На глубину

Дориан на такое не подписывался. Демоны, порождения тьмы, драконы — пожалуйста, сколько угодно, хоть каждый день. Отличное практическое применение незаурядных магических способностей, неуклонно ведущее к росту потенциала. В том числе и ради этого он выразил желание составить Инквизитору компанию в его миссии по спасению мира. Только вот он определённо не был готов к походу на Глубинные тропы и тому, что там увидит. Чем глубже их небольшой отряд погружается под землю, тем хуже себя чувствует Дориан. Дело не в проклятых глубочайших подземельях без луча солнечного света и глотка свежего наземного воздуха, нет. С тем, что о комфорте придётся забыть на неопределённый срок, он смирился, пересекая границу Тевинтера без гроша в кармане, а к подчас суровым условиям походного быта привык едва ли не быстрее, чем к далеко не всегда дружественному окружению. Его проблемы касаются магии, и это намного хуже, чем если бы он умудрился заболеть физически. Как если бы воин лишился руки или ноги. Магия, на верхних уровнях свободно льющаяся с рук, внизу ведёт себя не хуже темпераментной девицы. Она всё ещё подчиняется и заклинания выходят так, как задумано, но скаждой новой стычкой в старых гномьих коридорах сладить с её нравом всё сложнее. На кратковременных привалах в укромных закутках Дориан пытается анализировать Завесу, вытаскивает из памяти всё, что может теоретически связать подобные трудности с близостью порождений тьмы или чем-то ещё, но, по всей видимости, подобная область — значительный пробел в его образовании. Он досадует сам на себя, раздражается, злится без видимого повода и всё больше тратит энергии просто на то, чтобы заставить магию проявляться. — Не прими в обиду, Посверкунчик, но мешки у тебя под глазами выдающиеся даже для здешних мест, — говорит ему Варрик, когда отряд, возглавляемый не Инквизитором, а гномкой-Хранительницей с таинственным и мало о чём говорящим "чувством Камня", располагается около внушительного древнего подъёмника. — Не то чтобы гномьи руины были особенно гостеприимны к неприспособленным наземникам, — Дориан натягивает легкомысленную улыбку и отвлекается на молчаливую просьбу Инквизитора разжечь костёр. Никто, кроме него, не замечает небольшую заминку, прежде чем растопка резко занимается оранжевым огнём. Железный Бык отшатывается от мощной вспышки и нарочито показательно трёт рисковавший быть подпаленным бок. — Они даже к гномам не очень-то гостеприимны, если хочешь моё мнение, — Варрик садится рядом с Дорианом. — Особенно когда тебя запирают в очень древнем тейге в компании не самых дружелюбных созданий, и я сейчас не о порождениях тьмы. — Ох, знать не хочу, — отмахивается от нелицеприятных подробностей Дориан и стряхивает с пальцев огоньки остаточной магии, но располагающая физиономия Варрика в совокупности с природным любопытством отвлекают его от нарождающейся боли в висках. Очень вовремя. — Это тот самый тейг, где вы нашли лириумного идола? — Разумеется, он читал историю Защитника и даже был самую малость восхищён столь выдающейся личностью. — Да-да. То ещё местечко, скажу я тебе. И, что самое противное, здесь у меня ощущения ничуть не лучше, а тейг вполне себе обычный, гномий, в Хрониках вон упоминается, раз наша Хранительница так спокойна, — Варрик усмехается и кладёт на колени арбалет, погружаясь в сложную процедуру ухода, на которой Дориан предпочитает не фокусироваться. Что же, не только ему здесь не по себе. Вряд ли подобная новость должна порадовать, но самую малость всё же успокаивает. — Надеюсь, наша вылазка не закончится ещё одним идолом. Кто знает, вдруг мир настолько сумасшедший, что синего и красного лириума недостаточно и есть ещё зелёный?.. — Не дай Создатель, — Дориан морщится. Тошнота щекотала ему горло каждый раз, стоило только подойти к прорастающей на поверхность жиле красного лириума. Не хочется думать, что могут быть разновидности пострашнее. — Вот-вот. Ух, как вспомню, как Хоуку от того идола под конец наших блужданий по тейгу крышу рвало, аж тошно становится, — Варрик с кряканьем отщёлкивает что-то в Бьянке, и Дориан застывает во внезапном понимании. Лириум. Какова вероятность, что они, находясь на такой глубине, идут параллельно жирной лириумной жиле? Если действительно идут, то лишь чудом Дориан ещё не сошёл с ума и не провалился в теневые кошмары. — Варрик, тебе кто-нибудь уже