ready, set, forget.

Это происходило уже несколько недель. Он прижал Ямагучи к стенам Астрономической Башни, одной рукой держа его за талию, другой – наклоняя его голову назад. Руки Ямагучи обвились вокруг его шеи, и Тсукишима прервал поцелуй на две секунды, чтобы они оба отдышались, прежде чем их губы снова соединились. В голове было пусто, и он на минуту задумался о том, чтобы раскрыть тайну. Думал рассказать Ямагучи, что именно он делает и почему. Ямагучи прикоснулся руками к лицу Кея, притягивая его ближе, и прошептал: «Тсукки…» И сердце Тсукишимы, уже стучащее, стало биться ещё сильнее. Казалось, прошло несколько часов, когда он отстранился и посмотрел на Ямагучи, задыхаясь и затая дыхание. Полузакрытые глаза, румянец, покрывающий веснушки, разбрызганные по его лицу. Кей почувствовал, как тает при виде этого. Он потрепал себя по волосам, и им снова овладело чувство вины. Он пообещал себе, что не будет этого делать. Он пообещал себе, что если он это сделает, не будет предпринимать шаги, которые он обычно предпринимал, чтобы сохранить это в секрете. Он был жалким человеком. - Что это было...? - начал говорить Ямагучи, а Тсукишима покачал головой, потянувшись за палочкой. - Тадаши, - произнес он. Ямагучи, удивленный своим именем, поднял глаза, и посмотрел на палочку, которой Тсукишима указывал на него. - Прости меня. Обливейт Ямагучи моргнул от внезапной вспышки зеленого света. Затем снова. И еще раз. Он растерянно огляделся. - Эм, Тсукки, что мы здесь делаем? Тсукишима пожал плечами. - Мы смотрели тренировку по Квиддичу - он указал на окно. - А потом ты уснул, прислонившись к стене. Ямагучи подозревал, что ответ, который ему дали, не был правдой, но он ничего не сказал. - О ... хорошо. У меня сейчас занятия, так что увидимся позже! Тсукишима кивнул, а Ямагучи собрал вещи и ушел. Кей облокотился о стену и решил, что ненавидит себя. Эта идея пришла к нему почти два месяца назад, когда он, лежа в постели после отбоя, медленно принимал тот факт, что его чувства к Ямагучи, которые были намного больше, чем просто платонические, начали полностью поглощать его, и что он должен был либо преодолеть их, либо действовать. Он пытался забыть об этом. Он очень старался. Он оставался в общих комнатах каждый раз, когда у него не было занятий, поэтому Ямагучи не мог войти; "обращал внимание" на занятиях, чтобы ему не пришлось ничего спрашивать у Ямагучи или вообще разговаривать с ним. Кагеяма сказал, что он был очевиден, но Ямагучи не подавал никаких признаков того, что заметил что-то странное. Может быть, это потому, что Кей всегда был эгоистичным ублюдком, но в любом случае, это не сработало. "Разлука укрепляет чувства", читал он в одном из любовных романов своей мамы и смеялся, потому что на самом деле, это было слишком глупо, слишком правильно. Каждый раз, когда он закрывал глаза, единственное, что он видел, было улыбающееся веснушчатое лицо Ямагучи Тадаши, и он просыпался потный, смущенный и раздраженный. С другой стороны, действовать было намного сложнее, чем казалось Кагеяме и Хинате. Он знал, как они начали встречаться. Хината появился в подземельях Слизерина, крича на Кагеяму. Тсукишима, который