***
- 20 ёбаных хуёв и пизд в моём классе. Слушайте, сукины дети, буду жёстко ебать каждого! Ну, девочек поменьше, - он подмигнул. Их учителем по развитию силы был Гэвин Рид, не менее жёсткий тип, чем Фаулер. Когда-то он был суперпомощником Джеффри, но об этом новобранцы узнали не сразу. - Так, я вас отмечу, сначала пиздострадальческих помощников, - он назвал все имена, подарив каждому свою интереснейшую кличку. Потом заключил: - Отмечены. Так, корабль говна потоплен. Теперь корабль суперхуёв.***
В первый день было три пары и две тренировки: утренняя и вечерняя. Два занятия с Гэвином, одно с Хэнком. Казалось, в этом заведении пребывал только единственный приятный препод из всего учительского состава. Хэнк Андерсон муштровал правила эксплуатации и использования суперсилы. Да, Гэвин Рид - учитель. Его практика была жёсткой... А лекции проходили так: он закидывал ноги на парту, чертыхаясь через каждое слово, жрал сумасшедшие пиццы (иногда - с бананом, иногда – с ягодами), часто доставал из самых неожиданных мест - маленьких ящиков, карманов, – печенья, грыз их, наклоняясь прямо над ушами учеников и кидаясь крошками изо рта на парты. Или приносил чипсы, которые летали по всему классу. Хэнк же, конечно, тоже матерился без меры. Но чаще всего на Гэвина или на жизнь. Не на учеников. Рида (Андерсон был, вероятно, вторым после Фаулера, кого Гэвин не оскорблял) старик бил по заду сапогом или гонялся за ним с совком для мусора, когда тот проходил мимо, швыряя в него молниями. На уроках Гэвина суперы приноровились заёбывать по самые сливки и ударять по жопе ногами своих помощников, если они в чём-то провинились. Были слишком молчаливыми или... Да, любая причина. На своих уроках Хэнк часто рассказывал истории из жизни. Говорил странные фразочки типа: "Крокодил больше зеленее, чем длиннее?" Ученики иногда писали в тетрадь. Тесты тоже были. Однажды у Саймона, единственного, кто принёс сделанный конспект, все вырвали по листку, чтобы сдать-отхерачить Андерсону, как собственную работу. Когда Гэвин охуительно-пиздато появлялся в классе, проходя сквозь стены (это была его суперсила), ржал, лицезрея испуганные лица. Затем, пританцовывая, шёл к своему учительскому столу. Хэнк иногда задумчиво глядел в окно. Случалось, выпивал хмельцо-дринк прямо в коридоре из пластиковой бутылки сладкой газировки. От него воняло перегаром. От Гэвина - луковыми печеньями. Это была армия суперхуёв. Никак иначе.***
Маркус, когда выходил с практики Гэвина вместе с Саймоном, совсем мокрый, в испорченной одежде, легко хлопал уставшую блондиночку по плечу. Да, он сразу проникся сочувствием к нему. Саймон был как вода. Плыл по течению, ни о чём не грезил. И разве он посмел бы? Единственным желанием представлялось - спрятаться в свою раковину, переночевать там, в уютной постели, соседом которой был уже известный огненный мулат, или поесть в кабинке туалета (он не любил есть перед людьми), стараясь издавать поменьше чавканий, потом выбраться и снова благополучно пережить мучения внешнего мира. Маркус был как огонь. Как языки пламени, тянущиеся в разные стороны. Любил ходить по серым коридорам, быть в центре внимания. Иногда цокал, как лошадка, или подмигивал всем подряд. Маркус лелеял-обожал-хвалил себя, своё тело. И пусть только, какая сука попробует сказать, что он не прекрасен, кроме Фаулера. Да, что уж там говорить, он даже Гэвина не боялся. Смотрел на него в упор. Рид-то был помощником, всего лишь помощником. Не супером. Не таким супером-пупером. Саймон много потел, но при этом носил серую футболку, на которой отчётливо были видны его мокрые следы под мышками. С него не слезали одни и те же чёрные штаны. Обувь - просто кеды. Существует два вида кед – новые, с беленькой подошвой, и серые, поношенные. Его кроссы относились ко