Интересно, оскорбительно ли для жертвы то, что людоед выплевывает ее с отвращением?
Людская плоть — самое полезное мясо для человека: содержит все нужные аминокислоты в оптимальных соотношениях, богато витаминами и минералами, но в виду морально-этических соображений человечество решило исключить это блюдо из своего рациона, хотя многие племена до сих пор не могут отказать себе в этом деликатесе, ведь это является частью многих погребальных ритуалов. Вкус обыкновенный, схожий со свининой, но в то же время его нельзя забыть, постоянно ощущая горькое послевкусие на языке при упоминании трапезы. Но как и у многих других блюд, у человеческого мяса есть свои минусы. Так, например, оно требует слишком долгой термической обработки, в противном случае есть вероятность заражения различными инфекциями, включая ВИЧ-инфекцию. Особенно опасная и, в то же время, полезная часть человека — мозг, но если он попадет в нужные руки, то вы будете только успевать разжевывать нежнейшее мясо, прикрывая глаза от удовольствия. Но почему же мы наложили запрет на столь распространенное в дикой природе явление — каннибализм? В этом случае, одному Богу известно. Ганнибал причислял себя именно к тем людям, которые не отказывали в удовольствие побаловать себя запретным мясом, не забывая угостить им и своих гостей или друзей, которые ничего не подозревают до сих пор, каждый раз восхищаясь тем, как Лектер виртуозно готовит мясо «животных», превращая его в настоящий шедевр. Это льстит, каждый раз радуя внутреннего эгоистичного зверя. С каждым разом охота становится опаснее, но приготовленное блюдо лишь приобретает более пикантный вкус, который нельзя повторить с помощью всевозможных специй с разных уголков планеты. Чувство выполненного долга приходит только тогда, когда холодная часть тела опускается на деревянную поверхность разделочной доски, а острый нож разрезает мясо, как масло. Сегодня стало на одного человека меньше, а значит, что очередной невоспитанный грубиян больше не сможет помешать существованию других порядочных людей; Лектер считает себя в такие моменты санитаром леса и он горд собой — он не видит ничего плохого в своих поступках. И сейчас он находит это очень забавным, особенно когда следствие наконец заинтересовалось его кандидатурой, и ему приходится гоняться за собственным хвостом и быть участником следственных процессов, в ходе которых он сблизился с человеком, чей дар уникален. Уилл Грэм — поистине интересный человек; он способен сказать «нет» даже Джеку Кроуфорду, который, казалось, будто порой сам боится Грэма, но старается изо всех сил скрывать это под маской безразличия. Но самое важное — это его мозг, который способен восстанавливать любую картину из прошлого, даже если профайлера не было в это время на том самом месте. Ганнибал же привык больше смотреть, чем говорить. Ему было интересно, к чему же Уилла приведут его умозаключения. К большому сожалению следователя, с каждым убийством и с каждой зацепкой дело становилось только сложнее и мрачнее, а кошмары продолжали набирать обороты. Ганнибал же продолжал наблюдать, наслаждаясь драмой на сцене Римского театра. Он испытывал то же чувство, когда вы смотрите фильм с примитивным основным сюжетом, но концовка остается под вопросом — как же все-таки автор завершит повествование? Джек в этот раз решил зайти один, — без Уилла, который до жути некомфортно чувствовал себя на таких приемах, — не забыв прихватить с собой бутылку вина, которую купил на заправке, за что первое время себя ругал, ведь он не захотел (или запамятовал?) зайти в обычный специализированный магазин утром в свободное время, поэтому пришлось довольствоваться этим. Ганнибал был огромным поклонником вин; Кроуфорд понимал, что как человек с опытом, Лектер вряд ли оценит этот напиток, который явно не походил по стоимости на вино высшей марки, но тот как всегда улыбается, благодаря давнего знакомого, пропуская в теплое помещение. Ганнибал поставил перед Джеком горячее блюдо, украшенное овощами и веточками маленьких растений. На столе было меньше блюд, чем обычно, потому что Лектер не смог сегодня приготовить обычную норму — головные боли мешали нормально жить и функционировать, как и спина. Возможно, они были спровоцированы недосыпом и небольшими стрессами, но Лектер не был любителем ставить себе диагнозы, тем более его привычный запах никак не изменился: от него пахло холодом — здоровьем. — Чем на этот раз ты решил меня удивить? — Кроуфорд положил салфетку на колени, цепляясь взглядом за нахмурившегося Ганнибала, ощущавшего привычную головную боль, которая уже начинала раздражать и вызывать чувство негодования последнее время. Но пронзительный взгляд позволил отвлечься. Кроуфорд замечал перемены настроения давнего знакомого, но оставлял это без комментариев — не считал своим долгом в этой ситуации задавать лишние вопросы. — Конфи из кролика со специями и овощами, Джек, — Ганнибал улыбнулся агенту, снова чувствуя пульсирующую боль, которая накатывала волнами. Поджав губы и пару секунд посмотрев на чистую салфетку, доктор поднял голову, выпрямляясь. Он не хотел и не любил показывать слабости перед людьми, но это просто выбивало из колеи. — Что ж, выпьем за очередную встречу? — С удовольствием, — Джек отпил красной жидкости, отмечая, что это ему по вкусу. Ганнибал же незаметно поморщился от противного вкуса вина с разными примесями. Осознав, что вино лишнее в его сегодняшнем рационе, и что такое дешевое может вызвать ненужные последствия, Лектер отставил бокал, улыбаясь агенту. Лектер принялся за столовые приборы, пока Джек решил продолжил диалог. — Что ты можешь сказать об Уилле? — Он интересен, точнее, его воображение и ход мыслей. Ход его мыслей — уникален, но в то же время он губит его. Он говорит, что кошмары становятся хуже с каждым днем. Думаю, что порой ему требуется отдых. Точнее, я настаиваю на этом. Ты гоняешь его, как собаку, он не успевает даже вздохнуть. Джек поджал губы, кивнув. — А это не может быть в следствии какой-то болезни? — Кроуфорд поднял взгляд на доктора, который дожевывал кусок «крольчатины». Он решил, что стоит перевести тему, чтобы не вступать в пустые дискуссии. Их мнения в этой сфере всегда расходятся. — Может, он психически болен? Я не хочу вешать ярлыки, но мало ли? — Ты — начальник отдела бихевиористики, — это скорее звучало как вопрос, нежели утверждение. Лектер дернул плечом, смотря Джеку в глаза. — И ты решил задаться этим вопросом только сейчас? По крайней мере, сейчас я не вижу надобности в обследовании. Сеансы не могут помочь сразу же, это длительный период. — Я понял тебя. Выпьем еще? — К сожалению, мне больше не следует пить сегодня, — Лектер поджал губы, стараясь придумать правдивую отговорку. — Иду завтра сдавать кровь, а пить не желательно перед анализом. — Что-то случилось? — Кроуфорд отпил из своего бокала, не отрывая взгляда от собеседника. — Каждый год сдаю ее на всякий случай, — снова соврал психиатр. Разложив чистую посуду на полках, Лектер почувствовал тяжесть в нижней части тела, поэтому пришлось приложить усилия, чтобы даже сесть на стул, не задев другие предметы интерьера. Разные недуги начинали на него сваливаться с завидной частотой. Если бы он был очень верующим, то обязательно бы приплел сюда Бога. Организм словно намекал Лектеру, что он устал, ему нужно отдохнуть от охоты — он мог бы легко допустить пустяковый промах, который сразу сдаст его полицейским, но что-то внутри продолжало бороться. Тихая музыка играла в спальне; Лектер снял свою одежду, направившись в ванную комнату, прихватив с собой чистое полотенце. Может, ему и правда стоит сделать обследование, потому что здоровьем он не привык пренебрегать, а тут уже который месяц он избегает посещения врачей. Прохладная вода вызвала на теле сотню мурашек, которые заканчивали свой бег у ступней ног. Головная боль прошла, а вот общее недомогание только набирало обороты, и Ганнибал поспешил выйти из душа, пока совсем не потерял способность передвигаться без опоры. Ноги становились ватными, будто сильно затекли; Лектер минуту постоял перед запотевшим зеркалом, безразлично смотря в него, пока отражение не стало полностью четким. Развернувшись, Лектер аккуратно ступил на пол, стараясь не поскользнуться или не потерять равновесие, идя по направлению к кровати. Бросив взгляд на вещи, которые остались лежать на стуле, доктор лег в постель, накрыв слегка влажное тело тяжелым одеялом. Холодная ткань успокаивала. В доме была полная тишина, которая отдавалась в ушах тихим звоном. Левую ногу свела судорога, заставив доктора согнуть ее в колене, чтобы утихомирить боль. Дотянувшись до планшета, который всегда лежал на прикроватной тумбочке, Лектер разблокировал его, сразу совершая вход в браузер. Он не знал, с чего начать. Вбить просто симптомы? Ему предоставят целый список болезней. С таким же успехом он введет определенное название болезни — бесполезно, это не может говорить о каком-то заболевании конкретно. Единственное толковое, что ему посоветовал онлайн-специалист — сдать кровь, чтобы проверить нормы содержание разных веществ и МРТ, но перед этим Лектеру пришлось ответить на кучу бесполезных вопросов, которые ни к чему бы не привели. Ганнибал долго смотрел на белый экран, думая о чем-то своем, пока тот окончательно не потух. Тело расслабилось, и недомогание наконец покинуло тело Лектера, разрешая безболезненно вздохнуть воздух, пропахший деревом и и листвой. Оставив планшет на другом конце кровати, Лектер перевернулся на левый бок, чтобы наконец погрузиться в беспокойный сон. Утро не встретило Лектера яркими лучами солнца, как обычно, зато головная боль с радостью напомнила о своем существовании. На улице шел сильный ливень, который было слышно даже за закрытыми окнами. Доктор долго лежал с закрытыми глазами, думая, как ему лучше встать, не вызвав ухудшения его состояния. Поход к врачу уже переставал казаться такой плохой идеей. Консультант вчера довольно долго и упорно говорил ему, что ему следует сделать быстрое обследование, пока симптомы не ухудшились или не появились новые. Ганнибал остерегался, но пока не знал чего. То, что у него найдут какую-то неизлечимую болезнь? Лектер не боялся смерти, но он боялся того, что эта болезнь сделает его беспомощным инвалидом, а потом будет медленно убивать его изнутри, либо оставит его, а тот умрет уже естественной смертью, обременяя всех своим существованием. Беспомощность — самое ужасное. Аккуратно встав с постели, доктор почувствовал горький запах, исходящий от его тела. Он никогда не чувствовал запаха, исходящего от его тела, а тут он появился так неожиданно, что опять вызывало чувство беспокойства. Все ночь он беспокойно спал, переворачиваясь на разные стороны и принимая разные позы, а окна были закрытыми, поэтому не исключено, что он слегка вспотел. Но даже быстрый душ не помог избавиться от неприятного запаха, а тем более чувства тревоги. Запах стал горячим — лихорадочным, то есть болезненным. Просидев на заправленной кровати еще минуту, Лектер взял оставленные вещи со стула, начиная судорожно надевать их, не смотря в свое отражение. Приступ паники исчез так же неожиданно, как и появился, позволяя Ганнибалу отдышаться. Невидимая рука смерти уже сжимала его голую шею. В частной клинике как всегда никого не было, кроме молодых медсестер, которые предпочитали попить чаю на мягких диванах в холле; на стойке регистрации его поприветствовала такая