стоял прямо за дверью в то время, наблюдал, как Хината заявил, что он безумно влюблен в Кагеяму и что они должны быть вместе. В ответ Кагеяма толкнул Хинату в стену и поцеловал его. Тсукишима ушел, испытывая отвращение к такому вопиющему PDA*. Но теперь он размышлял над тем, что, как бы отвратительно это ни было, это, вероятно, было намного лучше и намного проще, чем его ситуация: он безответно влюблен в своего лучшего друга. Он не мог сказать Ямагучи. Это было бы слишком неловко. В любом случае, как бы он это сделал? "Эй, Тадаши, ты мне нравишься.” Ха. Нет. Конечно, может, он смог бы это сделать. Но он не хотел думать о том, что произошло бы после. - Прости, Тсукки. Я не могу ответить тебе тем же ... ты мой лучший друг… Нет, он не смог бы этого вынести. Он не смог бы это принять. Если в чем-то и был уверен Тсукишима, так это в том, что он не сможет быть тем же рядом с Ямагучи, если это произойдет. И он не хотел этого. У него был важный друг - кто-то, кто был рядом с ним и верил каждому его слову, как и должен был делать друг. У него были и другие друзья, конечно. Но это были не Ямагучи. Они не могли сравниться с Ямагучи. Он был обычным пятнадцатилетним мальчиком, страдающим от необходимости делать то, чего не смог его брат: выиграть в квиддич и восстановить авторитет, как не смог его брат; получить все «О»** за СОВ , как не смог его брат. Кроме того, он был безумно влюблен в своего лучшего друга, который был с ним 24/7, и то, что однажды он потеряет контроль над собой, было просто неизбежно. Поэтому, в те роковые выходные, когда все, кроме них, были в Хогсмиде, он затащил Ямагучи в неработающий туалет для девочек и, игнорируя протесты, прижал его к запертой двери и поцеловал. Он запомнил это очень хорошо. Это было действительно отстойно. Очень мокро, они часто сталкивались зубами, но это был их первый поцелуй, и ему действительно было все равно. Все, что он знал - это то, что он целовал Ямагучи так, как очень давно этого хотел, и не имело значения, хорошо это или плохо, поймают их или нет. И удивительно, но Ямагучи, похоже, не протестовал. Он не отталкивал Тсукишиму, не сопротивлялся, не пытался убрать руки. Только целовал в ответ. И это было хорошим знаком. Но Кей был мудаком и полным неудачником, поэтому, когда он отстранился, он не стал ждать, пока Ямагучи скажет хоть что-нибудь - слишком испугался, что это будет то, чего он не хотел слышать. Он поднял палочку и пробормотал: - Обливейт. Ямагучи не помнил ничего из последних десяти минут. - Как мы здесь оказались? - Мы прячемся от миссис Норрис. - О. И на этом все закончилось. Почти все. С тех пор это стало происходить каждый день. Он затаскивал Ямагучи в случайные укромные места и целовал, прежде чем стереть из памяти то, что они только что делали, и уходил, оставляя Ямагучи в замешательстве. Он был мудаком настолько, что ненавидел себя за то, что не пытался остановиться, но это, вроде, работало. Все, что ему нужно было сделать - забыть сказать «Обливейт» Ямагучи, когда все будет сделано. Все было предельно просто. Тсукишима вздохнул, собрал свои вещи – отброшенную мантию, упавшую на пол палочку - и покинул башню.

