Сеть Разврата и Похоти

— Ну и как, ты доволен, Кит?! Знаешь, если я сказала «тихо и осторожно», это не значит ломиться напролом через кучу охранников и уж точно, — зеленый паладин практически кричала на, к удивлению, тихого Красного, — не пытаться перерезать горло одному из верховных генералов! — Пидж, хватит. Сейчас не лучшее время для этого, — тихо огрызнулся Кит в ответ. — Оу, правда? А я то думала, что это самое что ни на есть лучшее время, чтобы выразить мой праведный гнев, пока мы тут сидим, закованные, в камере, без способности даже приземлить жопу ровно! И ГДЕ БЫЛО ТВОЕ ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ ДЛЯ МОЛЧАНИЯ, КИТ? А? МОЖЕТ, КОГДА ТЫ ОТКРЫЛ ЛЮК И РВАНУЛ НА ТОЛПУ ГАЛРА?! — ПИДЖ, Я НЕ ЗНАЮ! ЯСНО?! — Красный сорвался на крик. По всей видимости, его нервы были не такими крепкими, как у Широ, поэтому в ту же секунду он уже не сдерживался: — Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО БЫЛ ОТКРОВЕННО ГОВОРЯ, ДЕРЬМОВЫЙ ПЛАН! НО ЭТО ПРОИЗОШЛО! И НА ТВОЕМ МЕСТЕ Я БЫ ПОШЕВЕЛИЛ ИЗВИЛИНАМИ И ПРИДУМАЛ, КАК СБЕЖАТЬ, А НЕ НЫЛ О НЕУДАЧЕ! Кит хочет добавить что-то еще, накричать, попытаться подняться, звеня цепями галрийских наручников, прикрепленных сверху. Но резко затыкается, когда слышит первый всхлип. Шмыг. Шмыг, шмыг, шмыг… Киту не верится, он заставляет себя медленно поднять голову и посмотреть на Пидж. Киту правда не верится. Но когда он видит перед собой такую маленькую и по-детски сжавшуюся в комок Пидж, по щекам которой безостановочно текут слёзы, ему не остается ничего другого, кроме как молчать. Молчать и смотреть. И почему-то именно тогда на голову Когане наваливается осознание, что Пидж, которая на самом деле Кэти, ещё совсем девочка. Маленькая и слабая, которая просто старается выглядеть старше. Как-то запоздало до Кита доходит, что она младше их, что ей пришлось повзрослеть намного раньше. Как-то запоздало доходит, что Кэти тоже может плакать. Может плакать и бояться, как маленькая девочка, потерявшая единственного брата и отца. Всхлипы Зеленой становятся громче, перерастая в самый настоящий плач, и он, Кит, ничего не может сделать. Только смотреть и слушать, как страх Пидж начинает пожирать ее изнутри. — Пидж… — тихо шепчет он, не отрывая глаз от сокомандницы. — Это всё, — всхлип, — твоя вина… — Пидж, я… — Если бы ты… Не напал тогда… Она делает паузу, прежде чем всхлипы прекращаются. — …то мы бы не застряли здесь, — её голос понизился до шёпота. Кит молчит, не зная, что ему стоит сказать или сделать сейчас. Кит молчит, не понимая откуда такое гадкое чувство отвращения к самому себе у него возникает в груди. Кит молчит, думая, что сказал бы Широ, зная, что он не только провалил операцию, но и заставил своего товарища страдать. Кит молчит, понимая, как крупно облажался в этот раз. Так он и находит слова, которые хочет сказать своему другу. — Прости, Пидж, я облажался. И откидывает свою голову к стенке, чтобы не видеть, как крепко руки Кэти прикреплены цепями к стене, не слышать звуки, с которыми Пидж периодически пытается сесть повыше, когда держать руки над собой уже совсем не выходит, не чувствовать, как от безысходности крепко сжимаются собственные кулаки. Заслышав очередное слабое шевеление и резкий болезненный вздох Пидж, Кит обещает себе, что они обязательно выберутся отсюда. Никто не знает точно, сколько времени прошло, — час, два, может больше? Это заботило двух пойманных паладинов не так сильно, как стертая под кандалами кожа и полная невозможность из них выбраться. Нужно сказать, сын Заркона весьма постарался для их заключения. Камера была оснащена специальной электрической решёткой под высоким напряжением, прикосновение к которой грозило сильными ожогами. Чисто в теории, у Пидж были бы все шансы взломать эту замудренную галрийскую систему, если бы галра не додумались приковать паладинов руками и ногами к стене. Хуже всего то, что цепи были разными. Руки паладинов сцеплены короткими