***
На утро, в столовой, Кларк первым делом разыскала Мэди. Что бы не происходило эта девочка прочно засела в сердце Гриффин. — Приятного аппетита, юная леди, — сказала Кларк, поправив косу Мэди, — как тебе спалось? — Спасибо, и тебе приятного, Кларк, — ответила девочка, — выспалась. Хотя засыпала долго. Непривычно было. А ты смогла вчера пообщаться с дочкой? — Нет. Надеюсь, сегодня мне улыбнётся удача. — Что-то не так? — обеспокоенно спросила Мэди. — Моя мама и Октавия считают, что у Евы будет шок от общения с родителями, — Кларк поискала взглядом тех, о ком говорила, — как будто мы с Беллами не родители, а враги. — Ты вырастила меня и переживаешь за меня. Они — вырастили Еву. Понятно, что они чувствуют себя ответственными за девочку. И Кларк, как бы обидно это для тебя не прозвучало, но они знают Еву намного лучше, чем ты и Беллами. — Ты права. Но от осознания твоей и их правоты легче мне не становится, — отпивая напиток, заменяющий чай, сказала Кларк. — Будь взрослее, — вставая из-за стола сказала Мэди, — помни — это ты мать твоей дочери, а не кто-то ещё. Ребёнок по-любому к тебе потянется. Я уверена. Уж я-то знаю, — подмигнув, Мэди чмокнула Кларк в щёку, — пойду посмотрю нужна ли кому-нибудь помощь. Смотря вслед уходящей девочке, Кларк поняла, как сильно Мэди повзрослела. Теперь она даёт ей, Кларк, советы как себя вести. И Гриффин признавала верность слов девочки. Страхом и переживаниями она не поможет себе. Пять лет ждать встречи с Евой, чтобы сейчас бояться реакции дочери на себя? Кларк Гриффин — это может и вполне успешно практикует.***
Утром, едва Октавия закончила заплетать Еве волосы, Беллами постучался к ним в комнату. Пока взрослые о чём-то шептались, девочка с любопытством и стесняясь смотрела на своего отца. Она с волнением ожидала, что её папа сейчас подойдёт и заговорит с ней. Но он лишь одарил её каким-то особым взглядом и вышел. Ева не могла понять, что это был за взгляд. Единственное, что она понимала — никто больше никогда так на неё не смотрел. И всё-таки поведение родителей смущало девочку. Не такой она представляла их встречу. Её мама расплакалась. Почему? Она была расстроена? Из-за неё, из-за Евы? — Тав, — позвала девочка тётю, — папа и мама не хотят со мной общаться? Я им не понравилась? — Понравилась, но они также взволнованы как и ты, — ответила Октавия. — Мама вчера плакала. Папа молча смотрит на меня. А мне что делать? — вздохнув, спросила Ева. — Я очень хочу познакомиться с ними. Нарисовала маме рисунок, но вдруг она опять заплачет? — Ева, — Октавия присела на корточки перед девочкой и, взяв её за подбородок, посмотрела ей в глаза, — помни: это ты их ребёнок. Это они должны находить путь к тебе, а не наоборот. Ты всё делаешь правильно. Не забивай свою головку. Пойдём позавтракаем? Получив утвердительный кивок, Октавия взяла племянницу за руку и повела её в столовую. Мысль, которая в этот момент билась у неё в сознании — вполне возможно она делает это в последний раз. Совсем скоро девочку станут будить по утрам и отводить на завтрак её родители. Совсем скоро всё будет правильно. И больно — для Октавии. Но ей это неважно. Её волнует лишь благополучие девочки, которая сказала при ней своё первое слово. Кларк всегда хотела дочку. Конечно, она любила бы и сына, но когда ее беременность подтвердилась, она была уверена, что родит девочку. Когда малышка родилась, Кларк дала ей клятву, что всегда будет рядом с ней, что они на всю жизнь лучшие подруги. А потом всё рухнуло. Судьба их разлучила и теперь Кларк может только со стороны наблюдать как Ева играет с другими детьми. — Она — счастливый ребёнок, — сказал Беллами подойдя к Кларк сзади. — И это не наша заслуга. Может, ей и не нужны родители? — спросила Кларк