***

Это было в те выходные в Хогсмиде, когда замок пустовал: он вошел в общую комнату, когда услышал то, что, он был уверен, было таким же ужасным визуально, как и звуки, исходившие оттуда. Опасаясь худшего, он заглянул в спальню мальчиков и увидел, как Кагеяма и Хината целуются на кровати Кагеямы, их рубашки на полу, а руки в тех местах, где они не должны были быть. Он убежал. Ничего удивительного. Он всегда так делал, когда натыкался на Кагеяму и Хинату, которые были озабоченными идиотами – каких было много. Но эти все равно сильно отличались от обычных. Они не просто целовались. Это было мягко сказано. За пятнадцать лет жизни он видел много целующихся пар. Большинство из них с тех пор, как начал учиться в Хогвартсе. Это было больше, чем поцелуи, потому что они трахались. Они занимались сексом. Они зашли так далеко в своих отношениях, а он жалко скрывает свои чувства, отказывается действовать без использования магии, стирает воспоминания о том, что сделал первый шаг. Жалкое зрелище. Он покинул подземелья и направился в библиотеку. Может, ему нужно попытаться исправить свою оценку по Травологии, по крайней мере. Он совсем не удивился, увидев Ямагучи уже там. Он почти ожидал этого, на самом деле. Это случалось очень часто. Подумайте о человеке, которого вы не хотите видеть и он появится прямо перед вами. И вот он здесь. Ямагучи поднял глаза и широко улыбнулся, увидев Кея с книгами. - Тсукки! Ты тоже пришел сюда! - Ага... - он сел на пустое место рядом со своим лучшим другом и попытался убедиться, что между ними нет физического контакта. - Что ты здесь делаешь? - Занимаюсь Травологией. У нас завтра тест, верно? - Тест? - Да, разве ты не помнишь? - Нет... - Черт. Это было последнее, о чем ему нужно было беспокоиться. Он открыл учебники и уставился на уродливое лицо мандрагоры, злясь на себя, на Травологию, на Ямагучи, на судьбу. В основном на себя. - Я не понимаю это дерьмо, - пробормотал он. Ямагучи засмеялся. - На самом деле это просто. Давай я помогу. - Он придвинулся ближе к Кею, так что их колени соприкасались, и Тсукишима чуть не выпрыгнул из кресла. - Ладно, так, мандрагоры… Не было ничего удивительного в том, что Тсукишима заметил, что не слушает Ямагучи. Нахуй мандрагор. Кого волнует какое-то кричащее растение, если все его внимание приковано к веснушкам Ямагучи, разбрызганным по его лицу, которые делают его ещё симпатичнее, чем он есть; они сидели так близко, что он мог сосчитать каждую из них. Ему потребовалось огромного труда остановить себя и не поднять руку, чтобы потрогать их. Очевидно, у него не было столько самообладания, сколько требовалось, потому что, хоть ему и удалось держать руки при себе, совершенно другой историей были его губы. Ямагучи моргнул, перо, которое он держал в руках, упало на пергамент, несколько капель чернил брызнули на него, когда Кей его поцеловал. Он уже потянулся к своей палочке, готовясь стереть любые доказательства того, что только что произошло, когда они услышали шум и отстранились. Пара первогодок пришли и сели за стол напротив них. Ох. Блять. Его руки дернулись. Он должен был стереть память Ямагучи, и он должен был сделать это именно сейчас, до того как все разрушилось. Он не смог бы справиться с тем, если бы что-то изменилось к худшему. Он не мог жить, зная, что Ямагучи ненавидит его. Он уже думал о том, чтобы спросить Ямагучи, не должны ли они гулять по территории школы, когда понял, что все вещи Ямагучи уже собраны, и мистер Веснушчатый Милашка встал, сказав ему, что ему нужно побыть где-нибудь, извинился перед Тсукки и убежал. Палочка в его кармане весила тонну. Он встретил Энношиту у входа в библиотеку, собрал вещи и решил отправиться искать Ямагучи. - Он в общей комнате, - сказал ему Энношита. Общая комната. Какая общая комната? Где, черт возьми, были общие комнаты Пуффендуя? Как он вообще должен был войти, даже если бы нашел? Он так облажался. Он услышал смех первогодок в тихой библиотеке и начал планировать их убийства.

