A book about the book in the book (Open your eyes)

« - Дебора, дрянная девчонка, где ты прячешься? - Пол кричит громче прежнего, и я поглубже зарываюсь в висящую на вешалках одежду. - Немедленно принеси мне свежий выпуск New York Times! Несколько деревянных магнитов слетают с дверцы холодильника, когда она с силой ударяется о расположенную рядом столешницу. Слышится звон бутылок, бьющихся друг о друга внутри. Он достаёт очередное пиво, открывая его зубами и выплевывая крышку на кухонную плитку. В небольшую щель в шкафу можно видеть, как он кряхтя садится в любимое кресло, расстёгивая кожаный ремень с бляшкой в виде паука. Ты такой омерзительный жирный паук, чьи противные тонкие лапки цепляются за все вокруг и норовят утащить любую гадость в своё логово. » Я ощущаю свет, который бьет мне в лицо сквозь тонкую тюль на окне. Не люблю спать без специальной маски на глазах. Не люблю просыпаться и так лениво потягиваться в кровати, когда лучи норовят поиграть в солнечных зайчиков. Поочередно открываю глаза, щурясь от резкого яркого солнца. Все тело немного ломит из-за того, что я спала в скрюченном положении, в жалком подобии позы эмбриона. Не на матрасе. На нем. На его груди. О господи, там остался какой-то след. Кажется, мои слюни! Черт возьми, как стыдно. Но уж идите к черту, это лучше, чем храпеть во сне и пукать при свидетелях, так сказать. - Доброе утро, - Нолан ждёт, пока я отодвинусь от него и натяну посильнее рукава длинной кофты, в которой заснула вчера. Даже не помню, как оказалась на кровати. Но помню, как меня успокаивали. - Ты все это время спал? - интересуюсь, распуская пучок волос. - Это были армейские условия, но я привык, - шутя, он прикладывает руку к виску, а другой показывает наличие головного убора. - Прости, это вышло случайно, - отвожу взгляд в сторону, тяжело вздыхая. - Бывает с каждым, все нормально, - парень кряхтит, поднимаясь с кровати и завязывая шнурки на чёрных Nike. И как только он умудряется держать белую подошву своей обуви в такой чистоте? - Ну, я пойду, пожалуй, - он чешет затылок и направляется к входной двери. - Да, я провожу, - немного мешкаю, когда открываю замок и пропускаю его. - Тогда до встречи, да? - он кладёт руки в карманы джинс, раскачиваясь на пятках. - Ага, увидимся в зале, пока! - хлопаю дверью и громко выдыхаю. Скатываюсь вниз на пол, ощущая смешение различных чувств. Никогда в жизни мне не было так неловко. Показывать свои слабости другим - верх дурости и идиотизма. Это выставление себя в качестве слабейшей личности, не способной совладать с чем-либо. А уж заливаться слезами - состояние пятилетнего ребёнка, когда он упал на асфальт и расшиб себе коленки в кровь и мясо. Запускаю руки в волосы и закрываю глаза. Прокручиваю в голове то, что было вчера. Мои страхи сильнее меня, я не справляюсь морально. Физически справляться не достаточно. Он рушит мою жизнь даже сейчас. Он лежит в сырой земле и своими невидимыми длинными пальцами разводит в сторону кости в моем теле. Находит где-то душу или то, что могло от неё остаться, и высасывает абсолютно все живое. Ненавистный дементор, вселяющий ужас. Неожиданно слезы начинают безостановочно катиться из глаз. Это раздражает меня ещё больше, медленно перетекая в истерику. Кулаки яростно долбят по входной двери и по полу. Слабая боль в костяшках даёт о себе знать, и появляются красные следы. Что лучше: физическая или душевная боль? Вопрос крайне сложный. Но я очевидно выберу физическую. Всегда можно выпить таблетку и заглушить симптомы. Даже если эффект временный, он хотя бы присутствует. Тело адаптируется под боль, и в конечном итоге ничто не будет беспокоить. Быть заложником душевной боли - точно быть запертым в маленькой клетке с самим собой. Или же позволить внутреннему голосу раз и навсегда затуманить рассудок, позволить руководить любыми действиями. Эта боль медленно убивает, она разрастается как раковая опухоль и сводит с ума. От неё хочется кричать так сильно, чтобы болело горло, лишь бы не ныло сердце. От неё хочется убежать и ее хочется похоронить на дне океана или развеять как пепел по ветру. Она медленно, но верно распространяется по телу. Сравнимо с действием наркотиков, если не ошибаюсь. Они