Illusion.

      Август - будто зимний вечер воскресенья. Навевает уют и спокойствие. В нём размеренно переплетаются два времени года, словно отсрочка совсем на немного, ещё чуть-чуть позволяя ощутить насыщенный вкус лета. Август заставляет грустно всматриваться в грозовое небо и предаваться горьким воспоминаниям.       Вечерний закат алеет на горизонте, постепенно окутывая своим заревом город. Сацуки топает по нему неспешно, наслаждаясь мнимым спокойствием на душе. Взгляд блуждает по редким прохожим, то и дело по привычке выискивая знакомое лицо. Она проходит мимо любимой закусочной, намереваясь туда войти, но вдруг, неожиданно замирает. Нога так и застывает в воздухе, а рука останавливается в миллиметре от дверной ручки. В огромном стеклянном окне, где пестрят различные лакомства, её замечает знакомая официантка и любезно машет, приглашая войти внутрь. Кажется, она совсем не замечает застывшей гримасы на лице Момои. Сацуки же зависает на долю секунд, но опомнившись, срывается со всех ног и бежит в сторону дома. Бежит и не разбирает дороги, попутно сшибая незнакомых людей. Она даже не может извиниться, так сильно душат её слезы. Миловидная официантка так и остаётся в замешательстве от произошедшего. Дома Сацуки небрежно отмахивается от ужина и залетает к себе в комнату, попутно закрывая дверь на ключ. Грузно валится на кровать и теперь уже ревёт в подушку. Комкая и сжимая её, словно бы она виновата в произошедшем. Краем сознания она понимает, в том что случилось не виноват никто. Но разве, от этого менее больнее? Момои жмурится, отгоняя непрошеные воспоминания, но они слишком сильно въелись внутрь, что она не может их контролировать. Это случилось в последний учебный год средней школы. Это случилось тогда, когда она и без того была разбита тем, что больше нет друзей. Есть лишь Поколение Чудес и их непреодолимое желания быть лучшими, а товарищей, друзей больше нет. Это случилось, когда Сацуки потеряла свой столп веры называвшийся дружбой. Едва свыкшись с мыслью об этом, она до боли хотела услышать важные слова от особенно дорогих сердцу людей. Но ни Куроко, ни Аомине об этом не вспомнили. Обещание быть всегда вместе затерялось среди разбитых надежд и мечтаний. И если с Куроко ещё можно было что-то спасти, то с Аомине... «Нет! Не позволю!» - подумалось тогда ей. Уж с ним то они никогда не расстанутся, с чего бы?! Они знали друг-друга всю жизнь! Они были друг для друга больше чем друзья, словно бы брат и сестра, словно бы... Момои была полна решимости отыскать Дайки и поговорить с ним. Не было спешки или какой-то срочной необходимости, лишь ее маленькая прихоть, уверенность. Она хотела быть уверенной в том, что их дружба для него так же важна как и для неё. - Дай-чи! - радостно крикнув, она ворвалась в их любимое кафе. Аомине сидел один, тонкие брови нахмурены. Синие глаза смотрят безразлично, даже на неё, и на секунду она немного мешкается. - Чего? - недовольно тянет парень и лицо его принимает суровое выражение. Момои тихонько садится напротив, смотрит на него как-то серьёзно и в голове у неё возникает вопрос, а надо ли? - Дайки, а раньше ты всегда мне улыбался, - неуверенно говорит она, пытаясь оценить его реакцию. Аомине лишь хмурится пуще прежнего и выдаёт что-то вроде безразличного хмыка. Момои молчит. - Ну? Чего приперлась? - он явно раздражён. Ей уже не хочется говорить с ним, но она понимает, если не сейчас то... - Дай-чан, мы ведь всегда будем друзьями? Это ведь наше обещание, - вырывается из её уст так тихо, что она сомневается расслышал ли он. Но, судя по тому как его раздражённое лицо становится ещё более перекошенным, он услышал. Пару минут он сверлит её тяжёлым взглядом, синие глаза темнеют на один, а может и на два тона. Руки сжимаются в