***

Удивительно, но Ямагучи был таким же, как и всегда. Он улыбался и подбегал к нему с криком "Тсуки!" в коридорах, садился рядом с ним на совместных занятиях Слизерина и Пуффендуя, махал через Большой зал, когда они сидели за своими столами во время завтрака, обеда, ужина. Тсукишима вел себя странно, и он знал это. Он отворачивался всякий раз, когда появлялся Ямагучи, отказываясь открывать рот, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Отказываясь говорить во время занятий, отказываясь смотреть на Ямагучи. Это напомнило ему о фазе отрицания, когда он понял, что полностью увлечен своим лучшим другом и не хотел принимать это, надеясь, что, возможно, игнорирование поможет ему забыть о влюбленности. Какой фейл. Он просто хотел, чтобы они снова были одни, так или иначе, чтобы он мог стереть память и вернуть все в привычное русло. По какой-то причине, случайно или преднамеренно, он понятия не имел, но почему-то никогда не было момента, когда Ямагучи мог приблизиться к нему, чтобы они остались одни. Всегда, всегда присутствовала третья сторона. И это было чертовски неприятно. Может, Ямагучи боялся, что он снова что-нибудь сделает. Может, Ямагучи отверг его, сказав: "послушай, я не хочу, чтобы ты меня целовал, так что я позабочусь о том, чтобы ты не мог этого делать". Но это было не в стиле Ямагучи. Если Тсукишима был груб, Ямагучи был честен. Он знал, что нужно было сказать, и что могло подразумеваться, и он знал, что это не просто какая-то глупая штука, на которую он мог намекнуть, чтобы Тсукишима сделал вывод. Все, что ему было нужно, это один шанс – две минуты, максимум – вернуть все на круги своя, и он, кажется, просто не понимал.

***

Во время Заклинаний с Пуффендуем - он сидел рядом с Ямагучи, естественно, - он подумал, что, возможно, он мог бы поднять тему заклинаний памяти с Такедой-сенсеем, чтобы, возможно, случайно использовать его на Ямагучи, так как у него никогда не было возможности. Он обдумывал вопрос в своей голове, когда услышал это. Он знал, что Ямагучи тоже это слышал. Он не мог это не слышать. - Ты знаешь Тсукишиму? - Да…? - Я видел, как он целовался со своим другом из Пуффендуя. В астрономической башне. Кей побледнел. Он бросил косой взгляд на Ямагучи, который хмурился, переваривая этот факт. Астрономическая башня? Но его поцеловали в библиотеке. Он не был уверен, хочет ли, чтобы Ямагучи думал, что "другом из Пуффендуя" был кто-то другой. - О, тот, с которым он сидит сейчас рядом? - Да! Он! Ох бля. - И ты не поверишь, что произошло потом. - Они трахались. - Нет, он стер память этому пуффендуйцу - его зовут Ямагучи, верно? – и соврал что-то о просмотре матча по Квиддичу из окна. - Подожди, хочешь сказать, он целует его и заставляет забыть, используя заклинания памяти? - Видимо. - Вау, мудак...откуда ты знаешь? - Я прятался от миссис Норрис и скрылся под мантией-невидимкой в башне, а через некоторое время вошли они, и произошло все это дерьмо. - Вау, это просто…вау Тсукишима чувствовал себя морально истощенным. Выражение лица Ямагучи кричало от шока и предательства, и он не хотел ничего, кроме как встать и убежать. Вместо этого он застонал и пробормотал: "Такеда-сенсей такой скучный...", делая вид, что не слышал разговора. Ямагучи натянуто улыбнулся. - Осталось еще двадцать минут. Они больше ничего не говорили друг другу до конца урока, после чего Ямагучи убежал в общую комнату Пуффендуя, а Тсукишима умолял Сугу-сана дать пароль в ванную старост, чтобы утопиться в огромной ванне.

***

Он уже ничему не удивлялся. Он начал ожидать худшего от всего, поэтому привык принимать вещи такими, какими они были, без сцен и борьбы. Но Ямагучи, к его огромному удивлению, продолжал оставаться обычным. Прежде чем ему удалось успокоиться и пробраться на завтрак, он простоял у входа в Большой зал в течение нескольких секунд, глядя на Ямагучи, который смеялся над чем-то, что сказал Энношита, и рассказывал, как сильно любил блины в Хогвартсе. Он сидел спиной к столу Пуффендуя и уделял необычайное внимание чрезвычайно глупому разговору Нои-сана и Танаки-сана, чтобы не отвлечься и не обернуться посмотреть.