так же накрывают волной, правда сначала проходит этап эйфории. Как забавно осознавать, насколько ты ничтожен и жалок, потому что постоянно думаешь об источниках этой боли. И единственное, что ты можешь делать - только думать, но никак не идти на риск, не выкарабкиваться из этой ямы, из трясины. Ты просто сидишь и осознаёшь, но ты беспомощен как маленький жёлтый цыплёнок, когда слышит подкрадывание любопытной кошки и видит, как горят ее глаза. Люди привыкли кричать о своей боли, рассказывать всем вокруг, как они одиноки и несчастны. Не это ли стоит называть уделом слабых? Они заявляют, что остались сиротами, безработными, брошенными на произвол судьбы. Их дома находятся на окраинах города или в неблагополучных районах. Они постепенно скатываются до того бедного существования, теряющего весь свой смысл. На это и многое другое люди просто обожают тратить своё время, обязательно ища виноватых. Они вешают ярлыки, помечая себя как самого обиженного жизнью. Они пьют литрами водку, пытаясь притупить рассудок, но ведь от себя же не уйдёшь. А осознание давит и давит все больше. С годами становится тяжелее, потому что взрослея, наше сердце умирает. Кому бы не хотелось навсегда остаться беззаботным молодым человеком или девушкой лет 20, максимум. Без постоянной работы, с бурной личной и социальной жизнью, с возможностью бросить все и рвануть на Карибы прямо сейчас, не задумываясь, что завтра нужно прийти в офис пораньше, чтобы подготовить отчеты, чтобы выслушать недовольства начальства, чтобы ещё раз понять, как всем вокруг на тебя наплевать. Сердце умирает, уступая не светлым чувствам, а корысти и зависти. . . . Складываю ручку и карандаш в боковой карман рюкзака после звонка об окончании лекционных занятий на сегодняшний день. Мои глаза закрывались на каждом новом предложении о внешней экономической политике Китая. - Дебби, заскочишь со мной в кофейню? - Молли садится на мое место, пока я собираюсь. Ее новый каштановый цвет волос прямо-таки выбивает из колеи, и пару секунд я думаю, насколько ей это не идёт вообще. - Лучше бы в парикмахерскую, - пожалуй, шутить я не научусь никогда. И однажды это будет обижать людей, но не мои проблемы, окей? - Только вчера оттуда, юная мисс сноб, - девушка надувает пузырь из жвачки, и он громким эхом распространяется по аудитории. - Сколько раз можно повторять, что я не сноб? Дай пройти, - цокаю языком, нарочно слегка задевая ее плечо, на что та недовольно фыркает и поправляет кардиган. - Недотраханный сноб, сноб, сноб и ещё раз сноб, - она глупо хихикает, закидывая сумку на плечо и заправляя волосы за ухо. - Ой, кто бы говорил, - бубню себе под нос, параллельно осознавая, что она отчасти права. Вместо запланированной кофейни в нескольких кварталах от университета мы оказываемся на самом отшибе города в Rock&Grill. Без сомнений, здесь готовят первоклассные куриные крылышки и разливают пиво с какой-то супер правильной пенкой. Но! Это чертово сборище байкеров, которое напоминает мне о Портленде и отце. Я иду немного впереди Молли и успеваю занять неприметный столик в дальнем углу ресторанчика, как раз поближе к туалету, из которого, как ни странно, не несет в этот раз. - Крылышки и картофель с запеченными помидорами, - девушка-официант повторяет наш заказ и записывает все в свой маленький блокнот. - И ещё два ананасовых сока, - добавляю ей под руку. - Хорошо. В течение 10 минут все будет готово, - она уходит и стук ее каблуков о кафельный пол растворяется в атмосфере всеобщего гула и разговоров за барной стойкой. Я разглядываю соседние столики и замечаю, как безобидные флирты бородатых толстяков и молоденьких разукрашенный куколок уже превращаются в прелюдии. - Зачем мы приехали именно сюда? - интересуюсь у Молли, включая авиарежим в телефоне, чтобы никто не посмел меня беспокоить, пока я ем. - Нейтральная территория, - звучит загадочно. - В смысле? - приподнимаю брови, наклоняясь над столом чуть ближе к лицу девушки, - Планируешь ограбить банк? Она даже не засмеялась, что странно. И не отшутилась. Должно быть, это все побочка от новых противозачаточных. - Помнишь, я прикрыла твою задницу на международном экзамене по немецкому и выпросила пересдачу? Ну и