Captive

Юнги с ужасом и злостью смотрит на парня, который с презрительной усмешкой склонился над ним. Он распят на кровати: его руки и ноги привязаны кожаными ремнями к железным прутьям в изголовье. Ему больно и неудобно. А ещё, стыдно признаться, но ему страшно. Не то чтобы он боялся этого стрёмного ботаника Пак Чимина, конечно нет! Но сейчас он чувствует себя максимально уязвимо. Он не знает, где находится, и понятия не имеет, что задумал этот сумасшедший. - Отпусти меня, ублюдок! - Говорит это максимально лениво, но в конце, голос всё же срывается. - Что, Мин, страшно? - Чимин расхаживает по комнате, заложив руки за спину. Он тихо посмеивается, от чего у Юнги странно замирает сердце. - Ещё чего, - парень издевательски смеётся. Он не собирается показывать свою растерянность. Резкий удар обрывает его веселье. Пленник рычит от боли и с удивлением смотрит на ремень, непонятно как оказавшийся в руках мучителя. Пак полоснул его прямо по животу. Не в состоянии согнуться и хоть как-то облегчить боль, Мин цедит проклятия сквозь зубы и приподнимает вверх таз. - Всё ещё не страшно? - Похититель присаживается на край кровати и похлопывает свою жертву по ноге. Юнги дёргается, но путы не позволяют избежать ненавистных прикосновений. - Какого хрена, Минни? - Он специально использует обидное для парня прозвище, которое сам же ему и дал. Чимин слегка вздрагивает, и его хватка на ноге пленника становится жёстче. - Мальчику не нравится, когда его так называют? - Он издевается, сам не понимая зачем. Было бы куда разумнее быть дружелюбным и попросить этого идиота отпустить его, а уже потом знатно отпинать. Но при виде этого парня всякое здравомыслие покидает Мина, и он не может сдерживать злость. Пак не реагирует. Молча выходит из комнаты, и Юнги облегчённо вздыхает. Наконец он в состоянии обо всём поразмыслить и оглядеться. Мин хмурится и дёргает головой. Бордовые шторы задёрнуты, деревянная дверь выглядит очень массивной и внушительной. Прищурившись, он с удивлением разглядывает золотистую ручку в виде львиной головы. Потолки здесь высокие, с объемной лепниной. А мебели, кроме кровати, на которой он лежит, больше и нет. Скосив глаза, он замечает ремень, которым его ударил Чимин. - Да что этот щенок о себе возомнил? - Юнги рычит от бессилия и дёргается в путах. Никакого результата, кроме боли в конечностях, это не даёт. Они затянуты слишком туго. - Как я вообще сюда попал? - Морщит лоб и погружается в воспоминания. Они с однокурсниками отправились в клуб. Было скучно ровно до тех пор, пока кто-то не принёс маленькие розовые таблетки. В сочетании с алкоголем они дали потрясающий эффект. Парни развеселились и покинули клуб, чтобы поискать приключений. К следующим воспоминаниям память доступ не даёт. Лишь какие-то тусклые обрывки. Мин напрягается и наконец фокусируется на одном из них. Кровь. Кто-то кричит. Ах, это же его голос! Неужели он может быть таким громким? Юнги валяется на асфальте, и чей-то ботинок врезается в его живот. Слишком больно! Он становится на колени и ползёт. Куда? Зачем? В туманном сознании нет ответа. Главное - двигаться. Звучат сирены. Это полиция? Он не может понять: радует его приезд служителей правопорядка или нет. Фары больно бьют по воспалённым глазам. Кто-то матерится. Его выбрасывает из воспоминания. Неужели была драка? Он думал, что покончил с этим ещё на первом курсе. И вот, из-за наркоты, снова ввязался в неприятности. Оценить своё состояние парень не в силах. Вроде сильных повреждений нет и ничего не сломано. Это радует. Однако, вопрос о том, какого хрена долбаный Минни привязал его к кровати, всё ещё открыт. Обдумать это он не успевает. В комнату возвращается Пак. У него в руках нож. Брови Юнги удивлённо приподнимаются. - Прикончить меня решил? - Звучать серьёзно он даже не старается и свой вопрос подкрепляет смешком. - Нет, - Чимин выглядит очень расслабленным. На нём шёлковая белая рубашка, верхние