***
Соня шумно втянула носом воздух и провела рукой по лбу, стирая капельки пота, образовавшиеся из-за невыносимой жары в Сочи. Если тут просто стоять так жарко, то насколько тяжко будет парням играть сегодня. Ладно хорваты, привыкшие к такой температуре, но наши то нет. Кажется, даже Фернандес уже забыл, что такое настоящее пекло. Сейчас бы с удовольствием на пляже лежать поближе к морю, и еще лучше где-нибудь в комнате под кондиционером, а не на стадионе, заполненном людьми быть. Парни прекратили разминаться и по свистку направились в раздевалку, облегченно выдыхая, попадая в подтрибунные помещения, где работал кондиционер. Антон, который ходил последние пару дней как счастливая заведенная игрушка был сегодня максимально сосредоточен, даже несмотря на то, что сидел на скамейке запасных, и его выход на поле был под большим вопросом. Распространяться о том, что между этой парочкой начались не только рабочие отношения, они не стали, всего лишь половина команды сама прекрасно об этом догадалась, спасибо господину Миранчуку, который несмотря на свое счастливое настроение нервничал, что об этом узнает тренерский штаб. Соня вошла в прохладное помещение и облегченно выдохнула. Все-таки Сочи не ее идеальный город. Девушка уселась на пол и достала ноутбук, надо скинуть хотя бы несколько фотографий с разминки. Перерыв-перерывом, а футбольные фанаты не ждут. Власова обработала фотографии и, напевая мотив одной из песен, начала загружать их в общее облако для PR-службы команды. Футболисты начали потихоньку покидать раздевалку, направляясь в сторону выхода на поле. Антон взглянул на погруженную в работу девушку и, подойдя к ней, присел. — Как дела? Соня подняла глаза на парня и закрыла ноутбук, когда около последней из фотографий появилась зеленая галочка: — Это у тебя надо спросить. — Тогда скажу, что я, конечно, знал, что на Чемпионате мира нервничаешь, но я не думал, что настолько. — Антон… — футболист вопросительно поднял бровь. — Если Станислав Саламович даст тебе возможность выйти на поле, используй его. — Обещаю сделать все, что смогу. — парень улыбнулся. — Поцелуй на удачу? — Миранчук! — голос Мирослава Юрьевича возник как будто из неоткуда. — Ты должен быть на скамейке, а не с девушками флиртовать. — А если девушка красивая? — Даже если очень красивая. — Ромащенко подмигнул фотографу. — Считаю до одного, и чтобы тебя здесь не было. Раз. Антон встал и, подмигнув девушке, быстро, практически бегом направился к полю. — Говорил я Саламычу, — мужчина протянул руку и помог Соне встать. — Нельзя им давать расслабляться. Власова издала смешок: — Миранчукам вообще расслабляться вредно. — Я говорил, что ты мне нравишься? — помощник главного тренера улыбнулся и похлопал девушку по плечу, оставляя в коридоре одну. Соня занесла ноутбук и пошла следом за остальными. Основные составы сборных России и Хорватии стояли около выхода, настраиваясь на игру. Фотограф аккуратно прошмыгнула и вышла в душную атмосферу стадиона, поправила фотоаппарат, висящий на шее, и встала на свою положенную своей должности позицию. Напряжение висело даже в воздухе. Что ж, это будет чертовски сложный матч.***
Кажется, что изначально Сочинская духота грозилась пролиться не дождем, а слезами болельщиков России и самих футболистов. Кажется, что фотоаппарат стал весить целую тонну, ибо сил поднять его не было. Кажется, Игорь никогда не сможет простить себе пропущенные мячи от Хорватов. Кажется, что одиноко сидящий в центре поля Федя никогда не сможет простить себе ошибку, незабитый мяч в ворота соперника. Да нет, это не кажется, ведь так и есть. Чертовы ошибки, которые стоили им вылета из Чемпионата Мира 2018 года. Соня встряхнула головой, выбрасывая воспоминания из головы, и огляделась. Ее комната снова забита всякими объективами и остальной рабочей ерундой. Новогорск в ее жизни закончился как волшебная, но очень раздражающая сказка. Они провели потрясающую церемонию благодарности футболистам на Воробьевых горах, распрощались и разъехались по домам пару дней назад. Стук в дверь и в комнате показалась рыжая макушка подруги: — Что насчет того, чтобы пойти в кофейню и покушать сладости? — Да, — Власова взглянула на закрытый ноутбук, обдумывая, все ли она сделала. — Можно. — Супер, тогда собираемся и выходим. — Женя кивает и выходит из комнаты. Соня переодевает футболку, оставаясь в джинсовых шортах, и проверяет телефон. От Миранчука ни слуха, ни духа, один лишь Головин пишет каждый день, делится переживаниями насчет нового клуба, в который собирается переходить в ближайшее время. Власова быстрыми движениями печатает ответ и убирает телефон в карман. Захватив маленькую сумку, проверяет наличие кошелька и ключей, после чего выходит в коридор, сталкиваясь в дверях с Алексеевой, которая пытается аккуратно заправить футболку в шорты. — Куда пойдем? — Без понятия. — Как обычно пойдем бродить по улицам и зайдем туда, куда упадет взгляд? — Видимо, что-то вечно. — выдыхает Соня, обувая кроссовки. Женя пожимает плечами и застегивает босоножки. Проверяет телефон и вздыхает. С горизонта пропали оба Миранчука сразу после Воробьевых гор. И если Женя еще пару раз писала, то Соня была бы не Соней, если бы не откинула телефон, куда подальше со словами «захочет, сам напишет». Не захотел – не написал. Девушки вышли из квартиры и, подойдя к лифту, тяжело вздохнули, опять эта гребанная железяка перестала работать. — Зато жопа накаченная будет. — попыталась отшутиться Женя, но хмурый взгляд шатенки моментально затыкает ее. Власова что-то недовольно бурчит под нос о том, какое это счастье в жару топать ножками по ступенькам, но неохотно все равно это делает. Телефон оповещает о новом сообщении, и фотограф достает из кармана пищащее устройство. — Блядская Маро и такой же блядский Миранчук. — рычит девушка, рассматривая фото, которое ей прислал Баринов с комментарием «Вы, что тусили без меня?». Алеша выглядывает из-за плеча и выдыхает, что на фотке есть только Антон, а потом сразу хмурится, потому что, где тогда второй Миранчук? — Кажется, нам надо что-то покрепче сладостей, Алеша.