Дневник Историка

Каждый человек – часть всеобщей истории: от короля до простого нищего. Так устроен наш мир: люди создают, преобразовывают и разрушают, творя историю, и тут важен каждый из них. Почему я не говорю «каждый из нас»? Да просто потому, что я – не часть истории, как и мои коллеги. Даже не уверен, что мы люди. Мы нечто вроде ее инструмента, пера, которым она рисует картину мироздания, впрочем, нам места на этой картине нет. А наши имена не пишут даже на обложках томов. Поэтому я и решил написать еще одну историю: не такую большую и значительную, не играющую роли для потомков. Просто история об историке… Возможно, первая в своем роде. Итак, я будущий книжник. У меня нет семьи, нет друзей, нет привязанностей – все это лишний груз, мешающий в нашей профессии. Нет даже имени: Лави – лишь название сорок девятого тома моей жизни, главным героем которой я никогда не был. Историк не должен делать историю, он должен ее записывать. Со стороны это может показаться настоящей трагедией; я же считаю, что отречение – не такая уж великая цена за судьбу книжника. Видеть и запоминать события, собственными руками прикасаться к течению времени, обладать уникальными знаниями, наконец, путешествовать по миру, беспрепятственно проникая куда угодно – за все это я отдал лишь перспективу стать одним из миллиардов обывателей. Конечно, случались моменты, когда я ненавидел свою работу, со злостью захлопывал учебники и пытался сбежать – в конце концов, где-то внутри я такой же живой человек, как и остальные, но… Я ни разу не жалел о выбранном пути. Хотя порой мне кажется, что выбор зависел вовсе не от меня… - Ты что, уснул? Рыжеволосый парень, наконец, оторвал взгляд от окна и обратил внимание на сидящего напротив старика. - Ты знаешь, что спишь с открытыми глазами? - Не говори глупостей, Панда, я не спал. Молодой человек снова уставился в окно, лениво разглядывая медленно сменяющие друг друга зеленые пейзажи. Небольшая повозка неторопливо двигалась по широкой дороге, постоянно вздрагивая и подпрыгивая на неровных участках. Пассажиров было всего двое: один – невысокого роста старик с забавными кругами вокруг глаз и тонким хвостом темных волос на лысеющем затылке, впрочем, кроме лысины и глубоких морщин в его облике не было ни намека на дряхлость; другой – юноша лет шестнадцати с огненно-рыжими волосами, правый глаз скрыт черной повязкой, что совсем не портит его лица. Возница часто оглядывался на странных путешественников: в голове не укладывалось, почему люди, нанявшие одну из самых дорогих повозок, так просто одеты. Но удовлетворить свое любопытство ему не удалось – пассажиры почти не обмолвились ни словом, а заговорить первым он не решался. - Долго еще ехать? – спросил рыжий, не отрываясь от окна. - Если я не ошибаюсь, то не больше часа. - Когда такое было, чтобы Панда ошибался, - иронично хмыкнул парень. Раздалась звонкая пощечина. - Глупый ученик, я предупреждал, чтобы ты не называл меня так! Лошади резко остановились, громко заржав, а извозчик испуганно обернулся: юноша потирал ладонью покрасневшую щеку, а старик, словно каменное изваяние, невозмутимо сидел на прежнем месте. За эти годы я увидел и узнал гораздо больше, чем люди могут увидеть и узнать за всю жизнь. Десять лет – иногда мне трудно поверить, что прошло так мало времени с того момента, как я ушел из дома. Но вот парадокс: несмотря на совершенную память, я не помню свою семью. Я стараюсь не думать об этом: моя семья – учитель, дом – Великая Библиотека. Для простых путешественников дом это весь мир, но для книжников мир – всего лишь рабочее место, куда мы приходим по долгу службы. Иногда смешно становится от собственной важности! Величайшие из живущих на земле людей уважительно склоняли перед нами головы, будто мы посланники божьи. А видели бы они, как мы деремся с Пандой, когда я подшучиваю над ним или когда отказываюсь учиться. Ведь я и не отрицаю, что порой ненавижу и эти книги, и переезды, и правило не заводить отношений. Впрочем, как я и говорил, оно того стоит. Отпустив извозчика еще до того, как на горизонте обозначились очертания башни, двое пошли пешком. Юноша молча следовал за своим спутником, разглядывая причудливые облака на свежем июньском небе. - Вот это да, как они далеко забрались, - вздохнул он спустя минут десять ходьбы. – Башня все такая же маленькая, а я уже устал. - Надеюсь, ты не думал, что нас подвезут прямо к парадному входу? – не оглядываясь, ответил старик, бодро обгоняя своего ученика. - Нет, конечно. Я уже понял, что появляться через главные двери – не наш стиль. - Вот именно. Для книжников существуют свои пути. Погода располагала к пешим прогулкам, а если вспомнить, в каких условиях им порой приходилось путешествовать, то сейчас жаловаться было совершенно не на что. Путники продолжали медленно идти по совсем узкой протоптанной тропинке, ведущей к обрыву, над которым возвышалась черная Башня, что должна стать их домом на ближайшие годы. На год? Два? Больше? Я знаю, что это зависит не от нас. Иногда я думаю: а что вообще зависит от книжников? Или мы служители Времени с узким кругом полномочий? Мы пишем книги, изучаем то, что было написано до нас такими же, как мы, сохраняем скрытую историю, чтобы передать следующим поколениям… И все?.. В такие моменты мне нравится мечтать, что на самом деле от меня что-то скрывают, и книжники – действительно важные ребята, способные перевернуть мир. Мечтать… По крайней мере, это нам не запрещено. Кажется… Нужно будет уточнить у Панды! Маленькая лодка медленно плыла мимо полуразрушенных колонн и стен под каменными сводами. В холодном воздухе пахло сыростью: похоже, этим подвалам исполнилась не одна сотня лет. - Лави, ты запомнил все, что я говорил тебе? Юноша невозмутимо разглядывал поврежденные временем и водой остатки архитектурных сооружений, пытаясь на глаз определить их возраст. - Лави? – снова позвал старик и, сделав паузу, повторил попытку: - Дик? - Да? Ловко подпрыгнув в воздух, старик ударил ученика по голове так, что тут чуть не упал в воду. - Глупый ученик, будь внимательнее! Теперь твое имя Лави, запомни! - Я помню… - Ты еще не понял: новую книгу будет написать гораздо труднее, чем предыдущие. Эта война не похожа на те, что ты видел прежде. Кажется, в этот раз все действительно будет иначе: нам предстоит стать экзорцистами Черного Ордена, впервые из зрителей превратимся в участников. Конечно, дело не в сражениях – за прошедшие сорок восемь войн я успел научиться обращаться с оружием, защищаться и убивать, некоторые шрамы до сих пор не заживают на теле. Невозможно наблюдать за войной на поле боя и оставаться стороне. Но тогда мы сражались только за свою жизнь, не имея права принять чью-либо сторону. Обычно у книжников нет друзей и врагов, но теперь наш враг – Тысячелетний Граф и его стальные машины – акума, наши друзья – другие экзорцисты. Интересно, а среди них есть хорошенькие девушки?.. - Прошу, проходите сюда. Высокий мужчина азиатской наружности распахнул перед ними двери, впуская в огромный светлый кабинет. - Простите за беспорядок, у нас тут накануне случилось непредвиденное, - оправдывается он, виновато улыбаясь. «А глаза серьезные, холодные. Расчетливый тип», - отмечает про себя юноша, ненавязчиво разглядывая нового знакомого. - Все в порядке, - отвечает учитель, устраиваясь на красном диване. – На этот раз мы не почетные гости, а всего лишь новые сотрудники в вашем штабе, Смотритель Комуи Ли. - Да, да, конечно. Раздался громкий дребезжащий звонок и все трое одновременно повернули головы к заваленному бумагами столу. - Прошу прощения, - бормочет китаец, смахивая на пол кипы документов, под которыми обнаруживается телефонный аппарат. - Я слушаю, - сообщает он в трубку. Лави наблюдает, как меняется выражение лица Смотрителя. Губы сжались в тонкую полоску, в глазах – стальной блеск. Показалось, что этот молодой мужчина вмиг постарел на десяток лет. - Все уже готово?.. Я понял. Скоро буду. Он кладет трубку и потирает пальцами переносицу, закрыв широкой ладонью половину лица. Рыжий испытующе смотрит на своего будущего «начальника». Смотритель поднимает голову: на его губах снова блуждает приветливая и чуть глуповатая улыбка, а узкие глаза прищурены так, что не разглядеть их выражения. Лави ухмыляется: вот так экземпляр, с такими актерскими данными мог бы в театр податься… или в книжники. - Идемте, - обращается он к старому Книжнику и его ученику. – Пожалуй, вам стоит на это взглянуть. Хороший эпиграф к вашей предстоящей работе. Они снова идут по полутемным коридорам, подсвеченным холодным голубоватым светом. Где-то эхом раздается женский плач и шорох шагов. Лави, привычно закинув руки за голову, смотрит по сторонам. Всюду пусто, всюду камень и железо: каменные стены, каменный пол, колонны и перила, железные петли и рожки факелов, желтый свет которых держится плотным шариком у фитиля, едва освещая стену позади, железные пластины на деревянных дверях. А дверей здесь много - и все заперты. «Жуткое местечко, - думает парень. – Большое, почти как наша Библиотека. Но там повсюду снуют книжники и архивариусы, а тут пусто. Будто все поумирали». Лави усмехается этой мысли, но как только они выходят на просторный балкон, с которого открывается вид на уставленный гробами огромный зал, усмешка исчезает с его лица. Из высоких витражных окон падает свет на бесконечные ряды каменных гробов. Между ними ходят люди в черных одеждах. Шепот, сливающийся в общий монотонный гул, и женский плач слышны отчетливее. Старик спокойным взглядом окидывает эту картину. Лави тоже смотрит вниз: на людей, на горящие факелы, на серебряные эмблемы Черного Ордена. Никаких лишних эмоций: за свою жизнь он повидал множество мертвецов, и в гробах и прямо на земле, с переломанными конечностями и вспоротыми животами. Таким Лави не удивить. И здесь Смерть. Она всегда идет за каждым человеком, след в след, с самого рождения. Только у книжников иначе: это мы гонимся за Смертью, чтобы записать и запомнить все, что она натворит. Мы гонимся, а она уважительно обходит нас стороной – книжники редко умирают раньше срока. - Братик! Ученик Книгочея оглядывается на звонкий девичий голос. Худенькая фигурка пронеслась мимо него прямо к Смотрителю. - Братик, мы!.. Девушка не смогла договорить и, всхлипнув, уткнулась в плечо мужчины. Ли растерянно погладил ее по спине, что-то шепча на ухо. - Линали, познакомься: это наши новые сотрудники, - уже вслух говорит он. Поспешно вытирая тонкими пальцами слезящиеся глаза, девушка поворачивается к гостям. - Добро пожаловать в Орден! – улыбается она все еще дрожащими губами. – Меня зовут Линали, если что, всегда можете обращаться, я с удовольствием… Из ее глаз снова брызнули слезы. - Простите, - пробормотала она, снова пряча лицо в ладонях, - простите, я не могу… Это все так… Я сейчас. - Все в порядке, - улыбнулся Лави, положив руку на ее узкое вздрагивающее плечо. Девушка подняла взгляд на подошедшего к ней парня. Он улыбался так искренне и светло, что китаянка, нервно сглотнув, перестала всхлипывать. И улыбнулась в ответ. «Поздравляю, приятель: похоже, ты навсегда покорил ее сердце, - подумал рыжий. – Не прошло и двух часов, как оказался в Ордене, а уже утешаешь хорошенькую девочку». - Кхм. Лави искоса посмотрел на Комуи. Взгляд устремленных на него темных глаз был тяжелее чугунной наковальни, из чего ученик Книжника сделал важный вывод: Смотритель не любит, когда его сестру обнимают за плечи. Еще раз ослепительно улыбнувшись, Лави отступил в сторону. - Спасибо, - в последний раз шмыгнула носом Линали, заметно успокоившись. – Если хотите, я покажу вам, где у нас что находится. - Это было бы очень кстати, - рассмеялся Лави, - эти ваши коридоры пострашнее критских лабиринтов! - Так только кажется в первый раз, но вы быстро запомните! Я покажу вам, где находится моя комната, и если что-то случится, вы всегда можете… - Нет! – вмешался Смотритель.- Линали, ступай вниз и передай Риверу, что я скоро приду. Я сам провожу наших новых сотрудников. - Хорошо, братик, - пожала плечами девушка и, бросив старому историку и его ученику короткую улыбку, торопливо покинула балкон. За десять лет я повидал много лиц, некоторые останавливались перед моими глазами, некоторых – единицы – я помню до сих пор, но подавляющее большинство из них просто проскальзывали мимо, как тени, не успевая оставить никакого впечатления. Увы – все лица, какие мне довелось увидеть в последующий месяц, принадлежали к последней категории. Линали познакомила меня с несколькими десятками экзорцистов, в ее устах каждый был особенным: этот играет на фортепиано, этот отлично рассказывает истории и мастерит игрушки из дерева, а у того дома остались двое детей и он часто пишет им письма, сочиняя красивые сказки о своей работе. Меня поразила ее способность запоминать все не только об этих людях, но и о доброй половине искателей Ордена, в то время, как если бы не моя профессиональная память, то каждое утро я бы просыпался с совершенно чистой головой, не помнящей никого из них. Не на ком остановить взгляд, нет имени, которое можно было бы черкнуть на полях в нашей новой книге. - Это волшебно, честное слово! - Я так рада, что тебе нравится. - Нет, серьезно! Это что-то совершенно особенное! Подперев щеки ладонями, девушка смотрела на сидящего напротив нее парня. Лави с аппетитом уплетал ароматные кусочки мяса, запеченные в каком-то диковинном соусе – новое блюдо Джерри, которое он приготовил по особому случаю. - Я, конечно, уже убедился, что ваш повар гений, но сегодня он превзошел все мои представления. - Да ладно тебе, - улыбнулась Линали, - ты же столько путешествовал, наверняка пробовал на королевских обедах разные изысканные деликатесы. - Ты права, но лучше этого я ничего не пробовал! – отозвался Лави с набитым ртом. – В самом деле, я… - Приятного всем аппетита! Все сидевшие в столовой тут же оглянулись на дверь, где стоял Венхам Ривер, глава научного отдела Черного Ордена. Его обычно серьезное лицо сейчас светилось улыбкой, а за его спиной маячил силуэт Смотрителя Ордена. Искатели и экзорцисты, как по команде, поднялись со своих мест и громким нестройным хором поздравили Комуи с днем рождения. На шум из кухни выглянул Джерри и, перекрикивая остальных, пообещал приготовить к вечеру нечто незабываемое. - Неужели может быть еще вкуснее? Не верю. Но ради этого определенно стоит дожить до вечера и не свернуть себе шею на лестнице, - сказал Лави, отодвигая в сторону опустевшую посуду. - Ну что ты за глупости говоришь, - брови девушки дернулись к переносице, но всего на миг. – Хотя нас действительно ожидает чудесный вечер. Эдвард будет играть на фортепиано, Джерри приготовит свой фирменный торт, братик обещал представить свое новое изобретение и, конечно же, танцы. Идем, сейчас здесь станет совсем шумно. Ученик Книжника наскоро вытер салфеткой рот и, лавируя меж устремившимися к дверям людьми, последовал за китаянкой. Когда они выбрались из столовой, Линали потащила его куда-то прочь. Голоса позади них стали немного утихать, эхом разлетаясь по пустым коридорам Башни. - Брата все очень любят, поэтому его день рождения отмечают особо, - объясняла Линали, замедлив шаг. - Такой праздник устраивают! Знаешь, даже Канда приходит, уж на что он ненавидит праздники. - Да, в самом деле, удивительно! – пожал плечами рыжий, изобразив на лице легкую тень удивления. Девушка, прищурившись, взглянула на него. - Так и знала! - Что? – моргнул Лави, на этот раз искреннее удивившись. - Я тебе еще не рассказывала про Канду, откуда ты можешь знать? Я так и думала, что ты запомнил не всех, с кем я тебя знакомила. - Ты права, - виновато улыбнулся юноша, взлохматив волосы на затылке. – Даже идеальные механизмы дают сбои. Память у историков отменная, но я всего лишь ученик, мог и забыть что-то… - О, поверь, Канду забыть невозможно! – она загадочно помахала рукой. - Что, настолько яркая личность? - Ну, скажем, личность на любителя, но яркая – это точно. - Как интересно, - соврал будущий книжник: ему было совсем не интересно, знакомством больше, знакомством меньше, а экзорцистов всех сортов и мастей он уже насмотрелся. – Непременно хочу с ним познакомиться. Линали отвела взгляд в сторону. - Познакомиться, конечно, можно, но это не самая