Подарок

Ф’лар и Ф’нор обсуждали новости, принесенные из вновь обретшего силу и верность Вейру Руата. Первые шаги Лессы Пернской в качестве новой госпожи Вейра Бендена тоже стоили внимания. Распив кувшинчик горячего кла, братья замолчали, думая каждый о своём. - Мой Мнемент’ что-то прячет от меня, я чувствую, - наконец нарушил тишину Ф’лар, в его тоне ощущалась мягкая горечь, - Такого никогда раньше не было. - Твой тоже? - недоуменно поднял брови Ф’нор, - Думаешь, это со всеми драконами так? Думаешь, они отчего-то не доверяют нам? - Нет, - Ф’лар покачал головой, его вечная язвительность при разговорах о Лессе улетучилась, сменившись на тихую грусть, - Он любит меня, как и прежде. Просто есть область, к которой он меня не подпускает. Ф’нор понимающе кивнул, однако не нашел, что ответить. Внезапно он вскочил: - Кант’ не спит, хотя уже должен, в такое-то время, - луны ослепительным блеском освещали пик Бендена. - Они летят куда-то, с Мнемент’ом, - успокоил брата Ф’лар и тут же нахмурился: - Странно, я не давал ему таких указаний… Ф’нор вздрогнул, прервав его речь. Кант’ стал слать ему картинки: драконы неслись в ясном ночном небе почти впритирку; раскрыв загрохотавшие крылья, они мягко скатились на землю и разлеглись, сплетаясь. Коричневый укусил складку на шее бронзового, но не зло, а игриво. Любовь Кант’а к Мнемент’у раскрылась, взорвалась, как сверхновая звезда, она была настолько сильной, что всадник даже охнул. - Так вот что... Ф’нор смотрел в широко открытые глаза брата, изумляясь проскользнувшим там эмоциям, словно быстрый ветерок, схлопнувшийся под крылом дракона, прежде чем он снова надел на себя маску самообладания. - Я… не знал, - голос Ф’лара дрогнул, - Мнемент’ скрывал это до последнего. - Мой Кант’ тоже, - прошептал Ф’нор, не в силах больше смотреть на брата. Оба они невидяще уставились в стол, каждый под действием невероятно ярких образов. Очевидно, драконы совсем не контролировали себя и поток своих сознаний. Звери резвились в мелкой траве, их шеи свились вместе, плоские головы нежно терлись друг о друга. Ф’нора пробрало с головы до ног довольное, слишком интимное урчание Кант'а. Он вскочил, не в силах больше это терпеть, и заметался по комнате. Его чувства взрезались драконьими, точно атмосфера падающими звёздами, голова гудела от бесконечно сменяющих друг друга картин. Он тщетно пытался заблокировать свое сознание, но только причинил себе этим жуткую боль. - Спокойно, - Ф’лар непонятно как оказался рядом и сжал его руку, - Расслабься. Ф’нор смотрел на него испуганными, мутными глазами. Из его носа начала быстро капать кровь. - Расслабься, пожалуйста, брат, - в голосе Ф’лара появились умоляющие нотки, что немного отрезвило Ф’нора, и он по-новому посмотрел на бронзового всадника. Мнемент’ медленно провел раздвоенным языком вдоль всей длины шеи Кант’а. Ф’нор почувствовал гулкую, словно удар по барабану похоть, разлившуюся в теле коричневого дракона. С ним самим происходило что-то непонятное. Они с братом стояли неподвижно, напряженно вглядываясь в лица друг друга. - Они же не пили кровь… Я не понимаю… - Но мало ели, - рука Ф’лара все еще сжимала запястье Ф’нора, взгляд его стал стеклянным, - Кажется, я понимаю теперь, почему Мнемент’ ни разу не догнал Неморт’у… Драконы перевернулись, теперь Кант’ оказался под огромным Мнемент’ом, и у Ф’нора перехватило дыхание. Коричневый всадник словно наяву видел огромные, вибрирующие, сияющие бронзой крылья Мнемент’а, ложащиеся поверх темных крыльев Кант'а, чувствовал, как его дракон поднимает хвост и крупная головка протискивается в его задний проход. Ф’нора бросило на брата со стоном, тот схватил его в свои объятия, сжатые губы