пуговицы которой расстёгнуты так, что видны грудные мышцы. Строгие чёрные штаны со стрелками и кожаные ботинки заканчивают образ порочного лорда. Мин ловит себя на этой мысли и в ужасе распахивает глаза. Что нахрен за лорд? И какого собственно хрена он думает о порочности этого идиота? - Что-то не так? - Сарказм в его голосе распознал бы даже тупой. - Да нет, мне всё нравится, - Юнги отвечает в том же духе, и они некоторое время смотрят друг другу в глаза. Какое-то странное напряжение витает в воздухе. Не только злость, раздражение или ненависть. Есть что-то ещё. Что-то сладкое, таинственное, душное и отчего-то манящее. - Мог бы и поблагодарить, - Пак первым прерывает зрительный контакт. Опять садится на край кровати и вертит в руках нож. Мин замечает серебряную ручку и чертовски острый клинок. А ещё, он замечает невероятно маленькие ладони Чимина, которые удивительно ловко справляются с оружием. - И за что мне тебя благодарить, Минни? - Задаёт вопрос, а сам старательно пытается избавиться от дурацких мыслей. - А ты не помнишь? - Он кажется по-настоящему удивлён, но тут же снова надевает маску лёгкого презрения и безразличия. Юнги непривычно видеть своего вечно огрызающегося и спорящего с ним до хрипоты однокурсника в роли Снежной Королевы. Это сбивает с толку и смущает. - Я много чего не помню, - растягивает слова, пытается не показать своего беспокойства. - Странно забыть человека, который спас тебе жизнь. - Мин заходится в кашле и хохочет, но Пака это не останавливает. - Не то чтобы такая мразь, как ты, этого заслуживала. Смех моментально обрывается. - Что ты вякнул, щенок? - Нож моментально оказывается прямо у его горла. Холодный металл слегка вспарывает кожу и парень чувствует капельку крови, которая мучительно медленно стекает на грудь. Он сглатывает. Лоб покрывается испариной. Теперь ему становится действительно жутко. - Ты хочешь ещё что-то сказать? - Чимин жадным взглядом следит за движениями кадыка своего пленника. Он показательно расслаблен, но маленькая вздутая венка на лбу открывает правду. - Нет, - сдавленный хрип. Ужас в глазах жертвы не приносит Паку ожидаемого удовлетворения. - Хорошо, - он поглаживает Юнги по руке и чувствует, как напрягаются мышцы. Но теперь парень не дёргается, а лишь задерживает дыхание и облизывает губы. У Чимина что-то сжимается в груди. Этот язык... Он хочет сделать с ним много грязных вещей. - Ты действительно ничего не помнишь? - Его ладонь сжимает запястье пленника. Пальцами он чувствует бешеный пульс Мина. - Была драка. Вроде меня побили, - он усмехается, и Пак ловит себя на мысли о том, как сексуально выглядит эта усмешка. Белые волосы растрёпанные, но чистые. Он сам их вымыл этой ночью. Как и всё остальное. По телу пробегают мурашки от мыслей о голом теле однокурсника, которое ему удалось так беззастенчиво полапать. Несмотря на синяки и царапины как совсем свежие с этой жуткой ночи, так и давние уже практически полностью зажившие и затянувшиеся, Мин остался до безумия сексуальным. Бледная, практически идеально белая кожа. Гладкий подтянутый живот, на котором едва заметны заветные для каждого парня кубики. Мягкие волосы, которые так приятно перебирать под струями воды. Пухлые губы, которые, несмотря на полную власть над бессознательным Юнги, Пак так и не осмелился поцеловать. И член, который ожил, как только Чимин слегка пробежался по нему пальцами. Он сперва испугался от такого отклика, а потом довольно усмехнулся. Он заставит Юнги молить о продолжении. Воспоминания о маленьком ночном приключении, которое так невовремя забыл Мин, отозвались стояком в штанах и капельками пота на лбу. - А про полицию помнишь? Про то, как ты на карачках умолял меня о спасении? - Тут Пак, конечно, преувеличивает. Юнги был слишком накачан наркотой, чтобы умолять. Да и вообще, возвращаясь домой из магазина, увидеть около подъезда избитого и обессиленного однокурсника было последним, что