***
Выпускной. Вечеринка в главном здании. Радость... Никто из 3-Е не радовался. Даже весельчак класса Хирото Маехара находился на выпускном, понурив голову. Не хотелось смеяться. Не хотелось танцевать. Даже не хотелось выпить стакан пунша. Они должны радоваться. Они убили Коро. Получили вознаграждение. Их в конце концов даже пригласили на Выпускной. К ним проявили радушность. Весёлая музыка била в уши. 3-Е класс просто хотел побыть в покое. Он просто хотел тишины, одиночества, времени. Даже Терасака перестал наезжать на очередного ученика главного корпуса, который ранее смеялся над ним. Весь третий «Е» должен смеяться последним. Он не смеётся. Видеть веселье на лицах остальных учеников... Противно. Но ученики класса неудачников не могли пропустить выпускной. Коро-сэнсей явно хотел, чтобы его ученики повеселились от души. Улыбка на лице появляется только через силу. Ситуация намного хуже, чем кажется. Каждый учащийся 3-Е хочет побыть в одиночестве. Уже забывая о том, что выпускной — последний шанс распрощаться с друзьями, приобретёнными за один год учёбы. Есть те, кто перейдут в одну школу. Есть уже сформировавшиеся парочки, которые будут после учёбы гулять по вечерам. А есть те, которые не смогут проводить с бывшими одноклассниками много времени. У них совсем другие планы. У них учёба, клубы, новые друзья. Старое постепенно забывается. – Чего ты тут одна сидишь, м? – голос Кармы слышится весьма неожиданно, из-за чего Рио вздрагивает. Не выдержав громкой музыки девушка удалилась на улицу, во двор, где заботливым директором, а точнее его деньгами, были поставлены скамейки. – Не так душно, – отмахнулась блондинка, привычно усмехаясь. Смерть Коро была переломным моментом для неё. Для Кармы тоже. – Не против, если я составлю тебе компанию? – Падай. Тишина радует слух. Нет громкой музыки и искреннего смеха. Можно вздохнуть полной грудью прохладный воздух, прикрыть глаза и утопать в своих бескрайних мыслях. – Ты уснула что ли? – чуть ли не над самым ухом блондинка слышит по-доброму насмешливый голос одноклассника. Бывшего одноклассника. Они никогда больше не увидятся. Сейчас она может делать что захочет. Говорить, что захочет. Сейчас она не боится при неверном слове обидеть его. – Я тебя сейчас прогоню со скамейки, – Рио супится, отталкивая лицо Акабане от себя. Тот что-то бубнит, а затем смеётся. Рио бесит его смех. – И всегда ты был таким лицемерным? – Накамура слегка горбится, опуская взгляд на клумбы. Весна. Цветы расцвели. Яркие лепестки торчат в разные стороны. Карма несколько секунд непонимающе смотрит на подругу. – Наверное. А тебе кажется, что я слишком лицемерный? – Буквально вчера ты пускал слёзы и сопли над смертью Коро-сэнсея, а теперь ведёшь себя как ни в чём не бывало, – спокойным и однотонным голосом ответила голубоглазая, глубоко вздыхая. Она лицемерка. – Ну не знаю, я всё-таки всегда хотел убить его, – Акабане пожимает плечами. Карма улыбается, глядя на смятение в глазах Рио. Она будто бы пытается что-то сделать, что-то сказать, но... Никак не может решиться. Ему не обидно. Возможно, он действительно лицемер. Акабане вздыхает и начинает искать что-то в своей школьной сумке. Мило, что он взял её с собой в этот день. – Держи. Надеюсь ты понимаешь, почему я не отдал тебе это раньше. Рио с нескрываемым удивлением смотрит на коробку в руках аловолосого. Он протягивает ей подарок... ... на Белый день. – Надеюсь брал не самый дешёвый, – Накамура сдержанно улыбнулась, принимая подарок. Удивительно, что Карма не наплевал на это дело. – Там зефир. Нижнее бельё, мне показалось, дарить тебе будет рано. Не доросла ещё. * (* – На Белый День парни дарят обычно зефир, шоколад или белое нижнее бельё.) – Извращенец. Карма не знает, почему захотел вообще подарить ей это. Белый день давно прошёл... Желание отдать ей зефир, политый сверху шоколадом, осталось. Это их последняя встреча. Он может делать всё, что душе угодно. – Знаешь... Я всё ещё не забыл тот поцелуй в щёку. – И... Что? – Накамура часто думала о том, какая это глупая была идея, о том, что её неправильно поймут, о том, что... – Не знаю. – Ты идиот, Карма. – Взаимно. Это был бессмысленный диалог. Акабане знал это. Но он всё же принёс какое-то облегчение. Рио не пала духом, как может показаться на первый взгляд, она не... Карма мог поклясться, что услышал