Треугольники

Володина семья крайне не оценила его решение переехать в Москву. Ему, вообще, сказали прямо — тебя там сожрут. Володя, в принципе, не отрицал, что они могут быть правы, но менять свое мнение не захотел категорически. Отец на удивление не начал с ним спорить, мать немного попричитала и тоже успокоилась. В итоге Володя собрал свои немногочисленные пожитки в походный рюкзак и взял билет на электричку Владимир — Москва. — Не понимаю, зачем тебе туда, Володь, — сказал Петя, когда они курили на перроне. Володя выпустил дым из носа. — Я уже говорил. — Говорил, — согласился Петя. — Но я все равно не понимаю. Как по мне, так делать там нечего — шумно, грязно, народу куча, не то что… — Не то что у нас? — перебил его Володя и усмехнулся. — Вот именно, Петь. Не то что у нас. Петя не стал расспрашивать. Может, потому что сам прекрасно знал, о чем Володя говорил — в конце концов, как раз с ним Володя недавно и расстался. Расстались они друзьями (расставаться по-другому Володя не умел), но крайне нужен был… Свежий взгляд, что ли. — Надумаешь — возвращайся. — Ага, — просто ответил Володя и затянулся, хотя уже знал, что, скорее всего, не вернется. Даже если в Москве не заладится. Родной Владимир он любил, но там в последнее время скопилось слишком много призраков прошлого, а городок был слишком маленьким, чтобы можно было лавировать по улицам и не натыкаться на них едва ли не через шаг. Москва на этом фоне казалась прекрасной альтернативой. Огромный муравейник. Огромнее во всей России-матушке не найти. *** — То есть, тебя зовут Владимир. Володя кивнул. — И ты из Владимира? Володя снова кивнул. Пес сверкнул на него половинками очков и спросил: — А че не Москва? — Что, простите? — переспросил Володя. — Че не Москва, говорю? — повторил Пес и пролистал его не особенно толстое резюме. — Как-то плохо твои предки креативили, надо было тебя Москвой назвать. А хотя, ты же в нее только приехал… А фамилия реально Цепеш? Володя терпеливо кивнул еще раз. Пока что это было самое странное собеседование в его жизни — сухощавый старик с седой козлиной бородкой и такими же серебряными волнистыми волосами до плеч, которые на пару со странной кличкой слишком явно выдавали в нем бывшего выходца эры хиппи, не задал ему ни единого вопроса насчет его барменского опыта работы, зато устроил целый допрос с пристрастием из-за имени и фамилии. Не возьмет, решил Володя. Просто издевается. — А знаешь что? — спросил Пес и с размаху жахнул несчастным резюме по барной стойке. — Я тебя беру. Граф Дракула из Владимира, это ж охренеть можно. Если окажешься безруким, хоть посмеяться можно будет, а то Тимоха вон безрукий, а с него даже не посмеешься. — Кто такой Тимоха? — осторожно уточнил Володя. — Да так. — Пес махнул рукой. — Официант. Один из. Познакомитесь с ним еще. Вылетел из университета недавно, а возвращаться в родной город боится, потому что нагоняй от родителей получит, вот и держу его из жалости. Ну короче, давай, с этих выходных выходи. Так началась Володина карьера в Ретроградном Марсе. Хотя, назвать это карьерой было сложновато, да Володя и не претендовал на особые вершины: барная стойка его вполне устраивала. Ему нравилось крутить коктейли, в хорошем алкоголе он разбирался, а умение расположить к себе людей было еще одним пунктиком в череде его профессиональных качеств, которые в конце концов по достоинству оценил Пес. Смены давались ему легко. Он быстро перешел на ночной образ жизни, и от общения не уставал — мог выслушать, потрещать о пустом или дать пару дельных советов, но все его рабочие собеседники почти не откладывались у него в памяти. Кроме одного белобрысого, который шлепнулся на барный стул в середине очередной ночи. У него были такие пронзительно светлые глаза — кажется, голубые, хотя в свете софитов разобрать было сложно — что Володя на секунду даже застыл. Белобрысый молодой человек улыбнулся ему хитрой, искрящей улыбкой и пощелкал в воздухе пальцами. — А Пес себе не изменяет, я смотрю, — сказал он, оперевшись локтем о стойку. — Божьего сына за бар посадил. — В каком смысле? — вежливо уточнил Володя и отставил натертый стакан в сторону. Улыбка молодого человека стала еще шире и еще задорнее. Он наклонился вперед, и, понизив голос, сообщил: — Ты похож на Иисуса. Да, его Володя определенно запомнил.