же молодая девушка, от которой пахло дешевыми духами с ароматом гнилых фруктов — частый выбор слабого пола, чей возраст не перешагнул отметку двадцати пяти лет. Мужчина протянул ей электронный бланк, который распечатал еще дома с номером. — Общий анализ крови? — девушка разбирала новые бланки, чтобы нужный дать мужчине. Мужчина кивнул, доставая паспорт. — Определенный анализ? — Общий анализ белка, пожалуйста, — мужчина взял у девушки листок, заполнив нужные графы, пока та водила его данный в электронную базу. — Кабинет триста восьмой. — Благодарю. Оставив пальто в гардеробе, мужчина подошел к лестнице, но поняв, что вряд ли сможет дойти до третьего этажа пешком, шагнул в открытую кабину лифта. Теперь он понимал, что подарок его бывшего коллеги — трость — очень может ему пригодиться, хотя до этого момента она лежала в шкафу рядом с зонтами. В ногах была непривычная дрожь, будто бил озноб, но по сравнению с тем, что было вчера — цветочки. Боль в суставах и костях была похожа на грипп, но прививка от него была у Лектера сделана, как и всегда. Лифт издал писк, оповещая о прибытии на нужный этаж; он пропах сигаретами и разными духами, которые смешались в один запах, представляя собой ужасный аромат. В коридоре было пусто, а половина персонала еще не была на своих местах, только в кабинет по сдаче крови была открыта дверь и оттуда раздавался еле слышный гул голосов. Постучав по дверному косяку, Лектер слегка улыбнулся, кивая мужчинам в белых халатах; те встали со своих мест, поприветствовав доктора. Тот отдал им бумажку, на которой они поставили штамп и дописали в нем нужные сведения. — Что, суставы начали болеть? — неожиданно поинтересовался молодой брюнет, распаковывая медицинские принадлежности. Ганнибал одарил его слегка раздраженным взглядом, но тот не заметил его, продолжая улыбаться. — Часто бывает, но это не значит, что будет повышен или понижен белок, поэтому не накручивайте себе заранее. — Что же, спасибо, — Лектер хмыкнул; медбрат вставил тонкую иглу в вену, наполняя колбу кровью. Спустя пару секунд, он вынул ее, на место прокола прикладывая салфетку. — Анализ будет готов через два часа. Лектер встал со стула, сразу расправляя рукав рубашки. Поспешно покинув кабинет и поблагодарив, Ганнибал остановился по середине коридора, задумываясь. Если его охватила болезнь, о которой он начинает подозревать, то только анализ крови не поможет. Ему не нравилось, когда сильные чувства тревоги охватывали его, он ощущал себя некомфортно и беспомощно. Кабинет МРТ тоже работал, поэтому доктор смело шагнул в него, взглядом ища врача. Навстречу ему вышел пожилой мужчина в очках, кивнувший ему в знак приветствия. Тот был на несколько сантиметров ниже его; он бегал из одного конца кабинета в другой, даже не взяв у него бумажку. — По направлению врача? — наконец подал голос тот. — Нет, начали мучать головные боли и общее недомогание. Решил устроить общий осмотр. — Мудрое решение, — мужчина начал настраивать аппарат, рукой указав на полку с халатами. — Накиньте его поверх одежды, этого будет вполне достаточно. Результат будет через тридцать минут после обследования, поэтому по возможности никуда не уходите. Лектер надел халат, как ему и сказал доктор, ожидая приглашения. Странное чувство волнения сдавливало горло, будто клещами, не позволяя сглотнуть накопившийся во рту ком. Тихое, еле различимое гудение аппарата заполнило кабинет. Седой мужчина повернулся к психиатру, который пытался не растерять остатки самообладания. Тот сделал шаг, практически теряя равновесия, но вовремя успел выставить другую ногу вперед, лишь слегка качнувшись. Мягкая койка была прохладной; приняв нужное положение, доктор закрыл глаза, стараясь ближайшие несколько минут не думать ни о чем. Голова снова раскалывалась, будто сотни молотков каждую секунду сталкиваются с черепной коробкой Ганнибала. Гудение аппарата и рой мыслей сводили с ума. — Простите? — седой мужчина склонился над пациентом; Лектер резко открыл глаза, сразу закрывая их от яркого света. — Вы, похоже, уснули. Лектер часто поморгал, вставая с места. Аккуратно избавившись от халата, он выбросил его в урну, поправляя на себе одежду. Доктор ушел в другой кабинет, а Ганнибал без лишних слов направился в коридор в ожидании результатов. Он не знал, какое обследование ему следует сделать еще, чтобы полностью убедиться в своем здоровье и здравом уме. Мягкое кресло в холле стало новой остановкой психиатра, пока сильная вибрация в кармане не заставила того отвлечься. — Ганнибал, ты сегодня сможешь приехать? Сейчас, желательно. Это несрочно, но если есть такая возможность, то я буду ждать. — Доброе утро, Джек, — Лектер поджал губы, носом выдыхая воздух. — Прости, но сегодня у меня много работы. И я говорил тебе, что утром я в больнице. Я готовлю важный проект, а потом у меня приемы пациентов, поэтому не могу. Прискорбно сообщать тебе, но мне скоро придется покинуть вас, если все подтвердится. — О чем ты? — В Литве пройдет конференция, которую я хотел бы посетить, — Ганнибал смотрит на часы — время идет слишком медленно. — Не думаю, что она займет у меня долгое время, но все же. И я хотел бы съездить на Родину. — Но сейчас же- — Я знаю, поэтому я передам Уилла моей хорошей знакомой. Но я не думаю, что об этом нужно говорить сейчас, потому что еще не пришло официального подтверждения. И как я и говорил тебе — не нагружай его. — Я понял тебя. И я бы хотел, чтобы ты предупредил меня первым, если все подтвердится. — Обязательно, Джек. Прости, если я срываю какие-то планы, но я уже говорил об этом, что это возможно. — Что ты, — недолгое молчание на том конце провода. — Я все понимаю, я не в праве тебе запрещать. Завтра хоть сможешь? — Не