***

- Почему ты выглядишь таким убитым? - Что? Хината нахмурился и толкнул его на диван, который стоял позади него. Почему Хината был в общих комнатах Слизерина? Он был гриффиндорцем, он не имел права быть здесь. И какого хрена Кагеяма дал ему пароль? - Ты выглядишь убитым, - сказал ему Хината. - Почему? - Не выгляжу. - Да, выглядишь. - Он нахмурился. - Ты выглядишь как Кагеяма, когда мы ссоримся. - Вы ссоритесь? Я думал, вы только и делаете, что сосетесь. Хината нахмурился и сел рядом с ним. - На самом деле ты так и выглядишь. Боже мой, у тебя есть девушка?! Ты тоже с ней поссорился?! Ты же не ведешь себя как мудак, не так ли?! Кей чуть не засмеялся. Он уже открыл рот, чтобы сделать это, но получилось так, что он рассказал правду. Вероятно, он был просто глуп и в отчаянии, и он знал, что позже будет вспоминать об этом, ругать себя и переживать, потому что, черт возьми, почему он вообще рассказывал Хинате о проблемах в своей личной жизни?! Но он это делал. И Хината внимательно слушал, чтобы поморщиться, когда он закончит. - Ты такой мудак, типа, кто так делает? Ты должен пойти и сказать ему. Прямо сейчас. - Что кому рассказать? - Не прикидывайся дурачком! Скажи Ямагучи, что он тебе нравится! Тсукишима фыркнул. - Ага, это принесет много пользы. Он знает, что я ублюдок. - Да, это так - сказал Хината, как бы между прочим. - Но это не отменяет того факта, что ты по уши влюблен в него, и если ты не скажешь ему об этом, он не узнает. Он, наверное, думает, что ты используешь его, чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности, и если ты поцеловал его, но он не помнит, то нет никакой гарантии, что ты не сделал ничего другого, понимаешь? - Хочешь сказать, он думает, что я изнасиловал его? - Не изнасиловал, ты не настолько придурок. Я имею в виду, люди обычно хотят знать, если они делают это с кем-то, понимаешь? Кей вздохнул и вспомнил, как впервые поцеловал Ямагучи. Он вспомнил болезненное выражение лица Ямагучи, каким оно сделалось бледным, и боль в собственной голове, кричащую на него и говорящую, что это очень плохая идея. Да, он был самым большим придурком в мире. Всегда. - Но как мне ему об этом сказать? - Это кажется трудным, - сказал Хината. - Но когда ты это делаешь, это не кажется таким уж плохим. Даже если ты боишься быть отвергнутым и прочее, позже это уже не кажется таким важным событием. - Откуда ты это знаешь? Вы с Кагеямой вместе, он не оттолкнул тебя. Хината засмеялся. - Сначала он признался, понимаешь? Я сказал, что хочу подумать об этом. Он думал, что я собираюсь отказать ему. Потом, неделю спустя, я пришел к тебе в общежитие и сделал все это дерьмо. Кагеяма сказал, что сначала это страшно, но через некоторое время все в порядке. Дверь открылась, и вошла группа семигодок, Хината помахал на прощание, прежде чем убежать, крича: "Скажи ему!" , как он делал это обычно. Тсукишима сидел на диване еще полчаса и размышлял обо всем, что сказал Хината – когда же креветки стали такими мудрыми? - и возненавидел себя еще больше. Люди обычно хотят знать, если они делают это с кем-то, понимаешь? Вздохнув, он встал и покинул подземелья, решив найти Ямагучи, несмотря ни на что.

