***
В следующий раз, когда Джон слышит мысль своего соулмейта, он думает, что этот парень, видимо, очень умный. «Боже, я в одном классе с будущими работниками фастфуда». Сначала Джон посмеивается. А потом Ватсону становится немного стыдно, потому что он и сам не является номинантом на Нобелевскую премию. Поелозив на стуле, побежал в свою комнату и схватил первую книгу, которую считал умной. К встрече со своим соулмейтом Джон собирался подготовиться.***
Когда Шерлоку было восемь, в его голове всплыла фраза, не принадлежащая ему. Он уже был достаточно умен, чтобы понять, что это был его соулмейт. Выдохнув, продолжил кормить ужа: его половинка была чрезвычайно обыкновенна и заурядна. «Если я не узнаю, как избавиться от лишней соли в супе, Гарри меня убьет». Очевидно, что Гарри — родственник, брат; Шерлок мог лишь сочувственно посоветовать использовать рис, даже не надеясь, что до его половинки дойдет совет.***
В следующий раз, когда Холмс слышит мысль своего соулмейта, он боится, что она станет последней. Спустя оглушительные три года, ничем не выдававшие наличие у Шерлока родственной души, у него в голове вновь зазвучал чужой голос. В голове проскакивает образ коридора, с вероятностью в 97% — школьного, и толпы, из пяти парней, шедших прямо на соулмейта Шерлока. Фраза, последовшая в следующую секунду вроде как объясняет события, но не уменьшает легкое волнение, заклокотавшее в груди, несмотря на мнение самого Шерлока. «Если они не отстанут от Гарри, я их живьем закопаю». Излишне говорить, что Холмс встревожен. Его родственная душа собирается смахнуться с, по-видимому, пятью людьми, не имея с собой ни оружия, ни союзников. После этого происшествия Шерлок ничего не слышит от своей второй половинки, и ему интересно, не умудрился ли его заурядный соулмейт ненароком убить себя? Традиционная смерть в духе обычного парня, не блещущего умом. Но нет, Шерлок бы почувствовал, если бы его родственная душа умерла. Да?***
Следующее послание для Шерлока приходит, буквально, через три дня. Это было удивительно, ведь промежуток между первыми двумя мыслями составлял аж несколько лет. Перед глазами появляется отражение парня в зеркале, отрывающего пластырь от уголка своей губы. Лицо его покрывают синяки разных размеров, нос опухший, но в принципе сам вид парня довольный. Шерлок замирает, пытаясь запомнить внешность светловолосого парня как можно отчетливей. «Никому не позволено обижать моих сестер». Гарри — сестра. Ну конечно! Интересно.***
Впервые Джон узнает о наличии кошки у учителя его соулмейта из мыслей самого соулмейта. Ватсон видит картинку пиджака женщины перед глазами и закашливается. Гарриет понимающе похлопывает по спине своего брата, чтобы тот не умер от удушья супом. Закончить жизнь в пятнадцать из-за своего соулмейта — не то, о чем парень мечтал. «Этой женщине стоит научиться пользоваться валиком». Джон неловко оглядывает свой любимый свитер, в котором сейчас находился. Если его половинка такая внимательная, то никакие заумные книжки Ватсону не помогут.***
Шерлок замирает над микроскопом, подаренным Майкрофтом, пытаясь сморгнуть образ того, что видит его соулмейт. Тот смотрит бондиану, а Холмс недоумевает, как за одним мужчиной могут бегать столько женщин одновременно. «Все-таки Джеймс Бонд великолепен». Шерлок отходит от своих исследований и направляется в гостиную. Он уже заранее знает, что разочаруется в этих фильмах, но ему крайне интересно, чем его соулмейту понравился этот неинтересный мужчина. Через множество часов потраченного времени, он ходит по квартире, медленно повторяя и ухмыляясь: — Холмс. Шерлок Холмс.***
От своей родственной души Шерлок узнает о «единственном верном способе заставить вашу жену замолчать». И да, он готов был найти и применить этот способ на своем соулмейте, если тот не перестанет думать о том, какова на вкус человечина средней степени прожарки. — Как смесь ягненка и свинины, — стонет Шерлок, переворачиваясь на другой бок. — Иди спать.***
Джон с успехом поступает в медицинский университет и, наконец, узнает имя своего соулмейта. — Мне нужна твоя помощь, Шерлок, — говорит рыжеватый мужчина в строгом костюме-тройке. — И мне приятно тебя видеть, Майкрофт. Видение обрывается и Джон улыбается, как сумасшедший. Шерлок, его соулмейта зовут Шерлок!***
Джон распределен в армию, в горячую точку. В Афганистане жарко и словосочетание «горячая точка» для военного доктора принимает немного другое значение. Джон наклоняется, чтобы завязать шнурок и так и замирает. В голове проносятся кадры. Подвал, незнакомые люди в подранной одежде, шприц, в котором явно не вакцина. Черт, его соулмейт стал наркоманом. Когда успел? Что произошло? «Не то. Все не то!». Вторит голос в голове, и Джон начинает молиться всем известным богам, чтобы его пара прекратила насиловать свой организм.***
