Павлин и ворон

Директор Дамблдор, выслушав историю двух страдальцев, спрятал улыбку в бороде, осмотрел обоих, проверил на наличие наложенных проклятий и наконец заключил: — Всё довольно просто. Несложная, но очень эффектная порча. Ею уже давно никто не пользуется — запрещена Министерством. Но, похоже, для того, кто её наложил, какие-то запреты — не помеха, — очки-половинки сверкнули, когда Альбус чуть наклонил голову. — Мне нравятся бесстрашные безумцы, но этот зашёл слишком далеко. — И что же, профессор? — устав от уклончивого тона директора, недовольно спросил Снейп. От нервного волнения он мял края мантии, и каждое резкое сжимание недешёвой ткани болью отзывалось в сердце Гилдероя, вынужденного наблюдать издевательство над своим лучшим нарядом. — Мы так и останемся в этих телах? Или, быть может, вы снимете с нас это проклятье? — Проклятье, Гил… прости, Северус? Это подарок судьбы, — Дамблдор вернулся за свой стол и то и дело переводил взгляд с одного преподавателя на другого. — Вам обоим не помешают перемены в жизни. Если профессор Локхарт вдруг станет строже, а профессор Снейп — мягче, то оба от этого только выиграют. Ну же, подыграйте друг другу. — Но что с порчей? — не отставал Снейп, делая шаг вперёд. — Профессор, я не могу оставить свою лабораторию на… на него, — на секунду замявшись, кивком указал он на мнущегося в сторонке Локхарта. — Вполне можете, Северус, — чуть твёрже сказал директор, глядя на него из-под очков. — Как и Гилдерой может оставить на вас свои портреты, верно, мистер Локхарт? Тот уклончиво издал звук, который можно было интерпретировать как согласие. — Я пошлю запрос в аврорат, и они отыщут нарушителя, — вернувшись к мягкому тону, продолжил Дамблдор. — А вы пока побудьте заместителями друг друга, — и он по-отцовски улыбнулся. — Может, хотя бы воспользуемся оборотным зельем? — прибегнул к крайнему варианту Снейп, на что Локхарт встрепенулся и негромко прокомментировал: — Эту бурлящую гадость… Вы что?.. — Гилдерой прав, варить его слишком долго, — покачал головой директор. — Да и конец семестра близок. Не думаю, что у Министерства возникнут проблемы с поимкой преступника, Северус, так что не беспокойся так сильно. Снейп вылетел из директорского кабинета. Конечно, чего, кроме «не беспокойся», ожидать от мага, который, кажется, никогда сам ни о чём не беспокоится. На обед он не пошёл: было невыносимо в таком виде выходить к ученикам, а в особенности — к прочим профессорам. И под «таким видом» он имел в виду не конкретно синюю мантию или ещё какую нелепую деталь одежды, а всего Гилдероя, от макушки, украшенной золотыми локонами, до пяток в безвкусных кожаных сапогах. Снейп провёл по голове рукой. Вспомнил боль в глазах и голосе Локхарта, когда тот умолял его хотя бы раз пройтись по волосам щёткой. Вспомнил, как он рассказал о первых своих занятиях. И сдался, вздохнув. Пора бы перейти уже к последней стадии — к смирению. Если ему выпал шанс попасть в шкуру самовлюблённого франта — что ж, он будет играть самовлюблённого франта. Зайдя в спальню Гилдероя, он осмотрел прикроватное трюмо, которое с тем же успехом могло стоять в будуаре светской львицы, и, взяв в руки щётку для волос и тюбик с противным его натуре названием «Блистогель для сверкающих кудрей», принялся неловко наводить лоск. А то не хватало ещё, чтобы разобиженный Локхарт каждое утро врывался к нему в одной ночной рубашке, чтобы привести своё тело в безупречный вид. — И пусть потом не говорит, что я забочусь о его репутации меньше, чем он о моей, — пробурчал себе под нос Снейп, критично оглядывая только что сооружённую причёску. В дневном свете, который прорывался через наглухо задёрнутые, но безнадёжно тонкие шторки, золотистые волосы и впрямь переливались, стоило Снейпу хотя бы немного двинуть головой. Тяжко вздохнув и этим вздохом породив очередную блистательную волну в локонах, Северус мрачно зыркнул на нимф, осторожно выглядывавших из-за кустов и хихикающих в кулачки, и отправился на работу мечты — преподавать ЗОТИ в теле знаменитого идиота. Засучив рукава голубого камзола, он открыл кабинет, ожидаемо не обнаружив там и тени какой-либо тёмной магии или хотя бы опасного для студентов существа. Зато обнаружил портрет Локхарта, который радостно помахал ему, лучезарно улыбаясь. Снейп склонил голову, скептически окинув картину взглядом, от которого нарисованный Гилдерой смутился и заулыбался ещё шире. Тогда Северус тоже улыбнулся ему. И, взмахнув палочкой, перевернул портрет лицом к стене, чувствительно впечатав в каменную кладку. Послышался глухой стон и протяжное: «Мой нос…» — на что Снейп только хмыкнул, но дал себе слово впредь стараться сдерживать свои разрушительные порывы. Осмотрев все примыкающие комнаты и придя к выводу, что Гилдерой учил студентов разве что обороняться от его собственного великолепия, Снейп крепко задумался. Занимать время учеников чушью не