наручниками прямо над головой, в то время как ноги скованы длинной цепью у стены. От этого положение становится чертовски неудобным, и все, что остаётся узникам, так это сидеть на грязном полу камеры. — Кит? — красный паладин вздрагивает от неожиданного обращения к нему. Он надеется, что Пидж лучше. — Ты можешь двигаться? — Не совсем, — выдыхает Кит, когда понимает, что с Пидж все в порядке. Он поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с сокомандницей, и продолжает: — Я могу попытаться вытянуть ноги или попинаться, но чертова цепь даже для этого недостаточно длинная. С руками всё хуже, они заковали их накрепко. Я, кажется, уже не чувствую пальцев, всё тело затекло. А ты?.. Он не успевает договорить, как слышит вздох, полный обреченности. — Так же, только ещё хуже. Видимо, у них ещё не было таких низких пленных, потому что, даже несмотря на мои попытки приподняться повыше, я чувствую, что практически повисла на руках и истёрла себе все запястья… Тебе там как, не видно чего-нибудь, что могло бы исправить ситуацию? — Ни черта, если честно, — тихо сдувая челку с глаз, отвечает паладин. — Такое ощущение, что они всё предусмотрели. Киту вполне понятно, почему девушка задает ему такой вопрос. В отличие от Пидж, его приковали к боковой стене камеры, в то время как ей приходится пялиться прямиком на саму решётку. — Да, это верно… — соглашается девушка. — Как думаешь, что они с нами сделают? — Честно? — рассматривание потолка сейчас кажется не такой уж плохой затеей. — Не знаю. Заркон бы убил нас или отправил в разные точки вселенной, на арену или в научные центры. А чего ожидать на этом корабле… — Когане прикусывает губу, понимая, что высказывает только не совсем уж радужные варианты развития событий и только нагнетает обстановку еще больше. — Сколько нам осталось до… Он не успевает спросить о времени соприкосновения Замка со следующими координатами этого корабля, потому что внезапно Пидж грубо перебивает его: — Тс-с-с! Я только сейчас подумала… Они забрали у нас шлемы и баярды и оставили в отлично защищенной камере почти без присмотра. А если… Кит, как часто нас проверяют? — Да не особо часто, последний раз был минут десять назад, — отвечая на вопрос, паладин напрягся. Его как молотком по голове огрели. Слишком беспечно. Никто даже не сторожит их камеру. — Странно… — девушка нахмурилась, а затем стала быстро осматривать помещение, вертя головой в разные стороны. — Что если… — Пидж, что ты делаешь? — такое поведение зеленого паладина напрягло Кита ещё больше. — Тише, я просто думаю, что… — тут её лицо резко изменилось, и она сильнее прищурилась. — Нашла! Девушка в упор смотрела на что-то чуть левее и выше паладина. — Что происходит, в конце концов? — Кит начинал закипать от непонимания. — Пидж? — Посмотри на верхний угол стены за моей спиной. Видишь что-нибудь? — тихо шепчет девушка, игнорируя раздражение сокомандника. Кит, стараясь держать себя в руках, медленно поднимает взгляд туда, куда сказала Пидж. Всматривается. И замирает. Камера. Маленькая, едва заметная коробочка в углу их клетки. Красный паладин медленно переводит взгляд на слишком серьезную девушку и кивает. — Думаешь, — он пытается осторожно и как можно тише спросить, — они могут?.. «Они могут слышать нас?» — хочется сказать ему, но он сглатывает слова на пол пути. — Могут, — тихо отвечает Пидж и отворачивается на привычный пейзаж коридора. — Но не факт, — добавляет она чуть позже. Киту хочется узнать ещё кое-что, но по ушам резко ударяет звук приближающихся шагов. И они точно не принадлежат рядовому патрульному. — Идут, — только и успевает сказать он девушке, прежде чем перед решеткой камеры показываются лица двух генералов и пары-тройки рядовых. — Смотри-ка, Зетрид, кажется наши котики заскучали! ~ — на распев, улыбаясь произносит инопланетянка с ярко рыжим оттенком кожи. Если она хоть чуть-чуть и галра, то это можно понять только по желтоватой сетчатке её