говорил, что твои истории иногда косвенно спасают людям жизнь? — он смотрит в сторону Инквизитора, беседующего в сторонке с их гномами-провожатыми. — Неужто ты делаешь мне комплимент, Посверкунчик? — Это всё мои мешки под глазами, не подумай. Он думает, что подходит к троице бесшумно, но вспугнутый Ренн вдруг тянется к молоту. — Я не порождение тьмы, честно-честно, хоть и очень на него в последнее время похож, наверное, — Дориан примирительно поднимает руки. Учитывая, что он без посоха, а магия слушается очень своеобразно, задумай легионер пустить молот в ход, быстренько отделаться барьером не получится. — Тупая привычка подкрадываться, — ворчит гном и откладывает молот, за что Дориан ему безмерно благодарен. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Инквизитор. Дориан вполне готов ему простить образовательный порыв и интерес к гномьей истории в отсутствие должного внимания к отряду. Когда ты — не маг, тебе не мешают помехи извне и находятся приятные собеседники, даже Глубинные тропы могут сойти за библиотеку. В какой-то степени он даже понимает. Остатки чужих порушенных цивилизаций — это всегда немного больно, но страшно увлекательно. Но его мысли тревожнее, и здоровый эгоизм уверяет, что вполне честно посвятить в них остальных. — Нет. Да. Пока не уверен, поэтому хочу кое-что прояснить. Ммм, леди Валта, могу я задать один деликатный вопрос? — гномка настороженно кивает, и Дориан присаживается рядом. — Ваше "чувство Камня" — оно может что-нибудь поведать о местонахождении лириумных жил? Валта смотрит на него удивлённо, Инквизитор смотрит на него удивлённо и только Ренн неразборчиво бурчит что-то вроде "Чего с вас, наземников, взять", прежде чем отвернуться. — Исала... Лириум здесь повсюду, я конкретно не скажу, — наконец, гномка пожимает плечами. Дориан практически не удивлён. Разве что кишки сводит от подтверждения нехороших теорий. — То есть, во всём, что нас окружает, лириум, — он беспокойно трёт зудящий висок. Замечательно, просто восхитительно. Среднестатистический маг мог бы уже лишиться рассудка. Всё-таки неудивительно, что гномы совершенно невосприимчивы к магии. Валта задумчиво трёт подбородок и будто прислушивается к песне, которую слышит только она. — Честно говоря, я удивлена не меньше вашего. В других тейгах такого нет. Возможно, это связано с титаном. Мы приближаемся к нему, и лириума становится больше, — она всматривается в темноту вокруг импровизированного лагеря. — В скором времени мы им будем буквально дышать. — Восхитительно. Спасибо, леди Валта, — Дориан нервно усмехается. Ничего восхитительного, разумеется, в этом нет. Ещё немного, и магия выйдет из-под его контроля, рассудок помутится, и одному Создателю ведомо, если вообще ведомо, чем это может грозить отряду, не говоря уж о нём самом. Блестяще. — Ох, Дориан, необработанный лириум, — сообразивший, что к чему, Инквизитор прикусывает губу. Он неглупый, их Инквизитор, просто в силу отсутствия способностей не мог предусмотреть, что потащит мага в потенциально опасное для него место. Да и кто задумывает вылазку без мага? Но ситуация всё равно печальная. — Извини. Дориан снова натягивает улыбку. Хочется в привычной манере отшутиться и сказать, что оказаться один на один перед мордой голодной драконицы во много раз страшнее, но он бы слукавил. Драконицу можно уничтожить, особенно если она не огненная. — Обратно на поверхность я тебя отпустить не могу, — Инквизитор хмурится прежде, чем Дориану приходит в голову какая-нибудь идейка. — Одному по Глубинным тропам бродить глупо. — Стражевский способ самоубийства, — поддакивает Ренн и чешет затылок. — Порождения могут набежать из какой-нибудь дыры, вы явно не всё завалили. Дориан фыркает. Он явно проигрывает самому себе, если не может разрядить хорошей остротой образовавшееся напряжение. — Что же, воспользуюсь случаем, чтобы позже написать какой-нибудь толстый талмуд о сопротивляемости лириумному воздействию. Ну, или освещу тысячу и один способ сойти с ума, — он сосредотачивается и зажигает на ладони небольшой огненный шар. Пламя вопреки накатившему упадническому настроению Дориана разгорается ярко, охватывает кисть и едва не срывается на каменный пол. Ренн смотрит на него неодобрительно, Валта — с лёгким научным интересом. — Ты что-нибудь придумаешь, — ободряюще кивает Инквизитор, и Дориану ничего не остаётся, кроме как