ну. Начала издалека. Зачем так рубить с плеча-то. - Твой отец пообещал одному члену приемной комиссии не разглашать информацию о сбыте огнестрела чернокожему Джо. О чем речь, Мол? - это немного начинает выводить из себя, потому что я никогда не оказываюсь в долгу у людей. По крайней мере, стараюсь, чтобы таких подстав не выходило. - Но я же унижалась ради тебя перед тем красавчиком проверявшим, - она немного повышает тон и ехидно улыбается. Ставлю сотку на то, что русачку в ее голове крутится воображаемая сцена секса с этим проверяющим. - Ладно, спорить бесполезно. Ближе к делу. Официантка наконец-то приносит наш заказ, и я чувствую, как во рту набирается много слюны, а живот урчит от голода. Да причислят к лику святых того, кто впервые пожарил куриные крылья в меду и соевом соусе. - Я задолжала Марку денег, - брюнетка закидывает в рот несколько картофелин, предварительно обмакнув их в сырном соусе. - Какому Марку и сколько? - перестаю жевать, делаю большой глоток из стакана с соком. Попадать в дерьмовые неприятности - мой конёк. Но не в настолько дерьмовые же. - Это не так важно, суть в другом. - Что за бред, все важно, - я перебиваю ее, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди с готовностью слушать все от и до. - Нет времени, Деббс. Коротко и по делу. Шш, не перебивай. Я только хочу открыть рот, чтобы возразить и упрекнуть ее в отсутствии мозгов и страха за собственную жизнь, как она продолжает тараторить. Из всего рассказа становится понятно только то, что некий Марк заплатил за коктейли и аренду бильярдного помещения в одном из клубов пару недель назад. И оказалось, что прелестная Молли при всём при этом закатила скандал и стала бить бутылки за барной стойкой. С какого перепуга она вообще должна денег именно Марку, понятно так и не стало. Но теперь она, мягко говоря, должна их отработать двумя способами: сбыт слабых наркотиков или ночь в пятизвездочном отеле в Чикаго с таинственным Марком. - Что ты несёшь, чика? - я не особо верю своим ушам, потому что все это прозвучало глуповато. - Правда всегда звучит по-дурацки, Уолтерс, - Молли вытирает руки салфеткой и достаёт из сумки клочок бумаги с написанным временем и номером машины. - Его человек отвезёт в Вегас и заберёт ровно через три часа в указанном месте. - Ты говоришь так, будто я бегу собирать чемоданы и готовлюсь потратить давно запланированный выходной на сбыт травки в казино, чтобы отмазать твою задницу от кучи прилипшего к ней говна, - вскидываю руками в воздухе, конкретно негодуя. - Это не травка. И ты мне должна за экзамен, - она выставляет грозный указательный палец вперёд и протягивает бумажку. - Молли, я впервые слышу про твои неприятности такого рода. Ты хоть понимаешь, что завтра можешь больше не переступить порог своего дома? Меня поражает, нет, меня убивает, насколько бестолковыми и отбитыми могут быть молоденькие леди, которым захотелось разок другой пойти и повеселиться в клубе. Почему молодёжь 21 века находит забавным и, в буквальном смысле этого слова, необходимым влипать в дичайшие истории, связанные с насилием, развратом или наркотиками. - Пожалуйста, я не так часто тебя прошу о чем-либо, - она пододвигает свой стул поближе к моему и крепко сжимает мою ладонь. - А я не так часто с тобой общаюсь, чтобы называться подругами и рисковать всем ради этого. Пожалуй, вот это уже грань. Мой мозг осознаёт обиду, которую выстрелили как стрелу из лука, и она на бешеной скорости угодила в самую точку. - Я бы ради тебя смогла рискнуть, - даже при таком слабом освещении я вижу, как глаза Молли начинают блестеть, и мне становится стыдно за свой язык. - Ты не так поняла, правда, - сочувственно улыбаюсь, нелепо приобнимая ее за плечо. Сколько раз за все свои годы человек может переступить через свою гордость и своё эго ради другого человека? Будь то извиниться, помочь или пойти на какой-то совершенно непредсказуемый риск. Адреналинчик и все остальное - это, конечно же, безумно интересно и даже полезно для организма, но стоит ли? Я помню, мне было лет 8, господи, тот идиотский случай. Я дружила с какой-то девочкой из параллельного класса. Мы познакомились в летнем лагере, и во время игры было задание залезть на