лучшая идея. - Почему? - Понимаешь… У него характер тяжелый. - Ты еще не знаешь, какой тяжелый характер у моего учителя, и ничего, живем как-то, - ухмыльнулся рыжий. - Да я не против, только… Сам увидишь сегодня. Гулкий звук, похожий на взрыв, раздался где-то в стороне столовой. Словно что-то взорвалось, потом рассыпалось на части, громыхая металлом, и гвалт множества голосов заглушил все остальное. Линали и Лави мгновенно обернулись. - Братик, - тихо сказала девушка, когда шум вдалеке немного поутих. - Похоже, одним Комурином в мире стало меньше, - хихикнул Лави. - Нужно вернуться. Приготовлю ему кофе. Они развернулись и медленно зашагали обратно. - Значит, этот парень, Канда, вернется до вечера? - О чем ты? Он приехал с последней миссии пару дней назад. - Надо же, странно, что мы не столкнулись с ним нигде. - Ничего удивительного. Он, как бы это сказать… Не очень любит людей. - Вот как? Линали кивнула. - Во всем Ордене он снисходит до общения только со мной и Комуи. Уважает Ривера, ну и терпим с Джерри – тот для Канды даже собу научился готовить. Остальных он и за людей-то не считает… Девушка резко остановилась. Ученик Книжника вопросительно посмотрел на нее, затем на высокую дверь из темного дерева. Дверь кабинета Смотрителя. Пришли, значит. - Так что нет ничего странного, что вы не виделись, - подвела итог их беседе китаянка. - Да уж, забавный тип. Пожалуй, и правда тяжело с ним будет. - Кто знает… Может, у тебя и получится, - пожала плечами Линали и скрылась в кабинете. Постояв еще немного, Лави щелкнул языком в подтверждение своим мыслям и направился к своей комнате. Наверное, в это время я начал откровенно скучать, и это было настолько заметно, что учитель впервые упрекнул меня в фальши. Из всех обитателей Ордена, кроме Смотрителя и его сестры, я общаюсь только с работниками библиотеки – эти ребята настолько погрязли в бумажной работе, что довольно остроумные шутки, которые я отпускаю в их адрес, могу оценить только я сам. От их кислых лиц у меня в жилах сворачивается кровь, как простоявшее с неделю молоко, и приходится забирать книги к себе, чтобы полноценно продолжать работу. А работы оказалось много, пока еще бумажной, но мой старик обещает, что совсем скоро мы отправимся на передовую. Но пока этого не случалось, мне скучно. Скорее всего, это и есть главная причина, по которой я решил, во что бы то ни стало, сойтись с тем таинственным парнем из рассказа Линали. О нет, он вовсе не показался мне особенным или чем-то выделяющимся, я уже примерно с ним знаком: высокомерный воин-одиночка, ценящий личное пространство и свое уединение, жестокий и вполне агрессивный, искренне верящий, что оружие решает все и броня всегда сможет защитить его от врагов и ненужных чувств. Протискиваясь сквозь людей, плотным кругом обступивших небольшой пятачок вокруг стола, девушка звала ученика Книжника. Тот, естественно, ничего не слышал за шумом басовитых мужских голосов. Лави сидел за столом и с вызовом смотрел на крепкого экзорциста по имени Мэтт, с которым они на спор решили померяться силой. Было очевидно, что против такого здоровяка у рыжего не оставалось ни единого шанса, но имидж ему приходилось поддерживать в любой ситуации. Когда Линали наконец-то оказалась рядом с ним, она выкрикнула прямо на ухо: - Братик просил тебя сейчас же подойти к нему! Уже закатавший один рукав Мэтт весело хихикнул: - Ну что, нашел повод сбежать, дружок? - Еще чего! – наигранно окрысился Лави и ответил девушке, даже не оборачиваясь: - Скажи, что я подойду через пару минут. Как только покажу вашему громиле, на что способны книжники! - Лави, что за ребячество! – тоненький голос китаянки звучал сердито. - Не защищай его, Лина, раз согласился, то пусть не бежит, как трусливая баба! – грубо рассмеялся один из экзорцистов, стоявших рядом. - Вот именно, - отозвался Лави. Но когда руки спорщиков сцепились в стальной хватке, прозвучал решающий аргумент: - А твой учитель сказал, что если ты не придешь… - Так, это уже серьезно! – рыжеволосый парень ловко освободил свою ладонь. – Простите, ребята, но все эти милые забавы не сравнятся с тяжелой рукой Панды! Продолжим в другой раз! Место ученика Книжника за столом быстро занял кто-то еще. Держась за руки, парень и девушка выбрались из толчеи и устремились к противоположной стене, где на фоне серой колонны ярко выделялись белоснежный халат Смотрителя и угольно-черное одеяние старого Книгочея. Рядом с ними, спиной к Лави и Линали, стоял еще один человек. Примерно моего роста, очень стройный и гибкий на вид, с длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. Подходя ближе, я думал, что он сейчас повернется к нам, и окажется, что это на самом деле девушка, этакая воинствующая амазонка с сильными руками и плечами, что заметно даже под одеждой, но все еще вполне хорошенькой фигуркой. Тогда я ошибся дважды: незнакомец не только не повернулся, но всем видом выразил полное безразличие к появлению моей персоны. Ну и, конечно, вместо амазонки я обнаружил по ту сторону изящной спины и темноволосого затылка совершенно каменную физиономию азиатского типа, на которой, словно резцами древних египтян, были выбиты трудночитаемые, но на интуитивном уровне понятные каждому предупреждения об опасности. - Знаете, учитель, а я ведь там неплохо проводил время, но вам непременно нужно было… - Мы сюда не веселиться приехали, - тихо, но четко сказал старик, глядя на юношу колким взглядом из глубины черных пятен вокруг глаз. - А вот и нет! – Лави все еще был на веселой волне и не собирался останавливаться. – Вы сами говорили, что теперь мы простые смертные… Ай, молчу! Зачем же сразу по голове! - Раз вы еще не знакомы, я вас представлю, - голос Комуи звучал отстраненно, будто Смотритель не слышал шума, производимого парочкой книжников. – Это Канда, один из лучших экзорцистов Ордена… - Очень приятно! – широко улыбаясь, Лави протянул руку экзорцисту. - …а это Лави, ученик Книгочея, ныне также состоит у нас на службе. - Пошел к черту. Резким движением Канда пресек попытку нового знакомого заключить себя в дружеские объятия. - Да ты чего, приятель, я просто хотел… - Я вроде ясно сказал, пошел к черту! В ледяном голосе темноволосого юноши появилось плохо скрываемое раздражение. Лави знал, что этот тип не потерпит такого отношения, но сила, которую он все еще не мог полностью контролировать и которую старый Книжник называл «юношеской дурью», заставляла его продолжать. Такой и была наша первая встреча. За остаток вечера он посылал меня к чертям еще десяток раз, пока, наконец, не скрылся из виду. Он полностью оправдал мои ожидания, хотя, что по мне – этому персонажу полагалось уйти сразу же, как я начал вешаться ему на шею, предлагая отметить знакомство распитием спиртных напитков в общей веселой компании. А на утро состоялся серьезный разговор с учителем, из которого я уяснил, что мне «следует вести себя разумнее» и «неплохо бы поближе сойтись с Кандой, потому что его досье – интереснейшее чтиво, но история нуждается в подробностях». Задача как раз по мне, не впервые приходится налаживать связи с нужными экземплярами, а среди них, как правило, каждый первый с тяжелым характером. Хорош был бы из меня книжник, если бы не справился в этот раз. В просторной полупустой комнате, коих в Башне было предостаточно, находилось всего два человека. На всей мебели накинуты белые чехлы. Длинные узкие окна распахнуты настежь, впуская в помещение сладковатый августовский ветер. - Ты хочешь об этом поговорить? Со дня рождения Смотрителя Черного Ордена прошло почти два месяца. Многое с тех пор изменилось, например, подобные этой пустующие комнаты – они появились по той причине, что экзорцисты погибали на миссиях чаще, чем штаб пополнялся новыми кадрами. - Пошел к черту. Хотя некоторые вещи оставались неизменными. Мечник лежал на окутанном белым покрывалом диване, закинув ноги на подлокотник, а руки за голову. Его глаза были закрыты, но Лави не покидала уверенность, что этот человек следит за каждым его движением. - Но ведь тебя это беспокоит. - Не твоя забота. - Тогда зачем мы вообще вернулись к этой теме? В тишине, нарушаемой лишь шорохом листвы по ту сторону каменных стен и шелестом тонких занавесок, слышится тихое «тч!», которое обычно выражало в устах японца пренебрежение, но сейчас прозвучало как-то растерянно и бесцветно. - Да что вы, книжные черви, можете понять. - Да куда уж нам. Лави устроился в кресле напротив; сложив кисти рук под подбородком, он смотрел то в окно на безупречно синее небо, то на экзорциста. - И ты никогда никому не рассказывал об этом? - А никто и не спрашивал. Канда отвечает лениво, с подчеркнутой неохотой, но отвечает, что уже хорошо. Будущему книжнику потребовалось немало усилий, чтобы добиться этого. Что ему нужно было от Канды? Ну, прежде всего, информация: о том, о чем не написано в официальных отчетах, о положении дел на линии фронта, о необычных особенностях его Чистой силы. А еще чтобы окончательно не свихнуться и хоть иногда отдыхать от роли вечного весельчака. Лави с облегчением обнаружил, что с тех пор, как их взаимоотношения с мечником преодолели тяжелый период резкой неприязни, ему не пришлось выдумывать для себя новый образ. Наедине с этим человеком ученик Книжника чувствовал себя практически так же спокойно, как наедине со своим учителем. Экзорциста это, в свою очередь, устраивало – на том и сошлись. - И что, у тебя совсем никогда не было человека, к которому ты бы привязался? - Никогда. - Ты сам так решил или научил кто? Канда приоткрыл глаза и окинул взглядом светлую комнату. Снова наступило молчание; Лави, не отрываясь, смотрел на лежавшего перед ним парня, чтобы тот не подумал, будто его собеседник забыл о своем вопросе. - Знаешь, почему эта комната больше, чем у других экзорцистов? – спросил мечник. Рыжий слегка напрягся: тон мечника показался ему слишком уж спокойным и отстраненным. - Почему? - Несколько лет назад в Черном Ордене работал один экзорцист. Очень сильный, мне нравилось наблюдать за его тренировочными боями. Комуи говорил, что через несколько лет этот парень станет маршалом. А потом из Азиатского подразделения к нам перевели группу новобранцев, только научившихся справляться со своей Чистой Силой, и среди них была молодая девчонка. И этого экзорциста угораздило в нее влюбиться по уши, он взял ее в ученицы. За голубками весь Орден следил, потом они решили пожениться, Смотритель был против, но молчал, - последнее Канда произнес почти скороговоркой на одном дыхании и, выдержав паузу, продолжил: - Для них обустроили эту комнату. - И что случилось? – спросил Лави, когда экзорцист снова умолк. - А ничего особенного. Оба погибли. - Из-за акума? - Из-за дурости! – фыркнул Канда. – Я был там. Девчонку окружили акума первого уровня. Ей ничего не угрожало, все демоны были уже подбиты. Но тот парень, как обезумевший, ничего слышать не хотел. Бросился туда, сам же ее задел копьем, а увидев на земле тело жены, окончательно чокнулся и один напал на троих второго уровня, мы и догнать его не успели. - Грустная история. - Еще бы. Самое интересное, что она оказалась живой. Очухалась через неделю в лазарете, а его – даже по частям собрать не смогли. А ведь был лучшим из всех… Если бы не совершил такую ошибку, остался бы жив. Если бы. Теперь только пустая комната. Как-то молча решили, что здесь все должно остаться на своих местах, даже мебель не переставляли, только накрыли чехлами да сметают пыль раз в месяц. Лави чувствовал, что мечник, кажется, впервые за время их знакомства рассказывает о чем-то, что действительно затрагивало его эмоции, причем рассказывает добровольно, а не делает одолжение, как обычно. - А что стало с девушкой? - Да что с ней станется, понаделала дел и уехала назад в Азиатское подразделение, больше о ней никто ничего не слышал. - И это вроде как ответ на мой вопрос, почему ты ни к кому не привязываешься? – улыбнулся рыжий уголками рта. - Типа того. Потому что сам видел, чем это заканчивается. Он голову совсем потерял, а в бою нельзя думать ни о ком, кроме себя и врага. Есть только ты, враг и цель. Если отвлечешься хоть на мгновение, то даже не успеешь пожалеть, что не написал завещания. Работа у нас такая. - Но это только одна сторона медали, верно? Канда приподнял голову и вопросительно глянул на ученика Книжника. Тот пожал плечами. - Каково было девушке жить с мыслью, что муж погиб, да еще и по ее вине. Просыпаться каждое утро и ложиться спать с мыслью, что виновна в смерти любимого. Неужели ты об этом никогда не задумывался, или просто не хотел думать? - Очень надо, - недовольно отозвался японец, поднимаясь с дивана. Смятое белое полотно соскользнуло с мебели, обнажив выцветший розовый бархат. Парень подошел к окну и взялся за покачивающуюся от ветра створку. - Тут, как ни крути, один черт. Ничего хорошего из всех этих… связей не получается. Лави тоже встал и приблизился к экзорцисту. - Чем на других смотреть, сам бы попробовал. Раз столько людей допускают подобную ошибку, наверное, в этом что-то есть. - Я что, по-твоему, дурак, наступать на общие грабли? – голос Канды звучал насмешливо, раздраженно и чуть неуверенно. – Моих глаз и мозгов хватает, чтобы чужие ошибки не повторять. - Но люди должны ошибаться! – возразил рыжий. – Ты у нас какой-то не по годам мудрый, словно юный книжник. Неужели до шестнадцати лет дожил, и ни разу не хотелось влюбиться? Даже я, ученик Книжника, и то порой привязываюсь к людям, а ведь мне по закону не положено. Но куда денешься! Жизнь-то она не вечная, никогда не знаешь, когда оборвется… - Я знаю, - тихо сказал Канда. - Что? Позитивная интонация, которую старательно подготовил Лави для своей речи, внезапно исчезла. - Ты оглох? – огрызнулся мечник. – В том и вся штука, что никто не знает, а я знаю, когда умру. - Откуда? – растерянно спросил рыжий. - Неважно. За каким дьяволом мне привязанности, если я точно знаю, когда сдохну? Чтобы постоянно думать об этом и о том, что после моей смерти кто-то еще будет страдать?? - Да подожди, - перебил его Лави, пытаясь поймать в выражении узких глаз напротив хоть какую-то подсказку, - объясни толком, что ты… - Зачем объяснять? – проорал японец прямо парню в лицо. – Что ты обо мне знаешь? Да ничего! Решил, что потрепались десяток раз, и ты уже в мою душу залез, потоптался и вышел? Черта с два! Зачем тебе вообще туда лезть, в душу-то мне? Для истории?! Шли бы вы все!.. Резко развернувшись и толкнув жалобно заскрипевшую раму, мечник пулей вылетел из комнаты, оставив Лави одного среди звенящей тишины августовского утра. Меня всегда притягивала тьма. Помню, что с детства любил прятаться в темных углах и думать о чем-нибудь. За это же я полюбил Главный Архив в нашей Библиотеке. Вы можете представить себе помещение, в котором хранятся исписанные вручную фолианты с историей, накопившиеся за все время существования нашей организации? Практически бесконечные лабиринты стеллажей – вот где по-настоящему много темноты и тишины, нарушаемой только шелестом страниц и бликами никогда не гаснущих свечей, таких же старых, как наш мир. Мрак дает возможность отдохнуть, он скрывает все ото всех, в нем исчезают чувства, мысли и боль, как в бездонной пропасти. Пожалуй, книжники – самые темные личности, потому что всегда скрываются в тени, потому что оторваны от всех остальных. Даже на нашей внешности тьма оставляет свой отпечаток: взгляните хотя бы на учителя… За свою жизнь я повидал очень много людей. Среди них попадались разные экземпляры, я видел людей удивительно красивых, невероятно сильных телом и духом, бесконечно одиноких, с такой тьмой в душе, что в ней можно захлебнуться, живущих среди подобных себе, но в то же время словно в ином измерении – что женщин, что мужчин. Язык не поворачивается назвать их «чернилами, которыми мы пишем историю». Мимо одних я проходил, отводя в сторону взгляд, рядом с другими останавливался, почтительно склоняя голову. Случалось, подходил ближе и, заводя беседу будто бы ни о чем, пробовал на вкус их боль. Порой кто-то из них заглядывал в мою душу. Но как бы меня ни притягивала их внутренняя тьма, я помнил о правилах и держал дистанцию: отчасти не смея ослушаться, отчасти боясь впустить кого-то в свой личный сумрак. Лави огляделся по сторонам. Убедившись, что коридор пуст, он вышел из-за угла и направился к одной из десятка расположенных рядом одинаковых дверей. Он постучал и прислушался. Не дождавшись никакой реакции, парень постучал еще раз чуть громче. - Кто там? – раздался слегка хриплый голос. - Это я, открой, пожалуйста. - Зачем? - Нужно поговорить. - Я сплю, уходи. Рыжий вздохнул и забарабанил пальцами по двери. - Ну открой, нам действительно нужно поговорить. - До утра подождет. - До утра?! – не смог сдержать возмущения ученик Книжника. - Да тебя не… Дверь приоткрылась, и Лави почувствовал, как сильная рука схватила его за воротник и втащила в комнату. - Идиот, какого черта кричать на весь этаж?! – прошипел Канда, толкнув незваного гостя к стене. – Хочешь, чтобы все сбежались? И чего ты вообще среди ночи приперся? - Ничего я не хочу! – шепотом огрызнулся в ответ Лави. – А того приперся, что тебя днем нигде не сыщешь! Я уже вторую неделю пытаюсь с тобой поговорить, а ты как сквозь землю провалился! - Не наговорился еще? – японец бросил на рыжего рассерженный взгляд и, подойдя к тумбочке, поспешно набросил покрывало на какой-то предмет. Лави не разобрал, что это было, успев лишь заметить розоватое свечение. - Не наговорился, - уже спокойнее сказал он. – Ты же тогда раскричался, как ненормальный, и убежал. А потом пропал, будто тебя и в Ордене нет. - И тебе не пришло в голову, что я не хочу продолжать тот дурацкий разговор? – язвительно ответил Канда, стоя к парню спиной. - Я думал, книжники понимают подобные намеки. - Значит, плохой из меня получится книжник, - сказал Лави совершенно серьезным тоном. – Послушай, нам правда надо все выяснить. Сам посуди, мы здесь со стариком не на один год застряли, и ты все это время собираешься прятаться от меня? Глупо же. - Глупо, - согласился Канда.