парень ожидал увидеть. За углом служители порядка повязали несколько мужчин и громко с кем-то ругались по рации. Позже приехала скорая, и, ещё вчера утром, по телевизору сказали, что один из нападавших скончался. Двое из тех, с кем тусил Мин, в больнице, остальные - в полиции. На них собираются повесить очень нехорошие статьи. Наркотики оказались совсем не такими безобидными, как они предполагали. Да и в драке, которая завязал между двумя группами молодых и богатых парней, всё-таки убили человека. - А тебя я сразу затащил в подъезд, пока они гонялись за остальными. Потом привёз к себе домой, помыл и приковал. Отходняк у тебя был просто отвратительный! - Закончив свой рассказ, Чимин с превосходством уставился на однокурсника. Он действительно его спас. Не столько по доброте душевной, сколько из-за желания отомстить. - Сколько прошло времени? - Два дня. В комнате воцаряется молчание. - А теперь развяжи меня. И поскорее. - Эти слова приводят Чимина в ярость. - Значит, обойдёмся без благодарностей? - Он зло усмехается. - Я спас тебя, несмотря на всё то дерьмо, что вы с дружками мне сделали. Спас от охренеть какого срока. Я поил тебя водичкой из трубочки и оттирал рвоту, а ты, позволь уточнить, обблевал мне весь дом. Дал свою одежду, ибо свою ты измазал в грязи, крови и блевоте. Сидел тут с тобой и прикладывал холодные компрессики, слушал адские вопли и получал царапины, - в подтверждение своих слов, он расстегивает рубашку. Вся грудь исполосована ногтями Мина: именно после этого Паку и пришлось его привязать. - А в замен ничего не получу? - Иди нахуй, - мерзко усмехается Юнги. - Благодарить такую падаль? Нет уж, - Он замолчал после звонкой пощёчины. - Падаль здесь только ты. - Отходняк закончился. Развяжи меня. - Парень дёргается и кривится от боли. Щека горит. Он не хочет быть мразью. Но ещё больше он не хочет показывать слабость. А слово "спасибо", по мнению Мина, именно показатель слабости. - Нет. Ты заплатишь за всё. - В глазах Чимина загорается адский огонь. Зрачки расширяются до такой степени, что глаза кажутся чёрными. Он крутит нож в руках. Честно говоря, отвязать этого недонаркомана можно было ещё с утра. Но его вид в ремнях был таким возбуждающим, что Пак не смог отказать себе в искушении. Да и план по унижению давнего университетского мучителя созрел у него в голове, как только он подобрал Юнги с грязной дороги. Резкое движение, и первая пуговичка нежно-голубой рубашки из гардероба Чимина летит на пол. - Какого..? - Очередная пощёчина прервала возмущение пленника. - Когда на первом курсе я увидел тебя, то подумал: "Надо же какой крутой парень! Хотел бы я с ним подружится!" - Возмущения, уже готовые сорваться с языка Мина, застряли в горле. Вторая пуговица на полу, а Пак продолжает: - Я знал, что не из твоей лиги. Слишком умный, из состоятельной семьи, а ещё, - он горько усмехается, - ко всему вышеперечисленному, я гей. - Третья пуговица. - Я просто хотел спокойно учится и издалека наблюдать за тобой. Найти себе хорошего парня и устроиться на подработку в кафе около универа, просто потому что именно так милый и наивный мальчик Чимин представлял университетскую жизнь. Но всё пошло к чертям! - Четвёртую пуговицу Пак крутит в пальцах и только потом откидывает. - Ты испоганил всё. Помнишь, как это началось? - Он щекочет ножом грудь Юнги и внимательно смотрит на него. Мин помнит. Он тоже заметил этого парня с первого дня. И с первого же дня что-то в нём клокотало при виде всегда идеально выглаженных рубашек, вычищенных до блеска лакированных ботинок и модных очков в деревянной оправе. Когда он зашёл в кофейню, не чтобы выпить кофе, у него не было на это денег, а чтобы одолжить конспекты у одного знакомого, то увидел Пака, флиртующего с посетителем. По универу ходили слухи, что он гей, а тогда Юнги в этом убедился. При виде однокурсника, который радостно смеялся, диктуя незнакомцу свой номер, у него в груди родилась