My dearest love, I'm not done yet

В полутьме Мюриэль казался выточенным из камня — точно памятник, сошедший с постамента и ушедший в лес, прочь от людей и их взглядов. Я потянулась к нему через весь стол и аккуратно убрала прядь волос с его плеча, и он поморщился — кажется, я задела синяк. — Кто же тебя так? — спросила я, вздыхая. Сейчас я видела всё намного лучше: длинная полоса, отливавшая красным, пересекала его плечо от ключицы до самой лопатки. — Тигр, — просто ответил Мюриэль. — Не трогай ничего. Я покачала головой, глядя на него. В такие дни, когда ему доставалось больше всего, Мюриэль становился похож на дремлющего медведя: ещё не спящего, наблюдающего за тобой, но уже обессилевшего, способного ответить лишь рыком. Я понимала это, но всё равно было немного обидно. — Ты не должен это делать дальше, — сказала я твёрдо. — Азра уже может сам… — Нет, — Мюриэль поднялся с тяжёлого деревянного стула, — я делаю это не ради него. — А ради кого же! — фыркнула я. — Только не говори мне, что для себя! Чтобы не терять форму! Чтобы получить милость графа! Он поднял на меня усталый взгляд — конечно, сейчас он не захочет ничего обсуждать. «Ему проще раз за разом подвергать себя опасности ради друга, который даже понятия не имеет о происходящем. Ему легче скулить от боли, чем сделать волевое усилие. Ему…» Мюриэль стал расстилать кровать, стоящую в углу. Видимо, он решил оставить меня здесь, подумал, что я сама найду выход. Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие: — Я расскажу всё Азре. Он даже не повернулся, но остановился, слушая меня. Я продолжала: — Я всё ему расскажу. Про твой договор с Люсио, про опасность, которая ему угрожает. Мюриэль дёрнул плечом, словно я была ношей, которую можно просто так сбросить. Ничего не сказав, он сел на кровать. — Тебя это не касается. Уходи. Как же порой его грубость отталкивала. Я знала, что Мюриэль прожил совсем не простую жизнь, что он научился этой грубости от других, но это всё равно выводило меня из себя, хотя за все эти годы можно было и привыкнуть. Мы начали общаться из-за Азры. Вообще-то, всё в наших отношениях и вертелось вокруг Азры — он был нашим общим другом, именно благодаря ему Мюриэль начал доверять мне. Тогда не обходилось и без ревности, да и сейчас она проскальзывала между нами двумя, но никогда ещё преданность Мюриэля другу не доводила его до такого. Он бился ради него. Проливал кровь, не только свою, но и чужую, пока сам Азра оставался в блаженном неведении, даже не подозревая, кто скрывается под именем «Бедствие с юга». И я тоже ни о чём не подозревала, да и узнала совсем случайно. Шла вторая неделя отсутствия Азры — мы с ним партнёры, держим магический магазин — и я, обеспокоенная, отправилась к Мюриэлю. У Мюриэля было две колотые раны и рассечённая до кости бровь. Ему пришлось мне всё рассказать. — Нет, — настаивала я, — касается. Меня касается то, что ты раз за разом подвергаешь себя опасности. Мюриэль, я больше так не могу. Каждый раз, когда я вижу тебя… таким, моё сердце просто разрывается. В комнате становилось темнее — Мюриэль одну за другой тушил свечи, сжимая фитиль у основания. Кожа на ладонях у него была такая грубая и жёсткая, как наждачная бумага. «Он не уйдёт от этого разговора, — подумала я, поднимаясь. — Не потушит свет, не ляжет спать, как ни в чём не бывало». — Я не знаю, почему ты так с собой поступаешь, — я села рядом с ним на кровать, — ты не должен жертвовать собой. Мюриэль сцепил руки в замок, опустил голову так, чтобы за длинными прядями я не могла рассмотреть его лицо. Я придвинулась к нему чуть ближе и накрыла его ладони своей: — Азра тебя любит. Любит, потому что ты его друг, понимаешь? — в бессилии сказала я. — И я тебя люблю. Люблю всем сердцем, и потому больше не могу позволять этому происходить. Он глубоко вздохнул, а потом медленно повернулся ко мне. Мюриэль всегда жил затворником, и я могла точно сказать, что кроме меня и Азры с ним никто не общался. Возможно, я поторопилась в том, что он считает меня своим другом, но у меня не было выбора. Мюриэлю нужен был друг. — Ты… не должна так со мной говорить, — наконец сказал он, — не должна говорить мне… такие вещи. — А кто тебе ещё их скажет? — усмехнулась я, убирая руки. Мюриэль был донельзя упрямым человеком, но и я отступать не собиралась. — И я сейчас серьёзно. Если бы ты поговорил с Азрой, было бы гораздо лучше для вас обоих. Думаешь, граф будет держать своё обещание? Или ты сможешь всегда защитить его? Мюриэль зажмурился, а потом глубоко вздохнул. Конечно, он всё понимал, я знала это. Но то, почему он продолжал подвергать себя такому риску, было для меня сплошной тайной. — Я прислушаюсь к тебе, — Мюриэль тяжело тряхнул головой, закидывая волосы назад. От пореза, который год назад рассёк ему бровь, осталась лишь тонкая белая полоса. Я встала с кровати. Больше мне было нечего здесь делать: раны были обработаны медиками сразу после битвы, а наш разговор, мои попытки убедить его прекратить, снова ни к чему не привели. И не приведут, наверное, никогда. — Просто… — я повернулась к Мюриэлю и, повинуясь порыву нежности, убрала с его лба непослушную прядь, — пожалуйста, будь осторожен. Я не хочу потерять тебя. Выточенное из мрамора лицо вдруг ожило — Мюриэль открыл глаза, и в темноте вспыхнули два зелёных уголька. Я провела ладонью по его щеке — как бы мне хотелось продлить эту минуту, растянуть миг, в течение которого он был в безопасности. Я наклонилась, прижалась лбом к его лбу и прошептала: — Ты обещаешь мне? Тёплое дыхание мазнуло по моей щеке: — Я обещаю.