кулаки и на них паутинкой вздымаются вены, Сацуки всерьёз начинает переживать о своём здоровьи, но голос Дайки на удивление звучит спокойно, даже как-то расслабленно. - Дружба говоришь? Ничего более тупого от тебя не ожидал, - он вдруг поднимается из-за стола и окидывает её таким холодным взглядом, что у Сацуки непроизвольно катятся слезы. - Не беси меня. Какая к черту дружба? Она более не имеет значения, - он отворачивается и намеревается уйти, но её вопрос приковывает к месту. - Тогда что?! Что же имеет значение отныне?! - голос дрожит и все таки, она пересиливает себя. Аомине недолго раздумывает и в следующую секунду, его ответ заставляет Сацуки болезненно скривиться. - Имеет значение лишь победа. А все остальное - нелепое препятствие, будь то ты или Тецу. И уходит. Невольные свидетели этой сцены посматривают на неё с жалостью, женщина за соседним столиком даже протягивает ей свой платочек, но Момои небрежно отталкивает её руку и следом выбегает оттуда. Смотрит по сторонам, пытаясь найти знакомую макушку и находит. - Дайки! - кричит она и бежит со всех ног, бежит ведомая неизвестными чувствами и желаниями. Ведь это все неправда, просто... просто у него сейчас тяжёлые дни и он так не думает на самом деле. Она впечатывается в его спину и тоненькими ручками пытается охватить его сзади. Будто бы ей это по силам. Горячие слезы обжигают спину Дайки даже сквозь кардиган, он на секунду замирает. - Это ведь неправда, - шепчет Сацуки. - Ты ведь не думаешь так. Это ничего. Такое бывает, когда ты запутался. На то мы и друзья, я помогу тебе пережить это, - продолжает шептать она и сжимает его ещё сильнее. - Я забуду то, что ты сказал. Это неважно. Я не обижаюсь, - говорит она, прижимаясь к нему щекой. Аомине замирает, но стоит ему вновь стать собой как злость заполняет его до краев. Он скидывает с себя её руки и брезгливо смотрит на. - Все что я сказал - правда. Не действуй мне на нервы и исчезни, - он ещё несколько секунд смотрит на неё и развернувшись, уходит размеренным шагом. Словно ничего и не было. Сацуки хочется кинуться ему вдогонку, но она отчего-то замирает на месте, так и не шевельнувшись. То ли гордость, то ли он говорил правду. Уже не разобрать. Она бы хотела вскинуться и сказать, что мол, он опомнится и все станет нормально, однако нутро подсказывает, уже ничего не будет нормально. В этот день, она теряет все что ей было дорого. И обещает себе больше никогда не заходить в эту треклятую закусочную.       Новый день встречает громом и проливным дождём. Момои весь день ленно торчит дома, изредка выходя на балкон. Вдохнёт пару свежих глотков и опять плюхается на кровать. Смотрит в одну точку, не мигает, а в голове сотня вопросов и глухая боль. Как быть? Что делать? Куда идти? Как жить и есть, смеяться и быть счастливой, когда друг оставил тебя? Найти нового? Но Момои по своей природе не такая, слишком трудная, вредная и все же, верная, она не желает тяготить себя пустым общением. Есть ли смысл? Раз уж многолетняя дружба не выдержала, куда уж там мимолетным знакомствам? Ей до безумия не хватает ворчливого Аомине. Ей хочется позвонить и рассказать ему все, что произошло с ней за день, спросить о его дне. Хочется подурачиться с ним как раньше и наесться до отвала. Хочется быть с ним и снова ощущать себя свободной, счастливой и веселой. А по итогу, она вновь заливается слезами и ничего кроме одиночества и едкой боли не чувствует. День ото дня все что она может, лишь воровато рассматривать знакомые страницы в сетях, изредка узнавая что-то новое о своих товарищах. Так и проходит её август. Мрачно, грустно и печально.       