такая ярость, что он даже испугался. Не помогла её исправить ни давняя подружка Дженни, ни какая-то незнакомая девушка, которую он трахнул в клубе, ни маленькая таблеточка, которую он запил бутылкой соджу, ни две пачки сигарет. Однако, как только он выкрикнул этому слабаку какую-то гадость, ярость немного отступила. Пожалуй, тогда всё и началось. Если раньше со своим гневом он справлялся с помощью драк, то теперь, достаточно было посмотреть на расстроенное лицо этого ботаника. Гневался Мин часто. Отец почти каждый вечер приходил домой пьяный и без денег. Он бы давно вышвырнул его, но мать плакала и умоляла не трогать папу. Юнги злился, но не мог отказать этой женщине, в глазах которой постоянно стояли слёзы, а спина не разгибалась от тяжёлой работы. Старший брат попрекал его пьянками, но деньги, которые парень мастерски научился вытаскивать из кошельков своих богатеньких и обдолбанных друзей, принимал. Мин ненавидел общество этих избалованных тупиц, но сразу понял: по-другому не получится. С первого дня в универе он примазался к компании "золотой молодёжи" и влился в неё просто идеально. Завтракал, обедал и ужинал за чужой счёт, ходил на тусовки, где лишь иногда развлекался, по большей части просто притворяясь пьяным. Парадоксальным образом единственные честные отношения у него сложились с Паком. Он с искренней самоотдачей выливал на него тонны дерьма, тем самым успокаивая раны на сердце. Его колкие ответы придавали ему сил, а презрительная усмешка заряжала адреналином. Друзья не понимали такой ненависти, но спорить с Юнги было бесполезно, поэтому они просто поддерживали травлю. Мин не знал, что зачастую они были куда более жестоки, чем он сам. А если бы узнал... Ему это не понравилось бы. Он считал Чимина своей собственностью. Своей игрушкой для битья. Игрушкой умной и саркастичной. Игрушкой с невероятными карими глазами, в которых сверкали молнии, когда он был зол. А зол он был каждый раз, когда они сталкивались. Но рассказать ему обо всём этом? Вот уж нетушки. Поэтому Юнги лишь отрицательно мотает головой. - Я и не надеялся, что ты запомнишь, - Чимин морщится в отвращении. Пятую пуговицу он швыряет с такой силой, что та отскакивает несколько раз. - Ты курил со своими дружками. Я просто шёл мимо, когда мне в спину прилетело "Слышь, пидор, куда собрался?" - Он так хорошо передаёт голосом нужную интонацию, что у Юнги по телу проносятся мурашки. - Я даже и не подумал, что это мне. Спокойно себе продолжал идти, как чья-то рука легла мне на плечо - Вообще-то, стоит отвечать, когда тебя зовут, - Чимин с удивлением смотрит на Мина, который выдыхает сигаретный дым прямо ему в лицо. - Извини, я и подумать не мог, что это ты мне, - он улыбается, пытаясь сгладить конфликт. - Чего ты лыбишься? - Приспешник Юнги сплёвывает ему под ноги. - Прошу прощения, но я спешу, - Пак пытается вырваться, но хватка на плече слишком крепкая. - Ох, ну если так, то конечно! - С этими словами, его толкают так сильно, что он падает. Пару человек останавливаются и с любопытством смотрят на необычные зрелище. Чимин моментально вскакивает. Теперь он не настроен на мирное решение. Несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, он не хлюпик: занимается единоборствами и умеет управляться с ножами. И позволять унижать себя он не собирается. Однако, он ничего не успевает сказать, так как к ним подходит профессор и полушутливо просит разбираться где-нибудь в другом месте. Пак действительно спешит, поэтому, пробормотав извинения, убегает. В тот же день, в кофейню, где он работает, заваливается вся компания, с которой тусуется Мин. Они шумят, похабно шутят и постоянно дёргают Чимина. Выгнать их невозможно: хозяйка сказала, что один из этих парней - сын одного из главных акционеров большей части ресторанного бизнеса Сеула. В тот же день и родилась унизительная кличка "Минни". К Паку как раз зашёл один из постоянных посетителей, с которым он