глаз. — Лучше бы Лотор приказал стереть их в порошок, — произносит вторая, уже более похожая на галру инопланетянка с синеватым отливом шерсти и крупным телосложением. — Да брось ты, Зетрид. Он наверняка приготовил для них участь поинтерееснее, — не долго думая, первая галрийка открывает замок решетки, и они входят внутрь. — Ну и ну, что-то вы не очень разговорчивые для пленных. А как же «выпустите меня немедленно, или я размозжу ваши головы об стену»? Повстанцы накидываются на нас примерно с такими криками каждый раз перед встречей с Его Высочеством. Когда болтливая галрийка приближается непростительно близко к лицу красного паладина и маниакально улыбается, Когане не выдерживает и пытается отпихнуть неприятную особу ногами. — Убери от меня свои грязные лапы, тварь! — Ой-ёй, а я то уже подумала, что все паладины культурные и молчаливые, хах! — заливается мерзким хихиканьем галра, ловко отступая в сторону, когда Красный неловко полувися растягивается на полу. — Эзор, кончай играться, нам следует сейчас же отправить их к принцу, — негромко пробасила вторая галра, уже закидывая к себе на плечо трепыхающуюся Пидж. — Верно, — резко сменив веселое выражение лица на серьезное, девушка быстро, без предупреждения ударяет паладина под дых. — Вам же лучше, если вы не будете сопротивляться. Иначе мы можем быть даже более, чем грубыми. Открепив парня от стены и заставив его, в наручниках, идти перед собой, Эзор добавила: — Да, кстати, на случай, если попытаетесь сбежать или выкинуть глупости: в ваших наручниках неплохой заряд электрошока, и в ваших же интересах не давать нам повода его использовать. «Кажется мы нехило попали, » — думает красный паладин, когда его в спину утыкается галрийский бластер. Про сына Заркона, изгнанного собственным отцом за неповиновение и излишнее своеволие, сочинялись легенды. Зазнавшийся щенок, мерзкий полукровка, змей в ангельском обличии, принц-безумец… Галра и повстанцы придумывали прозвища одно краше другого и почти никогда не повторялись. Однако, будущего молодого императора, нынешнего принца империи Галра, Лотора, глупые прозвища интересовали меньше всего. Будучи нечистокровным, но как-никак родным сыном Заркона, Лотору за всю свою жизнь пришлось весьма несладко. Вечные интриги вокруг его персоны; непризнание галра и представителями прочих рас; тяга к знаниям, больше чем к силе; воспитание, данное ему через выдержку, кровь и пот — всё это сделало принца Лотора таким, какой он есть сейчас, и повлияло на его конечную цель — создание своей империи Галра. Так как же вышло, что наследник престола получил ярлык «сумасшедшего безумца» и был изгнан в самый далекий и давно завоеванный Зарконом сектор D? Всё очень просто. Не принимая деспотичные методы своего отца, Лотор, посещая планеты, даровал им независимость и предлагал сотрудничество. Не являясь приверженцем чистокровности и неравноправия, отобрал себе в генералы женщин-полукровок. Не взирая на свой статус и положение, он отправлялся в самую гущу событий наравне со своими подчинёнными. Нарушая все имеющиеся правила и законы империи, всегда выходя сухим из воды, однажды Его Высочество всё же допустил ошибку. Алтеанская алхимия. Красть у ведьмы Хаггар определённо было плохой идеей, но кто же знал, что она взбредёт в голову самому принцу? За что тот и поплатился. Его Величество император Заркон, взяв во внимание все доставленные империи колоссальные неудобства, принял решение изгнать Лотора в самый дальний уголок галактики вместе с его личным зверинцем, поручив тому одну из самых непыльных работ — отвечать за безопасность сектора. Стоит сказать, что Заркон очень плохо знал своего сына. — Нежнее, милая, моя кожа не варикийская стряпня, — недовольно протянул платиноволосый юноша с массажного ложа. — И кто знает, где потерялся этот новенький эксперт по уходу за волосами? Мне понизить уровень его содержания до тюремного? — негромкий, властный, бархатный, но весьма требовательный