Сентябрь окатывает паникой и диким азартом, всех, кроме Сацуки. Старшая школа Академии Тоуо не внушает ей никаких солнечных перспектив, просту потому, что в ней будет учиться и Аомине. Ещё в начале последнего года средней школы их документы были собраны и готовы. Тогда обещание ещё было в силе. В какой-то момент она даже подумывает о том, чтобы уйти но, собственная гордость и упёртость перевешивают. И она идёт, не зная чего ожидать. Классный час проходит без проблем, к счастью, Дайки в параллели. Ребята радужно знакомятся и в атмосфере витают частицы пустого выпендрежа и бахвальства. Кто-то даже пытается к ней подкатить, но раздражённое шипение с её стороны отметает все попытки. Назначают старосту, ею становится какая-то задиристая девчонка с весьма привлекательными внешними данными. «Не удивительно» - думает Сацуки раздраженно и по окончанию собрания, дергает сумку и вылетает из кабинета. Злость плещется через край и она с этим ничего не может поделать. Она пытается разобраться в её очаге, но все безрезультатно. А потом, все в один миг прекращается, стоит ей увидеть в столовой Аомине. Сколько они не виделись? Два месяца? Три? Как-то резко он изменился, с последней встречи он совсем перестал напоминать собой старшеклассника, скорее студент. Момои даже с этого расстояния заметила что он стал намного выше. «Наверняка все время тренировался», - думается ей. И это не лишено смысла, он стал не только выше но и крупнее. Юношеские черты лица стали размытыми и приобрели более мужественное выражение. Весь его внешний вид в действительности напоминал своё прозвище - пантера. Такой же гибкий, быстрый и устрашающий хищник. Взгляд синих глазах нахально осматривает окружающую среду, Аомине слишком явно ощущает своё превосходство и не спешит скромно отвернуться, когда взглядом натыкается на розовую макушку. Сацуки перестаёт дышать, она даже не чувствует нехватку кислорода. Ей кажется что вот-вот и он подойдёт, сгребёт её по привычке в охапку своими огромными ручищами и они вместе пойдут выбирать съестное. Она этого так сильно ждёт, так сильно в это верит что когда Дайки безразлично скользит по ней взглядом, она слишком явно ощущает словно бы удар под дых. Его лицо нисколечко не изменяется в мимике, все будто бы так и должно быть. И она убегает, как глупая девчонка сбегает и плачет весь оставшийся перерыв в туалетной кабинке. Дайки замечает это, но сдерживает свой сердобольный порыв отправиться следом. Он остаётся сидеть на месте, крепко сжимая в руках пачку сока. Так и проходят их безрадостные, скучные и серые будни. Каждый день Момои сгорает заживо, снова и снова замечая его и не имея возможности поговорить, посмеяться, побыть рядом. Каждый день ей приходиться воскресать по утрам после очередной бессонной ночи и идти в школу, чтобы вновь ощутить на себе безразличный взгляд синих глаз. - Момои-сан? - слышит она однажды посреди школьного коридора. Звонок давно прозвенел и коридоры стремительно пустеют. Сацуки торопливо оборачивается, чтобы прогнать очередного нахала, но вдруг замирает на месте. «Скорее всего третьегодка» - думает она и пытается найти причину, чего ему надо? - Я Шоичи Имаёши, капитан баскетбольной команды Академии Тоуо, - вкрадчиво начинает он. «Ну конечно» - скептично фыркает Момои в своих мыслях. С её-то везением только и баскетбол ей нужен. - Я слышал, вы были отличным менеджером в средней школе? - Это все в прошлом, - отвечает она чуть грубее чем хотелось бы. - Хм, мне вас порекомендовали как надежного и весьма перспективного менеджера, - объясняет он. - Я пока не слышу конкретного предложения, - говорит Сацуки. Если есть что сказать, пусть говорит прямо. Имаёши усмехается. - Не хотели бы стать нашим менеджером? - звучит наконец-то. - Я обещаю подумать, для начала, мне нужно ознакомиться с командой, - отвечает она, прекрасно понимая, чем это чревато. - Ох, конечно. Я предвидел такой