любил поболтать о музыке и книгах. Также они флиртовали и даже обменялись номерами, но встретиться пока не успели. - Привет, - Чонгук тепло ему улыбается, и Чимин не может не ответить. - Тебе как обычно? - Ты уже так хорошо меня знаешь! - Гукки смеётся и хлопает его по руке. Пак усмехается и выполняет заказ. Заливает банан молоком и взбивает в однородную массу. В кипяток добавляет две ложки кофе и ложку сахара. Заливает это молоком, сверху посыпает тёртым шоколадом и вставляет палочку корицы. Готово. - Твой банановый кофе, - он довольно жмурится и пододвигает чашку поближе к парню. - Такой же сладкий, как твоя улыбка, - делает Чонгук комплимент, а Чимин краснеет. - А здесь по такой системе всё работает? - Юнги приземляется на соседний стул и презрительно кривится в сторону Гука. - Я не особо хочу пидорское капучино, - он хохочет от собственной бездарной шутки. Парни переглядываются и смущённо отводят взгляд. - Слушай, приятель, - терпение Пака лопает и он решает наконец высказать Мину своё недовольство. - Убери отсюда свою мерзкую задницу и свали в закат. Задолбали уже твои непонятные претензии. Что тебе надо? Какие-то проблемы? -Да никаких, - зло усмехается Юнги. - Не люблю непрофессионалов. Как можно так с клиентами обращаться? -Да какой ты нахрен клиент, дибил? - Обычный, - Чимин оглядывается и с ужасом замечает хозяйку, грозно на него смотрящую. - Господин Пак, не ожидала от вас такого неуважения. - Нет! Вы всё не так поняли! Это мой однокурсник! - Да, да. Обычная дружеская ссора, - пытается помочь Чонгук, но ситуацию усугубляет тот самый богатенький сынок. - Что-то не так? - Он лучезарно улыбается хозяйке, но та лишь сдержанно кивает в ответ. - Да вот, бариста мне нагрубил. Обзывал по-всякому, - притворяется оскорблённым Юнги и делано хмурится. Чимину хочется врезать ему со всей силы, но он может лишь сжимать кулаки и материться про себя. - Ну что Вы, - теперь уже хозяйка пытается выгородить своего работника. - Вы же однокурсники. - Сейчас мой друг - клиент. Что в этой дыре за отношение к тем, кто платит? - Он будет уволен, - хозяйка этого не хочет, ей нравится трудолюбивость парня. Да и с остальными клиентами у него никогда не возникало проблем. Но, мало ли, вдруг этот избалованный ребёнок пожалуется отцу? Идти на такой риск женщина не готова. - Вот и отлично. Проблемка решена? - Конечно! - Довольно улыбается Мин. Он наклоняется прямо к Паку и шепчет ему в ухо, обдавая запахом кофе и сигарет, - Сделай мне карамельное капучино, ангелочек Минни. Такое же приторное, как и ваш пидорский флирт. - С этими словами он удаляется. Так и началась трёхгодичная история их противостояния. Дальше Юнги постоянно подставлял Чимина перед профессорами, распускал грязные слухи и изредка давал затрещины. Каким-то образом ему всегда удавалось выйти сухим из воды. Пак пытался давать отпор, но ничего путного из этого не выходило. Университетские дни превратились в череду обид и разочарований. Объяснить причину своей ненависти Мин не удосужился. Заканчивает свою историю Чимин всё тем же ледяным тоном. - Не помнишь этого? - Нет, - сейчас Юнги не хочет огрызаться. Он даже не думал, что причиняет этому парню такую боль. Заботился лишь о себе и своём спокойствии. Понятное дело, он понимал, что его нападки задевают Пака. Но предпочитал не задумываться об этом. А сейчас на душе стало неспокойно и муторно. Не хотелось слышать этот холодный голос. Лучше бы Минни кричал или саркастичной шутил, но только не это деланное безразличие. Чимин резко разрывает рубашку Мина. - Я ведь влюбился в тебя с первого взгляда. - Юнги дёргается, как от удара тока. Этого он и предположить не мог. - Я не пидор, - по привычке отвечает зло и презрительно. Он никогда не был гомофобом, но этого парня хотелось задеть. - Сейчас проверим, - с этими словами Пак сдёргивает с него спортивные штаны и трусы. Наклоняется и кончиком языка касается головки. Член моментально