Донна

Ее уже давно не называют «Никчемной Тсуной». Стоило бы радоваться. Вот только не получается. Не получается наслаждаться уважением в чужих глазах и раболепным преклонением… Зачем ей это? Она никогда не была честолюбива. Никогда не стремилась к власти… Но время детства прошло, пролетело мимо, оставив после себя лишь горькие, пронизанные печалью и светом воспоминания. Воспоминания, которые приходится прятать глубоко в душе, за сотнями замков. Маленькая девочка осталась в прошлом. Добрые улыбки там же… Ее уже давно называют «Донной Вонголой», «Донной Тсунаеши»… И это слово горчит на губах кисло-сладким, медленно убивающим ядом. Тсунаеши смотрит в зеркало. Большое, с позолотой по краю рамы, установленное в ее апартаментах, и не может узнать отражающегося в нем человека. Не видит ни одной общей черты… Кто эта женщина? Откуда взялся похоронно-черный костюм?.. Куда делась ярко-оранжевая рубашка?.. Вернее, когда она сменилась ослепительно белой? Когда же настоящая Тсунаеши потерялась в этом безлико-официальном образе?.. Ее волосы почти что черные, в противовес когда-то светло-каштановым… И лицо застыло фарфоровой маской с вежливой безразличной улыбкой раскрашенных красной помадой губ… И в глазах темнота и лицемерие. И отвращение ко всему этому миру… И почти не осталось на радужке янтарных искорок. Сгинули, потонули в отчаянии и безысходности. Выгорели, как и она сама… Только вот этого никто не замечает. Савада Тсунаеши — Донна. Женщина, стоящая во главе целой Семьи. Правящая железной рукой. И всем в общем-то плевать на то, что ее огонь почти погас, затоптанный чужими ногами, и равнодушием самых близких людей. Савада Тсунаеши — Донна. И жизнь ее давно уже не похожа на сказку. В ее жизни море крови и лжи. Фальшь, помноженная на обман и уловки. В ее жизни нет правды, нет света и нет надежды. С тех самых пор, как она переступила в первый раз порог особняка Вонголы. Поэтому всем плевать на то, как она себя чувствует. Поэтому все в восхищении смотрят на разваливающийся на части образ. Образ великой женщины с несгибаемым стержнем. И верят отчего-то, что этот образ — чистая правда. Хранители давно отдалились от Неба, постигая открывшиеся горизонты. Хранители настолько отдалились от Неба, что вместе с остальными восхищаются ее силой, забыв о том, что хрупкая маленькая женщина нуждается в поддержке. Донна Вонгола только поводит плечом на это. Только благодарно и гордо кивает, когда ей сообщают о выполненном задании или об еще одной покоренной вершине. А маленькая девочка Тсунаеши плачет в уголке сознания, стирает слезы с щек и… Помогает по мере сил, как и должно Небо. Тайно, обходными путями, прекрасно зная, как именно отреагируют близкие на помощь… Понимая, что Донне не пристало… Она помогает. Открывает запертые двери и договаривается с нужными людьми. И смотрит с теплом, как выросшие давно мальчишки прыгают от радости… Почему же ей не сказали?.. Почему никто не удосужился сообщить маленькой, зависимой от близких девочке, что быть Небом совсем не тоже самое, что быть боссом и Донной?.. Почему они не сказали ей, что, соглашаясь на кресло Вонголы, она теряет не только себя, но и свою Семью?.. Ведь Донна не может быть одной из. Донна всегда стоит впереди, всегда принимает решения… Донна одинокая, отвергнутая миром женщина… Женщина, которую все считают настолько сильной, что не протягивают ей руки… Тсунаеши помнит, какого это — быть Небом. Быть центром Семьи, всеми оберегаемой… И оберегать самой… Теперь этого нет. И не будет. Теперь перед ней гнут спины даже самые близкие. Теперь Реборн снимает перед ней шляпу, гордо кивая ученице… Только вот никто не подумал — нужно ли это ей? Никто не спросил, хочет ли она быть всесильной… Быть Донной — значит быть ответственной за свою Семью и своих людей. За тех, кто под твоей защитой. Быть Донной значит быть бесчувственной машиной, готовой отдать под нож даже самых близких. Быть куклой с приклеенной к лицу вежливой улыбкой… Быть роботом без всякого подобия на чувства. Тсунаеши — Донна Вонгола. По праву. Она заморозила душу. Скрыла себя от пронизывающих взглядов Донов других Семей. Научилась плести интриги и уничтожать противника, не сходя с места… Научилась смеяться смерти в лицо. Научилась убивать с улыбкой, и терпеть неутихающую вопреки людским домыслам боль — боль от разбившегося миллионами хрустальных осколков сердца. Она режет пальцы, кусает губы до крови, едва не плачет, пытаясь собрать то, что было разбито… Она держит спину прямо, пряча все это за потемневшей коньячной радужкой. За вежливой улыбкой и вбитыми на уровне рефлексов манерами… Савада Тсунаеши Небо, которому запретили быть милосердным. Савада Тсунаеши Небо, которое не научили закрывать глаза, отводить взгляд в сторону, когда это необходимо… Которое несмотря на все старания не сумели научить безжалостности и жестокости… Но научили виртуозно лгать, играть не хуже вышколенных актрис, выступающих на сценах театров… Научили фальшиво улыбаться, смеяться звонким смехом, пробирающим своей неискренностью до костей и умирать медленно и неотвратимо в одиночестве. Закрывшись на тысячу замков. И губы Донны кривятся в горькой усмешке… И глаза ее равнодушны к чужим страданиям… И плачет где-то в глубине души маленькая девочка… Савада Тсунаеши — Величайшая Донна за всю историю Вонголы. И она никогда в жизни не чувствовала себя так плохо.