Скука, бешеная скука бьет детектива в голову. Шерлок не знает, сколько времени он просидел на полу после принятия наркотиков, но когда он открыл глаза, то тут же их зажмурил, ловя послание его соулмейта. Глинисто-щебнистая почва, палящее солнце, раненый парень в форме, чей бок упрямо зажимают руки родственной души Шерлока. Афганистан, понимает сыщик, горячая точка. Соулмейт подхватывает под мышкой солдата и ведет куда-то, еле перебирая ногами. — Капитан, — раздается голос раненого, — Джон… Оставьте меня. — Еще чего! Молчи. Ты выживешь. Господи, как будто я позволю тебе здесь умереть. Подумай о своей паре, она ведь ждет тебя, полудурок. Видение обрывается, и Шерлок тихо сползает по стене вниз. Его трясёт. Скучно ему, видите ли, стало. Наркотики он решил попробовать. — Джон. Джон, Джон, Джонджонджон… — Холмс повторяет имя своего соулмейта, которое только что услышал, как мантру. После этого к наркотикам Шерлок больше не прикасался.***
Детективу приходят мысли его пары спустя полгода. И в этот раз он пугается до стука в зубах, до дрожи в коленях. Не как тогда, когда его соулмейт пошел против пятерых. Нет. Сейчас тот был один. Посреди песков. Раненый в плечо и истекающий кровью. «Господи, я не могу здесь умереть. Господи! Шерлок. Шерлок, Шерлок…». Джон повторяет его имя, а у Шерлока встает ком в горле, когда перед глазами появляется темнота. Не его темнота, а Джона. Джона, который умирает.***
Ватсона отправили домой из армии с инвалидностью, маленькой пенсией, перемежающимся тремором левой руки и невозможностью работать хирургом. Джон сидит на постели в своем пустом гостиничном номере и привычными движениями чистит «Зиг Зауэр». «Андерсон идиот, раз посчитал, что эту девушку задушили», — внезапно раздается в его голове, и он видит руки в перчатках, поворачивающие голову трупа. Джону приходит мысль, что его соулмейт работает в полиции. Если он завязал с наркотиками, то все хорошо. Ватсон откладывает пистолет, думая, что ему делать дальше и где искать работу.***
Шерлок бьет труп в прямом смысле этого слова. Хлещет плетью. Он не некрофильный садист, он просто проводит эксперимент. Посланий от Джона не было уже четыре месяца, но Холмс был готов прождать хоть столько же, лишь бы убедиться, что тот жив. Шерлок не почувствовал потери ни тогда, когда видел последние мысли, ни сейчас и хмуро радовался этому. В своей манере. «Майк Стамфорд? А, припоминаю…». Шерлок резко оседает на пол, хватаясь за стол, на котором лежит труп. Голос в голове — родного человека. Джона. Живого Джона. Холмс выдыхает, вставая и оттряхивая костюм. Майк… Имя знакомо, но не настолько, чтобы детектив вспомнил, кто это. Он кивает своим мыслям и отправляется к микроскопу, пытаясь сдержать улыбку облегчения.***
Майк заводит Джона в лабораторию и у того вырывается невольное: — Тут все изменилось. — Не представляешь как. Шерлок переводит на гостя взгляд, чтобы начать свой анализ, смотрит на трость, на руки, прическу. Замирает на лице. Оно кажется знакомым, смутно знакомым, но голос… Шерлоку нужно ещё раз услышать голос. — Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит, — пухлый мужчина шарит по карманам, но в итоге, не сильно расстроившись, спрашивает: — Городской тебя не устроит? — Предпочитаю смс-ки. — Прости, в плаще свой забыл. Джон ошарашено смотрит на мужчину с черными кудрявыми волосами. Он готов поклясться, что перед ним его соулмейт: — Хотите мой? Возьмите. Шерлок пару миллисекунд смотрит на бывшего военного врача. В голове фейерверки эмоций, но его хватает на скупое: — Хочу. Он подходит, чтобы взять аппарат, Джон тоже делает шаг навстречу. Шерлок берет телефон из сильных рук и кладет его на стол под цепким взглядом двух океанов. Детектив молчит, но, подойдя вплотную, медленно кладет голову Джону на правое, не раненое, плечо, а руками обнимает. Ватсон отвечает мгновенно, отпуская трость так, что она со звоном падает на пол. Шерлок, кажется, засмеялся, Джон тоже. Разорвав объятья, Джон наконец спросил: — Так ты работаешь в полиции? — Нет, — как-то уязвлено ответил Шерлок, всем видом показывая «не настолько я сумасшедший». — Я — консультирующий детектив. Первый в мире. Я сам изобрел эту профессию. — Великолепно, — шепчет Джон, и Холмс замирает, понимая, что ждал этих слов очень долго. Не от какого-нибудь левого человека, а именно от Джона. Его Джона. — Бесподобно, потрясающе. Джон не прекращает, и Шерлок, улыбаясь, наконец, использует «единственный верный способ заставить