кивнуть в ответ и затушить огонь. В конце концов, к нему приходит светлая мысль о том, что, возможно, на данный момент он в Тедасе самый сильный маг и в Магистериуме все бы обзавидовались. *** Как под землёй течёт время, Дориан так и не улавливает, но по его скромным ощущениям на самую глубину они спускаются через несколько дней после его занимательного открытия. Теперь не нужно быть гномом, чтобы видеть светящиеся в темноте лириумные жилы глубокого голубого цвета, проступающие через камень. Если прислушаться, в звенящей тишине подземелий слышен тихий металлический шелест, и от этой непрекращающейся песни у Дориана болят уши, а вместе с ушами — вся голова. От близости чистого лириума магическая энергия пульсирует во всём теле и кажется совершенно неисчерпаемой. В попытке отвлечься Дориан праздно размышляет о том, что заполучи древние магистры хотя бы минуту нахождения в этой дыре, им бы не понадобилась кровь трети рабского населения империи, чтобы войти в Тень во плоти. О, они бы точно оценили это отвратительное зудящее чувство под кожей и вечный шум в висках. И гулкое уханье частящего сердца о грудную клетку тоже. Даже Железный Бык начинает обходить Дориана стороной — особенно после того, как Дориан обрушивает на ша-бритолов огненный дождь такой силы, что остальным даже не приходится браться за оружие. Одержимые лириумом гномы заживо спекаются в своих доспехах, и от запаха начинает тошнить, но Дориан только некрасиво вытирает кровавое пятно под носом. — Ты как ходячая бомба, — осторожно говорит Бык, когда отряд уже близок к источнику непонятного белого света в конце тоннеля. Дориан хмыкает: после подобного магического выброса на поверхности Быку пришлось бы тащить его обмякшее тельце до ближайшего лагеря плюс несколько дней на восстановление. А здесь творить магию — как дышать, никакого магического истощения... Только физическое, потому что тело — сосуд, который нельзя долго держать переполненным. — Ты даже не представляешь, насколько прав, дорогой Бык, — он сжимает ладонями голову, трёт виски и тяжёлые веки и очень старается не дышать, как загнанная лошадь. На языке горчит металлический привкус лириума, и только ограниченные запасы воды не дают Дориану постоянно полоскать рот. Инквизитор смотрит на него с опаской, но ничего не говорит. Его тянет за собой Валта с открытиями, наверняка способными перевернуть всю гномью историю. Сказки о титанах красивые, но что, если не сказки? Дориан в моменты просветления пытается прикинуть, что они будут делать, если найдут взаправдашнего огромного каменного титана, и приходит к выводу, что его бесконечная магия очень даже пригодится. Всё оказывается странным образом прозаичнее. Увидев с приступа огромное сердце из чистого лириума, от которого причудливо отходят голубые артерии-жилки, и не заметив никакого каменного титана, Дориан сначала смеётся, потом больно падает на колени, и его жестоко выворачивает желчью прямо на траву (ох, Создатель, откуда под землёй трава? Может, он ненароком провалился в Тень и это всё выдумки воспалившегося мозга?). Шелест в ушах становится невыносимо громким, если не сказать — предостерегающим. — Мы внутри титана, а лириум — его кровь, — поражённый Инквизитор вместе с гномами движется к сердцу, и Дориан остро понимает, что где бы они ни были на самом деле и какое существо сейчас ни тревожили, разговора по душам не будет. Рядом морщится Варрик, и Дориан (с удовольствием) может дать гудящую голову на отсечение, что даже потерявший связь с Камнем наземник что-то слышит. — Сейчас рванёт, — спокойно цедит Бык и скидывает с плеча молот. — Магия. Кругом одна магия, даже у гномов. Валта делает шаг к сердцу, и оно оживает, трансформируется в нечто, напоминающее голема. — Ох, задница Андрасте, — Варрик взводит Бьянку и тянет замешкавшегося Дориана подальше от каменных щупалец, выбивающихся буквально из-под ног. — Этот ещё хуже древней каменной хренотени из первозданного тейга, а я что-то в таких да понимаю! Дориан бездумно набрасывает барьеры и отправляет в ближайшее щупальце нелюбимую, но наиболее эффективную молнию. Вырванные из магической связи камни со стуком осыпаются вниз, открывая лириумную жилу. — Разбейте жилу! — перекрикивает он грохот духа и наскоро собирает грозовую бурю над опасными щупальцами, подбирающимися к Инквизитору. Интересно, титан — или кто там — оставляя защитника