второму. Маркус носил пафосные берцы, длинные пальто. От него пахло дымом, а края рукавов часто скатывались в твёрдые чёрные обугленные субстанции. Этакие браслеты. Мулат следил за своей блондиночкой. Сторожил его у туалета даже тогда, когда тот слишком долго ел там. Маркус ничего не говорил по этому поводу. Никаких придирок, обвинений. Только совместные армейские мучения. Огонь и вода. Черненький, к довершению ко всему, на уроках Гэвина вынужденно и, оф кос, слабенько-нежно бил своего хуй-помощника с любовью по заднице. Бил ранее известными брутальными берцами.***
Спустя полгода, собравшись на экзамене, многие уже привыкли к жёсткому режиму, к столовской похлёбке вместо супа, к засохшему хлебу, к заветренным салатам, в которые неизвестно что, да намешали. Сдали все. Не с первого раза, может, и не с третьего. Но сдали. По-другому нельзя было. Саймон с лёгкостью выдержал все устные дисциплины, шоколадка - практику. Светловолосый помог мулату в тестах. Маркус ничем помочь не мог. Лишь смотреть, как Саймон полз в грязи одним из последних, проходя через тяжелейшие препятствия на полигоне, и жалко пытался управлять собственной силой.***
Гэвин долго наблюдал за "дружескими" отношениями Маркуса и Саймона. Терпел. Но не сегодня. Учитель сидел на стуле, задрав ноги на стол выше головы. С подошв падали засохшие куски грязи. Он продолжительно прищуривался, думал, крутил хомяков в башке, молчал. В общем-то пары часто так проходили: все сидели бесшумно, а Рид нагло пялился, иногда вставал, подходил к кому-нибудь и шептал прямо в ухо. Может, что-то типа: «Чё ты там за хуйню творишь?» Но не сегодня. Рид подозвал к себе мистера "хуй-пойми-что-обезвреживателя", приказал включить способность или по-гэвински "бля, щёлкни хуеву мощь", достал старый пожелтевший ножик, подошёл сзади к Маркусу, прижался к его шее щекой и прошептал: - Вставай и соси у блондиночки. За день до этого черныш-шоколад нехорошо высказался Гэвину: - Унижаешь нас, сидишь тут, а сам - говно собачье. Пренеприятнейшее происшествие. Сегодня всем показалось, что Гэвин забыл об этом. Он не забыл. Подставив нож к шее мулата, Рид вытолкнул стул. Маркус упал на колени. Огляделся по сторонам. Равнодушные рожи. Лёгкие лучи из окна ложились на парты рядом. На подоконнике снаружи сидели голуби. Гэвин приказал хую-нейтрализатору поставить Саймона посреди класса. Сильно избивая ногами Маркуса, Рид двигал его к блондиночке. Послышались возбуждённые смешки. Гогот нарастал с каждым движением учителя. Гэвин крепко схватил башку мулата. Его руки чувствовали жёсткую щетину. Сзади какая-то пиздоземляная фея стянула с Саймона его чёрные штаники. Затем она спустила их ещё ниже, оголив пшеничноволосые ноги полностью. Гэвин уткнул Маркуса в пах блондинки. Высокие брови мулата не содрогнулись. Он пытался быть гордым, как его и воспитывали или... как сам себя воспитал. Из-за толчков Рида Маркусу пришлось опереться ладонями в бёдра Саймона: сначала он жалко цеплялся, чтобы не дотронуться до члена, потом уж, без вариантов, схватился за ягодицы. Ощутил их массу. Саймон скулил, не смел посмотреть вниз. Маркус не знал, но по его лицу тоже текли слёзы. Мулат не отсосал ему тогда. Но хуй в рот засунул. Он был набухшим и выпрямленным.***
Маркус всё продумал: договорился с тем, кто даст их учителю стакан снотворного перед отключкой. А Саймону поручилось (по его же желанию) сделать самое главное. Гэвин Рид поздно проснулся. Увидел окровавленную тёмно-серую простыню; впитавшаяся лужа уже засохла по краям ажурными чёрно-коричневыми змейками, пару часов назад бывшими ядовито-алыми. Не мог и пошевелиться. Не мог занести руку под одеяло. Только чувствовал, что на его бёдрах лежит кусок плоти детородного органа, и тихо рыдал. Больше Саймона и Маркуса никто никогда не видел.