- Но и сказать мне тебе тоже больше нечего. Если что-то нужно – спрашивай, а потом проваливай из моей комнаты. - Договорились. А… - Лави окинул взглядом комнату, - куда можно сесть? - На пол, - отозвался японец. - Ты не очень-то гостеприимный, - недовольно буркнул рыжий. - Ну неужели заметил? Я серьезно. Лишней мебели не держу. Лави в самом деле не обнаружил никакого дивана, кресла, стула или какой-либо другой горизонтальной поверхности. Кроме кровати, тумбочки и узкого деревянного шкафа в жилище самого аскетичного экзорциста Черного Ордена не было никакой иной мебели. - На кровать садиться не смей, - предупредил мечник. Ученик Книжника пожал плечами и, подойдя ближе к окну, чтобы видеть в лунном свете лицо Канды, прислонился к стене. - Так и будешь молчать? – нетерпеливо поинтересовался Канда. – Ты же пообщаться хотел, ну давай. - Я ведь тебе рассказывал, что книжникам запрещено иметь личные связи… - Рассказывал. - Не перебивай меня, пожалуйста, - неожиданно дрогнувшим голосом ответил Лави. Мечник удивленно взглянул на него. Он не ожидал, что предстоящий разговор настолько волнует рыжего – тот выглядел сейчас почти жалко, экзорцисту еще не доводилось видеть настолько растерянное выражение на этой вечно улыбающейся физиономии. - Запрещено, да. Какими-то дядями, которых я и в глаза не видел. Поэтому я не привязываюсь к людям по-настоящему, за всю жизнь вот еще ни разу не было… А даже если привязался бы, было бы только хуже: потому что мы с учителем всегда и отовсюду уходим, а расстояние – мощная штука, может любую связь порвать со временем. Из памяти стираются ненужные имена и события, потому что память у нас предназначена для другого. Я, в общем-то, давно к этому привык, тысячу раз все уже обдумано и осмыслено, и боль в сердце уже почти унялась – старик говорит, что еще лет через десять от этой юношеской глупости следа не останется. Совсем ничего. Я забываю имена и лица всех людей, с которыми сближался, так же, как забыл свое имя и лица родителей, если они, конечно, у меня были. Всего за десять лет мы с учителем написали несколько десятков книг, я сменил несколько десятков имен. Знаешь, Лави – это не мое настоящее имя, точнее мое, но далеко не первое. Но, по крайней мере, мне кажется, оно может стать более настоящим, чем все остальные. Мне бы этого очень хотелось. Если мне предстоит с годами забыть все, то я бы предпочел помнить хотя бы свое имя – записать его на бумажке и спрятать подальше. Иногда смотреть на него и вспоминать, кто я на самом деле. Тогда бы у меня была хоть какая-то точка опоры под ногами. Что-то твердое. Заканчиваются книги и новые коротенькие жизни, а под ворохом мишуры все-таки что-то да есть. Это было бы просто отлично. Могло бы быть. Лави замолчал, и экзорцист искоса посмотрел на него, но выражения лица не увидел: парень по-прежнему стоял, прижавшись спиной к каменной стене, и смотрел в пол. - Зачем ты мне это рассказываешь? – наконец, спросил Канда. - Мне показалось, что ты поймешь, - ответил Лави. - Извини, если разочарую, но я не очень понимаю, к чему это все, - пожал плечами мечник. Ученик Книжника поднял взгляд на него. Теперь Канда увидел, что в глазах рыжеволосого парня мелькало странное выражение надежды на что-то: значит, этот человек действительно чего-то ждет от него. - Вот у тебя есть имя? – спросил Лави. Канда оторопел от такого вопроса. Уже много лет никто не интересовался его именем, поэтому даже не возникало необходимости его вспоминать. - Конечно, есть. У всех людей есть имя, - фыркнул он. - А у некоторых даже не одно, - невесело усмехнулся Лави. - Так чем я-то могу помочь? – нахмурился экзорцист. – Ты что, сейчас попросишь меня придумать тебе имя? – губы Канды насмешливо скривились. - Зачем придумывать? Оно уже есть. Осталось только сделать его настоящим. - Как? Канда спросил это не потому, что, в самом деле, хотел помочь, просто он окончательно перестал понимать происходящее. Ему казалось, что слова его гостя походили на бред, в котором смысл если и есть, то понятный лишь самому молодому книжнику. И все-таки что-то не давало мечнику окончательно увериться в нелепости разговора. - Я пока и сам не знаю, - улыбнулся Лави, разводя руками. – Все предыдущие имена не были настоящими, потому что с ними ничего настоящего не связано. Следовательно, теперь мне необходимо найти для себя нечто подобное. Вот найду, тогда сразу пойму, что делать. - Как найдешь – дай знать, - хмыкнул экзорцист, садясь на кровать. – А то даже любопытно стало. - Непременно, - кивнул рыжий, и его лицо отчего-то заметно повеселело. Канда облегченно вздохнул: такого Лави ему видеть привычнее. Ненадолго повисла пауза, но ни один не испытывал неловкости. Похоже, рыжеволосый книжник думал о чем-то своем, ему было спокойно, и это спокойствие неведомым образом передавалось Канде. Лави заговорил первым: - Помнишь историю, которую ты мне рассказывал тогда? Про экзорциста. - Помню, - отозвался Канда, бездумно разглядывая трещины на потолке. - Ты сказал, его ошибка была в том, что он влюбился в девушку и не смог трезво мыслить во время боя. - Ну, сказал. - Но ведь это не совсем так. Вопросительно изогнув бровь, Канда посмотрел на книжника. Тот уже сидел на полу, обхватив колени руками, и сосредоточенно смотрел в окно. - Он потерял рассудок, потому что не доверял ей. Хотя сам обучал ее, все равно не верил, что она справится с противниками. - А разве у влюбленных иначе бывает, - усмехнулся мечник. - Конечно. И не только у влюбленных, а просто у близких людей. Если бы он дал ей шанс самой себя защитить, то… Ну, в общем, история получилась бы веселее. - То есть, я вроде должен сделать вывод, что неприятности возникают не из-за привязанностей, а из-за недоверия? Лави кивнул. На что в ответ услышал неопределенный звук, похожий на что-то среднее между саркастичным фырканьем и недоверчивым «хм». - А тебе-то что? Легче станет, если я буду по-другому думать? – спросил экзорцист. - Может быть, - согласился рыжий. - И каким образом? – поинтересовался Канда. - Кто знает… Но раз у нас пока нет определенной стратегии, как решить нашу проблему, то нужно же хоть с чего-то начинать! - Стоп, стоп, стоп, - Канда выпрямился и, сощурив глаза, посмотрел на парня. – У нас? Нашу проблему? - Ну, хорошо, мою проблему, - примирительно поднял ладони будущий книжник, наконец-то оторвав взгляд от начинающего светлеть неба. – Но ты же согласился помочь мне. - Разве? – скептично переспросил мечник. - Ну да. - Что-то не припомню, чтобы я так говорил. - Так или не совсем так, чего уж к словам придираться! Я вот не припомню, когда ты категорически отказался иметь со мной дело и когда выставил за дверь. А раз я еще тут, логично предположить… - Ладно, все. Спорить с тобой бесполезно, - отмахнулся Канда. - Значит, ты больше не считаешь, что заводить связи – это плохо? - Не знаю. - Ну попробуй, хоть одну для начала, - сказал Лави и, не переставая весело улыбаться, перебрался с пола на кровать. Как только матрас прогнулся под тяжестью еще одного тела, Канда напрягся. Вообще-то сейчас ему полагалось указать обнаглевшему товарищу его место, но отчего-то не хотелось. Он шумно втянул носом воздух и закрыл глаза. Выждав несколько секунд и все еще не ощущая себя разрубленным на кусочки, рыжий вздохнул с облегчением. - А ты, наверное, свою кандидатуру предлагаешь? – спросил экзорцист. - Почему бы нет? Кандидатура не хуже других. - Да уж, только после нее повторять опыт точно не захочется. - Может, и не потребуется. - Мне казалось, это тебе тут помощь нужна, а изменять принципы почему-то приходится мои. - А кто сказал, что будет легко? Я так вообще собираюсь совершить должностное преступление с тобой! Канда замолчал. Он чувствовал, что если продолжит этот разговор, то окончательно запутается, и исправлять уже что-либо потом будет поздно. Уже сейчас он не мог собрать воедино мысли и припомнить все, что позволил сказать себе, но позволил больше, чем нужно было – это точно. Сейчас просто необходимо взять тайм-аут. - Скоро рассвет. Ты бы проваливал уже, - деликатно намекнул он книжнику, который удобно устроился рядом и, будто обессилив, почти задремал. - Ты прав. Поднявшись, Лави потянулся, разминая конечности. - Можно последнюю просьбу? - Попробуй. Лави подошел к двери и обхватил пальцами металлическую ручку. - Скажи мне свое имя. - Зачем? – насторожился Канда. - Понимаешь… Когда люди теряют память, то чаще всего самое главное для них это вспомнить свое имя или имя человека, с которым связано что-то важное. И раз уж у меня нет пока настоящего имени, то я хотел бы… - Юу. Ученик Книжника улыбнулся уголками губ. - Юу, - вполголоса повторил он, словно пробуя звуки на вкус. – Красивое. А почему тебя никто так не называет? - Потому что жить хотят. Если это все, то очень тебя прошу – иди уже отсюда, а то скоро все проснутся. И не приведи Бог, тебя кто-нибудь увидит. - Да уж, будет выглядеть странно, что я выхожу из твоей комнаты под утро, - на лице Лави засияла его обычная улыбка от уха до уха.- Ну, тогда я пошел. Встретимся за завтраком, Юу. Канда не успел ничего сообразить, как рыжеволосый выскользнул в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь. Сердце глухо ударилось о ребра, когда мечник услышал свое имя, и он вдруг подумал, что только что, кажется, совершил непоправимую глупость… За свою жизнь я повидал очень много людей. Среди них попадались разные экземпляры, я видел людей удивительно красивых, невероятно сильных телом и духом, бесконечно одиноких, с такой тьмой в душе, что в ней можно захлебнуться, живущих среди подобных себе, но в то же время словно в ином измерении – что женщин, что мужчин. Но принципиальное отличие заключается в том, что теперь все иначе. Учитель сам сказал еще до того, как мы переступили порог Черного Ордена, что в этот раз все будет по-другому, и мы позволим миру завладеть собой, оставив на время места для зрителей. И, черт возьми, я не упущу свой шанс, только не сейчас, когда зыбучие пески под моими ногами наконец-то превратились твердую землю. Я знаю, что это против правил, я догадываюсь, каким может быть наказание, но ставлю на кон все, потому что в случае успеха выигрыш перевесит возможные потери. Теплые сентябрьские дни давно закончились, и теперь с утра до вечера лил дождь. Сотрудники Черного Ордена передвигались по коридорам, как сонные мухи, стараясь избежать лишних разговоров, и только иногда рассеянно обсуждали какие-то дела и планы. Все вдруг одновременно полюбили одиночество и уединение, шатались по этажам в поисках укромного места, где можно было бы посидеть и подумать о разных философских вещах, о которых обычно неплохо думается под монотонный шум ливня. В итоге получилось так, что во всем здании не осталось ни единого свободного уголка, что безмерно раздражало Юу Канду. Общие залы не пользовались популярностью, зато в каждом тупике и каждом нежилом коридоре находилось не менее пяти штук жаждущих уединения страдальцев. Больше всего на свете мечнику хотелось уехать куда-нибудь подальше, поэтому в эти дни он мечтал о новом задании. Погода отразилась на всех обитателях Башни. Комуи уже давно ничего не изобретал и посвятил себя разборке накопившихся бумаг. Для такой работы Смотрителю требовалось не менее одной чашки кофе в час, а потому Линали старалась оставаться поблизости с братом. Даже Лави перестал шутить, а его улыбка сменилась сонно-усталым выражением лица. Внутреннее его состояние не сильно отличалось от внешнего. Поэтому перспектива отправиться на миссию в какую-то глухую деревушку, добираться до которой придется пешком через лес, так как все дороги размыло дождем, обрадовала всех без исключения экзорцистов. Канду – потому что задание поручили ему, остальных – собственно, по той же самой причине. Лави сам напросился в напарники, аргументируя это тем, что засиделся на месте, да и пора бы уже, как-никак пятый месяц без дела. …Так оба и оказались посреди непроходимого леса без еды, карты и надежды на то, что ливень хоть на полчаса прекратится. - А я говорил, что не нужно было заходить в ту грязную забегаловку. - Ох, Юу, тебе когда-нибудь говорили, что ты зануда? - Нет. - А зря! Уже сотый раз припоминаешь мне этот треклятый трактир. А ведь я, по существу, ни в чем не виноват. - Серьезно? Может, это я ныл, что устал и хочу нормально поесть? - Может быть. Вместо ответа Канда тихо ругнулся на японском и вылез из их укрытия наружу. Лави тяжело вздохнул, укрываясь форменной курткой поправляя под головой сложенный дорожный мешок. Кроме роли подушки он теперь ни на что не годился: провизию, деньги, карту - все содержимое из него выудили ловкие цыганки, привязавшиеся к парням в трактире на постоялом дворе. То, что сумка набита ветошью, они обнаружили уже за несколько миль от деревни. Дождь из мелкой мороси снова превратился в ливень, возвращаться не было смысла – далеко, да и ищи теперь тех цыганок! – поэтому посланники Ордена были вынуждены сделать привал. Они устроились на ночлег под сплетенными корнями деревьев, выбившихся из земли и образовавших собой свод. Лави клонило в сон, и он с трудом заставлял себя держать глаза открытыми, дожидаясь товарища. Несмотря на все усилия, ученик Книжника задремал и проснулся позже от шороха травы и чавканья размокшей земли под осторожными шагами. Промокшая насквозь одежда Канды блестела в отсветах молнии, с волос капала вода. - Вернулся? – спросил Лави, освобождая место в тесной пещере. Ничего не ответив, экзорцист снял плащ и, расстелив его, лег рядом с напарником, хлестнув его по лицу мокрым «хвостом». Лави недовольно поморщился и перевернулся на спину. - Куда ты ходил? – повторил он попытку. - До дороги всего полчаса ходьбы. Встанем пораньше, если повезет, то к полудню будем на месте, - сообщил мечник. - Так ты полчаса под дождем шатался? – поразился Лави. – Чего же ты тогда вернулся? Шел бы сразу в деревню. - Сомневаюсь, что в такой глуши у них найдется телефон. Значит, свяжемся со штабом только на обратном пути из того городка, - снова проигнорировал слова книжника Канда. - Какая жалость, а я так надеялся услышать голос Комуи или Панды перед сражением! – подавив зевок, отозвался рыжий. – Ну теперь-то можно спать? - Спи, кто ж тебе мешает, - фыркнул экзорцист. Ученик Книжника возмущенно шмыгнул носом. - А ты? – спросил он, заметив, что японец по-прежнему лежит с открытыми глазами. - Кто-то же из нас должен бодрствовать. А если акума нападут? - Резонно. Ну, тогда хорошей ночи. Под такой защитой я смогу