Сладкий плен

Небо, укутанное тучами, смотрело на этих двоих с осуждением, и хотело было потушить их пламенные взоры, обращенные друг к другу горящей ненавистью, но не могло. Каждый, кто стоял и смотрел на них своими спокойными, как прудовая вода в ясный летний день, глазами, осуждался еще двумя девушками, что даже не имели права в этот момент и слова против вымолвить. Так как прекрасно понимали: они действительно попали в огромные сети паука, как бабочки, и теперь не могут выбраться оттуда. Каждая часть тела девиц словно онемела и даже не хотела слушаться их сигналов. Внутри же все сковало холодом, когда один из людей, которые называют себя Пауками, смотрят на них и одаривают каким-то непонятным и не имеющим никаких эмоций взглядом. - Ася проиграет, - коротко прошептала блондинка, с ужасом глядя на двух людей, что собираются для боя. Губы побледнели от одной лишь мысли о проигрыше своей родной крови, в одно мгновение став сухими. Во рту образовался неприятный привкус от желчи, что подступила комом к горлу, и сразу стало так противно, будто сейчас все ее внутренности выйдут наружу. В голове сразу же стало пусто. Глаза стали слезиться. Состояние тут же ухудшилось. Озноб стал прошибать все тело девицы. - Виктория, что с тобой? - задал вопрос парень, чей цвет волос немного напоминал пшеницу в чистом поле. Сильные руки сразу легли на ее, по сравнению с его огромными ладонями, хрупкие плечи, и, скорее всего, боясь навредить телу молодой особы, чуть стали придерживать девушку, зная уже наперед, что внутри все тело колотит от предстоящего боя и усталости. - Хочешь, можешь с Мачи и Шизуко пойти отдохнуть, они тебе помогут и дадут все, что надо? Ты не спала почти сутки, поэтому, думаю, босс не будет против, если ты пойдешь и немного поспишь, - предложил пшеничноволосый, обращаясь к блондинке, которая уже была готова на все, лишь бы не смотреть на происходящее перед ней. Будто внутри что-то щелкнуло, и ее ноги сами понеслись к голубоглазой особе, что напоминала дорогую куклу с прилавка магазина. Глазки были, точно как льдинки, и смотрели со всем вниманием за всем, но всем своим видом показывали, что следили только за одним объектом. - Вас же Мачи зовут? - спросила Виктория, глядя прямо в глубокие глаза, со всем своим внутренним глубоким взглядом милых глаз, что могли, видимо, как-то смягчить человека перед ней. После заданного вопроса блондинка получила плавный кивок в знак согласия, что немного изменило натуру самой розововолосой девушки. В глазах сразу заискрилось что-то от мягкой и доброй натуры, которая уже была готова ответить на любой вопрос. - Мачи, можешь отвести ее отдохнуть. Она очень устала... Почти сутки не спала с этими пытками. Если что, зови меня. Но, думаю, я тут буду не нужен. Виктория уже смирилась с тем, что является одной из нас. Она девятый номер... - объяснил все за уставшую особу пшеничноволосый и взглядом намекнул, чтобы Мачи уже сама проводила милую девицу в их временное логово, где та сможет отдохнуть до окончания битвы. - Да, хорошо, - холодно и сухо она ответила крупному парню и нежно положила свою руку на плечо ослабевшей блондинки. Та сразу же приметила на полуперчатках особы прелестные маленькие подушечки, что были прикреплены так уверенно, что на них располагались тонкие и очень полезные иголочки, которые иногда поблескивали и привлекали внимание истомленной всю дорогу, пока они шли до места отдыха. Именно там она и оставила своих сестер и погрузилась в глубокий сон, в котором она, казалось, не была целую вечность... - А куда пошла Виктория? Что случилось? - задалась вопросом то ли для себя, то ли для кого-то темноволосая девица и взглянула серыми глазами в сторону уходящей за деревья сестры. Но вот чьи-то холодные пальцы, словно остро заточенное лезвие, прошлись по спине, заставив было сердце замереть, а спину выгнуться, как у кошки. Она отошла на пару шагов и резко обернулась. Ее взор устремился на знакомую высокую фигуру, что была выше раза в три, если не больше. И опять его темный пустой взгляд. Как же он стал раздражать. Почему он так всегда смотрит на все и всех? Неужели он думает, что, проявляя гордость, возвышается над остальными? Считает себя особенным? - Она очень устала, ее отвели отдыхать, - мрачным, будто бы у приведения, голосом, промолвил парень и встал чуть ближе к ней на пару сантиметров. Аксинья словно примерзла к земле. Конечности онемели, не желая выполнять приказы хозяйки. От него веет чем-то опасным даже сейчас, хотя на вид он и не такой уж страшный, но странный. Почему это чувство не покидает ее даже сейчас, когда он не сможет ничего с ней сделать? - Держись от меня на расстоянии, а то ты выглядишь пугающим, знаешь ли, и, попрошу, больше так не делать. Спасибо, что