итог и подготовился заранее, - он протягивает увесистую папку. - Здесь все данные за последние два года, статистика и аналитика. Если будут вопросы, я записал свой электронный адрес, - говорит он и уходит. Момои несколько секунд обдумывает и затем прикрикнув, спрашивает: - Откуда рекомендация? Имаёши застывает и отвечает чуть тише: - Аомине Дайки. Уроки для неё летят незаметно, все оставшиеся пары она то и дело обдумывает сказанное. Дайки? Порекомендовал её? Но зачем? В чем причина? Значит ли это что-то? Возможно, он таким образом пытается с ней помириться? Зная его, это очень даже возможно. Вряд ли из его уст кто-нибудь когда-либо слышал слова извинения или раскаяния. Ответа она так и не находит. Впереди маячат выходные и все это время она изучает команду. Читает, считывает, рассчитывает что-то. Заводит новый блокнот и туда списывает уже свои данные и все, что она изучила. Вплетает ко всему данные Аомине, ведь как ни крути, команда и её слаженность важнее личностных проблем. В конечном счёте, все выходит настолько хорошо что она на радостях отправляет Имаёши сообщение о своём решении. Итак, с понедельника Сацуки Момои станет менеджером баскетбольной команды Академии Тоуо. Прекрасно! К её унынию, понедельник выходит более трудным чем она рассчитывала. Всю оставшуюся ночь она думает о поступке Дайки и приходит к единственному верному решению. Он всего лишь сделал то, что считал нужным. В угоду себе. Глупо отрицать то, что она хороший менеджер. Помимо всего прочего, она ещё и неплохой игрок и прекрасно разбирается в нужных комбинациях и стратегиях. Она хороший помощник для команды и тренера. А для Аомине важно, на пути становления самого лучшего, его должно окружать все самое лучшее. Такая простая теорема заставляет её вновь упиваться собственными слезами и поэтому, на утро она вновь выглядит опухшей и болезненной. Противный скрип от кроссовок слышен заверсту, она слышит как грубые мужские голоса горячо спорят или кричат в пылу тренировок. Кто-то кому-то пытается что-то доказать. Момои медлит, до последнего оттягивая момент встречи с командой, точнее с Дайки. Сердце предательски трепещет в груди. - А, Момои-сан! - радостно окликает её Шоичи и подходит ближе. Вся тренировка вдруг останавливается и десятки глаз смотрят на неё, изучая. Кто-то присвистывает. Момои раздраженно окидывает голову и прожигает взглядом нерадивого поклонника. Виновник тут же смущенно краснеет. К ним подходит мужчина в костюме, тренер. - Здравствуй Момои, я тренер, Катсунори Харасава. Сацуки кланяется ему в уважительном жесте и он громко свистит, призывая обратить внимание. - Итак, наш новый менеджер - Сацуки Момои, надеюсь мы сработаемся! - представляет он её и ребята хлопают. Она нацепляет максимально дружелюбную улыбку и спешит отойти, дабы не привлекать ещё больше внимания. К счастью, Аомине на тренировке нет и она спокойно преступает к своим обязанностям, обговаривая что-то с тренером и капитаном. Очередная неделя пролетает незаметно и Момои искренне радуется, что Дайки так и не появился на тренировках. Он никогда не изменится, для него неважны ни тренировки, ни командная работа. Что ж, да будет так. И Сацуки наконец отпускает. То ли ситуация её, то ли она ситуацию и происходящее в целом, не суть. Просто вдруг некогда светлые глаза цвета сакуры меняют свой оттенок на более темный, холодный цвет мадженты. И яркая улыбка перестаёт освещать её красивое лицо. - Аомине-кун, если ты не намерен посещать тренировки, то будь добр, убери в раздевалке. Ты слишком много себе позволяешь, - однажды едко замечает она и просто смотрит ему в глаза. Без присущей нежности, без раздражающей тревоги и опеки. Аомине, как и весь зал, застывает. Сакураи дрожащим взглядом смотрит то на неё, то на него. В