голос персоны заставил многих слуг сжаться от ужаса на своём рабочем месте, другие же резво забегали в поисках искомого. Всё верно, прекрасный юноша на ложе — столь обсуждаемый принц Лотор, а люди так, испуганно жмущиеся от любой недовольной нотки в его голосе, — личные слуги, его личные рабы, его любимые зверушки. Всем прекрасно известно об еще одной необычной, но при этом весьма изящной страсти полугалрийца — его любви ко всему новому и необычному, проще говоря, экзотичному. Поэтому становится весьма понятна и ясна одна из любимейших привычек молодого императора присваивать себе прекрасных девушек и юношей. Сначала подобное развлечение было игрой с печальным концом — надоевшую со временем игрушку убивали или просто бросали на произвол судьбы. Чуть позже развлечение приняло более широкий размах, и избавляться от такого количества слуг стало весьма проблематично. Ещё позже развлечение переросло в очень выгодное дело, которое приносило огромную выгоду. Совмещая приятное с полезным, юноша создал из своего личного зоопарка прибыльный публичный дом, жаждущих расслабиться в котором становилось больше с каждым днём. — П-прошу прощения за оп-п-поздание, мой господин, — неловкий, нескладный мальчишка неизвестного происхождения весь сжался, припадая на колени пред принцем. — Встань, — уже спокойнее ответил будущий император и принял сидячее положение на троне в центре зала. — И займись уже делом, растяпа. На негнущихся ногах мальчишка поднялся и принялся за работу. Гребни, масла, жидкости разных оттенков — всё это являлось неотъемлемой частью его жизни. Родом с планеты Харкусус, мальчик вырос в семье одного из самых известных мастеров причесок и ухода за ними. Юноша постигал мастерство усердно и терпеливо, что в конце концов дало свои плоды. Заглядывая в их с отцом лавку, каждый житель планеты был счастлив посетить их ещё раз. Но любому спокойствию приходит конец. Так случилось и с Харкусусом. Сначала Заркон, потом насильная колонизация. И вот, спустя пару лет появление Лотора, предлагающего мир и независимость за небольшую плату — несколько рабов по его желанию. «Пару-тройку подростков за мир — не такая уж огромная плата», — подумалось ему тогда. Он успокоил родных и решительно поднялся на борт. Кто же знал, что из троих останется только он. Одного продали как дешёвую шлюху, другую — накачали чем-то таким, отчего её глаза и тело в постоянном похмелье. Что будет с ним, если он лишится права на место «любимчика»? Они попали сюда сравнительно недавно, но он уже успел послушать свежие сплетни и легенды. Он узнал, что система их дома многоуровневая, и чем выше твой уровень, тем больше привилегий тебя ждёт. Красивая одежда, свободное передвижение, вкусная еда. Но было не совсем тем, что ему нужно. «Говорят, тех, кто угодят самому принцу, никто не смеет трогать! И даже… — тихо хихикнув в кулак девушка понизила голос до шёпота. — И даже делать с ними то самое…» От воспоминаний бросает в дрожь. Но юноша держится и продолжает мягко наносить лосьон по собственному рецепту на волосы принца. На заднем фоне отчетливо слышен чей-то приглушенный стон. Чертовы извращенцы, чертовы галра… Для утех существуют специальные комнаты, однако многие «гости» любят выбирать себе игрушек прямо в зале для ухода. Массаж, отдых, танцы и веселье — вот для чего нужен этот зал, но многие считают весельем лишь свои физические утехи. — Готово, — тихо произносит юноша, смыв последние остатки бальзама с волос, и добавляет, забывшись: — Не стоит сушить подручными средствами в течении часа. — Часа?! — резко восклицает принц, подскакивая на ноги, отчего все слуги и сам юнец делают шаг назад или оседают на пол. — Ты сказал час?! В синевато-сиреневых глазах сияет ярость. — Через пять минут меня представят перед двумя новыми заключенными. Ты желаешь, чтобы я вышел к ним вот так? — К-конечно нет, м-мой император… — испуганно мямлит мальчишка, представляя себе самые худшие картины