посмотрев на мужа. — Кларк! Что за пессимистичный настрой? Впрочем, я повёл себя сегодня утром похуже. — Ты о чём? Что было утром? — Гриффин задавала вопросы, не отрывая взгляд от дочери. — Я пришёл в комнату Октавии и завис, когда Ева посмотрела на меня. Испугался собственного ребёнка и впал в очень даже большой шок. До меня словно заново дошло — это не просто ребёнок, за которого мы с тобой ответственны. Это наш ребёнок. Наша дочка. Самое лучшее от тебя и от меня. И при этом я понятия не имею — как вести себя рядом с ней? Как заговорить с ней? — Вопросы, которые не дают мне покоя. Раньше я думала, что будет проще. Увижу дочь, крепко обниму её и услышу долгожданное слово «Мама. А теперь… Теперь мне смелости хватает только наблюдать за ней со стороны, — Кларк нахмурила лоб, вспоминая что-то, — Нейтан сказал, что Ева очень привязана к Октавии. — Ты ведь не ревнуешь? — Если только совсем чуточку. Я, как мать девочки, в большом долгу перед твоей сестрой. И не только перед ней. Она, моя мама, Маркус, Найла, Нейт — это благодаря им Ева растёт жизнерадостной девочкой. Наше отсутствие никак не отразилось на её жизни. — Кларк, Ева не знает жизни с нами, — сказал Беллами, — поэтому здесь можно поспорить — сказалось или нет наше отсутствие на ней. Рядом с Евой были родные люди, она растёт в любви, она окружена друзьями. Естественно, что с её психикой всё в порядке. При этом, учитывая опасения Октавии и Эбби, ясно, что родителей ей не хватало. Она столько лет нас ждала, что встреча с нами — это слишком сильный эмоциональный всплеск для девочки. К их разговору подключается Эбби, которую они поначалу не замечают. — Ей передался талант от мамы — она очень любит рисовать. Она знает, что её мама красиво рисует. Каждый раз, когда рисунок готов, она спрашивает — понравятся ли маме её рисунки? Я всегда отвечаю «Конечно, понравятся». — Ох, мама, — Кларк взяла мать за руку, — я буду в восторге и от каракуль. А она правда любит рисовать? — Очень, — улыбаясь отвечает старшая Гриффин. — Вот видишь Кларк, у вас с Евой есть общее увлечение, — заметил Беллами, — Эбби, что ещё любит наша дочка? — Всё, что любят дети: бегать, играть в прятки, возиться с игрушками. Их мало, многие мы делали сами. Шили их из обрывков ткани, но дети рады и таким игрушкам. Любит книги. Уже сама хорошо читает, — Эбби посмотрела на Беллами и Кларк, а после перевела взгляд на Еву, — она хорошая девочка. Довольно послушная. Бывает, что начинает капризничать, показывает нам свой характер, но с ней всегда можно найти компромисс. Она любознательна, отсюда и любовь к книгам. Сострадательная. Нередко помогает мне и другим. Но есть у неё очень большой страх — она боится, что своим родителям она не понравится. Хватит вам сомневаться и топтаться здесь. Подойдите к дочери. Сделайте первый шаг. Будьте смелее. Разлука с ребёнком — вот что страшно. Не вам мне это рассказывать. Всё остальное — наверстаете. Пойду поздороваюсь с внучкой.***
Ни разу за пять лет Кларк не подумала, что ей будет так трудно сделать тот самый первый шаг. Прошёл день, а она всего лишь осмелилась наблюдать за родным ребёнком со стороны. Она надеялась, что муж окажется более смел в этом вопросе, но Беллами начинал волноваться не меньше, чем сама Кларк, едва их разговор заходил о Еве. А учитывая, что говорили они только о дочке, волновались они целый день. Их полной противоположностью были… все. О какой не ревности могла идти речь, если с их девочкой познакомились и Мэди, и все ребята, пять лет прожившие в космосе, зато родители панически боялись огорчить дочку и разрушить её мечты. Мэди только закончила помогать со сборами вещей и продовольствия, когда перед ней возникла маленькая блондинка с хитрым прищуром. — Привет! — звонко