Смерть основного персонажа

Пролог. «Жизнь и смерть во мне»©. Сразу скажу, чтобы четко обозначить свою позицию: я против. Со всем жаром своего пролетарского сердца, со всей горячностью своей души, которая встаёт на дыбы при самой мысли о смерти. И дело тут даже не в неотвратимости этого явления, которое увы, поджидает каждого из живущих на земле — за ближайшим поворотом через две минуты, или же напротив, через сто пятьдесят лет, в тёплой постели, в окружении безутешных внуков и правнуков, которые держат тебя за руки и тайком утирают слезы. Вовсе не в неотвратимости. Хотя она конечно же рулит и нервирует, чего уж скрывать. «Жизнь печальна. Ты заметил, чем она вообще кончается?» — знаменитая фраза Бродского, которую он часто повторял, вязнет в зубах, не теряя впрочем своей актуальности. Но больше, чем неотвратимость, нам по нервам заезжает нелогичность, точнее вопиющая нелогичность этого прискорбного явления. Наш разум, привыкший к тому, что все в мире упорядоченно и продуманно, что природа все предусмотрела, и нет в плавном течении жизни и в самом человеческом существе ничего ненужного или нелепого (а если оно есть, то мы просто скорее всего до конца не в курсе, зачем оно, это нечто, присутствует в нашем организме) — разум отказывается понимать, отчего все так. Отчего наши мозги, такие совершенные, такие богатые на фантазии и мысли, развивающиеся и накапливающие опыт, набравшие за годы жизни бесценный багаж знаний, информации, умения, способности анализировать, делать открытия, создавать порой невероятные творения — отчего на пике формы, достигнув апогея развития, они вдруг начинают сбоить и давать осечки. Скатываются в обратку и угасают, порой пугая окружающих своими метаморфозами? Отчего наша душа, возникнув как маленький огонёчек во тьме материнского тела, растёт, развивается и расцветает, учится любить, ненавидеть и сострадать, плакать, смеяться. Постепенно проходит жесткую школу жизни, взрослеет и становится мудрой, учится дарить себя, учится не ждать чудес, а творить их. Отчего это бесконечно сложное создание обречено на то, чтобы без следа раствориться после отмеренного ей срока? Нелепо? Ещё как. Нелогично? Да блин, настолько нелогично, что даже противоречит закону сохранения материи (никто ж сейчас уже не спорит с тем, что мысли и чувства суть разновидность материи). Итак, все нутро нормального здорового человека не приемлет мыслей о смерти и старается избегать их, насколько это возможно. И это вполне оправданно. Мы всегда стараемся дистанцироваться от тех вещей, которые не можем обьяснить, и которые нас пугают. Разумная логика, помноженная на инстинкт самосохранения… Часть первая. Чукча писатель. …оттого в иллюзорном мире (книги, фильмы, фантазии) упоминание о смерти вызывает вдвойне негативную реакцию, чтобы не сказать отторжение. «Хоть здесь-то нас от этого избавьте», — бормочет наше естество, которое нашло временное пристанище в уголочке, где чаще всего нет ни смерти, ни потерь. И оно, это естество, безусловно имеет на это право. И горе тем авторам, которые коварно проводят своих читателей по дороге любви к своему персонажу, заставляют врасти в него душой, проникнуться, привязаться, почувствовать его живым, да ещё и не просто знакомым, а почти родным, или близким другом, или даже частичкой собственной души (я не преувеличиваю ничуть, чукча не только писатель, но и читатель, и ничто читательское ему не чуждо). И только полюбишь этого человека (уже не абстрактного, а вполне персонифицированного, практически для тебя реального)… Как вдруг автором внезапно наносится безжалостный и точный удар, убивающий созданного им самим главного героя. Жесть. Слезы. (Знаю, о чем говорю, рыдала над прочитанными книгами не раз). Осознание вселенской несправедливости. Осознание того, что тебя ввели в заблуждение, нае* (здесь должен был быть мат), заставили полюбить, а ты со своей стороны доверчиво позволил персу проникнуть в душу, пустить там корни. А его потом злонамеренно выдрали вместе с мясом, оставив в сердце кровоточащую дыру. Вот об этом и хотелось бы поговорить. Не о том, имеет ли право автор так поступать. И козе ясно, что автор творит что хочет со своими героями и сюжетом, и при этом остаётся совершенно безнаказанным («это мои солдатики и я в них играю»). А о том, насколько порядочно и логично он при этом поступает. Оправдана ли СОП в контексте произведения и достаточно ли гармонично вливается она в канву сюжета (держим при этом в уме тот факт, что все ж таки мы имеем дело в какой-то степени с идеальным или иллюзорным миром, а не с реалом, в котором «внезапно смертен» в виде кирпича или идиота на тачке никто не отменял). Должен ли автор как порядочный человек жениться ставить в предупреждениях это самое окаянное СОП? Ведь вечные весы между «спойлер» и «нервы читателей» никогда не остановятся, и периодически будут ебашить по голове то ни в чем не повинного автора, то ни в чем не повинных его читателей. Итак, попробуем ответить на эти вопросы. Оправдана ли СОП. Подвид вопроса: объяснима ли СОП. (Эскузе муа за то, что кое-где приведу в примеры собственные тексты, ибо если они есть, и далеко ходить не надо, то зачем тревожить ничего не подозревающих коллег по цеху?) Пять основных разновидностей СОП приходит на ум сразу. Вид первый, не дискутабельный ни разу. Работа по заявке. Предположим, что в заявке ясно указана СОП, а также другие нехорошие вещи. Автор связан этими жесткими рамками, ну и читатели разумеется тоже не питают иллюзий. Тут все просто: пришёл-увидел-убил. Все знали, на что подписывались, и потому претензий ноль. Шапка открыта, в предупреждениях стоит СОП. Классический пример — работа автора этой статьи «А помнишь…», миник по заявке. К слову сказать, о самом авторе: он, как уже было сказано, ненавидит смерть во всех ее проявлениях, ровно так же, как и среднестатистический читатель (об этом более подробно во второй части статьи), и никогда бы не взялся за эту заявку, если бы не смягчающие обстоятельства. А именно: всё действо происходит за полчаса до апокалипсиса, и «в общем все умерли.»© Так-то на фоне гибели человечества смерть ГГ не выглядит ни жестокой, ни неоправданной, особенно если учесть все события, предшествующие этому печальному финалу. Если подумать, то в данном конкретном случае можно даже смело ставить в жанрах условный ХЭ. Вид второй. Дискутабельный. Из разряда «человек не только смертен, он внезапно смертен». Абстрактный Автор ведёт-ведёт своего героя, любит, холит и лелеет его, и ничто не предвещает пиздеца, читатели проникаются своим любимчиком, прочат ему «долго и счастливо», подбирают галстук в цвет костюма на свадьбу, как вдруг! (Волшебное слово.) Внезапно! (Ещё одно.) Наивный, ничего не подозревающий ГГ наступает на банан с последующей тяжелой ЧМТ и «не приходя в сознание», или как вариант выпадает из окна с тряпочкой для мытья стёкол в руке, или переходит дорогу на зелёный (не красный) свет и оказывается размазан колёсами КамАЗа под управлением пьяного быдла. Красиво? Не-а. Жизненно? Нууу… вполне. Оправдано в канве романа? А вот тут серпрайз. Если это вещь уровня фильма «Жил певчий дрозд» Отара Иоселиани, где симпатяга ГГ живет-бежит-работает-суетится-флиртует и в финале просто — бац! И помер, размазанный по асфальту, даже не поняв «чеэтабыла» — то да. Оправдана. Ибо высокая философия как вид искусства никуда не делась, и фильм этот безусловно ставит вечные вопросы и укладывается в рамки жанра. Однако вернёмся на землю. Авторы и читатели ФБ приходят сюда не для того, чтобы эти вопросы ставить, и тем более их решать. И до уровня «в чем смысл жизни» редко кто из авторов ФБ дотягивает, а даже если и да, то аудитория у таких работ очень узкая и специфическая (в нейтральном смысле этого слова). Поэтому если ГГ в нашем случае внезапно и неоправданно почиет в бозе, то тут невольно напрашивается куда более прозаичный вывод: или автор увлёкся другими персами и просто не знает, куда деть старого, отработанного (к примеру, фантазия летит вперед, опережая здравый смысл, и разбивает лоб о кирпичную стену тупика сюжета) и для простоты дела просто сворачивает ему шею как цыплёнку. Помер, мол, вот и вся недолга. Ну или же второй вариант: автору страсть как захотелось рыданий, соплей и слез недоумевающих читателей. Злонамеренное выколачивание эмоций. Звучит некрасиво, да и по факту выглядит тоже не очень. Ситуация, похожая на классическое «…они разбили её <чашку> чтобы показать свои возможности и вызвать к себе интерес.» Примеров тут не привожу, думаю, что каждый натыкался на такой пердюмонокль, скажу только справедливости ради, что их, этих случаев убийства персов ради самого убийства, не густо, и это очень хорошо. Вид третий. СОП героическая, или жертвенная, во имя спасения мира, любви, любимого. Ну или же просто ради катарсиса, который обрушивается на остальных героев, (не главных), с целью их внезапного осознания и просветления и т.