дал ответ на вопрос… – сразу выплеснула из себя сероглазая и посмотрела высокому парню прямо в глаза, где сразу виднелись те самые незаметные искры светлого. Интересно, откуда они берутся там? - Хорошо, - ответил спокойно черноглазый Аксинье, что иногда могла вздрагивать, когда он кидал на нее взгляд, даже когда та того не знала. Но вот только та не знала, почему он так на нее смотрит, а он знал, и уже прекрасно понимал, что за несколько часов, проведенных с ней, она узнала его так, как не знала его родная мать. Он понял, что та - особенная, она может его понять, как никто другой. Она - это, если не единственный, то, по крайней мере, самый редкий экземпляр человека для него, что ценится у него на все, что есть. Для него теперь главная миссия - это стараться быть к ней как можно ближе, чтобы изучить ее как можно больше, вплоть до того, какие трусики на ней сегодня одеты, и что она видела во сне. ОН сделает все, чтобы заполучить ее доверие и стать к ней ближе. - Иллуми, а ты не знаешь всех подробностей о вашей команде? Просто ты тут недавно, а мне нужно хотя бы немного собрать информацию о вас, - спросила каштановолосая. В ней чувствовался интерес ко всем членам этого паучьего гнезда, где, кажется, они и проведут всю оставшуюся жизнь, если им повезет, и они смогут сбежать, но шанс этого очень мал. И, даже сбежав, их жизнь точно уже не будет прежней, потому что они помечены татуировками, что наводят на всех ужас, кроме них, хотя, если признаться честно, то и на них в глубине души маленькая волна хаоса и ужаса накатывает и захлестывает их с головой. - Знаю и буду рад тебе повествовать о каждом то, что ведаю. Даже могу тебе рассказать об их истории. Хотя, думаю, что их глава сможет рассказать, или даже показать через твою старшую сестру все, что он помнит со времен основания его Труппы, - дал ответ Иллуми, не сводя глаз с миловидной девушки, что теперь была полностью прикована заинтересованным взглядом своей единственной, оставшейся на данный момент здесь сестрицей. Последняя внешне была бы на нее похожа, если бы не рост, которым старшая не удалась, и цвет глаз, который является первым различием, что бросается в глаза. - Хорошо, я потерплю до завтра, - прошептала та, будто бы боялась спугнуть момент, когда ее сестрица что-то пробурчала своему противнику из паучьего семейства, и тот сразу же переменил свое спокойное лицо на устрашающую гримасу. Там, на поле боя, где холодные, словно лед, люди горели ненавистью друг к другу, началась битва двух сильных противников. Ася глазами прошлась по парню напротив нее, который на первый взгляд может показаться слишком простым для сражения или вообще ненастроенным на него. Но вот если приглядеться очень внимательно к его ногам, что готовы стоять строго на земле после удара, и скрытой серьезной физиономии под арафаткой, то по этим и многим другим факторам можно сразу заявить о его прекрасном настрое для битвы. Для каждого из них противник был новым, неизведанным, чем-то загадочным и по-своему неповторимым. В руке из-под ладони появилась токая и изящная рукоятка, обделанная изящными и аккуратными переплетениями лент, что не давали скользить самой рукояти по руке, становившейся иногда потной от долгой битвы. Она была украшена причудливыми узорами, выполненными явно вручную. Рисунок плавно повторял изгибы, самые тонкие повороты, напоминая чем-то течение воды, потому что узоры очень плавно, нежно и неторопливо переходили друг в друга. Лезвие было наточено так остро, что это можно было увидеть издалека, когда только посмотришь на него. А вид хозяйки столь дивного и хорошего меча говорил, что и меч очень схож с ней. Как только конец лезвия вышел из ладони, то рука, что держала рукоятку, быстро направила меч вниз, а лезвие разрезало воздух с оглушительным свистом, который можно было услышать его противнику. Возможно, это было предупреждение ему, чтобы тот не надеялся на ее снисходительность, и правила боя остаются все те же: битва за жизнь - насмерть. Бой начался неожиданно. Все вокруг замерло, а все живое даже затаило дыхание, дабы не мешать двум гневающимся друг на друга людей. Их скорость и маневрирование в воздухе поражали. Они не уступали друг другу по силе. В них слишком много ловкости, а каждый удар меча сопровождался звоном от встречи их мечей, а иногда могли быть и искры, оповещающие об этом. Скорость двоих была поражающей. Они очень быстро передвигались по воздуху, что глаза наблюдающих за боем просто не успевали находить их и следить за последующими ударами. Двоих можно было обнаружить через раз, когда они могли немного задержать удар. Об остальном можно было лишь догадываться, слыша непрекращающийся звон будто бы издалека, отражающимся эхом Вселенной. Поединок был слишком