в его правилах: студент должен страдать, но грызть гранит магической науки. В поисках темы, которую можно было бы дать второму курсу, который, по сути, и не нюхал настоящей тёмной магии с такими-то преподавателями, как Квирелл и Локхарт, он взял лежащую на столе книгу Гилдероя, очередную в плеяде его бесконечных историй о похождениях и победах. До начала пары оставалось десять минут. За пять минут до звонка в кабинет уже начали бесцеремонно заходить ученики. Снейп исподлобья взглянул на них, но сдержался от того, чтобы выгнать всех к Мерлиновым подштанникам: если Локхарт завёл тут такие порядки, не ему их нарушать. Но, стоило колоколу возвестить о начале урока, как Северус немедленно прекратил разговоры в полный голос и хохотки в аудитории: — Внимание, класс! — он осёкся, удивившись, как тонко прозвучал его голос. Неужели с Гилдероем всегда так, когда он повышает тон? — Отлично, что вы все тут собрались, — Снейп выдавил из себя улыбку, стараясь быть похожим на жизнерадостного Локхарта, — потому что у меня важное объявление. Достаньте свои учебники. Половина студентов Гриффиндора и Слизерина даже не обратили на него внимание, тогда как многие девочки, в особенности Грейнджер, сидевшая прямо перед Снейпом, чуть не подскакивали, держась за уже открытые книги. Чтобы не сорваться на такой недисциплинированный класс, Северусу пришлось прикрыть глаза и снова молча вздохнуть. — А теперь уберите их и больше на уроке не доставайте! — перекрывая шепотки, приказал он. Но этим только ещё больше взбудоражил класс. «Бесстыдники!» — прошипел про себя Снейп, сжав в руке палочку. Но снаружи сохранил присутствие духа и лишь взмахнул рукой, призывая к молчанию: — Я всё объясню! — и, стараясь подражать самодовольно манере Локхарта, начал объяснять: — Вы уже несколько месяцев знакомились с теоретическим материалом, который я вам любезно предоставил. Лучшие из вас уже прекрасно знают, как я боролся с химерой в Апеннинских горах и побеждал сильнейших противников на дуэли. А теперь настала ваша очередь продемонстрировать, на что вы способны в подобных ситуациях. Нет, я не привёл с собой химеру, — поспешно остудил он пыл опять было зашумевшего класса. — Но я привёл вам себя — отличного мага и бесстрашного бойца, — при произнесении этих хвалебных слов Снейп чуть не подавился. Женская половина посмотрела на Гилдероя влюблёнными глазами. Мужская часть скептически фыркнула, помня поражение Локхарта на первом занятии дуэльного клуба. Северус же растянул довольную улыбку, предвкушая момент, когда весь скепсис слетит с лиц всяких Поттеров и Уизли. — Начнём с азов — с защитного заклинания, — он вскинул палочку. — Протего. Естественно, ничего не произошло, на меня же никто не нападал, — пояснил он ученикам, которые опять умудрились рассеять своё внимание. «Терпение. Мне нужно ангельское терпение», — в третий раз вздохнул Снейп. И наставил палочку на Гермиону. — Мисс Грейнджер, вы же всё всегда знаете, — сказал он, улыбнувшись краем рта. — Встаньте, пожалуйста, и покажите классу, что освоить данное заклинание — жизненно необходимо для любого, кто не хочет умереть в первые секунды стычки с неприятелем. Девочка, которая, казалось, единственная внимала каждому его слову, вскочила и мигом выхватила палочку. Снейп растянул улыбку ещё шире. — Отойдите на пару шагов, не хочу вас убить, — отчеканил он. Немного смущённая, она отошла по проходу и встала в боевую позицию. Снейп отметил, что, хотя она колдовала лишь второй год в жизни, старание так и рвалось наружу, даже в этой стойке, неловкой, но подражающей его собственной, которую он лишь однажды показал на занятии дуэльного клуба. — Защищайтесь, барышня, — класс стих, так что Снейпу на этот раз даже не пришлось выдавать петуха тонким криком. — Апис акулей! Сухой треск срабатывания заклинания, а затем — чуть запоздалое «Протего!» ученицы. Снейп победно опустил палочку и бросил взгляд на лицо Гермионы, ожидая увидеть лишь распухшее, словно от многочисленных укусов пчёл, месиво. Однако Грейнджер лишь отступила на шаг назад, а на лице вскочили красноватые, но небольшие волдыри — она всё-таки верно произнесла заклинание и с первого раза запомнила правильное положение палочки. — Вот молодец, — с силой выдавил он, хлопнув в ладони. — Мисс Грейнджер, как вы видели, смогла защитить себя от пчелиного сглаза. Не полностью, конечно, ведь никому ничего не удаётся с первого раза… — он прервался, краем глаза заметив Гарри Поттера на одной из задних парт. На лице мальчишки смешались восхищение и удивление. «Посмотрим, так ли доволен жизнью ты будешь после моего занятия». Сердиться на Поттера — почти инстинктивное для Снейпа действие. Поэтому он незамедлительно продолжил урок: — Раздвигаем парты, освобождаем место. Можете тренироваться друг на друге. Кому не понятно, как действует заклинание — я объясню в ближнем бою. Поттер, вы следующий после Грейнджер!