д и т.п. Тут неоднозначно. Оправдан такой ход или нет — зависит от таланта автора, от логичности сюжета, от психологических портретов героев и канонности их образов, от верибельности их поступков. При известном мастерстве автора из-под его пера выходят потрясающие тексты, которые переворачивают сознание и долго не отпускают. Примеров тут масса, и каждый из нас может привести парочку из своего багажа прочитанных книг. Вид четвёртый. ГГ обречён изначально, хотя прямо об этом не говорится. Но опытный читатель это подсознательно чувствует. Смерть ГГ висит в воздухе, она хотя не явно, но ощущается при каждом его шаге, буквально дышит в затылок. И обусловлена либо обстоятельствами (эпоха и место действия), либо профессией (укротитель тигров, монтажник-высотник, лётчик, канатоходец) либо окружающим социумом (не очень удачный пример, но допустим, открытый гей на зоне), а чаще всего совокупностью факторов. То есть с самого начала повествования ГГ помещён в такие условия где от него ничего не зависит, и с каждым его шагом тучи над головой только сгущаются. К примеру, в том же «Рондо» социальный статус ГГ, помноженный на гомофобию общества, помноженный на внезапный каминг-аут и подставы недоброжелателей — все это привело к закономерному финалу, когда верибельных вариантов развития событий оставалось негусто: либо расставание пары, либо трагическая развязка. Оправдано? На мой взгляд вполне. Гипотетический финал из разряда «на радуге в закат» хоть и согрел бы душу, но был бы ложным. Вид пятый: В первых строках своего письма романа автором читателю прямо ставится условие: главный герой умрет. Эта инфа звучит либо из собственных уст ГГ (он болен и знает об этом) либо из уст врача, родных, друга и так далее, тогда ГГ об этом не знает, но догадывается (или как вариант — не догадывается). Но мы-то с вами знаем. И принимаем решение — читать, или ну его нафиг, бросить, пока ГГ в душу не влез. Тут каждый для себя делает выбор осознанный. И сделав его в пользу «читать», мы понимаем, что в тексте романа главный акцент будет не на смерти ГГ, а на его чувствах, мыслях, отношениях с другим ГГ и коротким, но все же счастьем. А смерть… ну что ж смерть. Никто из родившихся ещё тут не остался, все уходят. Никто ни на кого не в обиде, читатель предупреждён и, как следствие, вооружён. Тут позволю себе немного оффтопа. И решусь на крамольное, быть может, утверждение: бессмертие, то есть застывший, замерший росток — это и есть смерть в ее самом четком выражении. Жизнь суть рождение-рост-расцвет-увядание и смерть. А бессмертие — это и есть застывший камень, без эмоций, без любви и страданий. И, если рассуждать на эту тему углубленно, призвав на помощь все своё занудство и педантичность, то «долго и счастливо» — это оксюморон. Выбирать чаще всего приходится что-то одно. Ибо «и жили они долго и счастливо пока не померли» (тьфу, вот опять, типун мне на язык!) — это скорее в наших реалиях нонсенс, как ни печально. А теперь, внимание, вопрос: — многие ли из нас готовы наблюдать закат и смерть любви своих любимых персонажей? Ведь ни для кого не секрет, что жизнь любви короче жизни человеческой, а иногда даже в несколько раз короче. И что счесть за счастье — похоронить любовь и тлеть потом в унылой серости до закономерного конца или же уйти на пике чувств, когда любовь пылает ясным пламенем и остаётся жить несмотря на смерть телесную? (Думаю, что ответ очевиден. Никто из нас, будучи в трезвом уме и психически нормальным, не выберет второй вариант по своей воле. «Наша любовь сейчас сильна, как никогда, поэтому пойдём, мон шер, скинемся с крыши на пике чувств, чтобы не наблюдать ее распад и гниение», — оставим эту идею для психопатов. Инстинкт самосохранения, слава богу, пока что самый сильный из всех известных.) Но речь сейчас не о субъекте, а об объекте, сиречь о ГГ, за которым мы пристально наблюдаем. Готовы ли мы, читатели, хладнокровно созерцать то, как умирает любовь? Выражаясь словами героев фильма «О чем говорят мужчины»: «финал «Ромео и Джульетты» это самый что ни на есть хэппи энд. Представьте эту пару лет эдак через…» Но это так, маленькое отступление. Вернёмся же к теме статьи, а именно: смерть ОП. Проанализировав написанное выше, все пять разновидностей СОП (допускаю, что их по факту больше, просто взяты были первые наиболее часто встречающиеся) соглашусь с большинством читателей. Необоснованная, нелогичная и случайная смерть