долгим, силы обоих уже были на исходе. И когда те все же опустились на землю, чтобы передохнуть, то на телах обоих можно было сразу же заметить царапины, ссадины и даже открытые неглубокие, но все же раны. Азиат был ранен на лице, шее и груди. Последняя особенно пострадала. Мало того, что это была открытая рана, так еще на этом же месте был сильный ушиб, который на земле дал знать свое. Внутри китайца сердце сжалось в комок. В глазах сразу помутнело и раздвоилось, будто их накрывала прозрачная, но мутная пелена. Естественно, по мере его выносливости, парень сразу пришел в себя, но знал, что по продолжительности всего их боя, такие приступы будут продолжаться, включая то, с какой скоростью они оба работают, права на еще одну ошибку нет. Та разошлась не на шутку. Хотя ее состояние не лучше его. У нее сломано плечо рабочей руки. На лице огромная рана, прямо на щеке. Футболка вся в крови, из левого бока тихо, но быстро и в больших количествах вытекала кровь, после потери которой она даже не шатается, а стоит, не замечая. Ох, черт, она сломала ему еще и кисть. Ох, ярость просто стала циркулировать от самого сердца, ударив ему в голову. Лицо тут же перекосила гримаса злости. Из уст неконтролируемо стали вырываться проклятья и неизвестные слова для зрителей, смысл которых понимала лишь его соперница, что даже не подозревала о ее конце. Его тело покрыла пелена нен. Сквозь нее можно было увидеть очертание новой одежды азиата. Все было сплошь покрыто голубыми доспехами с белыми вставками и заклепками. Даже руки были покрыты тканью. Но зачем? Все зрители сразу стали разбегаться. Кто был быстрее всех, брал с собой еще одного человека. Уж такая их природа. А может, это лишь потому, что все нужны живые одному и тому же человеку. Девушка лишь продолжила стоять напротив своего противника, что в мгновении ока блеснул своей яростью в глазах и образовал звезду в моле, что источала жар. Нос быстро пропустил через себя горячий воздух и обжег все дыхательные пути. Ася мгновенно упала. Из глаз стали выделяться слезы. Кожа стала обжигаться и плавиться, а вот ее противник смеялся и подходил все ближе и ближе. Глаза перестают видеть, лишь тьма окружила бедняжку. Она уже никого не слышала и не видела, кроме тишины и темноты. Скорее всего, рана в боку спасла ее от мучительной и жестокой смерти. Прохладный несильный ветер тихо прогуливался в поле, где лежали обугленные кости. Рядом с ними стоял парень, который что-то про себя думал, смотря прямо на останки. Лицо спокойно смотрело на маленький источник света в костях, которые час назад были обычным человеком. Грудная клетка держала сердце, что было нетронуто, в отличие от остальных мышц, храня в себе яркий огонек, который в буквальном смысле имел источник в нем. Он разгорался все больше и больше, поминутно ложась и распределяясь по всему телу, которое восстанавливалась по мере его распределения. В разы становясь больше и охватывая кости, оно не сжигало его, наоборот, защищало останки. Когда тело было покрыто пламенем, то оно в мгновение ока повторило изгибы прошлой плоти. Мышцы снова вернулись, буквально из ничего. Обгорелая кожа стала лопаться от того, что мышцы стали восстанавливаться вместе с ней, а усохшее лицо стало приобретать прошлые черты. Это происходило не мгновенно, а постепенно, без спешки, равномерно распределяясь от меньшего к большему. Этот процесс можно сравнить с превращением гусеницы в бабочку. Волосы вновь вернули прошлую длину. Губы персикового цвета вновь стали украшать личико, а длинные ресницы лежали на щеках, которые пылали красным румянцем после того, как грудь с болью сделала первый вдох. С такой болью и невыносимым вздохом, что даже парня это вывело из транса, и он наконец понял, что только сейчас произошло на его глазах. Глаза с интересом рассматривали обнаженную девушку в скрюченной позе. На первый взгляд, вроде, все восстановлено, но это только на первый взгляд, ведь она до сих пор не проснулась. Скорее всего, процесс все еще идет в ней. Об этом говорило даже чуть потухшее пламя на ней. Плащ упал на обнаженную кожу, а руки обхватили уже живое тело, несмотря на то, что раны, полученные в бою, ныли и кровоточили. Самое забавное, что пламя на время перешло на самого парня и слило азиата и Асю в единое целое. Боль постепенно стала затихать, как будто стало приходить затишье. Рана сразу затянулась. Но вот только место ее все еще горело. Самым удивительным для китайца было, что в этом пламени очень тепло. Не столько в плотском понимании, сколько в душевном. Все сразу стало таким спокойным, внутри все расслабилось. В голове мысли стали уноситься куда-то вдаль. А ноги несли двоих в логово зверя... Туда, где они впервые пересеклись недавно. Место, где все началось...