то время, как Вакамацу широченно улыбается. - С чего ради? - грубо спрашивает Аомине. - Я должна перед тобой объясняться? - резонно замечает Момои и вновь возвращается к своему планшету. - Я не собираюсь ничего убирать, - угрожающе цедит Дайки. Момои лишь пожимает плечами. - Хорошо, тогда можешь пропустить следующие три игры. И весь зал выпадает в осадок, даже тренер. Все ожидают кровавую сцену где два титана будут рвать друг-друга на части. О! О чудовищных ударах Момои каждый наслышался вдоволь и даже успел ощутить на себе. Но, вопреки всему Аомине идёт молча убираться и не говорит ни слова. Челюсть Вакамацу буквально трещит по швам от шока. Так и заканчивается вечер.       Аомине, закинув ногу на ногу, лежит на траве, мрачно глядя в звёздное небо. Осенний холод заставляет его неприятно поёжиться, но вставать с места он не собирается. Руки заложеные под голову начинают отекать и он все же раздраженно принимает сидячее положение. Река впереди шумно гудит, словно рой пчёл проносится над ухом и все же, приятно расслабляет. Он устало потирает переносицу. Чего он сюда приперся, сам не знает. Просто, нужно было побыть вдали и желательно одному. Последние полгода стали для него самыми паршивыми в жизни. Как собственно, стала паршивой и сама жизнь. Что ни день, то война с самим собой. Что не вдох, то тяжелый выдох. Разве в шестнадцать не принято беззаботно веселиться и наслаждаться всеми привилегиями старшеклассника? Так какого хрена, спрашивается, вместо этого он живёт по принципам старика? Все что у него осталось - горстка журналов, да потёртый кожаный мяч. Были когда-то друзья, товарищи - но и их нет. Была когда в его жизни Сацуки, но и её не стало. А ещё хуже, что причиной её исчезновения, исчезновения всех их стал никто иной, как он сам. Глупый, разбалованный и жестокий мальчишка, решивший что не имеет более никого достойного кроме самого себя. Короновавший сам себя, он сам не заметил как стал яблоком раздора и внёс разруху в то, во что все они так наивно верили. Он потерял все и от бессилия, продолжил сокрушаться, ломая остатки чего-то важного и дорогого. Ломая себя, воюя с собой. Для него больше нет дороги назад, и раз он стал причиной этих событий, сгорать ему каждый день в собственных мучениях. Да будет так. Юкира ворвалась в их жизни неожиданно, словно бешеный поток холодного ветра. Момои не то чтобы невзлюбила её, просто она слишком сложно сходится с людьми, отсюда и проблемы. Светлая, солнечная девочка пришла однажды на игру поболеть за братика Сакурая и так и осталась в их сердцах. Такая же наивная как и брат, такая же скромная, её карие глаза каждый раз метались при виде Дайки, от чего Сацуки мысленно сокрушалась при виде этой картины. Дайки заметил это сразу и как истинный свет, вышедший из равновесия он попытался найти в ней свою тень. Для Аомине их встречи стали спасительным кругом, тем самым глотком свежего воздуха. В её глазах не было свербящей боли и непонимания, в её глазах не было отчужденности и холода. Её прикосновения дарили отраду, забвение и успокоение. Он старался все свободное время проводить с ней. И если бы его спросили почему, он бы честно ответил, рядом с ней он забывал о Момои, о Тецу. О Поколении Чудес. О самом дорогом. Рядом с ней он не тяготился напрасными желаниями и мечтами, не тяготился чувством вины. Она не требовала взамен ничего, не просила быть кем-то другим, не смотрела с надеждой. И это ему было по душе. А потом, она перевелась к ним в школу, в один класс с Сацуки. И это стало отправной точкой для неё, она словно очистила память, удалив ненужные папки с названием «Аомине Дайки», занимавшие терабайты памяти. Каждый учебный день стал стеклом на обугленных ранах, каждая тренировка стала напоминать тренировки в аду. Момои