ГГ не имеет права на существование. В реальной жизни — да. Имеет. У реала свои законы. На экране же или на страницах книги — нет. Иначе произведение превращается в пустышку и ничего, кроме желания закрыть книгу или выключить фильм, не вызывает. И напротив, смерть, наполненная содержанием, логичная и предварённая предыдущими событиями книги (фильма) — имеет право на жизнь (печальный такой каламбур). Вывод о том, к какой из этих двух категорий относится каждая отдельно взятая «смерть ГГ» каждый для себя решает самостоятельно, тут навязывать своё мнение неразумно. Ну, а теперь, помолясь, приступим ко второму вопросу. Предупреждения. Ох уж эти предупреждения… придя впервые на фб несколько лет назад автор этой статьи был несколько шокирован этим моментом. («А что, так можно было???») Ибо нигде раньше такого зверя невиданного не встречал. Тут же представил себе довольно живо любимые книги, прочитанные в детстве, снабжённые эдакими красными флажками. «Анна Каренина» (СОП). «Маленькая хозяйка большого дома» (СОП). Три товарища (СОП с натяжкой). «Овод» (ещё какое СОП). «Мастер и Маргарита» (СОП в квадрате). Все трагедии Шекспира (соп-соп-соп) —список можно продолжить до бесконечности. И вопрос, который как следствие закономерно возникает: «А стал бы я читать все эти прекрасные книги, если б знал?» В качестве ответа позволю себе процитировать прекрасный отзыв одного читателя к одной из работ автора настоящей статьи: «…хорошо, что у Вас нет пометки о смерти главных героев, иначе я бы никогда не прочитала это потрясающее произведение! Язык не поворачивается назвать это фиком.» И также осмелюсь продублировать свои собственные слова как комментарий к основному тексту: «…вечный вопрос из разряда философских: смысл жить, если жизнь всегда заканчивается смертью? И что лучше — никогда не знать этих мальчишек, чтобы не расстраиваться, или все же окунуться в их чувства, их жизнь и счастье? Пусть короткое, но такое яркое и настоящее?» Так вот, по существу вопроса. Предупреждения. Быть или не быть. На этот счёт у автора статьи есть абсолютно четкая точка зрения: это выбор автора. Ставить или не ставить. Автор имеет на этот выбор безусловное право. Так же, как и читатели имеют право выбора — читать или не читать. Разумеется, все вышесказанное имеет силу лишь в том случае, если автор честен и последователен и не ставит предупреждений как класс. Или, напротив — ставит все, не упуская из виду ни одного, даже самого малюсенького предупрежденьица. Если ж бывает такое, что в шапке стоит, к примеру, предупреждения лишь о ненормативной лексике, и читатель такой: «фуххх. Ничо ужаснее НЛ не будет. Никто не умрет!» — начинает читать и внезапно получает ледяной душ и вдобавок кирпичом по голове: Бабах! ГГ скончался на десятой минуте прочтения «в страшных мухах». Это разумеется фу. Нехорошо получается. Однако если автор не ставит предупреждений вовсе, по идейным соображениям, то тут, имхо, он в своём праве. Часть вторая, короткая. Чукча читатель. Неожиданно? Однако факт. Авторы — они тоже люди. И тоже бывают в шкуре читателей. И тоже попадают на те же самые грабли и набивают те же самые шишки, что и любой читатель. И так же не любят неприятных сюрпризов. И уж если автору этой статьи хочется быть честным до конца, то придётся задать вопрос самому себе: «Ваши ощущения, когда текст неожиданно заканчивается СОП?» Честно? Самые отвратительные. Слезы, раздрай, не хочу верить, злюсь на автора и, когда перечитываю текст (а такое часто бывает, если вещь на душу легла) то ловлю себя на глупой надежде: а вдруг в этот раз произойдёт чудо, и никто не умрет? Глупо, по детски, но факт. А вот теперь ещё один вопрос: «Стала бы читать текст с предупреждением о СОП?» Честно? Нет у меня ответа. Ненавижу я смерть. В том числе и в литературе. Но есть у меня несколько авторов, которых я так люблю и которым так доверяю, что стану читать несмотря ни на что. Потому что хочу узнать то, что они хотят мне рассказать. P.S. Если кто ошибочно думает, что для автора это легче легкого — убить основного персонажа, то пусть не заблуждается. Часть души автора умирает вместе с героем. Этот опыт настолько болезненный, что испытав его, повторить такое редко кто отважится. P.P.S. Спасибо тем, кто дочитал до конца этот немного сумбурный, родившийся почти спонтанно текст. Разумеется, автор не претендует на абсолютную истину, ибо у каждого она своя. Но и на свою точку зрения имеет полное право.