обещаю, но я правда постараюсь. Ганнибал сбросил вызов, чувствуя раздражение, но на лице не дрогнула ни одна мышца. Прекрасное умение — скрывать свои эмоции, особенно если ты научился справлять с внутренними демонами тоже. Беделия говорила, что это плохо для здоровья, но разве лучше жить с постоянными гримасами на лице и вечными терзаниями? Тем более с увлечениями Ганнибала он должен был бы давно устроить самосуд над собой. — Сэр? — спокойный голос раздался из кабинета напротив, привлекая внимание Лектера. Прошло уже тридцать минут, хотя время до этого казалось слишком тягучим. — Я изучил ваши снимки, пройдемте в кабинет. Психиатр поджал губы, поднимаясь с мягкой поверхности. Сейчас он чувствовал себя хорошо, будто ничего и не было. Может, и правда грипп? Но тогда бы врач просто отдал бы снимки и поздравил с крепким здоровьем. Доктор снял очки, подходя к экрану компьютера. Но Ганнибал все и так понимал — он же тоже был врачом, поэтому снимок уже говорил сам за себя. Половина левого мозга была отмечена красным цветом. — Левая часть мозга наполовину воспалена, и если вы можете увидеть, то похожа на губку, — врач вздохнул, стараясь не смотреть на пациента. — Это вызвано прионами. Вы имеете представление, что это? — Да, я знаю, что это, — Лектер сохранял спокойный вид, и внутри было тоже тихо. Никаких эмоций — ничего, пустота. Он осознавал, что когда-то это могло с ним произойти, но не так быстро. Знаете, когда ты питаешься слегка по-другому, то можно ожидать последствий. — Вы вегетарианец? — Нет. Не могу себе отказать в таком удовольствии. — Видимо, это и привело Вас к такому результату. Я Вас не осуждаю ни в коем случае, — доктор чувствовал себя некомфортно. Ему не первый раз говорить пациенту, что ему осталось недолго, но в этот раз было еще сложнее. Странное чувство одолевало его тоже. — Я не могу точно утверждать, но есть подозрение на губчатую энцефалопатию крупного рогатого скота — коровье бешенство. Снимки похожи, но нужно пройти полное обследование. По снимкам похоже, что прогрессирует уже четвертый месяц в активной форме. Завтра я Вас жду в своем кабинете, мы должны пройти еще несколько обследований, в ходе которых я выпишу Вам таблетки. Лектер ничего не сказал. Он безжизненным взглядом смотрел на снимок головного мозга, а в голове был оглушительный звон. Вот, что называется точкой невозврата. Ничего нельзя изменить. Все. Финиш, как бы трагично это не звучало. У каждого живого существа есть жизненный цикл, который может прерваться по разным причинам. Кто-то боится смерти, кто-то относится к ней философски, кто-то смирился с ней. Ганнибал был к ней готов с самого рождения, но заключение врача все равно нанесло нехилый удар. Вроде бы — что страшного, все умирают? Но Лектер не чувствовал, что ему нужно умереть через пару месяцев. Как абсурдно не звучало, но его миссия еще не выполнена. Но возможно ли ее вообще закончить? Бокал с янтарной жидкостью стоял рядом с ногами доктора, который сидел на кресле в комнате, взглядом цепляясь за каждую деталь интерьера. Забавно, он живет здесь очень долгое время, но никогда не замечал, что фасады гардеробной комнаты слегка поблескивают в темноте, что шторы имеют незаметный узор, а ковер настолько мягок. Он не собирался завтра идти к врачу — он сам все прекрасно понимал. Анализ крови и правда ничего не показал, все у него в норме, только вот МРТ показала неутешительный результат. Куру — это не то, чем Ганнибал хотел бы закончить свой век, но судьба решила по-своему, поэтому тому придется несколько месяцев передвигаться с трудом, ощущая боли и тряски по всему телу, пока он не потеряет эту способность и способность к приему пищи. Если врач узнает, что он все-таки болен именно этим, то у него возникнет очень много вопросов, как и у полиции к нему. Пнув бокал с алкоголем, из которого полилась жидкость, Лектер встал с кресла, не ощущая пола под ногами. Схватившись руками за светильник, мужчина выпрямился, шумно вдыхая воздух. Он был бы рад, если бы у него была совсем прогрессирующая форма, но все указывало на обратное. Минимум — месяц; самое обидное то, что если бы и обнаружили эту болезнь на совсем ранних стадиях, то все равно бы не помогли — ученые до сих пор не знают, как бороться с прионами, поэтому через пару месяцев его мозг превратится в настоящую губку. Нужно ли говорить об этом Джеку? Вряд ли, потому что он поднимет панику на пустом месте. Не нужно никому рассказывать, что это даже коровье бешенство, потому что все сразу начнут его жалеть, а Джек отправит на повторное исследование, чтобы точно убедится, а потом узнает жуткую правду, которая должна уйти с Лектером в могилу. Доктор хотел, чтобы о его подвигах узнали только после смерти — как это бывает с великими людьми. Пусть он не писал музыку, стихи, не завоевывал страны, но он делал мир чище от всяких подонков, что он тоже считает достойным поступком. Разве Вы, добропорядочный фермер, будете оставлять в стаде больную овцу, которая может нанести вред не только сородичам, но и Вам? Ответ очевиден; в ином случае Вы — неисправимый болван. Ковер пропитался запахом алкоголя, окрасившись в бледно-желтый цвет. Перешагнув осколки, мужчина спустился вниз, на кухню, чтобы приготовить себе скромный ужин на одного. Пока в духовке запекалась красная рыба, запасы которой он обнаружил случайно, доктор долго стоял рядом с домашним телефоном чего-то ожидая. Подняв трубку, мужчина набрал номер по памяти, вслушиваясь в гудки. Послышался глухой треск и тихий женский голос поприветствовал его, представившись. — Добрый вечер, Беделия. Могли бы мы перенести нашу встречу на завтрашнее утро? — Думаю, что это возможно, — женщина зашелестела какими-то бумагами. — Во сколько