спать спокойно. Дождь стал слабее, а может быть, совсем прекратился, только с мокрых ветвей падали капли воды. Лави некоторое время прислушивался к звукам снаружи, но усталость взяла свое, и рыжеволосая голова обессилено опустилась на плечо лежащего рядом Канды – плечо оказалось удобнее сложенного холщового мешка. Канда скосил глаза на рыжий затылок. Торчащие во все стороны вихры щекотали его щеку. Иных неудобств экзорцист не заметил и, немного подумав, решил, что не испытывает желания спихнуть голову книжника. Лави проснулся от ледяного ветра, пронизывавшего насквозь, и приглушенного грохота. В их укрытии было уже не так темно, тени из черных стали синими, из щелей меж сплетенных корней сочилась голубоватая утренняя полумгла. Парень огляделся и не нашел своего напарника. Протянув руку, он потрогал место, где лежал Канда: мокрая трава была едва теплой, значит, экзорцист ушел не больше пятнадцати минут назад. Где-то снова раздался звук, похожий на взрыв, и Лави, натянув куртку, выскочил из пещеры. Над черными стволами и ветвями деревьев простиралось бесконечное синее небо. На нем не было видно ни звезд, ни облаков, ни луны. Взрывы повторились. С замирающим сердцем парень оглянулся: на фоне занимающейся зари кружили механические демоны, а между ними со скоростью молнии мелькал тонкий черный силуэт. Акума. Выхватывая из-за пояса молот, Лави кинулся к месту сражения. - Юу! – закричал он еще хриплым спросонья голосом. Но тут же зажал ладонью рот. Что он делает? Если Канда сейчас оглянется на него, всего на секунду отвлечется, то может пропустить атаку. Нельзя кричать, нельзя его звать. Лави прислонился спиной к дереву так, чтобы мечник не мог увидеть его сверху. Сердце бешено колотилось в груди, глаза неотрывно следил за мечником, изящно рассекающим катаной одного демона за другим. Во все стороны летели дымящиеся оплавленные осколки металла. Похоже, Канда неплохо справляется. В такой ситуации лучше не соваться туда – и это не трусость, Юу сам просил его об этом, потому что в бою он думает только об убийстве и запросто может прирезать товарища. Сминая пальцами бандану, ученик Книжника вытер выступивший на лбу пот. Он бросил взгляд на запад. И задержал дыхание. В той части неба, где скопилась ночная тьма, из черноты выделились безобразные очертания новых демонов – и их было гораздо больше, чем сейчас над его головой. - Какого черта… - одними губами произнес Лави, сжимая пальцы на рукояти молота до белых костяшек. Юу ничего не видит – акума первого уровня окружили его, мешая обзору. С таким успехом подкрепление – сплошь второй уровень – быстро подоспеет к своим, а Канда может не успеть… - Юууу! – заорал Лави, надрываясь. Но Канда ничего не услышал. Лави сделал глубокий вдох и выдох. Он знал, что самое главное сейчас – обойтись без геройства и не кидаться одному на стаю акума. Но их можно отвлечь, в одиночку ученик Книжника, пожалуй, не одолеет их, зато он быстро бегает. А там подоспеет на шум и мечник. Взглянув еще раз на экзорциста, рыжий развернулся и устремился навстречу черной массе уродливых тел. Акума быстро заметили его и изменили курс. - Чего уставились? – с вызовом прокричал рыжеволосый парень, оценивая число противников. – Всего-то второй уровень, даже задеть меня не сможете! Механические создания дружно заскрипели и защелкали, направляя на выскочку десятки пушек. «Только бы Юу вовремя заметил», - сглотнул Лави, взмывая в небо вместе с растущей рукоятью молота. Железные шары, покрытые дулами, им нет числа, и откуда только взялись? Канда вытер тыльной стороной ладони брызнувшую в лицо кровь очередного взорвавшегося акума. Хоть и мелкие твари, но их много. Будто отвлекают от чего-то поважнее. Мечник заозирался по сторонам, но ничего не смог разглядеть – акума собрались вокруг плотной сферой, и на место убитых тут же приходят новые. До его слуха донесся далекий голос, словно кто-то звал его. Экзорцист вспомнил, что оставил спящего приятеля без присмотра, а от такого шума тот мог проснуться… Даже думать об этом не хотелось. Канда молился всем известным богам, чтобы рыжему идиоту хватило мозгов не соваться. - Пора с этим заканчивать, - буркнул он себе под нос. – Первая иллюзия: адские жуки. Пальцы привычным жестом заставили катану светиться, активируя Чистую силу… …Когда дым рассеялся, перед глазами мечника возникла другая картина. Несколько десятков акума второго уровня кружили над небольшим пятачком земли совсем низко. Некоторые из них отделялись и уже летели в его сторону. Но что они там нашли?.. Стиснув зубы, Канда направился к скоплению демонов, расчищая себе путь Мугеном. Подобравшись ближе, он быстро осмотрел местность и замер. На грязной земле, раскинув в разные стороны руки, лежал Лави. Молот он так и не выпустил. На форменной куртке расплывалось темно-красное пятно такого радиуса, будто тело парня прошибло насквозь пушечным ядром. Тем временем несколько акума уже атаковали его. Канда бы справился с ними всеми и одной катаной, но на это уйдет время. А времени-то у него как раз нет – кто знает, когда книжник отдаст концы, если вообще еще жив. Канда тяжело вдохнул пропитанный гарью воздух, сжал зубы до скрежета, вновь коснулся кончиками пальцев горячего от крови акума лезвия. - Вторая иллюзия… Нельзя этого делать, не время и не место для такого оружия. В миллиметре от него просвистели пули, чуть задев плащ. Строго-настрого запретил Комуи, потому что цена этой техники слишком велика. И есть всего доли секунды, чтобы определить, что дороже… - …восемь цветков богомола! – рявкнул экзорцист и сощурил глаза от вспыхнувшего света. …С неба падали горящие куски акума, земля на многие метры вокруг пропиталась вонючей кровью. Канда бережно спрятал катану в ножны, сбросил с себя уже ненужные обрывки плаща и склонился над неподвижным телом. Сейчас Лави был похож на осень: на оранжевом шарфе, на бледной коже, на рыжих волосах и черной куртке разбросаны кляксы крови – демонической темно-бурой и человеческой алой. У уголка губ запеклась тонкая струйка крови. Пульс есть, и это уже хорошо. Экзорцист осторожно дотронулся до живота Историка и отодвинул край куртки. Рубашка насквозь пропиталась красной жидкостью и прилипла к коже, большая рана противно хлюпала под пальцами. - Лави, - зовет мечник. Никакого ответа не последовало. Биения сердца почти не чувствуется, как и дыхания, но Канда отчего-то знал, что этот засранец еще жив и сейчас слышит его. - Лави. Рыжий внезапно зашелся слабым кашлем, и из его рта снова потекла кровь. -Живой? – спросил Канда. Лави попытался ответить, но в горле что-то булькало, не давая произнести ни слова. Ресницы слиплись от крови, парень с трудом открыл глаз и посмотрел на склонившегося над ним экзорциста. Канда осторожно приподнял рыжую голову, положил ее себе на колени. - Молчи, - пресек экзорцист еще одну попытку Лави заговорить. – Постарайся продержаться еще несколько часов. Дотащу тебя до деревни, из которой мы вчера вышли, должны же там быть врачи. Судорожно вздохнув, ученик Книжника едва заметно кивнул и снова закрыл глаза. Открыл их Лави уже лежа на узкой кровати, застеленной серыми простынями. Рядом он вновь увидел Канду, словно и не прошло столько времени с тех пор, как мечник подошел к нему в лесу после битвы… - И какого дьявола ты полез в бой, - сказал Канда, глядя в окно. Его тонкие брови были сдвинуты к переносице, в узких черных глазах читалось неопределенное тяжелое чувство, похожее на смесь негодования, боли и сильной усталости. - Юу, - хрипло произнес книжник. Мечник перевел взгляд на его бледное лицо. - Это… было красиво. - Ты о чем? - Вторая иллюзия, - попытался улыбнуться Лави, но губы лишь слабо дрогнули, скривившись. - Ты все видел? - Отчасти. - До Ордена-то доживешь? - Куда я денусь. Только вот ног еще не чувствую. А выгляжу я, надо думать, страшновато, да? – на этот раз попытка увенчалась успехом, и Канда узнал привычную улыбку напарника. - Сейчас уже ничего. В нашем лазарете и не такое видали, подлатают – будешь как новенький. - Хорошо бы… - вздохнул рыжий. – А как же деревня и миссия? - Получается, ты сорвал задание. - И что мне за это будет? - Строгий выговор с занесением в личное дело. - Да сколько угодно… А Панде скажут? - В первую очередь. - Ой, Юу, а может, ты поговоришь с Комуи? Выговор и пытки я еще могу пережить, но разборки с учителем выше моих сил! - Еще чего. - Почему? Мы же друзья! Тебе так сложно выполнить маленькую просьбу? - Я тебя сколько раз просил не называть меня по имени. - Ты злопамятен, Юу. Канда хмыкнул: раз шутит – значит, не все так плохо. В Управлении уже все знают, теперь осталось дождаться группу искателей: в одиночку Канда не дотащит переломанного приятеля. - Знаешь, Юу, я, наверное, немного посплю. Глаза совсем закрываются… - пробормотал Лави. Его веко опустилось, а голова расслабленно склонилась на бок. Стоит отметить, что мне и раньше доводилось сражаться в паре. Иногда получалось, что мой партнер оказывался слабее меня, но это скорее исключение: вместе с книжником, тем более, с учеником всегда ставят более опытного бойца. Потому что главное правило у нас: никогда не рисковать своей жизнью. Я и не рисковал, даже если из-за моей осторожности погибал напарник. И дело вовсе не в трусости. Наши жизни не принадлежат нам. По сути, жизнь для книжников это самое ценное. Люди с особенными способностями рождаются не каждый день, поэтому изначально наши жизни – достояние Великой Библиотеки. Нам ее выдают, чтобы мы употребили ее по назначению, а назначение у нас одно: записывать историю, и ничего личного. С казенным имуществом нельзя шутить, а мою жизнь можно охарактеризовать именно так. Тем сложнее мне будет объяснить причину своего поступка. Учителю и самому себе. Пока я лежал в лазарете, я много думал. Я видел, как ко мне приходил Юу: сидел подолгу рядом и молчал, иногда даже не глядя на меня. А я прикидывался, будто еще без сознания. Потом его сменял старик, он сразу понял, что я уже пришел в себя, но – спасибо тебе, Панда! – ничего не спрашивал. Нам еще предстоит нелегкий разговор, но я твердо решил, что как только смогу ходить, то первым делом разыщу Юу. - Ой, Лави! – воскликнула Линали, выронив из рук стопку документов. – Ты почему не в лазарете? - Матрона сказала, что небольшие прогулки сейчас мне пойдут на пользу, - улыбнулся Лави и наклонился, чтобы помочь девушке собрать разлетевшиеся листки. - Точно? – бросила недоверчивый взгляд китаянка. – Ты, в самом деле, лучше себя чувствуешь? - Да все отлично! Я бы уже мог вернуться в свою комнату, не знаю, почему меня заставляют пролеживать больничную койку. - Они правы. Будет спокойнее, если ты еще побудешь под присмотром медсестер. - Кому спокойнее? – лукаво подмигнул рыжий. – Ты так переживаешь за меня? Девушка смутилась и слегка покраснела, прижимая к груди кипу бумаг. - Конечно! – выпалила она. – Ты же мой друг! Мы все волновались: и я, и братик, и твой учитель, и все остальные… - Даже Юу? – словно невзначай уточнил Лави. - Я думаю, что да. В глубине души он не такой плохой… - неуверенно произнесла Ли. – Тем более вы, кажется, сблизились… - Это точно, - буркнул под нос парень и сказал уже вслух: - Кстати, не знаешь, где он сейчас? - Да разве он кому докладывается, куда ходит, - слабо улыбнулась Линали. – Но если тебе это поможет, то около часа назад я видела его рядом со столовой. - Надеюсь, поможет. Ну, отправляюсь на поиски! – махнул на прощание рукой Лави и шустро скрылся в лестничном пролете, оставив девушку в растерянности. Над столовой находится тренировочный зал, и, вполне возможно, что именно туда мог пойти Канда. Если нет… Что ж, придется прочесать все семнадцать этажей и прилегающую территорию: есть разговоры, которые не терпят отлагательств, и разговор, который планировал юный Книжник, принадлежал, по его мнению, к этой категории. Лави осторожно приоткрыл дверь и просунул голову в помещение. Внутри было тихо, но свет горел. Значит, не ошибся – мечник здесь. Закрыв за собой дверь, парень разулся и бесшумно прошел вперед по мягкому настилу. Канда медитировал, но в его способности видеть и с закрытыми глазами Лави не сомневался. - Юу? – шепотом позвал он. Ни один мускул на лице японца не дрогнул. - Юу, можешь не отвечать. Я просто хотел сказать тебе кое-что. Подойдя ближе, рыжий сел на пол рядом с экзорцистом, скрестив ноги наподобие позы лотоса. - Я хочу извиниться за произошедшее. Я ведь не собирался вмешиваться, сначала просто наблюдал. А потом увидел хренову тучу этих демонов и подумал, что ты можешь не успеть их заметить… Сейчас и сам вижу, что сглупил. Не надо было лезть. Сам не знаю, что на меня тогда нашло… - Зато я знаю! Лави вздрогнул от внезапно раздавшегося прямо над ухом голоса Канды. Экзорцист резко поднялся и выпрямился в полный рост: теперь книжник смотрел на него снизу вверх. - Я-то решил, что ты умнее. Как вижу – зря. Какого дурака из себя строишь, такой и есть внутри. - О чем ты? – непонимающе моргнул Лави. - О чем? А ты сам не догадываешься? Канда начинал выходить из себя и срывался на крик, хотя пока еще сдавленный. - Я для кого тогда рассказывал историю с экзорцистом? Все точно так же было! И как ты меня заболтать умудрился? Что все будет иначе, что нужно доверять! – казалось, мечник брезгливо выплевывал каждое слово. – Иначе, как же! Все и всегда одинаково! - Юу, - Лави тоже встал, примирительно выставив вперед ладони. – Не горячись, это же не… - Что – не?! Скажешь, не так? Скажешь, ты не бросился меня защищать, хотя знал, что тебе надерут задницу?! «И когда он успел так разозлиться?» - думал ученик книжника, пытаясь уловить выражение глаз приятеля. - Провалилась твоя теория! Ничего у нас не вышло, кроме проблем. - А кто говорил, что будет легко. - Ты говорил! – огрызнулся Канда. - Ты, акума тебя дери, говорил, что все будет не так, достаточно только позволить себе привязаться! Рыжий тяжело вздохнул. Он с трудом старался подобрать слова, чтобы заставить Канду хоть на секунду заткнуться и послушать. - Ты не правильно понял, это только первый шаг… - Это ты неправильно понял! – прервал его экзорцист. – Я тебе как умному человеку объяснял, что со мной так нельзя. Нельзя, чтобы я в бою думал о ком-то еще! Но нет, ты же… - Да прекрати уже! – не выдержав, вспылил Лави. – Никто ведь не умер! Почему ты такой, Юу?! Почему ты не прощаешь никому ошибок? Крик книжника слегка отрезвил Канду. Он закрыл глаза и, тяжело втянув носом воздух, шумно выдохнул. - Это не я не прощаю, - процедил он сквозь зубы. – Ты ничего не знаешь. - Чего я не знаю?! – с вызовом ответил рыжий, распаляясь еще больше. – Ну расскажи мне, такому идиоту, чего я не знаю, Юу?? Сделав еще несколько глубоких вздохов, мечник сдавил запястье парня и с силой потащил приятеля за собой. Лави чуть не споткнулся и еле удержал равновесие. Высвободить руку не представлялось возможным, а потому Лави изо всех сил старался поспевать за экзорцистом, пока тот волок его вверх по крутой лестнице. Наконец они оказались на этаже, где находилась комната японца. Канда грубо втолкнул Лави внутрь и захлопнул дверь, щелкнув замком. - Ты что, совсем сдурел?! – прошипел Лави, потирая запястье. – Больно же! Я чуть шею не… - Заткнись, - не дал ему договорить Канда. – Хотел знать, почему я не прощаю ошибок? Ну, смотри. Он сдернул темный платок, закрывавший какой-то предмет на столике. Комнату заполнило мягкое розовое свечение. Лави глянул в сторону источника этого света, и у него словно перехватило дыхание. В верхней чаше больших песочных часов висел цветок лотоса. Его опавшие лепестки лежали в нижней чаше, словно они вместо песка осыпались вниз, отсчитав свое время. - Что… это? – с трудом выговорил Лави, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. - Помнишь, я говорил, что точно знаю, когда умру? – сказал Канда. Ему тоже с трудом давались слова. – Он отмеряет мне время и не прощает ошибок. Ты же заметил, что на мне все заживает, как на собаке. Он дает бессмертие в обмен на жизнь. В рыжей голове все мутилось, но вместе с тем многое становилось ясным. Слова, которые говорил ему Канда тогда, приобрели новый смысл, Лави припоминал их ночной разговор, состоявшийся три месяца назад, и с ужасом осознавал сильно изменившуюся картину реальности. - Каждый раз, когда я применяю иллюзии