опасно близко. Оба были почти слепы и беспомощны от наваливающейся волнами, удушающей драконьей страсти. Ф’нор сдался первым. Он поцеловал сухие, стиснутые губы брата, не надеясь получить что-то в ответ, но Ф’лар отрывисто застонал. Бронзовый толкнул Коричневого на ставший ложем стол и с почти маниакальным желанием впился в его рот. Ф’нора подбрасывало на столешнице, он чувствовал, как Мнемент’ входит в сладко дрожащего Кант'а мягко, но смело, одновременно, точно сквозь завесу, ощущая твердый член Ф’лара, уткнувшийся в бедро. Ф’лар сорвал с него широкий пояс и штаны, возжаждав поскорее присоединиться к драконьему ритму и слиться с сознанием Мнемент’а максимально близко. Он был потрясен, получив от дракона благодарный, нежный ответ, и тут же продолжил. Даже не растягивая лежащее перед ним тело, он тщетно пытался втолкнуться промеж судорожно сжимающихся от боли мышц. Мнемент’ приостановился, и Ф’лар немного остыл под его мысленным выжидающим взором. Кант’ под ним взвыл и зашипел, но Ф’лар не знал его мыслей, а потому последовал наставлению Мнемент'а, что призывал не суетиться. Мужчина попытался растянуть Ф’нора пальцами, оба дракона ждали его, пристально следя за их ощущениями. Бронзовый гигант снова начал движение в огромном теле Кант’а, отозвавшимся нечеловеческим стоном, от которого мурашки пошли по коже. Ф’лар, впав в некий транс, двигался вместе с ними, близко, в нем, внутри, так же как Мнемент’ в своём любовнике. Ф’нор притянул его к себе, застревая в янтарных глазах, точно насекомое, рыча, равно как и извивающийся от удовольствия Коричневый. Лунный свет почти обжигал его плечи и слепил внутренние глаза, но процесс неизбежно подходил к концу. Кант’ посылал Ф’нору острые сигналы о наслаждении, подхлестывающие его собственные ощущения. Член Мнемент'а и Ф’лара с одинаковым усердием ласкали его, и Ф’нор не выдержал, заметался по столу, изливаясь. Кант’ уловил оргазм своего крылатого и взревел - его голос сухим эхом пророкотал по чаше Вейра. Значит, они довольно далеко, но недостаточно. Как мог Ф’лар допустить такое? Впрочем, сам он все еще будто находился в заколдованном сне, продолжая вскальзывать во взмокшего, очень чувствительного теперь брата, двигаясь в одном темпе со своим драконом, и вскоре кончил, вместе с Мнемент’ом, Кант’ом и повторно излившимся Ф’нором. Медленный мурлыкающий рык гулко прокатился по сознанию Ф’лара, сотрясая его воспаленное тело. Все четверо обмякли - два дракона, развалившихся на влажной траве, и два всадника, налегших на скрипучий стол. “Это подарок,” - любовно прошелестел в голове голос Мнемент'а, - “Я знал, что ты тайно влюблён в Коричневого всадника. Ваши - и наши - чувства взаимны”. Судя по расширившимся глазам Ф’нора, его дракон говорил ему то же самое. Ф’лар стащил своего брата со стола, помогая встать. Без тени смущения он оглядел голые крепкие ноги, покрытые белыми пятнами спермы, и сползшие на пол штаны. Ф’нор открывал и закрывал рот, обдумывая слова и не решаясь их сказать. Но его защита треснула, поэтому Ф’лар хорошо чувствовал его волнение, казалось, ещё чуть-чуть и Ф’нор тонко загудит, как натянутая струна арфы. Внезапно сквозь волнение острым ростком пробилась нежность, и это чувство не имело отношения ни ко Мнемент’у, ни к Кант’у, которые быстро заснули в объятиях друг друга. Это чувство он увидел в себе и - будто в зеркало посмотрел - во Ф’норе. Мнемент’ знал, о чем говорит. Ф’нор искренне и светло улыбнулся ему, Ф’лар почувствовал себя безоружным перед этой улыбкой. Он снова осмотрел брата, потом себя и предложил ему руку, чтобы отвести в купальню. Удовольствие, отразившееся в глазах Коричневого всадника, стоило всех слов этого мира.