Зависимость

      Очередной затяг, и никотин обжигает легкие, чуть покалывает, вызывая легкую пульсирующую боль. Пора завязывать с курением. Плохая привычка. Страшная. До смерти доводит.       Тома смерть не пугает, но ему действительно пора прекратить. Не получается. Невидимые веревки, которым он сам приковал себя к этой привычке, не рвутся. Крепкие. Прочные.       И если веревки можно разорвать (когда-нибудь он разорвет эти прочно связывающие его и никотин веревки), то железные цепи, кандалы и наручники, которыми он намертво привязал себя к Тори — вряд ли.       Курение убивает. Медленно, доставляя поначалу лицемерное удовольствие, постепенно сменяющееся слабостью. Тори, наверно, воплощение никотина. Только убивает медленнее. И, кажется, больнее.       Она обматывает петли вокруг его шеи, словно не замечая. Это больно, и Том медленно, удушающе медленно, смертельно медленно задыхается, но ничего не говорит. Лишь хрипит и шепчет что-то своим сиплым, прокуренным голосом. Это терпимо. Больно, но терпимо.       Курение определенно погубит его. Или Тори. Интересно, что же раньше?       Курить определенно плохо. Пить, наверно, хуже.       Или одинаково.       Во всяком случае, Тори кажется, что алкоголь убивает быстрее курения. Может это правда. Может и нет. Что сдохнет раньше, легкие или печень? Да похуй.       Алкоголизм — плохая привычка. Тоже убивает. Медленно, со вкусом. Опьянение — эйфория, головная боль и проблемы с печенью — плата за нее. А за ними, соответственно, смерть. Смерть не пугает. Настораживает. Странно. В груди щемит и звенит в ушах. Хочется избавиться от этого звона. Не получается.       Алкоголь — это плохо. Потому что потом от него хер избавишься. Лишний геморрой, так сказать. Но Тори всегда искала проблемы на свою пятую точку. И, что не удивительно, всегда их находила.       Тори считала, что Том — это алкоголь. Воплощение терпкого, чуть горьковатого, пьянящего коньяка. Сносящего голову, заставляющего зависеть от него и медленно, верно убивающего изнутри, втыкающего нож в спину. Коньяк пьянил. Сносил крышу. Ноги шатались, а в глазах двоилось. Это затягивало. Ощущение легкости, эйфория. Даже учитывая, что ты сам прекрасно знаешь, что он тебя убьет. Уничтожит и сотрет в пыль. Сломает морально и добьет физически. А Том мог это сделать. Тори прекрасно это знала. И все равно тянулась к нему, как мотылек летел к огню. И этот огонек опалял ей крылья, но она тянулась к нему.       Она не любила его. Наверно. Она просто зависима от него, от этого пьянящего человека. Здесь нет любви. Слепая зависимость от него. Это привычка. Вредная, уничтожающая, мучащая, но ей плевать. Сдохнет и так, и так.       Прикосновения Тома горячие. Обжигают, словно раскаленный воск. Это приятно. Чертова мазохистка…       Тори не возражает, когда он ее целует. Это как хлебнуть прямо из горла. Сносит крышу. Пьянит. Ноги не держат, дрожат, и она почти оседает на колени, но Том придерживает ее за бедра крепко. На месте его пальцев наверняка останутся синяки. Плевать. Какая разница, черт возьми?       Это больно. Он сжимает ее бедра слишком сильно, почти до хруста. Прикусывает кожу на шее, оставляет метку. Тори хрипит. Саднит. Боль отдается в висках, но она молчит, не просит его прекратить, не плачет. Она, впрочем, никогда особо разговорчивой не была.       Она хрипло что-то шепчет, но, кажется, и сама не знает, что именно. Том шепчет что-то в ответ. Никто не понимает, о чем именно они говорят. Понимают с полу-слова и вновь молчат.       Тихо. Слышно лишь размеренное дыхание. Снизу раздается трель телевизора, но никто не обращает внимания. Да и пофиг. Никого это сейчас не волнует.       Тори выгибается навстречу, что-то хрипит, и закусывает до крови нижнюю губу. Нужно вести себя тихо, Мэтт и Эдд давно уснули. В какой-то момент с ее губ срывается сиплый стон. Она тяжело дышит. Черт. Ноги дрожат. Голова гудит, тело ломит. Она что-то хрипит, тихо вскрикивает. Приятно.       На спине Тома — кровавые царапины от ногтей. Остаются разводы. К черту.       Эта никотиновая девушка обжигает. В легких покалывает. Курение убивает. Медленно и незаметно. Тори убивает медленней. И, кажется, мучительней.       Он пьянит. Заставляет ее зависеть от себя. Медленно душит, обматывая петли вокруг ее шеи. Больно. Но терпимо. Тори вздыхает и отводит взгляд, делает глоток. Коньяк чуть горьковатый, терпкий. Приятно. Том поджимает губы, после затягивается сигаретой. Дым чуть обжигает легкие. Отлично.       Курение и алкоголь медленно убивают людей. Но они убивают друг-друга еще мучительнее.       А за окном снова накрапывает дождь.