мы можем быть героями

      Питер Петрелли всегда хотел помогать людям, и они, чаще всего, позволяли это делать, стоило лишь взглянуть в эти глаза и это лицо, которое вселяло доверие. Кто же ему откажет?       Работа медбрата на улицах Нью-Йорка была словно создана специального для него для его попыток спасти если не всех, то многих. Питер Петрелли мечтал сделать мир лучше, слушая Дэвида Боуи и вспоминая свои (не) сны о полётах. Спасти этот мир. Достичь чего-то важного, мощного и понять, что его слышат, что его принимают и не пытаются изменить. И у него получилось. Почти.       С появлением Мохиндера и Айзека; с первой остановки времени Хиро Накамуры-из-будущего; с выжженного на стенках черепа «Спасти девушку из группы поддержки. Спасти девушку – спасти мир», и даже с почти попыткой и с осознанием того, что он действительно не один. На этой цели он видимо и свихнулся, всё чаще отчётливо разбирая в своей голове предсказания художника, мотивы кричалок и музыку в стиле девочек-подростков. Последнее, кстати, появлялось абсолютно из ниоткуда, вынуждая Питера задуматься над тем, что мозг решил сыграть с ним злую шутку. Поздравляю, Петрелли, у тебя официально поехала крыша.       Отсутствие наушников замечается намного позже, чем осознание того, что их у неё и вовсе не было изначально. Замечается лишь тогда, когда мотив песни о героях неожиданно обрывается, вытаскивая из сна и тем самым спасая от очередного испорченного ужина.       Клэр Беннет — девушка, которая пытается разобраться в своих способностях, всё чаще слышит одну и ту же песню, словно на повторе, и всё бы ничего, если бы Клэр это контролировала. В душе, в школе, в очередной раз сворачивая шею, рыдая после открытия всех жутких дел своего отца; в любом месте, в любое время и даже тогда/чаще всего, когда на музыку абсолютно нет настроения она слышит песню о героях. О героях, которые могут спасти этот день. Хотя в свои четырнадцать это, пожалуй, нормально, да? К способностям прибавилась ещё и шизофрения.       Питер Петрелли верил в лучшее. Питер Петрелли верил в лучшее и тогда, когда сорвался с крыши думая о том, что он смог спасти девушку из команды поддержки. Питер поверил окончательно, когда вернулся с того света и увидел её лицо: испуганное, забрызганное кровью и ужасом. Его группу поддержки в лице Клэр из Техаса. Тот мир, который он смог спасти. Он, возможно, даже поцеловал бы её, если бы кровь не заполнила рот, а нижняя часть тела не была вывернута совсем неестественно. Да и вы знакомы то всего пару часов на грани жизни и смерти, старик. О чем ты думаешь в такой момент, Пит? Лучше осознать, что теперь жизнь никогда не станет прежней, да и залечить себя, что ли. Но он всё же верил в то, что это не просто так, что это судьба, что он был прав.       Когда-то Питер действительно верил.       Теперь же его жизнь это бегство, ловушки, взрывы, предательство, шрамы, охота и люди, желающие посадить их на цепь, как животных и экспериментировать. Музыка перестала достигать его, и это (не) лучше, даже если это будет означать, что соулмейта и вовсе уже нет в живых. Ведь информация о существовании их, как и о людях со сверх-способностями, уже просочилась, и всё стало ясно. Родственные души стали связываться после последнего затмения абсолютно разными способами. Кто-то вдруг менялся телами, кто-то ощущал боль, кто-то просто притягивался. Но Питеру, естественно, "повезло" и единственное, что он мог узнать о своём соулмейте это то, какую музыку он или она сейчас слушает, но даже этого очень давно не случалось. Поэтому, скорее всего, этот человек уже мёртв, и не стоит кормить себя надеждами.       Но она живее всех живых. И очень близко. У них ДНК похожи/сплетены, благодаря старшему брату, отцу и сенатору в одном человеке, который теперь охотится на «особых» людей. Который является одним из них. Который хотел, наверно, как лучше.       Клэр дико. Клэр загнана в угол, когда узнает о том, что её отец [хоть и биологический] руководит всем этим, что это была его идея и его организация. Когда узнает, что даже настоящий п а п а, вновь позволил случиться очередному кошмару и её хрупкий мир в очередной раз рушится. Говорят, что настоящие родители не те, кто зачал, а те, кто вырастил. Отчасти это так. Поэтому Ной Беннет получает то, что заслужил: самолёт потерпел крушение, сбежавшие «особенные» и реки крови, которые положили начало настоящей войне. Один из нас, один из них? Такого правила больше не существует. Извини и принимай, папочка. Дочь, которую ты не смог удержать, смогла уничтожить твои планы.