или моему телу нужна регенерация, падает лепесток. Сам видишь, сколько их осталось. - Тебе же всего шестнадцать… - прошептал Лави. А судя по опавшим лепесткам лотоса – экзорцист уже полжизни воевал. - Теперь понял? – вопрос Канды вырвал книжника из круговорота его мыслей. - Понял. - Тогда проваливай. Мечник вновь накрыл тканью песочные часы, и Лави словно очнулся от гипноза, когда пропал розовый свет и комната снова погрузилась в темноту. - Что? - Что слышал. В третий раз повторять не буду: мне не нужны никакие привязанности. - Но… - Ты обещал, что с нами такого не произойдет. Ты солгал. О каком доверии еще может идти речь? В голосе Канды звучала с трудом сдерживаемая злоба. Лави понимал, что, похоже, впервые в жизни не знает, что говорить. Поэтому он молча развернулся и вышел, бесшумно прикрыв дверь. [Несколько страниц вырвано] В библиотеке Ордена было темно и пусто. Все сотрудники давно разошлись по своим комнатам, за исключением ночного дежурного и ученика Книжника, да и те спали. Уронив голову на пожелтевшие от времени страницы открытой книги, юноша задремал несколько минут назад. Он находился здесь с полудня: помогал пожилому библиотекарю расставлять на полках толстые фолианты, листал старые архивы, заполнял свой рабочий дневник. Как ни крути, а бумажной работе конца и края не видно, поэтому Лави с энтузиазмом принялся за выполнение своих прямых обязанностей, чем немало удивил учителя. Свеча почти полностью догорела, и расплавленный воск капнул на пальцы юноши. Тот мгновенно проснулся и зашипел, вытирая с ладони мгновенно твердеющую пленку. Огарка должно было хватить еще на четверть часа. Лави решил, что пора отправляться к себе, иначе потом придется пробираться по зловещему полумраку коридоров Башни, отнюдь не везде освещенных факелами. Захлопнув книги и собрав их в стопку, парень уже собирался встать, но чья-то ладонь легко опустилась на его плечо. - Панда! – воскликнул Лави, но тут же перешел на шепот: - Никогда не подкрадывайся ко мне в темноте. Ты выглядишь жутковато. - Есть разговор. Старый Книжник обошел стол и сел напротив ученика. - Здесь? Но мы вообще-то не совсем одни. - Если ты имеешь в виду того человека у входа, то он давно десятый сон видит, - спокойно заметил старик. - Ну, как скажешь, - пожал плечами Лави. Наступило молчание. Тяжелый взгляд Книжника в сочетании с его внезапным желанием что-то срочно обсудить не предвещал ничего хорошего. Пламя свечи судорожно колебалось, грозясь погаснуть в любую секунду, и бросало страшные блики на бледное лицо, испещренное морщинами и отмеченное черными пятнами вокруг глаз. - Ты знаешь, о чем будет разговор? – произнес Книжник, испытующе глядя на парня. - Понятия не имею! Ты такой непредсказуемый, Панда! – нервно усмехнулся Лави, и внутри у него все сжалось в ожидании того, что учитель сейчас непременно по привычке должен огрызнуться на это прозвище. Но учитель молчал. Парень сглотнул и почувствовал, как во рту у него пересохло. - Я не доволен тем, что произошло во время вашей совместной мисси с Кандой. Это имя, произнесенное надтреснутым, слегка хрипловатым голосом Книжника, заставило Лави нахмуриться. На протяжении стольких дней он тщательно избегал любых упоминаний о мечнике: переводил тему, когда Линали что-нибудь говорила о нем, специально выбирал архивы с достаточно большим сроком давности, в которых точно не может содержаться сведений о Юу. - Я же объяснял, это получилось случайно. Я был слишком расслаблен после целого лета сидения на одном месте, акума поналетели как… - Я это уже слышал, - сухо прервал его старик. - Ну вот и я о чем!- с неожиданным раздражением ответил Лави. – Больше мне нечего сказать. - Ты точно не пытался защитить напарника, рискуя собой? - Вздор какой! Вот уж кто не нуждается в защитниках, так это Юу. Книжник замолчал; его обычно равнодушные глаза сейчас пронизывали парня колючим ледяным взглядом. - Ты на что намекаешь-то? – прищурился юноша, всеми силами стараясь скрыть волнение. – Подкарауливаешь меня среди ночи, когда тело еще более-менее бодрствует, а голова давно отключилась, задаешь провокационные вопросы… - Это самые обычные вопросы, но если они тебя провоцируют, то это что-то, да значит, - парировал Книжник. - Панда, говори прямо. Что тебе не нравится? - Ваша дружба с этим молодым человеком.. - Ох, - только и смог вздохнуть в ответ Лави и опустил голову, уперевшись лбом в ладонь. – Ты же знаешь, что я каждый раз завожу друзей, с каких пор тебя это тревожит? - Значит, сейчас все как обычно и у меня нет поводов для беспокойства? Лави беззвучно рассмеялся. Учитель спрашивал о том, о чем сам он думал не один день, но так и не пришел к однозначному ответу. А тут вынь да положь – да или нет. Парень долго колебался, перебирая в голове мысли, подбирая слова. - Не знаю, - наконец выдохнул он. Он не хотел лгать, но и сказать правду не мог – потому что и сам не знал этой правды. Или не хотел знать. - Я так и думал, - сказал старик с легким оттенком тоски в голосе. - Мы уедем из Черного Ордена, - наконец, объявил Книжник после паузы. - Что? – рассеянно поднял на него взгляд Лави. – Куда? - Куда скажут, мало ли в мире для нас работы. - А как же хроники войны против Тысячелетнего? - Пришлют кого-нибудь другого. - Но я не хочу уезжать. - А я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Я слишком стар, чтобы брать в ученики еще одного малолетнего оболтуса. Тем более что ты сам не уверен на этот раз в своей беспристрастности, а там с такими вещами не шутят. Старик поднялся, пряча руки в рукава, и посмотрел сверху вниз на Лави. Книжнику было страшно не меньше. Он слишком любил своего ученика, чтобы позволить ему самому испортить себе жизнь. Он, как никто, знал, чем заканчиваются подобные ситуации, а потому был уверен, что даже если еще ничего не случилось, то лучше перестраховаться и прекратить все сейчас: ошибки всегда лучше предотвращать, чем исправлять. Хотя однозначно не скажешь, какой вариант проще. - Когда мы уедем? – тихо спросил Лави. - Как только уладим все дела здесь. Нужно связаться с координаторами, дождаться их ответа, подготовить к передаче дела. Советую тебе этим и заняться: оформи отчеты, собери все в папки – заодно отвлечешься. Только никому ничего не говори. Постояв еще с минуту, Книжник развернулся и вышел из библиотеки, оставив ученика наедине с тишиной и темнотой, набросившейся на Лави, как только погас спасительный огарок свечи. Как и советовал учитель, целыми днями я занимался работой. Обстановка тому благоприятствовала: погода ухудшалась, ребята вокруг хандрили, даже Линали стала реже улыбаться. Английский климат нравился мне все меньше и я, кажется, даже простудился. Поэтому мысль о перемене места вселяла в меня некоторую надежду. Уже минул месяц, как я последний раз видел Юу. Он меня избегал, а я не искал встречи, потому что до сих пор не знал, что ему сказать и нужно ли вообще говорить. Когда же я покончил с оформлением отчетов, нам оставалось только ждать ответа из отдела координации. И когда учитель пришел ко мне как-то утром и сообщил, что еще один книжник уже в пути, я решил, что это вполне весомый повод для беседы. Но разыскать Юу было непросто. Дни тянулись невыносимо медленно, я поддался общей меланхолии и стал чаще думать и вспоминать. К примеру, я вспомнил, как впервые встретил Линали на том балконе, плачущую о погибших экзорцистах. Тогда я подумал, что сестра Смотрителя никогда не участвовала в сражениях. Дело было даже не в ее хрупкости – я видел, как девчонки помладше рвались в бой наперевес с отцовским мечом, чтобы отомстить за смерть родителей. В ее глазах было что-то такое, чего не остается в людях, хоть раз убивавших. Что Линали – один из лучших экзорцистов Ордена, я узнал уже позже. Это значило, что она регулярно умывает свою милую мордашку литрами демонической крови. Но в ее улыбке, в ее доброте и открытости, с которой она обращалась ко всем без разбора, я не видел ничего наигранного. Не то, что ее братец. Когда она весело щебетала о красивых городах, где ей довелось побывать, и чуть не плакала, вспоминая погибших товарищей, в этом тоже не было никакого подвоха, никакого «второго дна». Мне тогда наскучило искать, и я пришел к выводу, что она либо дура, либо святая. Из-за всей этой истории с Юу мне так и не довелось поговорить с ней по душам. Ноябрь подходил к концу, и я решил воспользоваться возможностью, пока возможность эта у меня есть. Сухие ветки тихо хрустнули. Девушка тревожно оглянулась через плечо. - Меня обнаружили, - улыбнулся Лави, почесывая затылок. - Это ты… Ты меня напугал. Линали перевела дыхание. Перешагивая через толстый сук дерева и чуть пригибаясь, чтобы не зацепиться головой за ветви, ученик Книжника подошел к китаянке. Она сидела на поваленном стволе дерева возле полустертых серых камней, оплетенных ползучей травой и бывших когда-то давно ступенями. Полукруглую поляну окружали деревья, высокие и довольно старые на вид, особенно сейчас, когда на их почерневших ветвях совсем не осталось листвы. Парень сел рядом. В воздухе висела звонкая, немного тоскливая ноябрьская тишина. - Как ты меня нашел? – спросила Ли, поправляя сползшую с плеч черную шаль. Сейчас она была одета в длинное черное платье, а не в привычную орденскую форму. – Неужели следил за мной? - О, нет, ты все не так… - начал оправдываться Лави, но заметив в глазах девушки смешинки, улыбнулся. – Я просто шел, куда глаза глядят, а тут ты. - Странно. Я бы не сказала, что это место так легко найти, сама дорогу долго запоминала… - Наверное, мне просто повезло. - Наверное. Лави поднял голову вверх. Над деревьями и до самых облаков возвышались стены Башни, на которых по кругу зияли черные, словно пустые глазницы, оконные проемы. Сквозь решетку переплетенных ветвей виднелось поблекшее небо. - Знаешь… - осторожно нарушила тишину Линали, - мне всегда хотелось поговорить с тобой вот так, наедине. Рыжий удивленно моргнул, переводя взгляд на лицо девушки, повернутое к нему в профиль. Черные глаза под полуопущенными ресницами смотрели прямо и словно в никуда. - Ты ведь книжник, а книжники очень умные и должны все знать. - Ну что ты, вовсе и не все, да и я пока еще ученик… - Может, ты мне скажешь, как долго продлится эта война? Улыбка исчезла с лица парня, он не ожидал, что сестра Смотрителя заговорит о подобном. - Я вернулась с последнего задания позавчера. Акума сравняли с землей целую деревню. Там были и дети… Все погибли. Я слышала, как другие экзорцисты говорят, что ненавидят акума и с каким удовольствием их уничтожают. Они даже не задумываются, что акума - это души людей… Я понимаю, что не смогу помочь всем и всех спасти, но мне так больно видеть, сколько ненависти порождает война. Ведь это замкнутый круг: чем больше гибнет людей, тем больше становится акума. Сколько бы ни уничтожали демонов, они будут появляться снова, ведь у погибших людей найдутся родственники, любой ценой пожелающие вернуть любимых. В мире так много ненависти, Лави. Юный книжник неотрывно смотрел на девушку. Ее лицо не выражало почти никаких эмоций: обычно, когда она говорила о смерти, она начинала плакать, но сейчас это была лишь легкая грусть и какая-то тихая обреченность. Линали смотрела перед собой, на ее губах застыл легкий отпечаток улыбки, такой же обреченной, как ее слова. Она что-то еще говорила, Лави знал – сейчас девушке нужно, чтобы ее выслушали, и отвечать нет никакой необходимости. Ей просто-напросто не с кем говорить об этом, да и не хочет она перекладывать свою боль на других – этого добра здесь у каждого в избытке. Ветер трепал кустарники, пожухшую траву и сопревшие листья на земле. Голос Ли почти сливался с этим глухим шелестом, ее побелевшие от холода пальцы щипали края длинных рукавов. Внезапно ей на колени упал темно-бурый, скрючившийся, словно от боли, широкий лист, каким-то чудом продержавшийся на дереве до конца осени и сорванный порывом ветра. Девушка замолчала и бессмысленно уставилась на листок, словно это выдернуло ее из затягивающего омута ее мыслей. Лави почувствовал, что нужно заговорить сейчас же, о чем угодно, лишь бы не заставлять ее мучительно слушать повисшую тишину и испытывать неловкость за этот внезапный разговор. Но в голову, как назло, ничего не приходило. - Здесь очень красиво, - произнес он осторожно. - Да, красиво… - эхом отозвалась девушка. - Ты, наверное, часто бываешь здесь? - Нет, что ты, - рассмеялась китаянка, и от этого звонкого смеха рассеялись последние остатки грусти. – Канда никому не позволяет сюда приходить. Разве что мне позволяет, когда уезжает на задания. - А сам он любит здесь бывать? Линали дернулась и прижала пальцы к губам. - Нет, вовсе нет! - Да ладно тебе, не собираюсь я его преследовать, - с досадой сказал Лави: неужели ей известно об их конфликте? - Ну… - экзорцистка напряженно заерзала, кутаясь в шаль. – Да, он часто здесь тренируется, потому что здесь никого не бывает… - Сдается мне, что причинно-следственные связи тут как раз обратные, - хмыкнул рыжий. Линали робко улыбнулась. - Только я тебе ничего не говорила! - Ну разумеется, за кого ты меня принимаешь? Китаянка чувствовала себя неловко: и за то, что позволила своим мыслям вырваться наружу, хотя, казалось бы, Лави она может доверять, и за то, что сболтнула лишнее. Никто ничего не знал точно, но каждый в Управлении чувствовал, что между дружелюбным учеником Книжника и самым мрачным типом в Черном Ордене происходит что-то страшное и абсолютно непонятное. Из-за плотной пелены туч пробились скудные лучи заходящего солнца и упали на лицо девушки, подсветив густые черные ресницы и спадающую на лоб челку. - Ох, уже совсем вечер! – встрепенулась она. – Сколько же я тут просидела, братик, наверное, совсем обыскался меня. Линали встала и, приподняв подол платья, шустро зашагала по узкой тропинке. - Ты идешь? – оглянулась она на парня. - О, нет, я посижу еще немного, - улыбнулся ей в ответ Лави. - Хорошо… Только не заблудись потом, - поджав губы, сказала Ли и, шурша травой, скрылась за деревьями. Иногда я думаю: что если подобное уже случалось? Я привязывался к кому-то в надежде превратиться из призрака истории в настоящего человека, а потом забывал. Сколько и скольких я забыл за эти годы? Надо было изобрести какую-нибудь хитрость, вроде шрамов на руке, чтобы они напоминали мне… Хотя откуда мне знать, может они умеют стирать даже такое! Пока еще не поздно, мне нужно поговорить с Юу. Даже если я потом забуду, то он – должен помнить. Возможно, его памяти хватит на нас двоих… Раскаты грома эхом раздавались в гулких стенах Башни, заставляя стекла в рамах дрожать. Дождь шел уже, кажется, целую вечность, свинцовые тучи затянули небо, и каждый почти физически ощущал их тяжесть. Лави с тоской взглянул наверх и, застегнув до конца куртку, зашагал к лесу. Он был уверен, что, несмотря на погоду, найдет Канду в том месте. Времени оставалось все меньше: кто знает, когда в Управление пребудет другой книжник и когда им с учителем придется уехать. Это может случиться через месяц или два, а может завтра — старик не посвящал его в свои договоренности с Центром. Лави оттягивал разговор с Юу, но с каждым днем страх не успеть становился все навязчивее. Больше всего юный книжник боялся неизвестности. Если они покинут Орден, то Лави уже никогда не сможет встретиться с Юу и все выяснить, а если они и встретятся, то никто не гарантирует, что он узнает экзорциста. Уехать, не поставив точку, навсегда упустить возможность — а представится ли другая? Лави запомнил дорогу с первого раза. Почти незаметная поверхностному взгляду тропинка петляла меж деревьев, уводя вглубь густого леса, где находилась полукруглая поляна. Стараясь как можно меньше шуметь, парень раздвинул тонкие спутанные ветки. Ливень утих и превратился в частую морось, смешанную с порывами ветра. Лави прислушался. Вокруг было тихо, только высоко над землей шумели голые почерневшие ветви вековых деревьев. - Юу, ты здесь? - позвал парень, сделав шаг вперед. - Юу, нам нужно поговорить. Поваленное бревно, на котором сидели они с Линали, пропиталось влагой, несколько жухлых листков прилипли к его коре и были похожи на желто-бурые запекшиеся раны. Ученик Книжника провел тыльной стороной ладони по лицу, смахивая с ресниц капли воды. - Это действительно важно, - снова прокричал он в пустоту, - я никуда не уйду, пока мы не поговорим, учти. Где-то рядом хрустнула ветка. Рыжий не успел оглянуться, как почувствовал, что уперся спиной во что-то твердое, перед его глазами мелькнула блестящая сталь, и холодное лезвие Мугена прижалось к шее. Лави скосил взгляд, но смог увидеть лишь черный длинный рукав форменного плаща с белой манжетой. - Какого черта ты здесь делаешь? - прошипел над ухом знакомый голос. Лави вздохнул. - Поговорить, - медленно произнес он. - Убери, пожалуйста, меч. - Как ты вообще сюда попал? Тебе Линали сказала? Канда резким движением отвел руку в сторону и отошел назад, но ученик Книжника не спешил оборачиваться. - Нет, она тут ни при чем. - Слишком много болтает лишнего. - Ты не прав, Юу, Линали умеет хранить тайны. - Хоть сейчас прекрати называть меня по имени! - Я обошел всю Башню снизу доверху и всю прилегающую территорию, логично, что мои поиски наконец-то увенчались успехом. Только теперь рыжий вполоборота повернул голову, чтобы краем глаза увидеть мечника. Тот стоял прямо позади, длинные волосы насквозь промокли, и пряди липли к одежде и лицу, под расстегнутым плащом виднелась светлая кожа груди, как всегда, перетянутой бинтами. Обнаженный Муген все еще опасно поблескивал в руке хозяина, но эта угроза сейчас волновала Лави меньше всего. - Чего тебе еще от меня нужно? - хмуро спросил Канда. - Ох, Юу, не заставляй меня повторять это в четвертый раз! - Это ты заставляешь меня повторять! Все уже обсудили. Так... - экзорцист резко приблизился и посмотрел в глаза рыжего: - ...