Вам удобнее? — Это мне следует у Вас спросить об этом. — Давайте встретимся часов в восемь. Невысокая женщина открыла Лектеру дверь, без лишних слов отходя назад, чтобы пропустить раннего гостя. В этот раз Ганнибал взял с собой трость, которая намного упрощала передвижение. Беделия обратила на это внимание, но вопросы решила отложить на время сеанса. — Может, чая, кофе или вина? — блондинка скрестила руки на груди, ожидая, пока Ганнибал придет в себя. — Нет, благодарю, — Лектер сел на диван, ощущая облегчение. — Меня терзают странные чувства, поэтому я и пришел к Вам, чтобы быстрее разобраться с этим. Но я даже не знаю, с чего мне следует начать. — Когда это все началось? — психиатр тоже села на противоположное кресло, кладя ногу на ногу. — Где-то месяц назад, примерно. Я будто чувствую неумолимый конец моего существования. И ранее не склонный к ярким эмоциям, теперь внутри меня непонятный ураган, который может вырваться наружу в любой момент. — Не считаете ли Вы, что слишком много работаете последнее время? Пациенты, а теперь еще и сотрудничество с ФБР. Может, стоит сбавить обороты? — женщина чуть наклонила голову, рассматривая мужчину, сидящего напротив. Лектер склонил голову к низу, а когда-то могущественный силуэт исчез, и на его место пришли поникшие плечи и закрытая поза. Он хотел с кем-то поговорить, но он не хотел выкладывать все карты. — Ганнибал, Вы хотите мне что-то рассказать, но не можете по каким-то причинам? — Я сам не уверен в этом, — доктор поднял взгляд, стараясь не сталкиваться глазами с Беделией. Они давно знакомы для того, чтобы та смогла сразу раскусить его поведение, особенно сейчас, когда он так уязвим по неизвестным причинам. — Вы боитесь будущего? Того, что в нем скрыто? — Я боюсь смерти, — мужчина немного помолчал, будто обдумывая дальнейший ответ. — Страх смерти хуже, чем сама смерть. — Почему Вы вдруг начали ее остерегаться? — Поэтому я и пришел к Вам, потому что я не знаю, — мужчина врал, прежде всего самому себе, но он нуждался в этом разговоре. Почему? Он сам не знал. — Разве стоит остерегаться смерти? Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни. Лектер бездвижно сидел, рассматривая ковер и дощетчатый пол под ногами. Снова пустота, все мысли будто мигом испарились, не позволяя Лектеру анализировать слова своего психиатра. Перед Ганнибалом лежала неизвестная молодая девушка, над которой склонился Уилл, выискивая новые детали. Джек изредка посматривал на Лектера, который тяжело облокотился на трость, стараясь тоже извлечь из своего сознания полезную мысль. Труп девушки не вызывал никаких эмоций и мыслей, единственное, что знал Лектер — убийца не он. Уилл выпрямился, обращая внимание на психиатра. — Что думаете, доктор Лектер? — Грэм поправил очки, переводя взгляд снова на жертву. — Определенно ничего не могу сказать. Только то, что почерк не похож на человека, которого мы ищем. — В этом я с Вами согласен, — профайлер кивнул. — Джек сказал, что Вы должны будете в скором времени покинуть нас на некоторое время. — Да, спасибо, что напомнили, — Лектер повернулся к брюнету. — Я передам Вас в руки Беделии Дю Морье. Она моя очень хорошая знакомая и не менее талантливый психиатр. Он живет даже ближе к Вам, чем я. — Что ж, если так нужно, то я рад, что Вы позаботились обо мне, — фраза резанула слух, будто это было что-то грубое, но Грэм искренне слегка улыбнулся, отдаляясь от Лектера. Лектер боялся остаться один, без помощи и заботы. Вот, что грызло его уже второй день, после известия о заболевании. Если раньше он скорее наслаждался одиночеством, чем страдал от него, то сейчас это перерастает в фобию. Когда тебя некому забрать из морга — это уже одиночество. И до Ганнибала это дошло только сейчас, только благодаря Грэму, который бросил неосторожную фразу в его сторону. В таком случае идея о поездки в Литву не казалась такой безумной и необдуманной. Ему уже все равно, где умирать — в Америке или в Литве, потому что нигде его никто не ждет. — Что случилось? — неожиданно спросил Джек, появившийся рядом с доктором. Он взглядом указывал на трость. — Неудачно спускался с лестницы, нет поводов для беспокойств. Растяжение, не больше. Джек кивнул. Он поправил на себе пиджак, явно показывая свое волнение. — Что насчет конференции? — чернокожий мужчина поджал губы. — Все подтвердилось, но не знаю, сколько это может продлиться, — Лектер наклонился, разминая затекшую спину. — Если ты переживаешь, что без меня не справитесь — это вряд ли. Уилл сделает всю работу за весь штаб. Тем более я не завтра уезжаю. Агент рассмеялся, кивая в знак согласия. — Это ты верно подметил! С каждым днем становилось тяжелее существовать. Не ходить, не дышать, а именно существовать. Это можно было с трудом назвать жизнью, хотя доктор продолжал работать и общаться с ФБР, то есть совершать свои ежедневные ритуалы. Никто ничего не замечал, либо не говорил; круги под глазами стали темнее, а походка менее уверенной. Теперь он предпочитал меньше говорить, чтобы его не принимали за сумасшедшего — его мысли порой превращались в кашу. Сеансы становились невыносимыми — постоянные жалобы и однотипные проблемы, хотя раньше Ганнибал жил этим и для этого. Именно так прошли два первые месяца, пока Лектер не проснулся одним утром и не почувствовал своей правой ноги. Она лишь могла подрагивать, что означало, что не все нервные окончания отмерли. Для Ганнибала это был знак, что пора покупать билет и ехать на «конференцию». И это было для него праздником — конец близок. Смерть накрывает пир в его честь, приглашены все грехи и сам Сатана! Да возрадуется Вселенная! Заказав билеты на утренний рейс следующего дня, Ганнибал медленно начал передвигаться по родному