своего будущего. Казарма, грязь и жадные ухмылки рядовых. Его высочество испепеляет взглядом мальца и дышит так часто, как будто сейчас он взорвется и уничтожит жалкое отродье, что испортило ему вечер. Принц кричит, однако не совсем то, чего ожидал мальчик: — Лэнс! А ну живо сюда! — в нетерпении он стреляет взглядом в толпу, вслед за ним смотрит и юноша. Среди тысячи непохожих друг на друга тел в откровенных нарядах идёт он. Лэнс, а именно так звали парня, не бежит, как прочие, едва завидев гневный взгляд. Он мягко лавирует между столиками и танцующими полуобнаженными телами, нежно улыбается, делая знаки другим на ходу, и с поистине аристократичным изяществом пересекает зал, подходя к императору. — Что-то случилось, мой принц? — его голос спокоен, движения расслабленны, и кажется, что даже сам голубой полупрозрачный шелк мягко струится вдоль всей его фигуры. — Случилось, — злость принца утихает, но голос все так же раздражен как и прежде. — Пять минут, и к нам прибудут гости, а вот каков мой вид, — он указывает рукой на свою шевелюру. — Не вижу проблемы, — мягко перечит темнокожий юноша императору, отчего у окружающих резко стынет кровь в жилах, а сердце уходит в пятки. — Мне кажется, всё великолепно, мой император. Удивление в глазах галра сменяется одобрением и каким-то никому непонятным восхищением. — Я думаю, — продолжает Лэнс, — что наш новый мастер прекрасно справился с работой, разве нет? — брюнет мягко склоняет голову в сторону юноши. — Он сказал, что для высыхания нужен ещё час, — недовольно протягивает блондин, злобно щурясь в сторону новичка. — Правда? — удивленно распахивает свои выразительно голубые глаза парень. — Быть может, он имел в виду «в лучшем случае»? — мальчишка и не замечает, как легко и незаметно тот оказывается за его спиной, мягко обнимая. — Возможно, он просто ещё не знаком с системой BAB, мой принц? — загорелые запястья скользят по плечам, плавно опускаясь всё ниже. — Я верно говорю, милый? — Д-да, так и есть, сэр… — нервно попискивает мальчишка, когда мягкие ладони обвиваются вокруг талии, а чужая голова устраивается на светловолосую макушку юноши. — Вот видите, мой император, он даже не знаком с моим именем, — одна из рук поразительно быстро касается чужого подбородка и легким движением разворачивает к лицу прекрасного наложника. — Моё имя Лэнс, малыш. Не бойся, наш император в восторге, ты сделал все верно. Парень лишь новичок, но, впрочем, они быстро учатся, — продолжает брюнет, вновь смотря в глаза Лотору. — Я мог бы закончить работу, мой принц. Что скажете? Недовольно хмыкнув, задумчивый император делает свободный жест рукой, добавляя: — Позволяю. Юноша в чужих объятиях по-прежнему напряжен, но когда он слышит тихий шепот брюнета и чувствует, как его руки исчезают, то заметно расслабляется и убегает. «Отличная работа, парень, а теперь возвращайся в свои покои. Пока Его Высочество не в духе, я разберусь…» Паладины были грубо скинуты на пол. Кит сплюнул сгусток крови с разбитой губы, прежде чем решился поднять взгляд. Неслабый удар по челюсти, и во рту вновь скапливается красноватая жидкость. — Император Лотор, не давал разрешения поднимать голову. — А я думала, что у галра только один император, Заркон, — ядовито выплевывает Пидж, отчего у Когане внутри всё застывает от ужаса. — Ах ты, мелкий!.. — замахнувшуюся для удара Эзор останавливает властный голос сверху. — Эзор, нет. — Н-но принц?.. — удивление и непонимание проскакивает не только на лицах генералов. — Займись его товарищем, мне кажется, ему мало досталось, — медленно, с явно усмешкой в голосе протягивает некий «принц», и в следующую секунду все тело красного паладина окутывает волна боли от электрического разряда. На заднем плане от ужаса вскрикивает Пидж. Кит стискивает зубы до боли, пока галрийские мощные лапы с силой пинают его по рёбрам, рукам и ногам. Пидж в страхе и истерике, кричит и не оставляет попыток вырваться, отчего преданные