***

Ему пришлось прибегнуть к помощи тех же первогодок , которые вызвали весь этот хаос. Наверное, он должен быть им благодарен. Но в основном он их ненавидел. - Кого? - Ямагучи Тадаши. Пятый год, Пуффендуй, коричневато-зеленые волосы, веснушки? - О! – Воскликнула одна из них в знак признания. - Последний раз я видела его в Астрономической Башне. - О. Окей. Спасибо. Дурацкая Астрономическая Башня. Он побежал, надеясь, что Ямагучи все еще там, и он еще не ушел, пожалуйста, пусть эта первокурсница будет права, пусть он будет там. - О, Тсукки! Он стоял у входа, задыхаясь от того, что пробежал пять лестничных пролетов. - Ты выглядишь уставшим. - Помолчи минутку, пожалуйста. Он достал палочку и направил ее в центр комнаты. - Гоменум Ревелио. - Здесь никого нет, - сказал ему Ямагучи. - Я уже все проверил. Неловко. Кей положил в карман палочку и, хотя сначала он колебался, подошел к Ямагучи у окна. Когтевран готовился к предстоящему матчу с Гриффиндором. Хината принесет победу Гриффиндору. Хината был удивительным ловцом. - Как думаешь, кто победит? - Не знаю. Гриффиндор, наверное. - Ага. Наверное. Он перебирал слова в уме. Ты мне нравишься. Прости. Я не должен был этого делать. - Тсукишима, - сказал Ямагучи, и Кей почувствовал, как его сердце забилось, и кровь прилила к голове, когда его назвали не Тсукки, а полным именем. - Сколько раз...ты это делал? Однажды. Может, дважды. Врать не буду, хоть какая-нибудь польза. Что хорошего это принесет? - Много. - "Много" это сколько? - …примерно..полтора месяца? - Ох. Молчание. Неловкое, ужасающее молчание. Что теперь? Он был таким мудаком, Ямагучи сказал бы ему об этом и ушел, примерно через десять секунд, но - Я просто целовал тебя и больше ничего не делал, - сказала ему Тскишима. По крайней мере, он должен был это подтвердить. Ты не настолько придурок. – И поэтому я… - Зачем ты это делал? - ...что? - Почему ты целовал меня? Зачем ты пытался заставить меня забыть? Ямагучи повернулся, чтобы посмотреть на него, и Кей почувствовал, что боль в его глазах практически ударила его, такой она была острой. Теперь не было ничего, кроме правды. - ...Я боялся. - Чего именно? - Я не знаю. Отказа. - Ты думал, что я отвергну тебя? - Разве нет? - Не знаю. Нет. - Я не имею в ви... что? - Я тебе нравлюсь? Кей остановился. Это было все, правильно? Он должен был признать это, четко, без каких-либо искажений. Тогда его либо отвергнут, либо примут, и все в его мыслях твердит, что это первое. - Да. Я делал это. Много раз. - Он сделал глубокий вдох. - Я ... действительно жалок. Я никогда не делаю все правильно. И я придурок, который не знает, как все делать правильно, но ты мне ... очень нравишься. Я неудачник. Прости. Улыбка, которую он увидел, ослепила его и удивила. Ямагучи сделал шаг навстречу ему, сокращая расстояние между ними. - Знаешь, я бы не возражал. - Против чего? - Чтобы ты меня целовал. Очевидно, мы целовались полтора месяца, но я ничего из этого не помню, и правда хочу. Кей сглотнул, лицо медленно краснело, а руки потели и потели. - Ты...хочешь, чтобы я напомнил...тебе? Ямагучи схватил мантию и потянул его вниз для поцелуя в ответ. - Это было действительно отвратительно, и ты все еще придурок, - пробормотал он, и Кей открыл рот, чтобы ответить. - Я знаю. - Что-то, чего он никогда не делал, потому что в ту минуту, когда его губы разомкнулись, язык Тадаши был во рту, а в его голове было совершенно пусто.

***

Он вошел в общую комнату один, волосы торчали во всех направлениях, мантия смялась спереди, там, где она была плотно сжата, чтобы тянуть его вниз. Он скорчил гримасу Кагеяме и Хинате, которые снова целовались в углу комнаты, но на этот раз это не произвело на него впечатления. Он был неудачником, но уже не таким жалким. Или, по крайней мере, он больше не зависел от заклинаний памяти.