дому, решая, что ему нужно взять с собой. Документы и деньги — этого вполне будет достаточно для другой страны, тем более когда это его последняя поездка в живом состоянии, если его все-таки не решат похоронить в Литве. Никому не нужен твой наглаженный костюм и идеальная укладка, если ты умер. Поместив в дипломат новый комплект одежды, который был лишним, но для общего спокойствия был нужен, и документы, Лектер вернулся в постель. Он не мог сейчас есть в тех же объемах, как раньше, а некоторое мясо уже начинало гнить, создавая неприятный запах. Горечь тела становилась только острее, ее ничем нельзя было заглушить. Весь этот месяц он пытался понять — как? Как редкая в наши дни болезнь могла поразить именно его? Одним словом — удивительный во всех смыслах человек. Лектер усмехнулся. То, что приносило ему истинное удовольствие и погубило его. Весь день он провел в постели, отвлекаясь на приемы жидкости и походы в туалет. На сегодня приемов не было — только Джек продолжал ему названивать, чтобы спросить мнение. В аэропорту его мобильный телефон разрывался от звонков пациентов, которые не застали своего лечащего врача на рабочем месте на следующий день. Безусловно — это грубо, но Лектер был уже готов к тому, что когда-нибудь ему придется так поступить со своими пациентами. Он не знал, когда это нанесет окончательный удар, поэтому каждая секунда была важна. Почему он не захотел покончить с собой, уже когда ему сообщили результат? Он не боялся, он не хотел так просто сдаваться. Он всегда был «за» эвтаназию, если дело касалось неизлечимо больных пациентов; сам он не смог бы поступить с собой подобным образом — он решил, что будет бороться до конца. Он всегда доходил до конца сам, без помощи, и нынешняя ситуация не станет для него исключением. Лучше он сдохнет, захлебнувшись кровью, чем просто выпустит себе пулю в лоб — самая глупая смерть человека, который разрушал чужие жизни во имя блага. Когда он сел в самолет, то ему стало легче. Намного легче, будто он уже умер, но нежный голос стюардессы вывел его из этого состояния, когда они приземлились. Родной воздух щекотал ноздри, возвращая с собой и ужасные воспоминания, к которым Ганнибал уже привык — кошмар и сонный паралич стали его добрыми спутниками, как и другие симптомы болезни. Сделав шаг здоровой ногой, мужчина поймал такси, называя адрес, выученный наизусть. Таблетки, который он начал принимать две недели назад, чтобы блокировать судороги, пока хорошо справлялись со своей функцией, даже возвращая жизненные силы мужчине, но вряд ли подобные лекарственные средства ему, чужому человеку, продадут здесь без рецепта. А оставалось их еще на месяц, и Лектер продолжал надеяться, что смерть настигнет его в ближайшее время. — Какими судьбами в Литве? — подал голос молодой юноша — таксист. — Посмотреть на родные места, — спокойно ответил психиатр на вопрос таксиста, хотя спазмы в районе горла не позволяли свободно сделать это. — О, так Вы родились здесь! Тогда добро пожаловать домой! — слишком громко воскликнул паренек, чуть ли не припрыгивая на своем месте. — Спасибо, — слишком хорошее настроение таксиста раздражало Ганнибала. Тот парень еще не знал, что его ожидаете в конце жизненного пути, поэтому так широко улыбается. Пейзажи сменялись один за другим, пока не показался сплошной лес, а затем дорога и высокий замок из прошлого столетия, который уже зарос всевозможными растениями. — Остановите здесь. Лектер оторвал взгляд от окна, переводя холодный взгляд на водителя в зеркало. Тот, будто почувствовав неладное, попытался улыбнуться, но получилось очень нервно. Повернувшись, юноша получил удар кулаком в нос, из которого сразу потекла кровь, а холодные руки, которые потеряли половину былой силы, сомкнулись на белоснежной шее, будто капкан. Издав болезненный хрип, водитель откинулся на сиденье безвольной куклой. С трудом выйдя из машины, Лектер, приложив немало усилий, вытащил труп из машины и потащил его в сторону особняка. Он был огражден покосившимся забором с ржавым знаком наверху. «Prisijungti uždrausta! * Valstybinė teritorija**» — гласила надпись, но она уже как несколько лет точно неактуальна, ведь у правительства еще очень много дел, помимо того, чтобы охранять старинный особняк на окраине Литвы. Бездыханное тело волочилось по выжженной траве, пачкая одежду в мокрой земле. Лектер с большим трудом доволок тело до входа, останавливаясь. Родные места, родные стены. Не так он представлял свою скорую кончину и возвращение на этническую Родину, но судьбу не выбирают. Набрав в легкие больше воздуха, психиатр продолжил свой путь. Особняк был пуст и холоден. Стены крошились, как и потолок, поэтому в любую минуту все могло рухнуть всем своим весом на мужчину. Было бы это лучше? Мужчина не может этого понять. Высокие потолки и потрескавшиеся картины; бывшая мебель интерната была накрыта какими-то тряпками. Сев на диван в центре главного холла, Лектер оставил труп в покое, откидывая голову на спинку. Мобильник снова начал разрываться от звонков. За окном начинало темнеть, погружая особняк в кромешную тьму. Вдалеке от города здесь было еще темнее. Гул ветра слышался на втором этаже, будто дикие звери или существа из потустороннего мира были против новому гостю. Но на самом деле было все мертво уже несколько лет. Только небольшая частичка жизни продолжала биться в Ганнибале. Он — единственное живое существо здесь, он — центр этого гребаного особняка. Но ему было суждено здесь родиться и умереть. Со злостью он воткнул трость в голову неизвестного, чувствую адскую боль в руке. Помутнение рассудка превращало его в неконтролируемого идиота, который не мог нормально говорить — только делать, делать больно. Из горла вырвался