зачем? Лави непонимающе моргнул. От этого взгляда по его спине пробежали мурашки, хотя сколько всяких взглядов он уже пережил... - Зачем — что? - неуверенно спросил он. - Зачем — все! - выпалил ему в лицо мечник. - Ищешь меня зачем, разговоры твои, эта связь, твое имя! Почему бы тебе не оставить меня в покое? Я тебя уже один раз выслушал, ну и кому от этого стало лучше? Только хуже всем! Ты говоришь — нужно подождать. Чего ждать-то, а? Ты меня изведешь до смерти, не успокоишься, пока лотос не облетит до последнего лепестка, ждать-то недолго осталось, тебе самому потом начальство за неуставные отношения голову оторвет! - Они не отрывают голову, Юу... - Да какая разница! - … они память очищают. Канда замолчал, тяжело дыша. В черных глазах появилось странное выражение сомнения, недоверия и смятения одновременно. Лави молчал и смотрел на него, давая мечнику время осознать услышанное. - Ты о чем? - наконец, выдал экзорцист. - Помнишь, я рассказывал, что происходит с памятью книжника, когда он заканчивает очередное задание? Мы помним всех тех, с кем познакомились, но забываем, какие чувства к ним испытывали. Остается голая информация о людях, но уже нет ни любви, ни ненависти. Чтобы не засорять голову. А в исключительных случаях удаляют из памяти сам факт знакомства с человеком. Голос Лави чуть дрожал, быть может, от холода. Канда слушал, хмурясь сильнее с каждым произнесенным словом. Опустив катану в ножны, он прошел вперед и сел на край каменных ступеней. - Разве это плохо? - прервал его экзорцист. - Что? - переспросил рыжий, чувствуя, как к горлу подступает ком. - Все лучше, чем страдать и дергаться, пытаясь что-то изменить. Если яд акума попадает на ногу, то обычно ее сразу отрезают, пока зараза не распространилась по телу. Канда говорил спокойно и серьезно, отчего Лави вдруг почувствовал острую обиду и нарастающую злость. - Вот как? Значит, ты считаешь, что проще удалить из памяти нашу связь, чем пытаться что-то изменить? - с вызовом спросил он, не в силах поверить спокойствию собеседника. - Это разумно, - холодно ответил тот. - У нас все с самого начала шло не так. Да хотя бы потому, что ты будущий книжник, которому по правилам не положено иметь привязанности, а я экзорцист. Я когда в битву бросаюсь, думаю только о том, чтобы побольше этих тварей убить. Не рассчитана моя жизнь на какие-то... связи. Для меня это как цепи, понимаешь? Как кандалы. - И давно ты это решил? - язвительно поинтересовался Лави, теряя контроль над собой. Меньше всего, идя сюда, он ожидал услышать, как Юу так трезво будет рассуждать о разумности все уничтожить. - Ничего я еще не решил. Все решили уже за тебя и за меня. - А с каких пор ты стал образцовым солдатом и безоговорочно подчиняешься приказам? - Решил хоть разок попробовать. Вдруг поможет. - И ты так легко откажешься? Просто возьмешь и сдашься? - Лави широкими шагами пересек разделяющее их расстояние и, наклонившись, заглянул в глаза японца, надеясь в них найти поддержку. В глубине черных глаз словно были кусочки льда. Холодные, колючие и безразличные к человеческому теплу. Ученик Книжника почувствовал, как его собственные глаза наполняются предательскими слезами. - В твоей теории есть одно «но», Юу, - произнес он, стараясь выровнять голос. - А если яд попадет сразу на грудь и в сердце? Тогда что, сердце вырезать? - Можно было бы, - кивнул Канда. - Если бы помогло. Но если в сердце, то, считай, дело конченное. - Значит, конченное, говоришь. - Лави выпрямился во весь рост. К его счастью, в этот момент дождь снова усилился, и упругие струи захлестали по лицу парня, оставляя мокрые дорожки на щеках. - Я хотел сообщить тебе, что мы с учителем уезжаем. Лави пристально следил за реакцией мечника. Но тот сидел с прежним каменным выражением лица и смотрел куда-то в сторону. - Скоро? - Может быть. Как только подготовим для передачи накопившиеся отчеты и дождемся другого книжника. - Ясно. Еще некоторое время они молчали. Лави стоял под дождем, изо всех сил сжимая кулаки и кусая до крови нижнюю губу. Разговор получился совсем не таким, как он планировал, недосказанность осталась, только теперь приправленная горьким разочарованием и тупой болью от осознания собственной беспомощности и чужого равнодушия. Уходить с мыслью, что вы проиграли в борьбе с самой судьбой в половину не так больно, как уходить, осознав, что эта борьба существовала для тебя одного. Но скоро это не будет иметь никакого значения. Им все равно, что стирать, и я, слава всем Богам, не вспомню холодную физиономию этого человека, в котором я увидел свой шанс. Юу прав: все с самого начала было неправильно. Не стоило и пробовать. Похоже, Лави потерпел неудачу. Как Дик, как Лео, как Джулио и целая толпа личностей, которыми я когда-то был. Я все вспоминаю слова Юу про яд акума и прихожу к выводу, что это, в самом деле, разумно. Пока еще не поздно. Ведь ничего не случилось. Мы всего лишь приняли решение попытаться изменить правилам, которые для нас создали. Ведь и он не сам придумал быть одиночкой, это решение тех, кто связал его жизнь с цветком и превратил в машину для уничтожения демонов. Если бы прошло времени больше, чем два с лишним месяца, все могло бы быть иначе. Почему я так уверен в этом? Не знаю. Возможно, нам просто крупно не повезло, и на этот раз яд попал, куда нужно. Только Юу смог вырезать зараженное сердце, а я сплоховал. У меня есть время все обдумать. Теперь его слишком много. Зато силы мои с обратной пропорциональностью убывают. Я провожу в своей комнате все дни, ни с кем не общаюсь, кроме, разве что, учителя. Какой смысл продолжать играть милого парня, если спектакль в самом начале пошел насмарку. Больше всего на свете мне хочется поскорее начать новую жизнь с новым именем, подальше от Черного Ордена и этих дурацких дождей. В дверь настойчиво постучали. Ответа не последовало, и стук повторился громче. Попытка оказалась безрезультатной, и старый Книжник громко крикнул: - Лави, открой сейчас же! Парень резко проснулся и неловким движением смахнул со стола медный подсвечник, звякнувший о каменные плиты пола; оплавившийся огарок выпал и раскрошился. - Минуту… - пробормотал он, наскоро натягивая куртку и приглаживая пальцами растрепавшуюся шевелюру. Книжник окинул внимательным взглядом появившегося в дверном проеме ученика. Вид у парня был неважный. Под нескрытым повязкой глазом залегла глубокая тень, рыжая челка падала на лицо, а зеленая бандана болталась на шее. Из-под форменной куртки неопрятно торчала свободная кофта. Ремень с эмблемой Ордена на бляшке был расстегнут. Старик недовольно покачал головой. - Ты когда последний раз себя видел в зеркале? - Давно, - признался юноша. - Я так и понял. Мигом приводишь себя в порядок, и через пять минут явиться в кабинет Смотрителя. У нас гости. - И кто, если не секрет? – Лави вернулся в комнату и, достав из тумбочки гребень, принялся расчесывать волосы. Книжник прошел вслед за ним и прикрыл за собой дверь. - Наша замена. Прибыл полчаса назад и сейчас наслаждается обществом господина Ли. - О. – Рыжий на секунду замер с шарфом в руках. – Может, тогда мне сразу и вещи собрать? - Успеешь. Мы задержимся здесь до Рождества. - Так долго? Зачем же ты торопил меня с отчетами? – Лави застегнул последнюю пуговицу, привычным жестом откинул назад челку, натянул бандану на лоб и вышел в коридор. - Чтобы заранее закончить с ними. В Центре нами жутко недовольны. Они вовсю готовятся к праздникам, а мы подкидываем им лишние хлопоты. Ты же знаешь, сколько всего скапливается за год: собрать со всех отчетность, переписать, сшить, сдать в архив, и все это нужно закончить до Рождества. Но они обещали потом сразу направить нас на задание. Книжник и его ученик, не стуча, вошли в кабинет Смотрителя Главного управления. - А вот и они. – Комуи помахал вошедшим рукой. Ли поднялся со своего места и подошел к стоявшему рядом человеку. - Мое почтение, господин Книжник, - человек поклонился старику.- Для меня честь встретиться с вами лично. Лави издалека смотрел на присланного им на замену книжника. Высокий мужчина лет тридцати, может, чуть больше. Смуглая кожа, смеющиеся черные глаза, чувственные губы с отпечатком вечной усмешки. Блестящие, черные, как смоль, волосы убраны назад, только пара вьющихся прядей спадает на виски. На подбородке – грубоватый шрам, который ничуть не уродует лица. Мужчина одет в длинный кожаный плащ, слегка потертый на локтях и манжетах. «Выглядит он получше, чем мы с Пандой, когда завалились в Орден в лохмотьях. Похоже, учителю он не по вкусу». - А вы, юноша, стало быть, ученик уважаемого Книжника? – человек окинул Лави веселым взглядом. – О тебе я тоже наслышан. В Центре говорят, способный малый. «Зато я о тебе ничего не слышал», - раздраженно подумал рыжий, но тут же изобразил на лице приветливую гримасу. - Мое имя Лави, рад знакомству, - он протянул руку. Мужчина рассмеялся, после чего ответил крепким рукопожатием. - Твое имя, значит. Ну да, ученику еще нелегко без этой трогательной детали. А мое имя Книжник, - подмигнул брюнет. – Но совсем уж без имени обходятся только лучшие из нас, как твой учитель. Поэтому я, пожалуй, тоже назовусь. Дориан Блейк, к вашим услугам. Лави внимательно смотрел в глаза мужчины, тот не менее пристально смотрел на него. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаг, дальним гудением приборов и сопением старого Книжника. Взгляд черных глаз был пронзительным, и Лави чувствовал, что эту игру в гляделки он явно проигрывает. Его оппонента окружала почти физически ощутимая аура силы и превосходства, что устоять было непросто. Окажись перед ним сейчас не парень, а какая-нибудь юная девица, бедняжка бы уже расплавилась, как масло. Такому мощному обаянию практически невозможно противиться, но Лави отлично знал, насколько это впечатление обманчиво и насколько фальшива улыбка, от чего становилось жутковато: уж слишком искусной была подделка. Дориан первым отвел взгляд. - Ну что ж, думаю, с завтрашнего дня можно будет начинать знакомство с моей новой работой, - сказал он, широкими шагами пересекая комнату в направлении окна. – Все дожди да снег… Сыро тут у вас и холодно. Уж не обижайтесь, не люблю Англию. Не переношу такой климат, хотя в остальном на здоровье не жалуюсь. Вот увидите – через неделю обязательно подхвачу какую-нибудь простуду. Не переставая расточать очаровательные улыбки, Блейк стащил с рук грубые перчатки из черной кожи с серебряными заклепками. Старый Книжник следил за его движениями и неторопливо раскуривал трубку. Комуи вернулся к своим делам, уже ни на кого не обращая внимания. - А ведь я должен был ехать в Южную Италию. Море, солнце, темнокожие красавицы… Уже вещи собрал, а меня направляют на войну! Дверь слегка приотворилась, и в кабинет осторожно заглянула Линали. Она уже собиралась войти, как увидела незнакомца и адресовала брату вопросительный взгляд. - Мне зайти позже? - Нет, нет, милая, я не занят, - позвал Комуи, вновь выныривая из бумажного вороха. Заметив девушку, Дориан решительно направился к ней. - Юная леди, я напугал вас? – мужчина галантно взял Линали за руку и коснулся губами ее тонких пальчиков. Китаянка вздрогнула и зарделась. За ее спиной опасно сверкнули линзы очков Смотрителя. - Тысяча извинений, леди! Я бы и сам испугался незнакомого дядьку с внешностью бродяги или бандита с большой дороги! - Что вы, я вовсе не подумала ничего подобного, - пролепетала Ли, опустив длинные ресницы. - Меня зовут Дориан Блейк. При этом мужчина выдал сногсшибательную улыбку, которая, вероятно, вскружила не один десяток девичьих голов. Лави тихонько хмыкнул, глядя на попытку коллеги, не знающего о родственной связи Смотрителя и экзорцистки, обольстить последнюю. Эффект не заставил себя ждать. Щеки Линали вспыхнули румянцем, а между парочкой возникла грозная фигура старшего Ли. - Я вижу, господин Блейк, вы уже познакомились с Линали… - Какое восхитительно имя! - Линали Ли, - повторила китаянка, все еще не спеша отнять ладонь из рук мужчины. - О. Так вы сестра многоуважаемого Смотрителя. Тут Лави не удержался от смешка при виде растерянной физиономии Дориана, который, впрочем, быстро вернул себе былую уверенность. Рыжий вспомнил, как полгода назад сам оказался в такой ситуации. Это уже походило на анекдот. - У вас невероятно красивая сестра, господин Ли, - не отступал Блейк. - Я знаю, - ответил Комуи тоном, явно дававшим понять, что красота Линали меньше всего касается предстоящей работы книжника. - Так неловко получилось, братик мне ничего не сказал о гостях, - смущенно улыбнулась девушка. – Я бы встретила вас более официально. - О чем вы, какая официальность!