сказала девочка. — Я — Ева Блейк-Гриффин. — Привет. Как официально, — рассмеялась Мэди, — меня зовут Мэди. Приятно наконец с тобой лично познакомиться. — Ты девочка, которую вырастила моя мама? — с любопытством спросила Ева. — Расскажи, какая она? — Почему ты сама не узнаешь это? — Мама и папа не подходят ко мне, — опустив взгляд ответила девочка, — а тётя Октавия говорит, что не должна заговаривать с ними первая. — Почему? — Мэди огляделась по сторонам и взяв Еву за руку отвел её в сторону. — Потому что это я ребёнок. А они — взрослые. Это они должны думать, как ко мне подойти. — Ева, ты серьёзно? — Так сказала моя тётя. Она мне никогда не врёт. Она говорила, что папа с мамой вернутся ко мне — они вернулись. Она обещала научить меня читать — и научила. Октавия меня ни разу не обманула. — Ты ещё слишком маленькая, — задумчиво заключила Мэди, выслушав младшую девочку, — ответь честно: ты хочешь быть смелее взрослых и удивить их? Ева широко раскрыла глаза и воодушевлённо закивала головой. — Ты умеешь рисовать? — Как моя мама! — гордо заявила блондиночка и добавила. — Так бабушка говорит. — А вот это очень хорошо, — похвалила её Мэди, — почему бы тебе завтра не пригласить Кларк, то есть твою маму, порисовать с тобой? — А папу? — Так, есть же ещё очень смелый папа, — улыбаясь сказала Мэди, чем вызвала ответное хихиканье от Евы, — мы придумаем, как не напугать твоего отца. Но сперва примемся за маму. Согласна? — Да! — девчонка захлопала в ладошки. — Тогда завтра жду тебя у входа в столовую. У тебя много бумаги? — Не очень, но несколько листков найдётся, — подумав ответила Ева. — Сойдёт. Тогда доброй ночи. — Сладких снов! — повинуясь порыву Ева крепко обняла Мэди. — Большущее тебе спасибо! Пока, Мэди! — на ходу крикнула девочка, побежав в сторону бункера.***
Кларк не могла заснуть. Мешало всё: узкая койка, сопящий Беллами под боком, мысли о будущем. Мысли о девочках. С Мэди проще. Пока что. Кларк хотела подавать своим детям хороший пример и её очень волновало — получается ли это у неё? Все шесть лет Мэди была только её ребёнком. Но и эти же шесть лет её ребёнок не был только её. Испытывала ли Кларк ревность, когда видела как Ева жмётся к Октавии или как держит за руку Эбби? Себе Небесная Принцесса соврать не могла: да, испытывала. Ещё в далёкую пору беременности Кларк больше всего радовалась, что она будет самым родным человеком малышу, которого вынашивает. Когда шли споры по поводу имени девочки Кларк лишь улыбалась — это её дочка и её право выбирать имя. А теперь Октавия получила свою Дороти. Она обожает племянницу, а та её. Кларк почувствовала как в защемило в груди, когда она вновь подумала о том, что они с Беллами не так нужны и важны родной дочери, как тётя и бабушка. Бабушка… Кларк захихикала, стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить Блейка, и погрузилась в воспоминания. А точнее в те дни, когда она сказала своей маме, что та скоро будет нянчить внука или внучку. Эбби была рада тому, что её дочка скоро сама станет матерью, но вот слово «бабушка» её не радовало. — Кларк. Ну какая из меня бабушка? — спросила старшая Гриффин резко поставив на стол графин с водой. — Ты ещё Маркуса дедушкой назови. — А вот и назову! Только не я, а тот кто сейчас живёт внутри меня, — Кларк присела рядом с Эбби и опёрлась подбородком ей на плечо, — мам? А твоя мама также возмущалась, когда ты пришла к ней с аналогичной новостью? — Родная, я не возмущаюсь. Я лишь никак не привыкну к этому званию. — К бабушке что ли? Ну мамочка, — Кларк заглянула матери в глаза, — ну ведь это так мило. Только послушай: бабушка Эбби. Или: бабуля Эбби. Ну?! — Ты когда такой подлизой то стала, а? Да буду я бабулей твоему малышу, буду. Куда же я денусь то? С этими словами Эбби притянула к себе дочку и крепко обняла. Им редко удавалось побыть просто мамой и ребёнком, поэтому такие моменты для обеих женщин были на вес золота. Улыбаясь своим воспоминаниям Кларк в голову пришла идея: нарисовать портрет Евы. У девочки наверняка нет своих портретов, поэтому Кларк решила, что это будет неплохой подарок. Так как сна не было ни в одном глазу, Гриффин с воодушевлением принялась за выполнение задуманного.***