реагирует. Чимин нежно проводит по нему ладошкой. Вверх-вниз. Слегка щекочет яички и облизывает ствол. - Нет! Отвали от меня! Нет! - Юнги пытается вырваться, но ничего не выходит. Приподнимает голову, насколько это возможно и замирает. В крошечной ладошке Минни его достоинство не помещается. Он сжимает его обеими руками и нежно поглаживает. Склоняет русую голову. Мин закусывает губы, чтобы не застонать, когда член погружается во влажные объятия его рта. Он не может сдерживаться и подаётся бёдрами вверх. Пак отрывается и смотрит ему в глаза. Облизывается. Член восстал в полную свою силу. - Не пидор, значит? - Нет, блять. Отвали от меня. Я сверну тебе шею, когда ты меня отпустишь, клянусь! - Продолжить он не в силах. Чимин покрывает его живот поцелуями и медленно спускается ниже. Сдавленный стон вырывается из губ Юнги. Минни аккуратно поглаживает его задницу. - Нет, прошу! Только не туда, нет! - Но Пак не слушает. Щекочет крохотную дырочку и она испуганно сжимается. Чимин хмурится и вновь заглатывает член. Противоречивые эмоции захватывают Мина. Ему так хорошо, но он просто не может, не может, не может... Из головы всё вылетает, когда самый кончик пальца залазит прямо ему в анус. - Твою мать! - Я не буду тебя насиловать, Юнги. Хотя мог бы, - Пак улыбается и стягивает рубашку. Смотрит на тяжело дышащего пленника и облизывается. - Или ты этого хочешь? - Отпусти! - Мин способен лишь на этот хрип. Он ничего не знает. Он хочет получить разрядку, но чувствует, понимает, что всё происходящее неправильно. - Нет. Может, если ты назовёшь меня хозяином? - Чимин дует губки и целует Юнги в соски. Он возбудился донельзя и с трудом продолжает игру. - Блять, Минни! - Он не может переступить гордость. Не может. - Ну же, оппа! - Пак не понимает, как это обращение вырвалось из его рта. У него никогда не было такого кинка, но сейчас по-другому он не может. Он наклоняется и шепчет пленнику на ушко, щекоча своим дыханием, - Юнги-оппа, выполни мою маленькую просьбу и, может быть, я тебя отпущу. - Прошу, - Мин стонет это с такой болью, что Чимин не хочет настаивать. Не считает нужным. Он продолжает работать языком. Чувствует, что Юнги уже близко. Пак крепко сжимает его член в руке. На лице Юнги читается мучение и желание. - Хочешь я отпущу тебя прямо сейчас? Хочешь? - Чимин шепчет это прямо в губы Мина. Их жаркое дыхание смешивается. Вторая рука Пака ласкает сосок парня. Он стонет и чертыхается. - Ну так? Мне отпустить тебя? - Дьявол! - А раньше ты называл меня ангелочком, разве нет? - Чимин задорно смеётся, припоминая одно из обзывательств парня, и старается скрыть собственное возбуждение. Снова спускается ниже и облизывает плоть. Бёдра Юнги непроизвольно поднимаются. Он толкается прямо в рот мучителя. - Прошу! - Рычит, сжимает зубы и натягивает путы. Пак отстраняется. На губах его вкус. Необычный и приятный. Он пахнет его гелем для душа. Это пробуждает зверские инстинкты. - Блять, нет! Я не хочу уходить! Я хочу быть привязанным. Хочу подчиняться тебе. Не хочу уходить. Продолжай! - Звучит совсем не как просьба, но Чимину этого достаточно. Он вновь берёт член Юнги в рот, и уже спустя три минуты тот кончает. - Минни, блять! - В таком контексте ранее оскорбительное прозвище звучит волнующе, горячо и сексуально. Пак облизывается. Не должно пропасть ни капли. Юнги лежит отвернувшись. Он до крови прикусил губу и старается сдержать слёзы. Похититель вовсе этого не ожидал. Он вглядывается в искажённое мукой лицо своего пленника, и ему становится не по себе. Он с силой поворачивает лицо Мина к себе. Садится ему на живот и смотрит в глаза. - Что не так? - Искреннее волнение в голосе удивляет обоих. Но парень молчит. Сжимает зубы и вновь пытается отвернутся. Лишь стальная хватка Пака не позволяет ему отвести взгляд. - Я задал вопрос, - теперь в голосе звучат жёсткие нотки. Губы пленника расплываются в горькой усмешке. - А ты не понимаешь? Я стал грёбаным