Sugar Daddy

На улице ночь. Звёзды на небе ярко светят, в то время как Чонгук чувствует себя на их фоне блеклым и потухшим. Он перебирает монетки в ладони. Доллар и двадцать пять центов — не густо. Но, вероятно, он сможет купить хотя бы рамён. Или два батончика сникерс. Он готов на что угодно, лишь бы желудок перестал урчать. Чонгук не ел с утра. Он пришёл с работы, которая последнее время не приносила ему дохода — хотя его уверяли, что модели зарабатывают достаточно, — и обнаружил, что в его холодильнике повесилась мышь. У него были лишь заплесневелый кусок сыра, горчица и одинокое яйцо. Поэтому сейчас он сидел на лавке перед супермаркетом, отчаянно выгребая деньги из всех карманов. — Это отстой, — вздохнул он, со скрипом сжимая единственную найденную купюру в ладони. — Точно, — донеслось сверху. Чонгук так испугался, что, вздрогнув, выронил всю мелочь на асфальт. Чертыхнувшись, он нырнул вниз, начав быстро собирать монетки. Эти деньги — единственное, что может спасти его от голодной смерти на ближайшие сутки. Одна особо проворная монетка докатилась до чужого ботинка, нырнув под его тупой носок. Это была дорогая обувь, очень: мюли с логотипом гуччи, начищенные до такого блеска, что Чонгук, вероятно, мог бы увидеть в них своё отражение. — Вы не могли бы, эм… — залепетал он, неловко поднимая взгляд вверх. Лучше бы он этого не делал. Какой стыд. Человек, возвышавшийся над ним в прямом и переносном смысле этого слова, был красив до безумия. Ухожен и обласкан дорогим уходом. Его кожа блистала, бриллиантовые серьги в его ушах похожи на камни в четырнадцать карат, кольца и браслеты, вероятно, куплены у Cartier. А ещё он определённо накрашен, судя по идеальному тону, одинаковым ровным бровям и сияющим розовым губам. Его рубашка из шёлка небрежно заправлена в классические стрейчевые брюки, подчеркивая тонкую талию. Причёска — идеальна, волосок лежит к волоску. Встрёпанные патлы Чонгука стыдливо и виновато обмякают под капюшоном. Взгляд Чонгука затягивается, он знает, что нужно прекратить пялиться, но он просто не в силах опустить взгляд. Он точно приворожён. Мужчина перед ним игриво склоняет голову к плечу, улыбаясь. Чонгук сглатывает, когда видит глаза. Даже они дорогие, не зелёные и не карие, как у него самого, а, чёрт побери, золотые. Не человек — самородок, вот кто перед ним. — Красиво смотришься, — комментирует невероятный красоты незнакомец. Его слова проникают в уши вязкой, сладкой патокой. Чонгук стоит на коленях - он прекрасно понимает шутку, - и его щёки ярко вспыхивают. Он растерянно смотрит, как мужчина медленно, с ленцой и неуловимой грацией опускается вниз, на уровень Чонгука, подбирает монетку, закатившуюся ему под ногу, и протягивает её парню обратно со словами: — Прости, что напугал тебя, — и смотрит прямо в глаза. Чонгук сглатывает, его кадык нервно дёргается. До его носа доносится едва уловимый запах ягод и ещё чего-то сладкого, но не приторного, возможно, как ваниль. Ваниль с малиной? Он такой голодный, что от этих ассоциаций его живот издаёт громкий рык. Алея пуще прежнего, Чонгук наблюдает за тем, как бровь незнакомца приподнимается. — Кхм, — он кашляет, быстро вскакивая на ноги и отдёргивая свою серую толстовку. — Да, всё в порядке, спасибо, сэр. Незнакомец морщится, глядя на Чонгука с прищуром. — Никаких «сэр», мне всего двадцать пять, я не настолько стар. Чонгук затравленно кивает. Его спрятанные в кармане-кенгуру ладони потеют, перебирая мелочь со звенящим звуком. Незнакомец, от которого Чонгук не решается отойти, словно его к полу приклеило, поправляет и так идеальную прическу и присаживается на лавочку, закидывая ногу на ногу. Чонгук не знает, почему не идёт в магазин за своим чёртовым сникерсом. Он чувствует необъяснимую тягу остаться. Незнакомец странный. Он богат и красив, смутно знаком, будто Чонгуку доводилось видеть его