Ева обожала проводить время с Маркусом. Ещё бы! Ведь дедуля позволял ей то, чего не разрешали Октавия и Эбби. Сегодня была как раз очередь Кейна утром заниматься с девочкой. Точнее занять ребёнка каким-нибудь делом. Мужчина привычно пришёл в комнату к Еве и увидел, как она роется в ящике. — Привет ребёнок! Что уже потеряла с утра пораньше? — Привет, — девочка повернулась к Маркусу, — не потеряла, дедушка, а собираю. — И что ты собираешь? — спросил Кейн наблюдая за тем, как малышка перешла от одного ящика к другому. — Бумагу и грифели. Дедуль, ты не обижайся, но я сегодня не смогу составить тебе компанию. Я буду очень занята. — Действительно? Позволь узнать — чем? — Меня ждёт Мэди. Она поможет мне… — девочка замялась, — как это говорят? А, точно! Наладить отношения с моей мамой. Вот. — О, ну это очень важно, Ева. Желаю успеха, миледи, — он изобразил шутливый поклон, — если ты готова, то позволь мне хотя бы отвести тебя в столовую. — Окей.***
Кларк уснула под утро, уже закончив рисунок для дочери. Беллами понимал, что она не спала почти всю ночь, поэтому решил дать ей отдохнуть как следует. Тихо выйдя за дверь, он отправился завтракать. Когда до столовой оставалось несколько метров Блейк заметил идущую туда же Мэди. — Мэди! — окликнул он девочку. Она обернулась на зов: — Привет Беллами. А я тут иду искать еду, — попыталась пошутить юная чернокровка, делая отсылку к тому времени, когда им с Кларк приходилось выживать вдвоём и поиск еды был самой важной частью выживания. — Теперь еду ищут взрослые, тебе не нужно больше этим заниматься. — Знаю. Но иногда это было довольно весело. А где Кларк? — Она ещё спит. Похоже, что она долго не могла заснуть. Ты кого-то ждёшь? — спросил Беллами. — Да, Еву, — кратко ответила Мэди, — мы договорились встретиться возле столовой. Так что ты иди. — Мэди, я могу подождать Еву вместе с тобой? — Жаль, но нет. Ты в мой план пока не входишь. — Что? В какой ещё план? — Блейк был немного ошарашен словами Мэди. — Не волнуйся. Я хочу помочь сестрёнке поближе узнать Кларк. Начнём с неё. А потом уже и до тебя дойдём. Беллами хотел попросить Мэди получше всё ему объяснить, но не успел. В поле зрения появились Кейн и Ева, и старшая девочка, взяв младшую за руку, повела её завтракать. — Мне кажется или пахнет секретами? — спросил Маркус у Беллами. — Ещё какими. Никак не могу понять: почему именно Кларк? Вернее почему Ева хочет общаться только с ней? Даже обидно. Ты видел то, что сейчас было? — А что было? — Вот именно! Ничего не было! Моя дочка даже не взглянула на меня. Вместо этого она просто пошла есть, — Беллами развёл руками, — можно подумать я именно об этом мечтал все эти годы. — Не цепляйся к ребёнку, — дал ему совет Кейн, — лучше составь мне компанию. Предвидя следующий вопрос Беллами, Маркус жестом руки остановил его: — И нет. Мы сядем не к Мэди и Еве. Пойми, Еве сейчас не легче, чем тебе. Она придёт к тебе. Непременно. А пока что наберись терпения. Если ей сейчас легче общаться с Мэди, то пусть так и будет. Всё. Идём, а то на столах скоро ничего не останется. В столовой они сели за один стол с Эбби, Миллером и Джексоном. Блейку оставалось лишь наблюдать как его дочь внимательно слушает Мэди, что-то при этом жуя, а затем, достав из папки лист бумаги, начинает