генералы бьют только сильнее, больнее, не сдерживая ухмылок, пока со стороны не слышится удовлетворенное.: — Достаточно. Посадите наших дорогих гостей на колени передо мной, — ругательства девушки резко стихают. Ей приходится с силой сдерживаться, чтобы Киту не досталось еще больше. Сам Когане сейчас будто желе, едва может сфокусировать взгляд хоть на чём-либо. Его грубо хватают за плечи и садят на колени перед императором. Боль вспышкой отрезвляет паладина, когда кто-то грубо хватает его за волосы, заставляя поднять голову вверх. Пидж еле слышно вскрикивает, и сквозь гул в голове Красный едва различает её тихие ругательства: — Убери от меня свои руки, мерзкая тварь!.. — Хочешь продолжить нашу занимательную игру с твоим другом? — в ответ на надменный шёпот Эзор, зеленый паладин молчит и до крови стискивает руки в кулак. — Так-так, что ж, посмотрим, кто же сегодня почтил нас своим визитом? — чужой надменный голос обращает на себя внимание своей властностью и злорадством. Наконец Кит позволяет себе взглянуть на его обладателя. Молодой император встречает гостей в одеянии не менее откровенном, чем у снующих рядом рабов и рабынь. Мягкая атласная ткань халата пурпурного цвета легко скользит по сиреневато-серой коже в унисон с побрякивающими дорогостоящими украшениями. Принц предстаёт пред ними на ложе в окружении бархатистых подушек и шёлковых тканей, с так и ластящимися обнаженными телами вокруг. Их цепи и украшения звонко поблескивают в полутьме, пока одна за другой они предлагают различные яства своему императору и палачу. Лотор ухмыляется, и его усмешка ядовита, как побеги жёлтолистового прохвоста с Таурин-Кому, глаза цвета морского дна горят вселенским озорством. — И кто бы мог подумать, — улыбка полукровки становится все шире и шире по мере пристального рассматривания брони пленных, — воины величайшего из защитников Вселенной — Вольтрона! Прямо здесь! В моей тюрьме! Лотор заканчивает свою речь громким смехом, что эхом разносится по залу. — Вы только подумайте, — одна из наложниц передает своему императору бокал с неземным вином и вновь мягко устраивает свою голову прямо на его колене в ожидании привычной ласки, — двое из паладинов легендарного Вольтрона, что постоянно ускользают из-под носа моего горячо любимого отца, находятся прямо здесь, в моих руках… — он отставляет бокал на поднос, переданный вторым наложником, и, резким движением перехватывая того за цепь на шее, медленно склоняется к его уху и что-то шепчет, а после так же быстро отпускает. — Что ж, очевидно, мне сегодня несказанно повезло. Наложник изящно и быстро покидает своё место для выполнения поручения, и его тут же заменяет другой. Этот пафос, эта надменность, эта гордыня и совершенно никчемно выставленный напоказ королевский статус — всё это неслабо бесило Когане, пока он и Пидж были вынуждены сидеть на ледяном мраморном полу зала, шипя от синяков и ушибов по всему телу. Непродолжительный смех принца и собственническое отношение к окружающим довели красного паладина до ручки. — Твой ублюдочный отец никогда не получит нас и наших львов, так что можешь закрыть свой поганый галрийский рот и гореть в аду, мразь! — не замечая ничего, даже внезапно затихнувший зал, Кит продолжал кричать оскорбления в адрес принца: — Ублюдки, вроде тебя, только и могут, что просиживать свои задницы и отдавать команды направо и налево, а на деле вы лишь трусливые крысы, что первыми покинут корабль, стоит только зазвенеть сирене! А ты! Ты даже не настоящий император, а просто бастард, один из многих претендентов на власть, придурок! Когане прерывается ощутив ещё один сильный удар под дых. Эзор не сдерживается, и последующий удар ногой производит прямиком по челюсти, отчего рот паладина в мгновенье ока заполняется смесью слюны и крови. В завершение слышится гневное восклицание девушки: — Да как ты посмел оскорбить нашего прекрасного императора, ничтожество! Ты думаешь, что вы лучше? Да вы ни на