дерево и сорвать флаг противоположной команды, чтобы выиграть и забрать сладкий приз. Нэнси, кажется, так звали девочку, было поручено сделать это, потому что все мальчишки из нашей команды убежали охранять территорию. Бедная девочка с двумя длинными светловолосыми косичками стала кричать, что ей страшно, и она не сможет пролезть этот несчастны метр от земли, чтобы помочь своей команде одержать победу. Другие девчонки начали освистывать и назвать её слабачкой. Но я подошла и сказала что-то типа «Нэнси, я горжусь тем, какая ты была отважная и ударила в ответ Джона в столовой, когда он попытался отнять у тебя кекс». Лирика. Глубокая лирика, черт возьми. Нэнси тут же перестала лить свои драгоценные слёзы, подарила мне одно из самых крепких объятий и полезла за флагом. Душераздирающие истории из детства были к тому, что Молли в ее 20 с хвостиком, как и Нэнси в ее 8 лет, нуждаются в поддержке и подбадривании. И даже если весь мир на тебя ополчится, то кто-то же обязательно останется на твоей стороне, не так ли? Философия. Глубокая философия, черт возьми. . . . - Можно тебя попросить кое о чем? - вытираю шею полотенцем и вешаю его обратно на край ринга. - В наших отношениях одни просьбы, я хочу уже действий, - Нолан подходит ко мне, нарушая границы всех личных пространств, и я слабо толкаю его за эту невидимую черту. - Мечтай, дорогой, - застегиваю обратно перчатки, проверяя по два раза каждую из них. - Скоро сама будешь умолять меня овладеть тобой на этом вот ринге, - парень обливает себя водой из бутылки и откидывает волосы назад одним движением головы. Запомню эти слова обязательно. - Мы можем отработать апперкот на этой неделе? - прошу я, занимая нужную позицию, прикрывая руками лицо. - Ты собралась в боях участвовать что ли? - в его голосе слышится любопытство, и он встаёт в нескольких метрах напротив меня. - Мне казалось, тренеру платят за то, чтобы он помимо продвижения своих тренировочных программ для даунов умел слушать и слышать просьбы клиентов. В ответ слышу лишь звонкий смех и покорную тишину. Интересно, его вообще хоть как-то задевают шутки? - Подойди как можно ближе, но не вплотную, - Нолан начинает командовать, сосредотачиваясь на технике нанесения удара. Я делаю два нелепых шага вперёд и почему-то начинаю немного нервничать, стоя так близко от него. - Твоя задача состоит в том, чтобы помешать движениям противника и сделать все быстро, а главное, правильно. Его движения медленные, чтобы я могла проследить и понять, в каком направлении необходимо двигаться. - Сымитируй нападение. Но представь, что ты просто верзила с кулаками и не смыслишь в ударах, - вижу его кривую ухмылку и начинаю постепенно наступать. Медленный косорукий хук слева, потом сразу же справа. Нолан уклоняется в сторону и назад, при всём при этом сделав только полшага от меня. Далее он заносит свою правую руку снизу вверх по внутренней траектории. - Буффф, - его чёрная перчатка слегка касается моего подбородка. Не успев прокрутить в голове цепочку действий, меня подхватывают за талию и плавно опускают на маты ринга. - И теперь ты попадаешь в подбородок, нос, бровь или солнечное сплетение. Выбор твой, - он нависает надо мной всего в паре сантиметров, и я чувствую, как холодные капли питьевой воды слетают с его волос в небольшой вырез на моем спортивном топе, стекая по груди. Странная и приятная прохлада от воды вызывает учащённое сердцебиение, которое выбивает меня из привычного состояния, отчего я молчу и впиваюсь своим взглядом в его. - Теперь твоя очередь, - Нолан резко поднимается, и яркий свет ударяет прямо в лицо. Это отлично помогает восстановить свой мыслительный процесс и понять, что я становлюсь забитым зверьком из-за прикосновений мужчины. . . . Завязываю шнурки на кедах и последний раз смотрюсь в зеркало в коридоре. Безумно приятно чувствовать себя как дома у себя дома. Я готова повторять эту избитую фразу постоянно. Кэролайн в приказном порядке сказала всем сотрудникам собраться на полчаса раньше ради какого-то важного объявления, которое просто никак не может больше ждать. Но даже ранний подъем не может испортить мое прекрасное настроение. Когда я подхожу к кофейне, то вижу, что вывески с названием