- вскинул брови Дориан. – Вовсе не стоит! - Вот именно, Линали, не стоит, - подтвердил Ли, возвращаясь к своей работе и не переставая сверлить взглядом будущего члена коллектива Ордена. - Хотите, я приготовлю вам кофе? – спохватилась экзорцистка. - Буду премного благодарен! - Я бы тоже не отказался от чашечки твоего кофе, - подал голос старик, все это время молча наблюдавший происходящее. - Тогда уж и мне, - сказал Лави. Китаянка скрылась за высокими стеллажами, превращавшими огромный кабинет в своеобразный лабиринт. Дориан прислонился спиной к стене, слушая отдаленное позвякивание посуды. - Кажется, с коллективом мне повезло гораздо больше, чем с климатом, - наконец, сказал он. – Если другие экзорцисты такие же дружелюбные, как ваша сестра, Смотритель, то я попал в рай. Остальные молчали. Лави заметил, что ни Комуи, ни учитель не стремятся поддержать беседу с господином Блейком. Словно его обаяние действовало отталкивающе на таких же мастеров в плане игры на публику. Что, в свою очередь, абсолютно не смущало загорелого красавца и не мешало ему общаться со всеми. - А ведь я было подумал, что в Ордене все как один типичные вояки и параноики. Встретил я на лестнице парнишку, молодой совсем, может, тебе ровесник, - Дориан кивнул в сторону Лави. – Так у него прямо на лице написано «машина для убийств». Взгляд острый, как бритва! - Как катана, - неожиданно произнес ученик Книжника. Дориан скосил на него взгляд. Старик только тяжело вздохнул и выпустил мутное облачко табачного дыма. - Так ты знаешь, о ком я, - продолжил Блейк. – Значит, такой экземпляр тут в единственном числе. Что радует! Хотя перспектива видеть каждый день вместо южных дев физиономию хладнокровного убийцы меня не прельщает. Но со временем привыкну. Каких уж только лиц я не повидал по долгу службы! «Он будет видеть его каждый день», - вдруг промелькнуло в голове Лави, и от этой мысли почему-то стало нестерпимо тошно. - Я, пожалуй, пойду, - сказал он. – Нужно еще закончить кое-что… там. С отчетами. - Похвальное рвение к работе, - одобрительно кивнул Дориан. - Жаль, проявляется редко, - добавил вполголоса старый Книжник, провожая взглядом ученика. Как только за парнем закрылась дверь, появилась Линали с подносом в руках, на котором ароматно дымились чашки. - Лави ушел? – растерянно захлопала она глазами. – А как же его кофе? Не могу себе этого представить. С кем угодно, но только не с ним. Дориан оказался настоящим профессионалом, через неделю покорил сердца женской половины коллектива управления и завоевал уважение мужской. Все считают его новым экзорцистом и часами рассказывают ему о работе, учат, как с кем нужно общаться. Одним словом, принимают за смышленого новичка, а Блейка это явно веселит. Мне и самому нравится смотреть, как он им подыгрывает. Но когда откуда-то пошел слух, что Дориан книжник, многие догадались, что мы с учителем собираемся уехать из Ордена. Линали и ребята из научного отдела, с которыми я сошелся больше остальных, сразу охладели к Дориану, решив, что он виноват в нашем отъезде. Похоже, здесь ко мне здорово привязались. Но я знаю, что это временное явление. Я могу представить, как Дориан заменяет нас во всем, постепенно завязывая дружбу с каждым и ни с кем, но чтобы они сошлись с Юу – никогда. И все же им придется пересекаться. Дориан застрял здесь не на один год и вполне вероятно, что однажды им придется вместе пойти на задание. И Дориан непременно заведет с ним разговор и попробует сойтись с трудным экзорцистом. Это даже не профессиональный интерес, а неизменная часть работы. Юу будет говорить с ним так же резко и отрывисто, будет бросать взгляды, острые, как его Муген, такие же холодные и беспощадные. Наверное, Блейк сделает запись о нем в своих отчетах. Возможно, он даже узнает про лотос когда-нибудь. Случайно, вряд ли Юу еще раз станет откровенничать с книжниками. Но они будут видеться. Дориан даже может придумать про Юу какую-нибудь остроумную шутку, и если Юу это услышит, то, конечно, не оставит без внимания. А еще Дориан, вероятно, застанет момент, когда с лотоса упадет последний лепесток. Думаю, это будет великолепное зрелище: просто так Канда не сдохнет и обязательно устроит напоследок нечто особенное. Ведь если не ошибаюсь, Муген переводится как «шесть иллюзий», а мне довелось увидеть лишь две. О, мне даже обидно, что я упущу такую красивую битву. Полагаю, к тому времени весь мир будет гореть в войне между Тысячелетним Графом и людьми, но в эпицентре ее меня уже не будет. Я спокоен, по крайней мере, за одно. Этот тип никогда не будет называть Юу по имени. Отчего-то я уверен, что Канда этого больше никому не позволит. Когда из моей памяти сотрут воспоминания об Ордене и если я смогу сохранить этот дневник… Послушай, приятель, это чертовски больно. Не знаю, сколько раз прежде ты испытывал подобное. Но сейчас тебе так тоскливо, что хочется выть. И обидно. Даже если ты не вспомнишь все дни, которые провел в тесной комнате на верхнем этаже Башни, то запомни имя – Юу Канда. Может, оно тебе еще пригодится. Ведь если человек теряет память, то ему нужно такое имя, раз уж со своим снова не получилось. Все обозримое пространство на многие мили вокруг было занесено снегом, и эта белизна проникала сквозь широкие окна в серые коридоры, комнаты экзорцистов и рабочие кабинеты. Впрочем, все помещения Башни преобразились еще и благодаря стараниям сестры Смотрителя: Линали вместе с группой искателей развешивала на стенах бумажные фонарики и банты из красных и зеленых лент. Главный зал походил на уютную гостиную в доме какой-нибудь состоятельно столичной семьи: красные ковры и обивка диванов были вычищены, столы натерты до блеска, а в центре сверкала крошечными лампочками высокая елка. Атмосфера праздника добралась даже до кабинета Комуи, где самые смелые члены научного отдела рискнули разобрать завалы бумаг и папок, скопившихся за год. Из некоторых документов наиболее предприимчивые ученые сложили фигурки зайчиков, елочек и птиц. Лави искал уединения. Самым простым вариантом, конечно, была его комната — личное пространство в Ордене ценилось особо, без чрезвычайной нужды ни коллеги, ни начальство не беспокоили бойцов, когда те находились у себя. Но после того, как парень провел почти безвылазно в четырех стенах своей кельи целую неделю, ему казалось, что раскрытые книги, подсвечник, стол, стул и даже каждый камень неотрывно смотрят на него. Лави сбежал оттуда, чувствуя грозящее ему сумасшествие, но улыбающиеся счастливые лица экзорцистов, сновавших всюду, угнетали не меньше. Воспользовавшись тем, что этим вечером Джерри приготовил особенный ужин — нечто вроде репетиции перед основным событием — и все члены Ордена собрались в столовой, Лави спустился в Главный зал. - О, Лави, не ожидала тебя здесь увидеть. - Линали выглянула из-за елки и помахала ученику Книжника. Парень удивленно моргнул: китаянка смотрела на него с высоты метров в шесть. - Ты как туда забралась? - поинтересовался рыжий, пройдя к длинному дивану и тяжело плюхнувшись на мягкие подушки. - А, это один из Комуринов братика, он специально его сконструировал для подобных работ. Комурин 57-0-б, поздоровайся с Лави! Скрипнув, механический робот совершил действие, похожее на поклон головы, при этом платформа, крепившаяся к его спине, пошатнулась вместе со стоящей на ней девушкой. - Ой! - тихонько вскрикнула Линали и вцепилась в блестящие стальные поручни. - А это безопасно? - кивнул парень на очередное детище Смотрителя. - Да, конечно, - чуть дрогнувшим голосом отозвалась Ли, осторожно возвращаясь в прежнее положение. - В любом случае без 57-0-б я не смогу украсить вершину елки. А почему ты не в столовой? - Хотел побыть один, - ответил Лави, лениво изучая взглядом Комурина. Тот в свою очередь изучал Лави. Линали снова отвлеклась от работы и посмотрела вниз. На ее лице отразились смутные чувства: было очевидно, что ей хотелось извиниться, но она никак не могла сформулировать, за что именно. - Нет, ты мне совсем не мешаешь, - решил облегчить ее страдания парень. - Устал сидеть взаперти, а настроение общаться с ребятами еще не появилось. Я просто побуду здесь, можешь не обращать на меня внимания. Поджав губы, китаянка вновь скрылась за пушистыми зелеными ветвями, поблескивающими гирляндами и стеклянными игрушками. Лави откинулся на спинку дивана и запрокинул голову, уставившись в высокий потолок. Я чувствую, будто внутри меня пустота. Все, о чем можно и нельзя было думать, я передумал за эти дни, и теперь меня почти тошнит от любых мыслительных процессов. Зато монотонная ручная работа идет на ура, почти все отчеты готовы, Панда хвалит меня по десять раз на дню, приговаривая «всегда бы так вкалывал, а не валял дурака». Скорее всего, уже после рождественских праздников мы передадим дела Дориану и покинем Черный Орден. Официально о нашем отъезде так и не объявили, но те, кто хоть немного следит за происходящим, наверняка догадались сами. Когда я в последний раз заходил в архив, мистер Дадли невзначай спросил, когда новенький приступит к своим обязанностям и будет ли он так же помогать ему разбирать книги. Я ответил: «С чего вы взяли, что я собираюсь вас покидать?» Старый библиотекарь хрипло усмехнулся и пожал плечами. Сотрудники научного отдела привязались ко мне, приятно замечать, как они избегают разговоров о новом книжнике. Черт возьми, мне действительно приятно, что эти ребята относятся к Дориану как к чужаку, хотя парень старается быть милым. Конечно, через год-другой он станет здесь «своим», Джерри научится готовить его любимое блюдо, милаха Джонни будет с гордостью показывать ему свои новые изобретения, а Линали станет сидеть с ним вечерами у камина и весело щебетать о всякой чепухе. Книжники всегда уходят незаметно и никогда не оставляют глубоких следов в памяти тех, с кем пересекались. Это профессиональный навык, часть работы, закон. Чтобы рвать нити с обоих концов. Я никогда не задумывался всерьез над этим правилом, а теперь понимаю, что это действительно хорошо. Мне бы было больно думать, что Линали страдает из-за случившегося... Хотя о чем я. Через некоторое время я и сам забуду: не ее, но все, что к ней испытывал. К ней, к ученым, к библиотекарям, к приятелям из числа экзорцистов и искателей... к нему. Он тоже забудет: все всегда забывают меня. Еще одно имя сотрется из памяти близких мне людей. Но у меня останется этот дневник. Почему-то я отчаянно не хочу забывать некоторые... моменты. Платформа с легким свистом опустилась вниз и, соскочив на пол, Линали кинулась к парню. - Оох, - выдохнул Лави, повалившись на подлокотник от неожиданности, когда девушка бросилась ему на грудь и крепко обняла. - Что случилось? - с тревогой спросил он. - Я знаю, о чем ты думаешь, - ответила Линали, тихонько всхлипнув. - В самом деле? - Лави улыбнулся и осторожно положил руку на ее плечо. Предварительно он окинул взглядом помещение на наличие поблизости Смотрителя, который принципиально неправильно истолковывает любые дружеские жесты в отношении его сестры. - Ты думаешь, что новый книжник заменит тебя, - взволнованно проговорила девушка. - Это не так! Ты мой друг, а друзей нельзя заменить! На губах рыжего снова заиграла насмешливая улыбка. - Я уверен, вы с Дорианом тоже подружитесь, он отличный парень. - Может быть, - снова всхлипнула Ли, сжав пальцами куртку ученика Книжника. - Но разве тебе обязательно уезжать? Ты ведь так и не рассказал мне, что происходит! Приходится самой догадываться, никто ничего не говорит, будто это тайна! - Конечно, тайна, - серьезно кивнул Лави. - Служебная. Учитель даже мне не говорит причину. Уезжаем — и все тут. - Навсегда? Рыжий вздохнул. Ему не хотелось говорить об этом сейчас, придумывая новую ложь. Как раз наоборот — он мечтал хоть немного отдохнуть от всякого рода страданий и расслабиться. - Не знаю, вполне возможно, вернемся через год... или два. «И я ничуть не солгал. Учитель всегда говорит, что в мире возможно что угодно, хоть дождь из дикобразов. Дело лишь в том, что вероятность такого дождя пренебрежительно мала». - Правда? - доверчивые глаза блестели от подступающих слез. - Ну конечно!.. «...нет. Я не солгал, я недоговорил. Только женской истерики не хватает». Девушка снова уткнула личико в мягкий оранжевый шарф, неизменно закрученный на шее парня. - Я рада, что ты останешься хотя бы на праздники. Обещаю, что тебе понравится! Мы с ребятами устроим самое лучшее Рождество! - Что бы я без тебя делал, - выдохнул Лави, тихонько поглаживая девушку по спине. В Главном зале царила напряженная тишина, которую никто не решался нарушить. За стенами Башни отчаянно завывала снежная буря, стекла дребезжали и жалобно стонали, пропуская в помещение сквозняки. - Пора. Старый Книжник поднялся с дивана и замер, дожидаясь ученика. - Может, вам все-таки стоит переждать метель? – в очередной раз спросил Комуи. - Мы ждем с самого утра, и непогода только сейчас немного утихла. Оставшись, мы лишь потеряем время. Кто знает, сколько это продлится. Линали стояла за спиной брата, не в силах вымолвить ни слова, и только жалобно смотрела на уходящих людей полными слез глазами. Она едва держалась, чтобы не заплакать. - Я провожу вас. Все четверо вышли на улицу и остановились у дверей. Старик, прищурившись, посмотрел вверх и кивнул юноше. Тот вытащил из-за пояса молот и отошел в сторону. - Изменяющийся молот, расти! – прокричал Лави, взмахивая стремительно увеличивающимся молотом. – Древесная печать! Земля слегка затряслась от удара. Из сияющего зеленого круга вырвался столб света и пронзил небо, пробив дыру в плотных тучах. Темнота расступилась, метель стихла, и снежный покров замерцал в свете луны. Линали тоже подняла глаза, чтобы полюбоваться на силу Тесея и чтобы слезы не скатывались вниз по щекам. - Чудесный наметился вечер, юная леди. Девушка испуганно встрепенулась и увидела, что позади нее возникла фигура господина Блейка. - Да, - безразлично ответила она, отходя чуть в сторону и давая мужчине возможность выйти вперед. - А я вот тоже пришел попрощаться. - Дориан достал из кармана помятую пачку сигарет, выудил одну, зажал в уголке рта и чиркнул спичкой. - Заодно полюбуюсь на внезапно хорошую погоду. Полезная штука, этот молот, - пробубнил книжник, прикрывая ладонями сигарету, чтобы ее раскурить. – Надо бы его кому-нибудь отдать, чтобы без дела не валялся. Сгоревшая спичка упала на белый снег и рассыпалась черным пеплом. - Экзорцисты не могут пользоваться чужим оружием, - сухо произнес Комуи. - Вот, значит, как… - Дориан выдохнул первое облачко дыма. – Буду знать. Лави вернулся к остальным, покручивая в пальцах вновь уменьшившийся молот. - Я даже не успел его опробовать в настоящей битве, - хмыкнул он, передавая оружие Смотрителю. - И как вы теперь? – просил Ли, пряча вместилище Чистой силы в карман халата. - Не беспокойтесь, Смотритель, чернила и бумага – не единственное оружие книжников. - Но ведь только оружие с Невинностью может изгнать акума, другими способами их нельзя уничтожать, - подала голос Линали. - Когда игрушки Графа будут представлять для нас опасность, думаю, в Центре что-нибудь организуют, - успокаивающе улыбнулся рыжий китаянке. - Но почему бы тебе не оставить молот? – настаивала она. Лави пожал плечами. «Еще одно правило: никаких подарков на память…» Старый Книжник еще некоторое время ждал, пока его ученик прощался с сестрой Смотрителя, а затем позвал его: - Нужно поторопиться. Тучи снова собираются, мы должны перебраться на ту сторону до того, как вновь начнется метель. Линали нехотя разжала объятия, выпуская друга, и тут же вцепилась в руку брата, словно ища спасительной опоры. - Ну что ж, счастливого пути, - помахал им рукой Дориан. – Будете в Центре – передавайте нашим привет. - Непременно, - буркнул под нос Книжник. Старик и юноша пошли вперед, не оборачиваясь. Их силуэты четко выделялись на фоне заснеженной земли. Линали смотрела в спины уходящих и все еще не могла поверить, что Лави уходит навсегда, и она никогда больше не увидит его. Ветер усиливался, и вскоре луна снова скрылась в темноте. С неба посыпались крупные хлопья снега. Как только две черные фигуры исчезли на горизонте, метель взвыла, словно зверь, которого выпустили из клетки. Все вмиг закружило белым, девушка уткнулась лицом в грудь Смотрителя. - Пойдем, дорогая, - сказал Комуи, обнимая ее за спину и пряча от ветра. - Ох, сейчас начнется, - вздохнул Блейк, выбрасывая недокуренную промокшую сигарету. Небольшая дверь в тяжелых воротах центрального входа распахнулась и тут же захлопнулась под натиском порыва ветра. Темная тень, выскочившая на улицу, пронеслась сквозь занавес метели, чуть не сбила с ног Комуи, Линали и Дориана и в итоге оказалась Юу Кандой. - Где они? – проорал экзорцист. - Что ты здесь делаешь? – строго спросил Ли, придя в себя. - Когда они ушли? – проигнорировал его вопрос Канда. - Мы только что потеряли их из виду, - сказала китаянка, опасливо глядя на явно раздраженного чем-то парня. Мечник что-то прошипел сквозь зубы и, бросив коллег, устремился к мосту через пропасть. - Стой! – закричал вслед Смотритель.