***

Гилдерой, отделавшись от особо надоедливых слизеринцев старших курсов, понуро брёл по коридору, теребя сальные чёрные патлы и прикидывая, сколько мыла надо потратить, чтобы хотя бы избавить их от жирного блеска. Наверно, придётся взять особо душистое из личных запасов. И потому он направился в свою спальню, стараясь не попадаться на глаза студентам и профессорам. При репутации Снейпа это было просто: ученики сами шарахались от мрачного зельевара, а преподаватели лишь сухо здоровались. Лишь МакГонагал остановилась, чтобы спросить о его самочувствии. — Прекрасно, профессор, я в совершенном порядке, — скрывая нервозность, ответил Гилдерой, глядя поверх очков преподавательницы. — Хорошо, — кивнула она. — Просто слышала шепотки на моём предмете… Такое поведение — нонсенс, вы не подумайте, но они были именно о вас, Северус, — она взглянула ему в глаза и покачала головой. — Надеюсь, это не из-за пусто… кхм… Гилдероя, который занял ваше место. Кстати, вы не видели его сегодня? Он пропустил и завтрак, и обед. — А… я… не видел его тоже, — Локхарт догадывался, что остальной преподавательский состав недолюбливает его, но такая оговорка… оскорбительна! Потому он мгновенно распрощался с Минервой и свернул на лестницу. Подойдя к двери своей спальни, он с удивлением обнаружил её запертой. Постучал. Ещё раз. И когда он уже собирался применить старую-добрую Алохомору, дверь распахнулась, чуть не ударив его по лицу. Зрелище себя любимого, мечущего гром и молнии одними глазами, — довольно редкое для Гилдероя. Он бы даже предпочёл никогда более не встречаться с таким своим отражением. — А, это вы. Заходите, — гнев в глазах зельевара погас, и Локхарт прошмыгнул в комнату, проговорив: — Мерлин правый, Северус, вы меня до инфаркта доведёте. — Это ещё кто кого, — рассерженно отозвался Снейп и высунулся в окно, крикнув: — Эй, там, на крыше, пришли за вашей почтой! И тут же убранная комната наполнилась шорохом крыльев, уханьем и полетевшим пухом. — Мне всё это ни к чему, господин знаменитость, — сказал Снейп, указывая на добрую дюжину сов, воюющих за место на подоконнике. К каждой было привязано не менее пяти-шести писем в трогательных розовых и голубых конвертах. — Любовные записки фанаток? Забирайте на здоровье! — Конечно-конечно, — Локхарт пошарил по карманам чёрного сюртука, но не нашёл там и кната. — Я сейчас с ними расплачусь, — и полез в несчётные ящички трюмо. — И позаботьтесь о смене домашнего адреса, — продолжил Северус и тут же задумался. — Хотя… больно оно мне надо, чтобы ко мне в подземелье летала такая рать, — и в который раз за этот день вздохнул, остужая яростный пыл. — Ладно, Гилдерой. Буду посылать их вам с домашними эльфами. — О, как разумно, — поспешно закивал Локхарт, раздавая совам плату за почту. — Надеюсь, вы не вскрывали ни одно из писем? Снейп поднял бровь. В исполнении тела Гилдероя это получилось не так угрожающе, но всё ещё довольно выразительно. — А разве там есть хоть что-то, что посторонним не стоит видеть? — от его интонации бледные щёки Локхарта залились краской. Снейп подивился: он и не знал, что его тело способно краснеть. — Нет-нет, конечно, — ещё больше смущаясь, пробормотал он, отпуская почтовых сов и собирая письма в аккуратную стопку. — Просто не люблю этого. Девочки, бывает, пишут… довольно личные вещи, — он сдавленно хихикнул, опаляемый снейповским взором. — Кстати, Северус, — поспешил он сменить тему разговора, — как прошли ваши занятия? Вы, я вижу, постарались над моим образом, — он несмело улыбнулся, созерцая блестящие локоны Снейпа. Даже сам Гилдерой никогда бы так не переусердствовал с Блистогелем. — Прекрасно, — Северус, стараясь иронично не выходить из образа, провёл ладонью по золотым волосам, — со второго курса Гриффиндора и Слизерина две трети ушли к мадам Помфри лечить ожоги и пчелиные укусы. Зато все хорошенько запомнили, как пользоваться защитными чарами, — тут он помрачнел. — К сожалению, у вас очень способная фанатская база, а потому после урока я вынужден был отбиваться от ещё живой мисс Грейнджер, умолявшей рассказать что-то там из вашей личной биографии и подписать все учебники по второму разу.