старательно рисовать. Беллами улыбнулся. Он был рад, что девочка переняла талант своей мамочки. А тем временем Мэди советовала Еве нарисовать их семью. Но проблема заключалась в том, что Ева попросту ещё плохо рисовала людей. Как бы девочка ни старалась, у неё не получались человечки похожие на неё саму, родителей и Мэди. Заметив недовольное выражение личика Евы, Мэди довольно заулыбалась. Всё идёт немного не по её плану, но и так сойдёт. — Знаешь, Ева, а ведь Кларк отлично рисует людей, — как бы между прочим произнесла Мэди, накладывая себе в тарелку овощей, — ты овощи будешь? — Не хочу я овощи, — пробубнила девочка, — что ты там говорила про мою маму? — Она классно рисует. Лучше всех! Может, тебе стоит взять у неё пару уроков? — Я хотела нарисовать для мамы рисунок, чтобы она со мной поговорила. Я не хочу выглядеть неумехой. — Тогда нарисуй то, что у тебя получается лучше всего, — сказала Мэди, — ты подаришь маме свой рисунок и попросишь её научить тебя рисовать людей. Как тебе идея? — Отличная! Спасибо! — Ева слезла со своего стула и подойдя к Мэди чмокнула её в щечку. — Ты — гений. Подумав несколько минут, Ева решила, что лучше всего будет если она нарисует маме цветы. Их почти все любят, ведь они такие красивые и приятно пахнут. К сожалению, сама девочка видела лишь соцветия на завязях фруктов и овощей, которые росли на искусственной плантации в бункере. Те цветки аромата почти не имели, но в одной книжке описывались запахи цветов. Так что Ева заочно знала, что большинство цветов источают приятный аромат.***
Кларк проснулась от того, что кто-то тихо вошёл в её комнату, а после подошёл поближе и погладил её по голове. Было нетрудно догадаться кто именно это был: маленькая ладошка, тихие шаги. Кларк открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся личико своей дочки. — Доброе утро, мамочка! — Ева забралась к Кларк на постель. — Моя милая девочка… Ещё какое доброе! — Гриффин притянула к себе девочку. — Я ведь не сплю? — Нет, мамуль, не спишь! — захихикала Ева. — А ты почему всё ещё не встала? Ты же завтрак пропустила! — Это не важно, Ева. Самое главное — это слышать как ты называешь меня мамочкой. — Ты же моя моя мама, как же мне ещё тебя называть? — Ева прижалась к материнскому боку. — Мам, у меня для тебя есть маленький подарок. Вот, возьми, пожалуйста. С этими словами она протянула Кларк лист бумаги, на котором красовался чёрно-белый букет из различных цветов. Кларк взяла в руки подарок и чуть не расплакалась. Она рисовала для себя и для других, но никто никогда не рисовал для неё. — Спасибо, родная моя, — Кларк поцеловала дочку в лобик, — прекрасный подарок. У тебя талант к рисованию.— Кстати, — Кларк вспомнила, что тоже ночью готовила для дочурки аналогичный подарок и, дотянувшись до столика, взяла оттуда пожелтевшую бумагу, — Ева, я никогда не забывала твоё личико. Я нарисовала сотни твоих портретов. На всех них ты ещё совсем малышка, ведь я не знала какой ты растёшь. Но теперь знаю. Поэтому вот тебе мой подарок. — Ого, да это же я! — обрадовалась Ева, когда взяла в руки рисунок мамы и посмотрела на него. — Спасибо, мамуля. — Ага! В этом я в тебя. Вот только я ещё не всё умею рисовать. Мама, а ты научишь меня рисовать людей? — попросила Ева. — Вот сегодня и начну учить, — радостно пообещала Кларк, крепко обнимая своего ребёнка. Подумать только! Она так переживала, что Ева не захочет с ней общаться, а девочка оказалась решительнее, чем она, и сама пришла к ней. Кларк буквально почувствовала как её жизнь меняется в лучшую сторону. Ведь всё, о чём она мечтала, исполняется. Её муж, дочки и мама — все теперь рядом с ней. Остальные проблемы сейчас казались мелочными и неважными. Теперь, когда вся её семья рядом с ней.