гневный рык, за которым последовал стон. Психиатр схватился за руку, жмурясь. Боль прошлась волной по всему телу, застывая в плече правой руки. Череп жертвы раскололся, открывая небольшую часть мозга, которая начала течь на пол. Нажав на трость под углом, Лектер опять вскрикнул от боли, открывая все больше внутренностей черепной коробки. Словно безумный, голодный и дикий зверь, мужчина упал на колени, руками разламывая голову, которая жалобно треснула под напором. Розовая масса окропилась кровью. Лектер жадно припал зубами к органу, разрывая его руками и острыми зубами. Мягкое, сладковатое мясо попадало в организм без тщательного пережевывания, вызывая очередные неприятные спазмы пустого желудка. Когда половина была съедена, Лектер вернулся на диван, взвывая от боли и судорог, которые охватили все тело. Он не мог трезво оценить обстановку, он не мог нормально контролировать конечности, которые постепенно начинали напоминать крючки. Сотни голосов в голове становились все громче и громче, а темнота только подливала масло в огонь. Ганнибал просыпался каждые три часа после трапезы, а затем снова засыпал в сопровождении озноба, на который уже обращал мало внимания, но это больше было похоже на долговременную потерю сознания или кратковременную кому. Труп, лежащий рядом, начинал разлагаться, источая ужасный запах. Полностью вернувшись в сознание через пять дней (которые он провел без еды и воды, наслаждаясь лишь человеческим мясом), Лектер не смог пошевелить ногами совсем, а руки превратились в подобие граблей. Лицо его исказила гримаса боли и смеха: он будто улыбается сквозь боль. Дотянувшись до трупа, в котором еще оставалась кровь, мужчина начал водить испачканными пальцами по полу, рисуя что-то отдаленно напоминающее крест беспорядка***. Голова отклонилась в сторону, слегка покачиваясь вперед назад из-за судорог. В стороне оказалось старое зеркало. Лектер внимательно вгляделся в него. Вот он сидит, в крови, в помятой одежде и на грязном полу, сражаясь за свое выживание. Вот рядом с ним стоит черная тень, но это на самом деле является плодом его воображения — у агонии могут быть разные проявления. Она заходит за его спину, будто окутывает в свой кокон, готовясь его забрать. Лихорадка набирала обороты, вызывая приступ удушья, а от напряжения из носа пошла кровь. В глазах начало мерцать, а затем совсем потемнело, лишив мужчину зрения полностью. Ганнибал пытался кричать, но горло было полностью в слюнях и пене, которые выходили с каждым сжатием горла. Паника тянула к низу, а в голове была невыносимая пульсация, которая готова была вот-вот ослабнуть. Дернувшись, мужчина в последний раз издал хрип, падая на пол. Из виска потекла кровь, а тело дернулось в сильной судороге. Джек до ночи сидел в департаменте, разбирая кучи бумаг, на которые указал ему Уилл. Второй же сидел в коридоре, допивая отвратительный кофе из стаканчика, пока ждал Брайана с заключением об экспертизе о новом трупе. В кабинете Кроуфорда раздался звонок, на который тот поспешил ответить. — Джек Кроуфорд? — в динамике раздался женский голос с ярко выраженным акцентом. — Марьяна Вилкас, отдел по борьбе с преступностью Литвы. Мы нашли труп Ганнибала Лектера, гражданина Вашей страны. В его дипломате были чистые вещи, среди которых мы нашли Ваши контакты. Вым следует приехать к нам. — Лектер мертв? — будто не понял с первого раза Джек, резко вскакивая с места. Взгляд метался по всему кабинету. Он готов был услышать о нападении инопланетян, но с новостью о смерти Лектера смириться не мог. — Куда нужно приехать? — Каунас, на сто пятой трассе есть особняк, где и нашли его тело. Рядом с ним еще один неопознанный труп, но эксперты исследуют машину на обочине. В аэропорту Вас встретит наш человек. Осмотр тела мы проведем сами. — Сколько человек взять с собой? — Сколько потребуется, — женщина устало вздохнула. — Есть еще вопросы? — Есть предварительное заключение экспертов о причине смерти? — Захлебнулся выделениями слюнных желез. Либо кровоизлияние в мозг. — Я понял Вас, — мужчина положил трубку. — Господи. Мужчина уронил лицо в ладони, ощущая себя в прострации. В кабинет как раз зашел Грэм, который принес с собой новые документы. Заметив состояние мужчины, брюнет изогнул бровь. — Лектер мертв, — просто произнес агент, не смотря на профайлера. — Не может быть.Он же неделю назад на конференцию уехал, радостным голосом сообщая об отлете и возвращении в родные места, — Грэм сел на стул, опуская руки и удивленными глазами смотрел на Кроуфорда. — Звонили из Литвы, куда он как раз и поехал на конференцию, — Кроуфорд вышел из-за стола, сжимая кулаки. — Черт! Предупреди ребят, а я пойду заказывать билеты на ближайший рейс. Путь не самый близкий. Погода над всей территорией Литвы шептала — будто сама природа сочувствовала уходу Лектера. Джек не мог спокойно смотреть на труп человека, которого считал другом. Уилл ходил по особняку, даже не смотря в сторону места преступления. Он изучал интерьер, а потом наконец уделил внимания и уже мертвому Лектеру. Он выглядел жутко из-за гримасы, которая застыла на его лице: улыбка-плач. Эксперты порхали вокруг него и другого неизвестного, — личность уже установили, но Уилла не посвятили, — которому вскрыли череп, съев половину его содержимого. Через пару минут профайлер представил примерную картину всего, потому что даже улик было слишком мало. Мужчина опустился рядом с трупом, голова которого была напротив его бедра. — Мы ехали в такси, — Уилл закрыл глаза, вдыхая воздух. — Парень казался слишком громким или радостным. Я чувствую боль, мне хочется его заткнуть, но не сейчас — я жду момента. Я обдумываю, нужно ли это. Мы останавливаемся. Я снова слышу его голос — мне