- Канда, сейчас же вернись, это приказ! Но Юу не успел преодолеть и десятка метров. Земля задрожала от череды взрывов, за мутной пеленой начинавшейся бури вспыхнули и погасли несколько очагов огня. - Акума, - одними губами произнесла Линали. Голос ее не слушался, сердце часто забилось в груди. Комуи с силой сжал руку сестры. Откуда здесь могли взяться демоны? Нападение слишком внезапно. Что им нужно и стоит ли сейчас же вызывать экзорцистов? Мысль молнией пронеслась в его голове: Лави оставил свое оружие, и теперь они с учителем беззащитны. Канда несколько секунд смотрел в сторону, где только что загоралось алое пламя, затем стремительно вернулся к Комуи, не дав тому опомниться, выхватил молот и снова исчез в снежном вихре. - Лави, - отчаянно закричала Линали и мгновенно активировала свою Чистую силу. Дориан быстро среагировал и крепко схватил ее за локоть. - Милая леди, вам лучше остаться здесь, - мягко сказал он. - Пусти. – Девушка изо всех сил дернулась, но хватка мужчины была железной. - Дориан прав. Тебе нечего там делать, - отрезал Комуи. - Но брат!.. - Никаких «но». Экзорцистка тяжело дышала, глядя на брата, но его интонация не допускала возражений, и Линали гортанно зарычала, все-таки вырвавшись из рук Блейка. - А я, пожалуй, прогуляюсь, - сказал книжник, доставая из карманов плаща пару пистолетов. – Хороший случай опробовать эти штуки в действии. - Вам доводилось прежде сражаться с акума? – спросил Ли. - Нет. Но надо же с чего-то начинать! Как там меня учили на тренировках… - Дориан подцепил кончиками указательных пальцев спусковые скобы, повращал пистолеты и, подкинув их вверх, ловко поймал. – Невинность, активация! Сверкнуло голубое пламя Чистой силы, и мужчина сорвался с места, ринувшись навстречу опасности. Линали смотрела ему вслед со всей злостью, на которую только была способна. Белая буря мешалась с черным дымом от орудий демонов. Канда вглядывался вдаль, пытаясь обнаружить Книжника или Лави, но не видел ничего, кроме маячащих высоко над ним черных шаров и деревьев, растущих по краю обрыва. Его внимательный взгляд уловил рассекшие воздух голубые нити. Их свечение было очень похоже на свечение активированной Невинности, и экзорцист направился туда. Пара акума взорвались прямо над его головой. Уворачиваясь от падающих осколков, мечник заметил в воздухе фигуру старика: он парил в воздухе, из его костлявых пальцев тянулись струны, пронзавшие металлическую обшивку демонов, словно острый нож – масло. Канда хмыкнул. Похоже, старик припас спасительный козырь в рукаве – в буквальном смысле. Но, судя по отсутствию иных проявления Чистой силы, его ученик сейчас безоружен. И мечник продолжил поиски. Превратив очередного демона в кучку дымящихся обломков, Муген замер, ожидая, когда хозяин вонзит его в новую жертву. Экзорцист вглядывался в тень, маячащую в нескольких метрах от него, и когда узнал в ней знакомый силуэт, двинулся вперед. Лави вертел головой, пытаясь уследить за движениями круживших над ним акума. - А ты что здесь делаешь? – оторопел парень, увидев приближающегося к нему японца. - Лови, - перекрикивая вьюгу, Канда бросил ученику Книжника молот. Поймав на лету молот за рукоять, Лави немедленно активировал его. - Огненная печать! Старый Книжник на мгновение замер, оглянувшись на взвившийся среди метели столб огня. - Похоже, парнишке повезло, - раздался голос рядом с ним. – Этот экзорцист успел раньше, чем вашего ученика разорвало на маленькие кусочки. Дориан каким-то образом сумел забраться на самую вершину дерева и сейчас с любопытством смотрел вместе с Книжником, как огненная волна охватывает одного акума за другим. Ничего не ответив, старик потянул рукой длинные струны и вскоре исчез из поля видимости. …Грохот утих. Акума на секунду завис, закатив глаза, а затем развалился на две идеально ровные половины. Тяжело дыша и отплевываясь от снега и дыма, Лави остановился, прислонившись спиной к чему-то твердому. Это была спина Канды. - Последний, - выдохнул рыжий. - Нет, - помотал головой экзорцист, тоже выравнивая дыхание. – Остальные в той стороне. Похоже, кто-то еще подоспел. Сдув со лба челку, Лави через плечо оглянулся на мечника. - Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь. - Жизнь твою спасаю, если ты не заметил, - едко отозвался Канда. - Ну надо же! Ты спасаешь кому-то жизнь! Пожалуй, запишу для истории, а то вдруг мне потом на слово не поверят. - Я хотел поговорить. Лави резко развернулся, уставившись на экзорциста взглядом, переполненным самыми различными эмоциями. - О, правда? Как ты обычно отвечаешь - цитирую – «нам не о чем говорить», конец цитаты! - Есть. - Да ты что? – раскинул руки ученик Книжника. – И почему, позволь спросить, ты не поговорил вчера? Неделю назад? Месяц? Сегодня утром? - Мне нужно было время подумать, - сказал Юу громко, чтобы его могли услышать, но достаточно сдержанно. - Чего??! – чуть не захлебнулся воздухом Лави. Канда терпеливо ждал, пока рыжий таращился на него, не в силах вымолвить ни слова, только беззвучно открывая и закрывая рот. И тут Лави прорвало. Издав дикий крик, он со всего размаху ударил о землю молотом. Канду отбросило в сторону зеленоватой волной. - Тебе нужно было время подумать? – проорал Лави, замахиваясь чуть уменьшившимся Тесеем на экзорциста. – Все это время ты вел себя, как последний кретин, потому что решил подумать?! Мечник вновь обнажил катану, поняв, что оружие ему сейчас снова понадобится. Рукоять молота ударилась о лезвие Мугена, высекая синие искры. - Я не могу принимать решения, не обдумав их! – ответил Канда, сдерживая бешеный натиск книжника. – Тем более трудно принимать такие решения! - Ах, значит, это тебе было трудно! – все больше распалялся парень. – А мне легко, да?! Прочертив сапогами глубокие борозды в снегу, экзорцист отвел меч, уклонившись в сторону. Но следующая атака последовала незамедлительно. - Ты хоть знаешь, что я пережил за это время?! Черта с два ты знаешь! Канда молчал, ловко отражая все выпады. - Пока ты думал, я еле живой остался! Еще один удар, сталь звенела, оставляя тонкие порезы на крепкой рукояти. Размашистые удары и ругательства сыпались на экзорциста градом, поначалу он ловко уворачивался, но спустя несколько минут не выдержал. - Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя убью! – закричал Канда, переходя в наступление. Душевные излияния книжника порядком вывели его из себя. …Темные пятна все еще мелькали за мутным занавесом бурана, и старик не знал наверняка, убывает ли число противников или нет. То и дело Дориан появлялся в поле его зрения, ловко орудуя своими пистолетами и выкрикивая что-нибудь лихое. Эту браваду Книжник не оценил и все косо поглядывал туда, где вперемежку взрывались зеленые и синие искры оружия двух юношей. Похоже, демонов рядом с ними в разы больше, раз вспышки Невинности ни на секунду не затихают. Надо бы придти им на помощь, да только и здесь работы не меньше… - Не бойтесь, почтенный господин Книжник! – прокричал Блейк, явно веселясь. – Если ребятам станет совсем туго, я не оставлю их в беде! Старый Книжник тихо фыркнул себе под нос и бросил тревожный взгляд в сторону разгоревшейся битвы. …Метель усилилась, и Канда наносил удары почти вслепую – благо, его противник не слишком озабочивался тактикой и тоже размахивал молотом, как придется. Зато страсти обоим было не занимать, оба так разошлись, что в какой-то момент забыли, что сражаются не насмерть и по какой, собственно, причине. Первым выдохся ученик Книжника. Тесей стал тяжелее обычного и норовил выскользнуть из рук, Лави становилось труднее наносить удары в полную силу, дыхание сбивалось. - Чертов придурок, - выдохнул он, наскоро стирая пальцами залепивший лицо снег. - Слабак, - отозвался Юу, чувствуя, что тоже начинает уставать. - Зато мозгов побольше, чем у тебя. - Книжные черви дохнут точно так же, как и все остальные. - Ну тогда убей меня, - с вызовом выкрикнул Лави, отводя в сторону руку с молотом. – Покажи, какой ты у нас герой. Канда остановился и откинул назад растрепавшиеся и спутавшиеся волосы. Несколько секунд он пристально смотрел на стоящего перед ним рыжеволосого парня. Издав презрительное «тч!», мечник широкими шагами направился к нему, ускоряясь и размахиваясь Мугеном. Лави не ожидал, что экзорцист все выполнит так буквально, и растерянно отшатнулся, выставив вперед рукоять молота. Два сумасшедших взгляда столкнулись, оружие вновь скрестилось, высекая искры, воздух тихонько затрещал от напряжения. Экзорцист резко полоснул катаной, и рука Лави, державшая Тесея, опустилась. Ученик Книжника не успел поднять ее для нового удара. Опустив Муген, Канда крепко схватил Лави за рыжие вихры на затылке, дернул на себя и впился в его губы, больно стукнувшись носом о его нос. Лави окончательно потерял равновесие и вцепился в рукава плаща мечника, чтобы не упасть. Голова пошла кругом от внезапной боли и привкуса крови во рту. Поцелуй длился недолго, обоим не хватило воздуха. Канда чуть отступил, ослабив хватку, но книжник не дал ему времени перевести дыхание. - Идиот, - пробормотал Лави, притянув экзорциста за расстегнувшийся воротник. …Дориан опешил, не веря своим глазам. Прищурившись, он всматривался сквозь метель в темные силуэты в нескольких метрах от него. Чуть поодаль на снегу разбросаны осколки железных демонов, они уже не дымились, да и кровь на снегу давно побледнела, смешавшись с водой. Судя по всему, акума были не единственной причиной кипевших здесь страстей. Блейк покачал головой и хмыкнул, глядя на целующуюся парочку. Решив, что эти двое вполне справятся и без него, мужчина перезарядил оружие и, высмотрев в небе еще одного акума, бросился в бой. Весна принесла в Англию вместе с романтикой сырость, слякоть и простуду. Тишину стен Башни регулярно нарушало шмыганье чьего-либо носа и покашливание. Даже местный кот, следуя общей моде, приноровился чихать, что непременно сопровождавшееся упоминанием о примете «кот чихнет – к дождю» и последующими косыми взглядами на несчастную пушистую жертву законов бытия. В коридорах и залах стало пустее обычного, все экзорцисты, словно мотыльки, тянулись к свету мягких желтых ламп столовой или кабинета Комуи, где каждого визитера ждала чашечка ароматного кофе Линали. Лави лежал на диване в Главном зале, задумчиво изучая высокий потолок. Напротив него, развалившись в кресле, сидел Дориан. У его ног стоял небольшой дорожный чемоданчик, а на коленях развалился раскормленный сестрой Смотрителя серый кот. Раздался тихий чих. - К дождю, - по привычке равнодушным голосом сказал Лави. - Только этого не хватало, - проворчал Блейк, почесывая за ухом виновато замурчавшего кота. – На дорогах итак кисель, и без дождя будет трудно добираться. - Верно… И куда ты теперь? - Не знаю. Надеюсь, на задание в Италию еще никого не отправили. Спихну всю вину за случившееся на вас, да и потребую моральную компенсацию, - усмехнулся мужчина. Лави тоже улыбнулся уголком рта. Серьезный разговор с Пандой у него уже состоялся и он благодарил все высшие силы, что не ему придется отчитываться перед ребятами из Центра, почему они то бросают задание, то вновь передумывают. - Ну и рассердили же вы всех там, - вторя мыслям юноши, рассмеялся Дориан. – Честно говоря, не думал, что вы так легко утрясете этот вопрос. Твой учитель действительно очень уважаемый человек. - Знаешь, - после паузы сказал он, - когда меня ввели в курс дела, я сразу подумал, что это твоя заслуга. - Неужели? Блейк кивнул. - Ну а что еще могло случиться? Либо старик помер, либо пацан его влюбился. Лави подтянулся и сел, поставив ноги на пол. - Только я поначалу решил, что во всем виновата эта длинноногая девчонка в короткой юбке. Все присматривался к ней, что же в ней такого, что даже опытный ученик не смог себя контролировать. Нет, Линали безусловно чудесная девушка, но нет таких девушек, ради которых книжник бросит работу. Слушая слова Дориана, рыжий внутренне напрягся, выжидая, к чему тот клонит. - А оно вон как… - Как? – настороженно спросил Лави. - Оказалось, я не там искал. Надо же, думал, что хорошо разбираюсь в людях, а двое мальчишек обвели меня вокруг пальца. – Посмеиваясь, Дориан достал из кармана плаща пачку сигарет и закурил. – Что этот Канда не такой уж дикий, я знал, верно же говорят, что к любому человеку можно найти подход. Но ты меня удивил, право слово. Лави стиснул зубы. - Откуда вы… - Видел, еще зимой. Да не смотри ты так на меня, дырку же просверлишь, - хмыкнул Блейк. – Никому я не расскажу, если ты об этом. Впрочем, ты прав. Нечего мне соваться не в свое дело. Мужчина за шкирку спустил кота на пол и поднялся с кресла, взяв в руки чемодан. - Уходите? – Лави удивленно моргнул, тоже вставая. – И даже не дождетесь Смотрителя и Линали? Они хотели вас проводить. - Ну вот еще! Я не настолько здесь прижился, чтобы уходить с проводами. К тому же, что греха таить, Линали не совсем в моем вкусе, особенно когда поблизости ее братец. Так что какой мне резон их поджидать. На губах Дориана, как всегда, блуждала озорная улыбка. Лави смотрел, как книжник обвел взглядом Главный зал, как направился к узкой дверце в воротах, по неизвестным причинам оказавшейся незапертой, и вышел из здания управления. Затем парень снова растянулся на диване и закрыл глаза. За это время он так и не смог понять, что же за человек этот Дориан Блейк на самом деле. Не успел или не захотел – слишком уж много всего произошло за такой короткий срок. Так много, что порой Лави с удивлением вспоминал, как недавно они с учителем впервые ступили на порог Башни… Словно прошла целая вечность и еще одна весна. Я не смог бы записать в дневник все, что произошло за эту долгую весну, могу лишь сказать, что вокруг меня ничего не изменилось. Черная Башня стоит на своем месте и простоит здесь еще века, Панда ворчит, Джерри балует нас роскошными блюдами, Комуи ревнует сестрицу к каждому столбу, а Линали все так же мила и приветлива. Разве что цветы в эту весну как-то особенно красивы и воздух гораздо свежее. Я полюбил дальние прогулки и исходил почти все окрестности за мостом. Нет, конечно же, мы. Старик сердится, что я провожу время впустую, а отчеты не пополняются информацией. А что поделать, если у Юу что ни слово, то страшная тайна, за возможность услышать которую я приношу торжественную клятву о неразглашении? Я забросил даже этот дневник. - Ну и зачем тебе нужно было к реке? – крикнул Канда, спускаясь к берегу вслед за другом. – Купаться-то еще рано. Лави присел и опустил руку в прозрачную воду. Сквозь нее было видно все дно: каждый камешек, каждую травинку. - Увидишь, - отозвался книжник, доставая из-за пазухи нечто, завернутое в линялую ткань. Подходит к концу история человека без имени, человека, потерявшегося в этом мире, да так и не нашедшего себя. Но зато начнется новая – про Лави. - Что это? – спросил экзорцист, глядя через плечо парня на сверток. - Ничего особенного, - улыбнулся тот и достал тонкую тетрадь в черном переплете и короткий карандаш. - И что ты собираешься делать? - Да так. Подожди немного. Канда сел рядом и, немного подумав, вытянулся на свежей зеленой траве, искоса поглядывая, как Лави что-то пишет в своей тетрадке. Не знаю, о чем она будет, но ведь в этом и весь интерес: история - самая хитрая штука на свете. Если хочешь получить удовольствие от процесса, предоставь все ее воле. Самое сложное в этом деле – начать, но, похоже, у меня неплохо получилось. - О чем вы вчера так долго разговаривали с Книжником? – спросил мечник, прерывая повисшее молчание. - Работа, - ответил Лави, продолжая свое занятие. – Через пару дней он уедет на задание вместе с экзорцистом. У меня, можно сказать, начнется самостоятельная жизнь. Он сказал, что надеется на меня. Я ответил, что уверен: я делаю все правильно. Это ощущение сейчас как никогда явственно и осязаемо, достаточно протянуть руку… - М? – Канда приподнял голову и посмотрел на книжника, устроившегося подле и положившего голову ему на живот. – Да что ты там все пишешь? Лави задумчиво перебирал пальцами длинные пряди иссиня-черных волос. - Историю. - Интересную? - Ну, я бы, пожалуй, изменил в ней несколько сюжетных моментов, а в остальном очень недурна. - Дашь почитать? - Мне кажется, это не твой жанр. Но если тебе действительно захотелось познакомиться с книгами, я подберу тебе что-нибудь, Юу. - И чего ты привязался к моему имени! – сердито буркнул мечник. - Вот, привязался… Прости, Панда, кажется, я не сдержал свое обещание не заводить привязанностей. Что бы ни случилось дальше, я точно знаю, что этот дневник мне больше не пригодится. Теперь у меня есть имя, даже два: мое и Юу. И если я однажды забуду, кто я, если потеряюсь среди своих прошлых жизней, то он напомнит мне… Лави закрыл тетрадь и убрал карандаш в карман наброшенной на плечи легкой куртки. С минуту он молча лежал, наслаждаясь майским солнцем и свежим ветром, затем поднялся и, вновь наклонившись к реке, отпустил, словно кораблик, свою тетрадь. Канда видел, как течение быстро подхватило ее и понесло вдаль, за резкий поворот, где река уходит к фермерским полям. …Словно под невидимой глазу тяжестью человеческих эмоций, рукопись шла ко дну, но, натолкнувшись на камень, перевернулась. Черная обложка откинулась, обнажив перед небом душу книжника. Солнечные лучи упали на промокшие страницы с растекшимися чернилами. Река быстро уносила с собой тонкую тетрадь, исписанную надеждами и мечтами, насквозь пропитанную летней жарой, осенней меланхолией, зимней вьюгой и полным надежд дыханием весны.