раньше. Может, это и так, но Чонгук так ослеплён, что у него нет сил вспомнить. И ещё одна деталь, которая держит парня на месте: бутылка вина в руках незнакомца, которую тот не может открыть. Почему-то чужая беспомощность трогает его, и он неловко говорит: — Попробуйте этим, — и передаёт одинокий ключ на кольце с брелоком-открывашкой, выигранным однажды в автомате на заправке. — Спасибо, — незнакомец с благодарностью принимает подношение. Чонгук замечает, что в глубине его глаз таится какая-то едва уловимая тоска. — Это очень кстати. День отвратительный, и я собираюсь напиться в одиночестве. — Тут он поднимает взгляд на Чонгука, предлагая: — Хочешь выпить со мной? — Мне нет двадцати одного, — быстро отвечает Чонгук и поджимает губы. Он не хочет пить, он хочет есть. Желудок напоминает об этом, вновь начиная урчать. — Ты голоден? — в чужом голосе обеспокоенность. — Может, купить тебе что-нибудь на ужин? Чонгук быстро-быстро качает головой. Боже, он, должно быть, выглядит действительно жалко. Он так волнуется, что начинает придумывать на ходу. — Я не могу сейчас есть и пить. Я работаю в модельном агентстве и до среды мне нужно сбросить два килограмма. Незнакомец сканирует его фигуру взглядом; останавливаясь на лице, его взгляд теплеет. Он сочувственно кивает и говорит: — Бедняжка. У тебя отличная фигура, тот, кто говорит тебе худеть — глуп. — Он отпивает из горла бутылки — Как тебя зовут, милый? Чонгук смущается от комплимента, опускает вниз голову, чертит носком кроссовка линии на асфальте и отвечает: — Чонгук. — А меня Тэхён. Я предлагаю вот что: ты подвозишь меня до дома, потому что я забыл, что пьяным нельзя садиться за руль, а я в свою очередь, конечно же, выгодно тебе за это отплачу. Чонгук столбенеет, пытаясь переварить услышанное. Что, блять? — Подвезти? — пищит он. — У тебя же есть права? — идеальная бровь Тэхён выгибается. Чонгук кивает — конечно. У кого их вообще сейчас нет? — Не переживай, это не очень далеко, я закажу тебе такси на обратную дорогу, — Тэхён улыбается сладко и лучисто. Он указывает бутылкой вина в сторону парковки. — Вон моя машина, не хотелось бы оставлять её здесь. Чонгук смотрит в том направлении и, оу, он понимает. Канареечная Ferrari словно бриллиант среди камней. Она броская и на неё уже наверняка пускают слюни воры. Оставить такую на ночь в не самом лучшем районе всё равно, что попрощаться с ней навсегда. И, ладно, Чонгук не может сказать «нет». Это как отказаться от игрушки, которую хотел всю жизнь. Чёрт, он что, правда окажется за рулём Ferrari? Но разве мама всегда не говорила ему, что садиться к незнакомым дяденькам в машину опасно? К чёрту. Чонгуку за это заплатят, а ему очень нужны деньги. — Конечно, почему бы и нет, — Чонгук робко улыбается, подавляя внутреннюю дрожь. Тэхён довольно хлопает в ладони и встаёт. Он подходит к Чонгуку, заставляя того на секунду задержать дыхание, щелкает его под подбородком и разворачивается, направляясь к своей ужасно дорогой машине. — Лови, — хихикает мужчина, подбрасывая в воздух ключи. Еле как сориентировавшись, Чонгук подпрыгивает, чтобы поймать их. — А ты ловкий, молодец. Чонгук признаёт, что его грудь горделиво выпячивается из-за похвалы. Он нажимает на кнопку разблокировки, и автомобиль загорается передними фарами, а потом — боже мой — двери поднимаются вверх. Какого чёрта, они что, в гребаном GTA? В салоне автомобиля пахнет кожей и свежестью. Чонгук неуверенно поджимает губы, когда смотрит на приборную панель с множеством кнопочек и подсветкой; его колени неловко сведены вместе. «Какого хера я делаю?» — задаётся он вопросом, кладя ладони на руль. Тэхён смотрит на него любопытным взглядом, как хозяин, что следит за адаптирующимся в новом доме щеночком. Это немного сбивает с толку, но Чонгук, призывая к себе все силы, заводит машину, удивляясь плавному рычанию мотора. Вот это тачка! Аккуратно, с