шмыганье носом. Рио потирала руками глаза, в то время как её плечи слегка дёргались. Никто бы и не мог подумать, что она так сильно привязалась к их странному учителю. Это последний раз, когда они так разговаривают. – Эй, ты чего? – Карма не скрывал своё удивление, – Ого, не думал, что ты способна на сочувствие. Акабане знал, что это не сочувствие. Он знал, что Накамура еле сдерживает эмоции. Он знал, что смерть Коро — удар для неё. Но он всё равно полез к ней с глупыми шутками. Ему просто будет не хватать общения с ней. Рио не знала как ответить. Поджимая губы, та старательно пыталась скрыть тот факт, что сейчас еле сдержалась от слёз. Никто не должен знать, что обычно весёлая, иногда грубоватая, самоуверенная Накамура сейчас чуть не разрыдалась. Сейчас она похожа на Каяно. Кстати, та всё-таки заплакала у Нагисы на плече. И у Рио не было желания фотографировать их. – Заткнись, Карма. Хоть раз в жизни, заткнись. Акабане улыбается и кивает, а затем переводит взгляд на небо. В янтарных глазах отражается белая луна. Рио опускает голову, пытается взять себя в руки. Это слишком переломный момент для неё. Почему Карма только усугубляет ситуацию? Почему он не накричит на неё и не скажет, что ненавидит её всем сердцем? Зачем он вообще вручил ей зефир? Если бы он накричал, она бы чувствовала себя лучше. Последний раз, когда они делят мысли вдвоём. – Карма... – спустя пару минут, Рио тихо зовёт своего одноклассника, в надежде, что тот не услышит. – Чего? Он всё-таки услышал. – Говорят, ты в Кунигигаоке останешься. Почему мне не сказал? Что, боишься, что за тобой увяжусь? – Я не знаю. Наверное, забыл, – решил честно признаться Карма. Рио ему не верит. – Ясно. Общаться стало трудно. Эмоции накрывают с головой. Хочется выплеснуть их, сорваться... Это их последняя встреча, поэтому можно. – Знаешь, Карма, ты меня уже достал, – с высокомерной усмешкой говорит Рио, – Всегда, каждый раз, когда я вижу твою улыбку, хочется взять и набить тебе рожу. Может хоть после этого в тебе капелька красоты прибавиться. Про голос я вообще молчу! – Накамура истерически смеётся. Переломный момент наступил, – Ты жалкий. Ты противный. От одного твоего касания тянет блевать. Акабане сначала с удивлением, а затем с полным безразличием смотрит на Рио. Не обидно. Не должно быть. Почему эти слова ранят? Они ничего не значат. Сама Рио в жизни Кармы ничего не значит. Она просто человек. Человек, что ничего и никогда не значил. Обида читается в глазах Кармы. Он этого не скрывает. – Понятно. Девушка закрывает лицо руками. Она сорвалась и понимает это. Гордость не даёт даже извиниться. Всё равно они больше никогда не будут общаться. От этого становится легче. – Эй, ну хватит рыдать, улыбнись ты наконец! – не выдержав уж слишком кислой мины подруги, сказал Акабане, нагло убирая руки блондинки от её лица. Он делает ещё хуже. И Рио улыбается. По крайней мере пытается. Заметив, что ей это даётся с трудом, Карма, продолжая держать девушку за руки, встаёт со скамейки и идёт куда-то в сторону, тянув Накамуру за собой. Девушку не сопротивляясь поднимается и идёт следом за ним. – Ты хоть танцевать умеешь? – поняв весь смысл задумки парня, спрашивает голубоглазая, предводительно усмехнувшись. Они понимают друг друга с полуслова. – А какая разница? – Карма опять смеётся, начиная водить Рио за собой по кругу. Девушка улыбается, а затем и сама начинает смеяться. Стыд пробирается по спине. Мурашки бегают по телу. Холодный ветер треплет волосы. Локоны спадают на лицо. В глазах отражается луна. – Эй, не так быстро! – спотыкаясь из-за того, что пыталась шагать за Акабане быстрее, вскрикивает Накамура, сильнее сжимая их ладони в замке. Тепло. Зефир забытый лежит на скамейке. Белый день прошёл. Март прошёл. С ним должны уйти воспоминания, которые уносят лепестки цветущей сакуры.***