больше нет. Наверное, там снова перестала гореть одна из букв и придётся менять проводку или что-то в этом духе. Открывая двери, я попадаю в царство кофе, и каждый раз как первый для меня. За какие грехи я стала кофеманом? - Привет, Кэр, - я здороваюсь с девушкой и сажусь за столик рядом с Оливером, которого наняли на работу только на той неделе. Бедный, он весь трясётся перед каждым объявлением, потому что боится выговора или, ещё хуже, увольнения. Спустя несколько минут, Кэролайн спокойно достаёт свой мега крутой ежедневник в серебристом кожаном переплете и листает до нужной страницы. - Доброе утро, ребята, - ее голос немного хриплый и я списываю это все на холодную погоду, стоящую за окном уже несколько дней подряд. -У Coffey's поменялось руководство, как вы уже знаете, - она откашливается и делает глоток воды из бутылки. Мое чутьё подсказывает, что любое объявление, начатое с такой преамбулы, ничем хорошим не закончится. - В связи с этим Сэнди принял решение расширить нашу кофейню, устроив капитальный ремонт. Я знала, что что-то не так. Этот новый начальник - тот ещё мутный тип, лица которого до сих пор никто так и не видел ни разу. Оказалось, что тогда в костюмчике с иголочки был не он, а адвокат, что выглядело не очень уместно. Обычно программы по расширению вызывают положительные комментарии и предвкушение по поводу новых вакантных должностей, возможности уйти в отпуск на время проведения ремонтных работ и так далее. Но не в нашем случае. Хендерсон - ничтожно маленькая бухточка для уже стареющего населения и студентов, которые вынуждены работать не по специальности, чтобы начать самостоятельную жизнь. Ремонт для нас означает лишь одно - остаться без работы на ближайшие месяца два. А два месяца закончатся только где-то под конец июля. Значит, в пик празднования дня независимости, отпусков и желания поднакопить ещё немного, чтобы снять собственное жильё или купить машину, нам придётся влезать в свои заначки. - И насколько кардинально Сэнди собирается здесь все поменять? - писклявый голос какой-то девушки, чьё имя я так и не запомнила, нарушает повисшее напряжение. - Подойди к нему и спроси сама, - Кэролайн впервые за все время так резко отвечает. Должно быть, беременность держит ее на пороховой бочке, готовой вот-вот взорваться. - Но нас же не уволят, - новичок Оливер вставляет свои пять копеек, и его одаривают самым разъярённым взглядом, способным убить заживо. - За каждым сотрудником остаётся прежнее место. Также после открытия кому-то будут предложены другие должности, но в каком порядке и за какие такие заслуги, до моего сведения не доведено, - Кэр захлопывает папку и разворачивается на плоской подошве своих лофферов. Такое ощущение, что мы все сейчас болтаемся точно говно в проруби. Так обреченно, одиноко и бесполезно. Или же мы просто повисли где-то между «неплохо» и «никак». Как видите, настроение портится за секунды. . . . Лёгкий холодок пробегает по коже, когда я выхожу на улицу и направляюсь к своей машине. Я съеживаюсь и немного улыбаюсь, потому что люблю такую погоду. Эта серая вата на небе, которая проплывает мимо, сменяя друг друга. А за горизонтом серый цвет перерастает в цвет мокрого асфальта или же в баклажановый. Угрожающе красиво. - Девушка, мы с Вами не встречались где-то прежде? - чья-то грубая мужская рука одёргивает меня за рукав куртки, и я отскакиваю назад от незнакомца. Его внешность отталкивает из-за наличия шрама, проходящего от левой брови до правого уголка губ. Меня немного передергивает, и тошнота начинает подступать к горлу. Как бы ни хотелось вычеркнуть из головы все те воспоминания, они четкой картинкой встают прямо передо мной. -Ваше лицо кажется знакомым, - мужчина скалится, показывая ряд своих белоснежных зубов. Его одежда немного потрепана и выглядит не совсем свежей. Но если опустить взгляд на ботинки, то они сияют непревзойдённой чистотой. Забавно, что женщины догадываются о состоянии мужчины, судя по зубам и обуви. - Думаю, Вы обознались, - стараюсь, чтобы голос не звучал испуганно, и медленно отдаляюсь. - Всего хорошего, мисс, - он протягивает руку вперёд, но я молча киваю и быстрым шагом заворачиваю за угол в поисках своей машины.