задержанием дыхания, Чонгук выруливает с парковки. — Ты просто смотри на навигатор… — Тэхён откидывается на спинку кресла, делая очередной глоток. Чонгук отмечает, что бутылка уже наполовину пуста, а щёки у Тэхёна чуть подрумянены. — Спасибо, что согласился, сладкий, — говорит мягко Тэхён. От прозвища, данного ему, Чонгук давится собственной слюной. — Это был чертовски сложный день. Я рад, что встретил тебя. — Мне не сложно, правда, — Чонгук отмахивается. Конечно ему не сложно побыть за рулём Ferrari, а потом ещё и получить за это вознаграждение. — Так, ты студент? Чонгук крепче сжимает руль, качая головой. — Я… эм, коплю деньги на свою учёбу. Тэхён кивает и делает ещё глоток. В его золотых глазах можно заметить туман. — Это хорошо. Я вот не учился. — Нет? — Мой дедушка меня всему обучал. Я не ходил в колледж. Конечно, думает Чонгук, кто-то получил наследство и теперь живёт себе припеваючи. До места назначения они едут всего минут десять. За это время Тэхён опустошает бутылку полностью. Он сидит слегка поникший, его взгляд устремлён в окно, и Чонгук не решается говорить с ним, пока девушка в навигаторе не оповещает, что они прибыли в пункт назначения. И да, конечно, это богатый район, дома в котором находятся друг от друга на расстоянии в километр. — Тэхён? Эй, — парень слегка тормошит мужчину за руку, и тот улыбается, расправляя плечи. — Спасибо, сладкий, — он наклоняется к бардачку и достаёт деньги. Чонгук округляет глаза, когда видит довольно приличную жмень наличных — Вот, возьми. — Но здесь слишком много… — Чонгук запинается. — Брось, Чонгукки, ты потратил на меня своё время, я могу быть благодарным. Бери. — Но… — Чонгук, — взгляд Тэхёна тяжелеет, голос становится ниже. Чонгуку хочется опустить голову вниз от такого тона. Когда Тэхён протягивает деньги во второй раз, он без пререканий берёт их. — Спасибо. Тэхён гладит его по волосам, довольно улыбаясь. Они выходят из машины, и мужчина просит: — Дай-ка мне свой телефон. Чонгук не знает, зачем мужчине нужен его мобильный, но всё равно протягивает ему старенький побитый самсунг. К его глубочайшему удивлению, Тэхён вписывает свой номер. Сердце Чонгука при этом делает кульбит и сальто одновременно. — Я не даю свои контакты просто так, Чонгукки. Тебе следует позвонить мне как можно скорее, — предостерегает Тэхён, и Чонгук сразу же кивает. Он не знает, на кой чёрт ему звонить, и Тэхён будто понимает это, поясняя: — Я был бы рад помочь тебе. Знаешь, — он подходит ближе, начиная гладить Чонгука по плечу, — у меня есть некоторая власть в той области, где ты работаешь. Уверен, быть новеньким в модельном бизнесе непросто. Чонгук сглатывает, потому что он понимает, о чем ему говорит Тэхён — покровительство. Большинство известных моделей всегда имели кого-то сильного и богатого у себя за спиной, это не секрет. Чонгук всегда был против такого, надеясь лишь на свои силы, но смотря на Тэхёна, он был готов передумать. Мужчина чертовски горяч, и маленький гей-девственник внутри Чонгука при виде него пищит от восторга. Они стоят так некоторое время, смотря друг на друга. Один — завороженно, второй — заинтересованно. Чонгук неловко чешет затылок, прежде чем говорит: — Ладно, я понял это, но уже поздно, так что… — он машет рукой себе за спину. — Я, пожалуй, пойду. Но до того, как он успевает развернуться, Тэхён хватает его за запястье и чмокает в щеку, оставляя след от помады на коже. Он, вероятно, чертовоски пьян. — Я серьёзно, Гуки, позвони мне и я с радостью буду готов помочь тебе в любой момент, — повторяет Тэхён уже сказанное, а после разворачивается на пятках в сторону своего огромного дома. Чонгук так и стоит на месте, пока Тэхён отдаляется, махая ему на прощание. Щёку и грудь жжёт. — До встречи, сладкий! — восклицает Тэхён, скрываясь за высоким забором. Нет, что вы, с сердечным ритмом Чонгука всё в порядке.