Рио набирает в грудь побольше воздуха. Выпускной заканчивается. Громкая музыка затихает. Люди расходятся. Улыбки на лицах остаются. 3-Е прощается. Карма всё ещё сидит рядом с ней, явно собираясь уходить. Это последний день, когда она так искренне смеялась. Последний день, когда она заставила Карму рассмеяться. Далее за неё это будет делать другая девушка. – Карма, – Голос дрожит. Было желание опустить голову и бросить эту глупую затею, – Прости. – За что? Рио усмехается, толкает парня в плечо и со смехом проговаривает: «Я не со зла на тебя накричала, правда!». Карма делает обиженное лицо, мол, ты очень сильно задела мои чувства, а затем, не выдержав, издаёт смешок, ухмыляется и трепает девушку по голове. – Я знаю, Ри-тян. Рио не злится. Опять по-детски болтает ногами. Карме будет не хватать её. Будет не хватать её улыбки, смеха, того, как она наивно болтает ногами. Парень всегда думал, что ему будет легко проститься с одноклассниками из 3-Е. Почему он стал таким сентиментальным? Почему он привязался к этой странной блондинистой особе. Пока Акабане витал в своих мыслях, Рио успела открыть его подарок, достать оттуда два зефира. Надкусив однин зефир, второй она протянула Карме. – Держи. Не буду же я одна есть некачественные сладости. Карма улыбнулся, забирая из рук Рио покрытое шоколадной глазурью кондитерское изделие. А ведь он не купил самое дешёвое. Рио знает: скоро они будут прощаться. Скоро они заживут, каждый своей жизнью. Скоро.. Через несколько минут. Последний раз, когда они так сидят на скамейке и едят зефир. Слова давались с трудом, а дыхание сбивалось. Смеяться вновь не хотелось. Накамура давно поняла, что влипла. Влюбилась, как сопливая дура, коих много на белом свете. Последний раз, когда они так нервничают и не могут начать прощальный диалог. – Скажи-ка мне, Акабане, – доедая зефир, произнесла блондинка, внимательно посмотря на лицо друга. Кровь приливает к щекам. Перед глазами Накамуры Карма всегда представал идеалом. Садизм, гордость, эгоизм... Эти черты вовсе не казались в Карме плохими, нет. Рио никогда не смогла бы этого объяснить, – Ты что, серьёзно не заметил, что ты мне нравишься? – спокойный, даже гордый тон голоса. Таковой пытается казаться Накамура. Это последний день, когда они видят друг друга. Можно говорить что угодно. Карма чуть не подавился зефиром. Он не ожидал такого откровения от Рио. Но оно оказалось настолько же приятным, насколько неожиданным. – Нет. А должен был? – Карма не сдерживается от очередной шутки. Рио смеётся. Стеснение прошло, будто бы они давным давно встречаются, а сейчас просто прикалываются. Стеснение прошло, потому что не перед кем будет стесняться в дальнейшем. Никого не придётся избегать. – Тебе наверное сто раз говорили, но... – блондинка слегка касается ладонью щеки аловолосого. Тот не отстраняется, – У тебя глаза, как солнце. – Хм... Солнце же всегда на небе, нет? – Боже, ты извращенец. Карма улыбнулся. Он может делать что захочет. Она может делать что захочет. Страха перед словами больше нет. Последний день... – Ты же в курсе, что мы больше не увидимся? – неожиданно спрашивает обладатель, по мнению Рио, солнечных глаз. Накамура медленно кивает, слегка прикрывая глаза. Больше не будет фотографий. – Как я помню, ты хотела уехать в Англию, верно? Больше не будет совместного смеха. – Да. А ты так и останешься в Японии, верно? Больше не будет планов, больше не будет попыток свести одноклассников. – Скорее всего. Больше не будет лихорадочного блеска в глазах. И сердце не будет отбивать бешеный ритм. Щёки перестанут краснеть. Дыхание перестанет сбиваться. Карма не выдерживает и медленно наклоняется к лицу подруги, аккуратно накрывая её губы своими. Сердце замирает. А глазах мутнеет. Тишина давит на слух. Они не боятся. Чувство страха всегда казалось странным. Чувство страха должно появляться только перед возможной погибелью. Никак иначе. Боятся чувств, слов и действий — глупо. Рио прерывисто вздыхает, а затем отвечает на поцелуй. Её руки медленно обняли парня за шею. Щёки краснеют. Внутри всё сжимается. Больше не будет поцелуев. Не будет всего этого, если позволить уйти, если отпустить. Неожиданная лёгкость появляется в теле. Жар нарастает. Дыхание затрудняется. – А что ты скажешь, – слегка отстранившись, начала Рио, – Если я вдруг захочу тоже остаться в Кунигигаоке? Накамура не хочет отпускать сейчас. Она хочет испытывать глупый страх при поцелуях, хочет бояться сказать простое «да», на предложение пойти в кино, как на первое свидание. – Промолчу. Карма продолжает улыбаться. Он хочет бояться обидеть её простыми словами. Он хочет слышать, как она кричит на него в порыве ревности. Он хочет заставлять её улыбаться. Он и она пережили этот переломный момент в жизни. Смерть Коро-сэнсея постепенно забывается. А Белый день остаётся обычным праздником.