, но до жути любимую Мару. В этом году этот день для неё особенный, ведь она счастлива настолько, насколько никогда счастливой не была. Рядом родители, Настя с Никитой, друзья, а самое главное — рядом с ней Влад. Теперь это точно. И навсегда. — Это то, о чём я думаю? — Улыбка на лице Кучеровой начала становиться всё шире, глаза вдруг заблестели, но не увидев ответной реакции от сестры, она взяла её за руку и начала рассматривать кольцо на безымянном пальце. — Или не то? — Не то, Насть, не то. — Но почему? — Потому что это кольцо означает лишь то, что мы просто вместе. И не нужны нам никакие штампы, свадьбы и букеты в лицо. — Настя рассмеялась и они сели за рядом стоящий столик, пока все вокруг веселились, разговаривали и выпивали за здоровье и счастье именинницы. — А ведь если бы не моя «меткость» — фиг бы вы сошлись. Вот видишь, как сестра о тебе заботится! — Сестра просто за столько лет рядом с мужчиной-хоккеистом не научилась меткости, но да, спасибо. Если бы не тот букет, та шайба и тот чемодан — не знаю, где бы мы с ним сейчас были. — Чемодан? — Мару вдруг поняла, что сказанула лишнего, ведь Настя знала не всё о их ссоре с Владом. — Не обращай внимания. Лучше просто порадуйся за нас. — Я и радуюсь. Влад хороший, очень. Я счастлива, что он у тебя есть. — Он меня порой бесит. — Я знаю. — Ответила Настя чуть с улыбкой. — Но я безумно его люблю. — И это я знаю, — уже смеялась ответила сестра и обняла Мару, — так и живите. Бесите друг друга, но любите сильнее, чем вообще представить себе можно. Судьба — женщина очень странная и своенравная. Вот захочет, чтобы ты сегодня в лотерею не выиграл — и не выиграешь ведь. Хоть тысячу этих билетов купи, все пустыми окажутся. А если захочет, чтобы ты человека своего наконец нашёл — на всё пойдёт, даже свадебным букетом в лицо тебе кинет. Судьба описывалась, как женщина вульгарная с красной помадой и громким голосом, но в их случае, олицетворением судьбы Настя оказалась, с её «невероятной меткостью». И в кого бы судьба дальше не превратилась — они согласны с нею играть, ведь игра — теперь уже вся жизнь для них обоих. Он к этому привык, она это приняла.