что не способные куски мяса! Да вы!.. — Эзор хватит, — металлический голос Лотора прерывает разносящийся в тишине звук ударов. — Прекратить самодеятельность. И подними голову этого маленького выродка выше. Пидж, наблюдая со стороны за тем, как грубо, словно куклу, Кита с разбитым лицом и кровоточащими ранами по всему телу галра хватают за волосы, заставляя закинуть голову, сжимает кулаки до боли и проглатывает вставший в горле крик. «Не сейчас. Пидж, держись. Твои крики ему ничем не помогут…» Еле сдерживая всхлипы от своей беспомощности, девушка чуть поднимает голову и бросает короткий взгляд в сторону Кита. И всего на мгновенье он перехватывает его. Его грудь тяжело вздымается при каждом вздохе, ноги и руки, заведенные за спину, мелко подрагивают, по лицу из разбитого носа и расквашенной губы тонкой струйкой безостановочно стекает кровь. Но даже несмотря на это, Кит безмолвно ей отвечает. Он говорит: «Держись». И ей кажется что он готов упасть в любую секунду, но он по-прежнему стоит на дрожащих коленях, задрав голову вверх. Он говорит: «Прости». И за один такой виноватый взгляд ей хочется собственноручно разорвать Лотору глотку. Он говорит: «Я рядом, несмотря ни на что». И с характерным звуком сплевывает скопившуюся во рту кровь прямо на пол. И Пидж понимает, что все это пустяки, что они вместе, они команда, они выдержат все и выберутся отсюда, потому что они не одни. — Милые-милые, наивные паладины Вольтрона, неужели вы действительно думаете, что я заинтересован в передаче единственного во всей Вселенной оружия, которого мой отец так боится, ему лично в руки? — Лотор смотрит выжидающе, глядя на удивленные лица пленников. — И что же ты тогда намерен делать с нами дальше? Убить? — перехватывает инициативу зеленый паладин, злобно сверкая глазами. — Я думаю, ваш отец, император, не обрадуется измене родного сына. Принц в ответ лишь пропускает довольный смешок. — Вы, земляне, такие глупые и наивные существа. Разве я не упоминал об этом ранее? Меня не интересует планы моего отца, ведь все они глупы и слишком самоуверенны. Завоевание всей Вселенной? Какая глупость! Я мыслю куда шире и глобальнее, чем он. Так что будьте уверены, ваше убийство не в моих планах. Было бы полным расточительством так грубо разбрасываться таким бесценным материалом. Как думаете, юные паладины Вольтрона, сколько галра мечтает поразвлечься с нарушителями их спокойствия? — ухмылка на лице юного императора становится всё шире, а задорные недобрые огоньки в глазах пляшут, как черти на празднике поедания жертвы. — Ты… Вы… Вы не можете! — только хотела возразить Пидж, когда заметила движение позади принца и замерла, не в силах пошевелиться, когда распознала рядом с вернувшимся рабом удивительное существо. — Это… Это человек? — одними губами прошептала девушка и тут же затихла. Землянин, человек… Здесь? На корабле галрийского принца? Лэнса МакКлэйна, в свою очередь, появление сородичей ничуть не удивило. За последние полтора-два года появление на корабле все новых, непохожих на других пришельцев мало кого удивит, даже если это земляне. Людей парень не видел давно, но увы, сейчас для него это не имеет никакого значения. Лэнс умный мальчик. Лэнс знает правила. Он знает, что его основная задача сейчас — слушать приказы его хозяина и ни на что не отвлекаться. Он знает, что должен внимательно следить за жестами принца, чтобы знать, отдалиться ему или сократить дистанцию. — Вы хотели меня видеть, мой император? — голос кубинца спокоен и ровен, а на лице сияет мягкая располагающая улыбка, несмотря на то, что каждый раз перед ним всё внутри дребезжит от ужаса. Вместо ответа Лотор незаметным движением прогоняет надоедливых слуг и одним быстрым жестом подзывает смуглого юношу ближе. Лэнс занимает место по левую сторону от принца с присущей только ему грациозностью и легкостью в походке. Затем плавно опускается на одно колено и мягко целует тыльную сторону протянутой к нему