видела как счастливо улыбался Дайки, как его большие и сильные руки с нежностью прижимали к себе девичье тело и чувствовала себя, словно под водой. Словно, смотрит на все из под толщи водяной гляди и никак не может пошевелиться, вдохнуть полной грудью. Словно кто-то вставил ей копьё меж рёбер. Ей было и плохо и никак. Момои сладко посапывала, когда раздался негромкий звук с оповещением о новом сообщении. Спустя полчаса раздались еще три и лишь тогда она раздраженно протянула руку к телефону. Время показывало 23.45. Неизвестный абонент. «Здравствуй» «Как поживаешь?» «Я не разбудил, надеюсь» «Момои?» Раздраженно шикнув, она принялась зло постукивать тоненькими пальчиками по экрану, намереваясь высказать все о невоспитанности ночному нарушителю спокойствия, когда пришло ещё одно сообщения. «Это я, Акаши» И пальцы застыли, так и не допечатав очередное гневное слово. Тусклые глаза недоверчиво уставились на экран. Мозг лихорадочно пытался сообразить, есть ли этому причина и не шутка ли это все? Но спустя пару минут он позвонил и она не думая о последствиях ответила. Его хриплый голос четко резанул по грудной клетке, колыша ненужные чувства и ощущения. - Момои? - неуверенно спросил он. - Да, - так же неуверенно ответила она. - Я надеюсь не побеспокоил тебя? - Вообще-то, я спала. В трубке послышалась насмешка, однако слышалась она скорее по доброму. - Хм, тогда, прошу прощения. Я не думал что ты уже спишь. - Ничего страшного, - чуть сожалея об утраченном сне ответила она и воцарилось молчание. - Сей-чин, ты что-то хотел? - прежде чем осмыслить сказаное, вырвалось у нее и она тут же прикусила язык. Слишком свободное обращение уже давно неуместно в их общении. На другом конце тишина, кажется, он даже дышать перестал. - Я просто скучал. Три слова и весь её мир перевернулся с ног на голову. Вот так просто. Ей хотелось разреветься прямо в трубку и сказать что она тоже скучает по нему, по ним всем. - Момои? - зовёт он. - Ака-чин, приезжай пожалуйста, - тихо просит она, стараясь унять подступающие рыдания. Акаши не нужно повторять дважды, он лишь резко бросает: - Скоро буду , - и кладёт трубку. Когда Акаши находит нужный дом, проходит чуть больше часа. Осенняя ночь выдаётся слишком уж холодной. Перед двухэтажным домом сгорбился маленький силуэт, он едва может различить в нем Момои. И без того хрупкая и маленькая, сейчас она выглядит почти ребёнком. Акаши выходит из машины прихватив с собой толстовку. Едва Момои видит его, как тут же выпрямляется и бросается ему на шею, заливаясь горькими слезами. Сейджуро не журит её, не одергивает, лишь слабо обнимает, позволяя выплакаться. Проходит ещё час прежде чем она успокаивается. Он открывает дверцу машины, приглашая сесть и она садится. Акаши ловко едет меж тесных улочек элитного района, сворачивает на проезжую и привозит их в кофейню. Сам делает заказ, усаживает её рядом и лишь тогда смотрит малиновыми глазами в её. И Момои не смеет сопротивляться, рассказывает все как на духу. Как ей живётся, что делает и что чувствует. Рассказывает об Аомине и его девушке, о том как они перестали разговаривать. Рассказывает как ей плохо и как она скучает по ним всем. Акаши ни разу не перебивает, внимательно слушает и понимает, что их чувства в абсолютной степени схожи. Что и он, чертов Император, пусть будет проклято это прозвище, скучает по ним всем, а больше всего по ней. Что он стал таким чёрствым, таким жёстким, что его второе Я не выдерживает и сдаётся раньше, чем могло бы. Он не признается вслух, что пришёл к ней лишь потому, что наконец стал единым целым с самим собой. Но он безмерно рад этому и безмолвно предлагает ей себя, в качестве «спасательного жилета». И Момои не раздумывая принимает его, ныряя в Акаши Сейджурус головой.