***

      Давно похороненная мелодия врывается в сознания Питера словно фейерверк, словно удар и всплеск, заставляя подскочить, ведь этот год вынудил быть начеку всегда и задерживать дыхание от любого подозрительного движения. Слова всплывали в памяти, а дыхание успокоилось, то ли от облегчения, что это не ФБР, то ли от осознания того, что его родственная душа всё ещё жива и только что подала сигнал. Спустя столько времени. Он встаёт, натягивая на себя футболку в надежде что все отдыхают, ведь утром снова придётся менять место, вновь ждать новостей от Бунтаря и, конечно же, выживать.       — Три часа ночи. Ты, как обычно, идёшь против системы, Клэр. — племянница сидит на полу около двери, прослушивая в найденном плеере видимо что-то важное и личное, судя по резкому извлечению наушника и покрасневшим глазам.       — Системы уже давно не существует. — улыбка печальная, а взгляд полон отчётливой недосказанности и невыплаканных слез. Взгляд, который она дарит лишь ему. Лишь Питеру. И он понимает её лучше всех.       — А может ты зря тогда спас меня? Возможно без одной бессмертной черлидерши мир бы был чуточку проще. — Она смотрит перед собой, нервно теребя провод всё ещё работающего наушника. Даже если Питер будет злится, она не могла больше эту мысль держать в себе.       — Спасая тебя, я спас всех. — Как ни странно, Петрелли смотрит серьёзно, проникновенно, сплетая их пальцы и зная, что она верит. — Ты и есть целый мир для кого-то, и он никогда не стал бы проще.       — Пожалуй. — Клэр, конечно же, верит. Безгранично и прочно, сжимая его руку сильнее. — Ты навсегда мой герой, Питер.       Она, возможно, его поцеловала бы ещё несколько лет назад, когда они столкнулись в школе, когда стук сердца на секунду остановился не из-за очередного прыжка без страховки; когда он оказался её спасением, её героем и когда они всё ещё не знали, что связаны не только своими особенностями. Разлучить их было бы преступлением. Сидя на полу рядом он [они] всё ещё слышат одну и ту же мелодию: она — в единственном оставшемся наушнике, он — в своей голове, и оба всё ещё не могут осознать, что...       Что мир — это один большой ком несправедливости и ужаса, что напоминает о себе выбитыми дверями и разбитыми окнами; криками боли и ненависти, что смешались вдруг в один огромный взрыв; выстрелами в обе стороны и попытками воспользоваться способностями, чтобы вытащить остальных; что мир — это уничтожение тебя, когда наушники вылетают и на секунду Дэвид Боуи поёт во всем этом хаосе и замолкает лишь тогда, когда Клэр старается напролом убежать в сторону своего человека [мой Питер], что ей важнее всего на свете; человека, который отчаянно пытается схватить её за руку, и когда Клэр кричит, ощущая как ломаются её кости от ударов, а слёзы застилают всё вокруг; когда Питер ощущает минимум тысячу вольт и иглу в шее, перед тем, как глаза закрылись; перед тем, как крики Клэр, вперемешку со словами песни, не замолкают в сознании словно навсегда.       А она всё ещё кричит, или же просто потеряла способность слышать, а вся какофония звуков останется в её ушах до конца времён, вместе с ощущением поломанных костей и то, как они стараются срастись вновь; вместе с ощущением разрыва души, когда с Питером творят такое, от чего её кровь начинает бурлить новой порцией ярости. К голове приставлено что-то холодное, видимо чтобы предотвратить любые попытки к бегству, а взгляд не может сфокусироваться на теле мужчины, что лежит в нескольких метрах от неё. Он жив. Она знает, что он жив. Она чувствует. Она, чёрт возьми, знает. Он будет жить.       — Вы хотя бы помните куда нужно стрелять, ребята? — смех ломается, голос полный боли, а слёзы все катятся даже когда она ощущает сплошную атомную бомбу в груди. Эти псы изучили их досье от и до и конечно же они знают, что у малышки Клэр единственная «кнопка отключения». За семнадцать лет жизни она, похоже, ничему не научилась. Именно поэтому следующий её рывок в сторону Питера заканчивается пулей в затылок. Всё же они прекрасно знали, где [кто] находится ахиллесова пята.