руки. Действие мимолетное, однако даже самому юному наложнику абсолютно ясно — юноша сделал превосходно всё, даже мельчайшее касание рук, что придерживали ладонь принца, едва касаясь кончиками пальцев. С тем же изяществом и грацией парень поднялся с колен, ожидая приказ. И он был. — Сядь, — принц даже не поднял на него свой взгляд, неотрывно следя за своими пленными, и лишь небрежным жестом правой руки указал на свои колени. И Лэнс слушается, не смея перечить. Он быстро и ловко обходит ложе императора сзади, не смея отрывать того от своих мыслей, но не теряя своего изящества и мягкости. Опуститься на чужие колени — задача не из легких даже для наложника со стажем, но Лэнс старается изо всех сил, тремя пальцами подхватывая струящийся, так и норовящий сползти ниже полупрозрачный синий шелк, и удобно устраивается на принце. — Вы, люди, такие хрупкие и мягкие существа, — нарочно медленно, с издевкой произносит Лотор, подставляя к лицу кубинца свою большую, широкую сиреневатую ладонь. «Ты знаешь что делать». И юноша буквально трётся об неё носом, подобно зверушке, требующей ласки. Слегка помассировав брюнету затылок и грубо схватив его за волосы, потянув назад, галра добавляет: — Вас так легко сломать, всего одним движением руки… — принц наконец отводит взгляд своих пронзительных темно-синих глаз от пленных и переводит его на Лэнса. — Но вы упорно продолжаете сражаться за то, чего у вас уже давно по праву нет. А затем подносит несколько пальцев правой руки к его, Лэнса, рту. — Оближи. Довольно грубо, но МакКлэйну ничего не остается, кроме как беспрекословно подчиняться приказу. Мягко, будто к сокровищу, прижаться к пальцам губами и вобрать в рот по одному. Лэнс щедро смазывает пальцы Лотора слюной, пока сам император довольно грубо ведет рукой по его талии вниз, к ягодицам, и с силой сжимает. Хватка у принца прекрасная, и брюнет будет даже не удивлен, найдя завтра новые синяки на теле. Челюсть у парня быстро сводит, но позволить себе такой роскоши, как остановиться, он не может. «Ты же не хочешь, чтобы эта очаровательная брюнетка оказалась на твоем месте?» К счастью, пальцы галра, довольный работой, убирает и даже стирает отвратительную ниточку слюны, стекающей по подбородку. Кубинец, которому едва удалось глотнуть немного воздуха, тут же грубой хваткой за горло оказывается притянут для поцелуя. Хотя сам Лэнс и поцелуем бы это назвал с натяжкой. Больше похоже на то, как какой-то паразит пытается залезть тебе внутрь, царапая губы и глотку в кровь. Поэтому он только послушно открывает рот, позволяя Лотору беспрепятственно проникнуть на свою территорию и, мигом очертив ровный ряд зубов, сплестись с кубинцем языками, своим буквально трахая рот, не давая даже вздохнуть. Почти потеряв равновесие и едва не завалившись на галра, Лэнс хватается руками за обивку дивана в попытках вздохнуть как можно больше воздуха, как только принц прерывает поцелуй. МакКлейн, как можно незаметнее сглатывает, неосознанно облизав губы. Как бы там ни было, Лэнс почти упал, и сейчас может быть наказан за такую проделку на глазах у пленных. Но Лотор ухмыляется, одними губами шепча «умничка», и, уже нежнее схватив его за подбородок и оставив легкий поцелуй на губах, продолжает дальше: — А теперь займись моей прической, моя прелесть. И кубинец покидает колени принца не спеша и осторожно, неприметливо одергивая и поправляя одежду на ходу, прежде чем встать позади принца, неспешно расчесывая длинные белоснежные волосы своего императора. Он нарочно старается не смотреть на лица застывших пленников. Он и так знает, что сейчас там увидит. Боль, отвращение, сожаление, жалость и пренебрежение. Лэнс знает эти чувства, уже сотню раз он видел эти лица и наполненные отвращением к нему глаза. «Подстилка, шлюха, развратная кукла!» Он слышал эти слова не единожды, на сотне языков Вселенной. Но исход у них самих всегда один. Вскоре они все сами попадают в эту сеть. Сеть разврата и похоти.