неприятно. Я ломаю ему нос и пользуюсь его растерянностью — сжимаю пальцы на его шее. Вытаскиваю из машины с большим трудом — мне тяжело идти. Дотаскиваю тело до этого места. Очередная вспышка гнева — его череп раскалывает моя трость, но я не сразу решаю разломить его дальше. Что-то мешает мне. Потом я набрасываюсь на показавшийся мозг. Мне плохо, я не чувствую тела, но я продолжаю есть, будто я очень голоден. Потом я просыпаюсь и рисую кровью знак — так я полностью отрекаюсь от Бога, я безумен, но при этом пока я осознаю свои поступки. А потом наступает темнота. Профайлер открыл глаза, смотря на агентов, которые внимательно слушали его все время. Вздрогнув, мужчина встал с места. — Он был болен. Последнее время он странно себя вел: как и на местах преступления, так и на наших с ним приемах. Он был растерян, постоянно думал о чем-то своем, вел себя не так, как обычный Ганнибал. Конференции подтверждают за четыре месяца, а он на нее уехал через два месяц после подтверждения. Научные мероприятия так быстро не организовывают, тем более ничего в новостях и афишах об этом не было — я посмотрел, пока мы летели. И зачем бы он тогда отдавал бы меня Беделии, раз вернулся бы через пару дней. Мы полные идиоты, потому что упускали мелкие детали, позволив этому случиться. — Мне кажется, что он был смертельно болен, — подала голос Марьяна, скрестив руки на груди.- Тогда бы у него не было бы обходимости скрываться ото всех. — Звонил Джимми — Ганнибал посещал частную клинику, заказав там общий анализ белка и МРТ, — Брайан принес какие-то документы, которые Джимми отправил по ксероксу. — Это результаты МРТ, анализ крови в норме. Джек выхватил файл, рассматривая снимки. — Левая часть мозга воспалена, — Уилл снял очки, потирая переносицу. — Но что это? Рак? — поинтересовался Джек. — Нет, рак выглядит по-другому. Брайан молчал, будто обдумывая, нужно ли сказать о своих предположениях. — Снимок похож на тот, который получается у пациентов с диагнозом коровье бешенство. Я сталкивался с таким на медицинской практике. Либо это другая болезнь… Вскрытие произвели? — Да, причина — та, которую я озвучила сэру Кроуфорду, но в следствии чего это произошло — пока неизвестно. Придется устраивать следственный эксперимент. - Брайан продолжал молчать, и женщина не выдержала. — Ну, давайте же, говорите! — Это будет звучать абсурдно, но схожие симптомы есть еще у одной болезни. Куру — болезнь каннибалов, была обнаружена у племени аборигенов на каком-то острове, но ее эпидемия давно утихла. Это объясняет, почему Лектер так долго ходил с тростью и не мог с ней расстаться. Растяжение быстро бы зажило. Повисла тишина, каждый смотрел друг на друга, пока Джек не нарушил тишину. — Где Прайс сейчас? — Дома у Лектера, они с другой группой обыскивают дом. — Так какого черта ты стоишь? Пусть команда исследует холодильник и перевернет весь дом. — Я понял, — Брайан стремительно ушел в другую часть комнаты. Джек повернулся к Уиллу, рассматривающему труп, которого уже давно не было на месте — он уже начал источать запах и начинать вздуваться. Они все были слепы, что просто поразительно. Одному человеку стало возможным провернуть такой обман. И сейчас речь идет не о сокрытие болезни, а о всех тех преступлениях, которые происходили в Балтиморе. — Когда поведение Лектера изменилось, то Потрошитель перестал совершать убийства, либо это был он, но изменился почерк из-за болезни, — начал Уилл. — И если предположения Брайана подтвердятся… — Джек провел рукой по лицу, не веря в то, что сейчас происходит. Бред, полнейший бред. Черный матовый гроб опустился в холодную землю, но никто не спешил кидать землю на него. Точнее, никто и не собирался этого делать. Гробовщик начал закапывать гроб, находясь на участке один с помощником который стоял рядом, тяжело дыша. — Представлял себе когда-нибудь, что будешь хоронить убийцу, наводящего страх на весь американский штат? — мужчина средних лет поправил шапку, обращаясь к молодому коллеге на литовском. — Не думаю, что такие мысли посещали меня, — юноша сглотнул. — Жаль, что его никто не пришел провожать в последний путь. — Тебе может быть жаль такого урода, как он? Сомневаюсь, что его коллегам хотелось даже знать о его существовании после этого. Беделия стояла рядом с Уиллом, наблюдая за захоронением со стороны. Большой раскидистый дуб стал хорошим прикрытием для пары. Мужчина наблюдал за гробовщиками, пока Беделия старалась не смотреть в ту сторону — она была шокирована больше всех, после новости о смерти Ганнибала. Но спустя месяцы смирилась, принимая факт того, что ее близкий друг — убийца-каннибал. — Интерес прессы утих после официального заявления Кроуфорда, — озвучила Беделия известный факт. — Я думала, что они гроб на куски разорвут, чтобы сфотографировать его в последний раз. — Вам не было никогда интересно, почему Ганнибал отказался от кремации? — Он считал, что это неуважение к человеку — сжигать его, только если от того совсем ничего не осталось. — А считал ли он уважением к другим, что он убивал и ел их? Беделия взглянула на профайлера, который тоже перевел взгляд на нее. — Лучше задайтесь вопросом: почему он не убил себя, если знал о болезни? — Я задавал себе этот вопрос. Он считал себя Богом, поэтому он не мог лишить себя жизни, скажем так, по моральным принципам. Как бы он не боялся беспомощности, он до последнего мгновения хотел оставаться собой — не просить помощи у других. Он всю жизнь был один и умереть он боялся без последней победы. Это объясняет, почему он убил того таксиста. Не из-за чувства голода. Он хотел последний раз осознать власть над ситуацией.Судьба одинаково поражает и сильных и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.