пидором. Кончил от рта парня. Я никогда этого не понимал, а сейчас просто стал таким же. И с кем? - Он совсем не весело смеётся. -А что со мной не так? - Обида в голосе Чимина режет по сердцу. - Я чмырил тебя все эти годы в универе, разве нет? Разве мы не издевались над тобой? Ты сам только что всё сказал! - Боль и отчаяние в голосе Мина, как бальзам на израненное сердце. - Жалеешь, что был таким? - Да, - одно слово. Одного слова достаточно, чтобы в сердце Пака воцарился покой. - Теперь я понял, что это было просто, чтобы скрыть свои желания. - Он говорит это очень тихо, но Чимин слышит. Не смотрит на пленника. Разглядывает штору и неосознанно играет пальцем с соском Юнги. Поглаживает, сжимает, крутит. Слегка щекочет. Переводит взгляд лишь после сдавленного стона. Мин снова отвернулся. Пак ласково гладит его по щеке, царапая ладонь о щетину. А потом чувствует, как его тело содрогается. Раздаётся всхлип. Одинокая слеза чертит свою дорожку. - Эй? Ты чего? - Кажется, никто в целом мире ни разу не видел этого парня плачущим. Люди вообще сомневались, что его глаза на это способны. - Юнги? - Я такое ничтожество! - Мин путано объясняет про свою семью, про деньги, которые воровал у грёбаных мажоров. Содрогаясь, вспоминает школьные годы, когда он состоял в банде и выходил на стрелки чуть ли не каждый день. Рассказывает про странное чувство облегчения, появлявшееся лишь во время споров и ссор с Чимином. Избегает взгляда Пака, отворачивает голову и наконец замолкает. Минни не знает, что делать, поэтому просто развязывает ремни. Мин не шевелится. Лишь глотает слёзы и вздрагивает. - Ты не плохой человек. Хреновый, конечно, но не совсем потерянный. - Чимин посмеивается. Ему становится жаль его. Такого запутавшегося и беспомощного. Он забывает все обиды, потому что видит истинное лицо, до этого скрытое под маской плохого парня. В странном порыве он обнимает Юнги. Прижимается к его груди и целует в подбородок. - Хреновый значит? - Парень усмехается и гладит волосы Чимина. - Ох, ангелочек Минни. Ты меня так плохо знаешь. - Разве? - Пак приподнимается и заглядывает прямо в глаза Мина. Переводит взгляд на пухлые губы, он же так и не поцеловал его сегодня. Медленно приближается к нему. Осторожное прикосновение. Не прерывает зрительный контакт. Всем телом чувствует, как сильно напрягся Юнги. Но он не отстраняется, не кричит, не сбрасывает его с себя. А ведь он больше не связан. Чимин углубляет поцелуй. Их языки переплетаются в страстном танце. Мин зарывается руками в кудри Минни и притягивает его к себе. Тяжело дыша прерывает поцелуй. - Я ошибся. - Пак встревожено распахивает глаза. А ведь он уже понадеялся непойми на что! - В чём же? - Старается не показать своего расстройства. Пытается подняться, но Юнги дёргает его за руку, и он снова валится ему на грудь. - Ты всё таки дьявол, Пак Чимин. Но мне нравится, - та самая кривая ухмылочка, от которой сердце пускается в пляс. - Продолжим?

Вместо эпилога

- Минни, мне как обычно! - Юнги усаживается за барную стойку и влюблённым взглядом смотрит на своего парня. - Сколько раз говорил, что мне не нравится, когда ты так меня называешь! - Чимин закатывает глаза и ставит перед Мином чашку крепкого кофе. - А мне нравится, - он смеётся и Пак понимает, что позволит называть себя как угодно. Лишь бы он улыбался вот так вот хитро и довольно, как кот. Лишь бы не вспоминал о выпивке, наркотиках и кражах, которые остались в далёком прошлом. Лишь бы продолжал усердно работать преподавателем в том самом университете, где они учились несколько лет назад. И лишь бы каждый день приходил к нему в кофейню, чтобы доставать глупыми вопросами, а потом вместе пойти домой. - Окей, Юнги-оппа, - Чимин шепчет это прямо ему на ухо и замечает участившееся дыхание и сжатые кулаки. - Поговорим дома, Минни. Иди работать. - Окей! - Пак подмигивает и возвращается за стойку. Пожалуй, сегодня они снова проиграют в пленника.