своего сердца, мог хотя бы представить, что к его тайнам придёт создание, способное черпать силу из самого места? Или он рассчитывал, что место благополучно это создание добьёт? Как бы там ни было, он просчитался. Грохочут молнии, о камни скребётся металл оружия Быка с Инквизитором и чем-то невыносимо громким звенит в ушах — Дориан подозревает, что это жуткий дух пытается поговорить. Свою жилу дух защищает ревностно и собирает конструкты из каменных глыб в щупальца практически сразу после попыток их раскидать по площади. Он же создаёт опасные каменные дожди, и Дориан едва успевает прикрывать друзей барьерами, одновременно поливая духа огнём и молниями. Привкус крови вперемешку с лириумом на языке его уже не удивляет, а вот дрожь в руках и ногах расстраивает. Память в странном отрешении услужливо подкидывает формулы из древних фолиантов, с безжалостной математической убедительностью доказывающие, что тело мага, служащее проводником энергии, имеет свой предел, и в интересах их маленького отряда побыстрее закончить с жилой, иначе прикрывать головы барьерами станет уже некому. Оглушительный треск и лириумный вой оглушают, и Дориан отшатывается от летящего в его сторону внушительного камня. Защитник разваливается, а лириумное сердце за ним мерцает ровным голубым светом, как ни в чём ни бывало. — Хорошие технологии. Давайте такого против Корифея вытащим, а? — Варрик устало опирается на Бьянку. Дориан смотрит на него скептически и прикладывается к склянке заживляющего зелья, потому что думает, что внутри него лопнуло нечто относительно важное. Валта убеждает Инквизитора в необходимости остаться с титаном, и, судя по лицу, их босс считает это сомнительной авантюрой, и хоть Дориан с ним всецело согласен, да и к гномке проникся уважением за дни совместного сосуществования, всё равно встревает в разговор: — По солнцу тут никто, кроме меня, не соскучился, нет? К тому же, я не уверен, что нам всем — кроме Валты, конечно — так уж безопасно в окружении чистого лириума. — Посверкунчик дело говорит, — неожиданной поддержкой присоединяется Варрик. — Мередит магом не была, а умом тронулась, так что пора нам честь знать и не злоупотреблять гостеприимством титана. — Ступайте. Титан снова уснёт на сотни лет, моему народу больше не о чем беспокоиться, — Валта улыбается так спокойно и размеренно, что Дориана невольно передёргивает. Насколько изменилось её мировосприятие? Гномы всё-таки странные создания с удивительной историей. Он обязательно подумает об этом попозже, когда выберется из стискивающих лириумных объятий. Путь на поверхность, вопреки опасениям покойного легионера, обходится практически без затаившихся во тьме порождений. Металлическая песня в ушах с каждым метром ближе к небу становится всё слабее и слабее, переполнение энергией уступает место полному истощению, и при виде голубой полоски над головой Дориан даже не находит сил бурно порадоваться, а потом ещё и ненавистным морским воздухом Штормового берега надышаться не может, избавляясь от лириумного привкуса. Бык чуть ли не силой тащит его в лагерь и сдаёт целителям. — В следующий раз на Глубинные тропы бери мадам де Фер, — категорично заявляет Дориан Инквизитору, когда они возвращаются в Скайхолд. — Это всё безумно увлекательно и я тот ещё любитель побалансировать на грани, но удовольствиями тоже надо делиться. — Её наряду определённо понравятся порождения тьмы, — Инквизитор смущённо чешет затылок и тут же становится серьёзным. — Красный лириум на поверхности действует так же? — Я пытаюсь обходить его стороной, пока вы не уничтожите жилы, если ты не заметил, — Дориан морщится. — Думаю, что если засунуть мага в клетку из красного лириума, то через пару суток получишь накаченного энергией под завязку безмозглого монстра без всякой магии крови. — Возникшая перед глазами картина симпатичностью не отличается. — Остановим Корифея, уничтожим оставшиеся жилы и забудем об этой проблеме, — уверенно обещает ему Инквизитор. — Я видел, на что вы способны от обычного лириума. Слишком впечатляет, чтобы не пугать. Дориан посмеивается и кивает. Не признаваться же, что, если не считать побочных эффектов, ему даже немного понравилось чувствовать себя всесильным? Главное — всё-таки не толкать подобную мысль в Магистериуме, когда придёт время туда войти. А вот на Глубинные тропы он всё-таки больше соваться не хочет.