Часть 15
25 августа 2018 г. в 14:14
Едва новоявленный Старший (знал бы он, что оставшихся в живых сородичей можно было пересчитать на пальцах одной руки, то не был бы столь горд этим званием) достиг кромки леса, как насыщенный влагой и солью воздух сменился лесными ароматами и чуткий нос гоблина уловил даже не запах феромонов, а его еле ощутимую тень, тянущуюся по следам самки, которые были хорошо видны на старой, почти заросшей тропинке. По пляжу гулял ветерок, а не выветренные остатки плотно заглушались морским воздухом, потому-то гоблин и не учуял гоблинской метки бывшего Старшего.
Сложить один плюс один не составило труда: запах давнишней метки и рассказ родителя, каждый вечер бахвалящегося о том, как он пометил двух настолько неописуемо прекрасных сучек, что «вы, коровьи выкидыши, даже нафантазировать таких не сможете, чтобы подрочить». Приплывшая на лодке особа вполне подходила под такое описание даже на неискушенный вкус карлика: за всю свою недолгую жизнь он видел всего двух самочек, и сравнивать ему было просто не с чем.
Вино развязывало языки и не таким разумным, а потому не удивительно, что гоблин позволил себе высказаться вслух о Старшем, пусть и сдохшем несколько дней назад:
- И кто теперь тут «коровий выкормыш»? – негромко пролаял коротышка на гоблинском, уверенно вставая на след. – Сейчас я оттрахаю помеченную тобой самку, чего ты сделать так и не смог, и по праву займу твое место…
Так, продолжая бормотать гадости про предыдущего вожака, он «уверенно» (на самом деле виляя из стороны в сторону, с трудом удерживая равновесие) двигался в направлении «ждущей» его самки.
Пункт назначения оказался расположен не так уж и далеко, во всяком случае, гоблину не потребовалась дополнительная заправка и хватило одной амфоры, выдутой на берегу. А сколько именно пьяный в хлам уродец прошел по едва различимой лесной тропинке, в какой-то момент повернувшей к скальному отрогу, он затруднялся ответить.
Громко кряхтя на всю округу, он забрался по осыпающейся каменистому склону и попал на небольшой ровный участок, опоясанный густыми кустами. С треском продравшись сквозь переплетенные заросли гоблин буквально вывалился на площадку с небольшим водоемом, чья поверхность окутывалась шипящими пузырьками, легким запахом протухших яиц и паром, несмотря на жаркий солнечный день. Сам водоем был аккуратно обложен булыжниками разных форм и размеров, а вдоль него шла широкая дорожка из мелкого гравия, неизвестно кем и когда насыпанного тут.
Все это было мельком им осмотрено и признано не существенным на данный момент. Сейчас пьяного коротышку больше интересовала спящая на краю горячего источника девушка. Ее тело, скрывая плоскую грудь, покоилось в мутноватой воде, разведенные в стороны руки опирались на бортик, а голова лежала на камне с подложенным под нее куском материи. Мокрые короткие рыжие волосы ярко блестели на солнце, привлекая внимание. Рядом, на дорожке, валялась ее одежда, сумка и пустой кувшин, из которого доносился аромат, похожий на вино из амфор.
Гоблину в очередной раз несказанно повезло: если бы девушка не спала, то обязательно услышала бы расшумевшегося по пути сюда уродца, а если бы она спала не в воде, а на берегу, то карлик, будучи в серьезном подпитии, наверняка бы не удержался и бросился на голую самку, а там, кто его знает, как все бы обернулось… И это еще без учета того, что молодая библиотекарша, вырвавшись на свободу из-под опеки старших, основательно наклюкалась какой-то крепкой настойки.
Правильные черты лица, огромные глаза, спрятанные за опущенными веками, покрасневшие щечки, угадывающиеся очертания обнаженного худого тела сквозь толщу непрозрачной воды – этого всего, без сомнений, было бы достаточным для возбуждения среднестатистического представителя человеческого рода или представительницы амазонок, но гоблина все эти: чистая кожа, ровные припухлые губки, тонкие брови, пушистые ресницы, прямой аккуратный носик – волновали мало. Его основной интерес лежал в сугубо практическом плане, хотя он и признавал, что эта самка по внешним параметрам привлекательнее предыдущей, правда, в чем именно это заключалось, он не смог бы ответить даже под пытками.
На интуитивном уровне уловив беззащитность самки, уродец радостно заклекотал и медленно, вальяжно, с чувством достоинства Старшего гоблина, пошатываясь, заковылял к девушке. Полная амфора оказалась брошенной рядом с сумкой, а сам гоблин с малой долей опаски подошел к краю природного бассейна. Ступня с нестриженными ногтями погрузила на пробу кончик большого пальца, а затем, после получения положительного результата проверки, зеленый коротышка смело перешагнул через импровизированный бортик и тут же с громким плеском навернулся, окунувшись с головой: дно оказалось ни разу не ровным, да еще и усыпанным кучей камней. А вот глубина была именно такой, на которую вынырнувший гоблин и рассчитывал – уровня воды у берега, едва хватало, чтобы замочить ему яйца.
Осторожно подступившись к рыженькой, «Старший» озадаченно замер: место и поза не очень располагали к сношениям, но осознал он это только, когда уже залез в источник. Горячая вода и выпитое вино расслабили настолько, что ему даже было уже лень вылезать, чтобы вытащить отсюда девушку: а такое решение он принял сразу, как только понял, что ему не улыбается держать ноги на весу во время всего процесса, балансируя на скользких камнях. Да и урони он рыжую голову в воду, и та захлебнется, и у него станет на одну самку меньше, а подобных крайностей он как будущий вожак должен избегать всеми средствами, ведь эта самка не «одна из», а вообще единственная.
Зайдя со стороны чуть разведенных ножек, он, не сомневаясь в успехе, подхватил самку под колени, потянул вверх, одновременно выталкивая ее из воды. Однако все пошло не по плану: едва миниатюрная попка показалась из воды, как дальнейшее извлечение застопорилось, а уж толчки вообще не приносили никого результата, ведь силу приходилось прикладывать вверх и вперед, что с учетом позиции и распределения центра тяжести было неосуществимой задачей для не блещущего физической мощью карлика.
Но низкорослый уродец не стал сдаваться раньше времени и сменил хватку, подсунув ладони под узкие ягодицы. Поднатужившись, он приподнял ее на уровень члена, так и рвущегося к покорению новых норок, и отчетливо осознал справедливость своей недавней догадки: в таком положении хрен что у него выйдет. Подхватив попку поудобнее, он начал поднимать ее вверх. Вот головка прошлась по маленькой киске, уперлась в колечко ануса, составив ему компанию на некоторое время, после чего член сорвался с «крепления» и, упруго подпрыгнув, шлепнул по копчику.
Ладони гоблина постепенно смещались, и вот уже основная нагрузка, сместившись с пальцев, легла на основания ладоней, вот только карлик не сообразил, что в таком положении у него не выйдет вытолкнуть самку из воды. Истина открылась ему, только когда киска уперлась в длинный шумно сопящий нос. Вдохнув, он уловил странный волнующий запах. Вдохнув сильнее, он попытался проанализировать ощущения, попутно сделав выдох, и выдыхаемый воздух непроизвольно попал на мокрую от воды киску.
Для тела спящей Алексы, и без того недовольного изменившимся положением, это послужило последней каплей, и оно пока еще слабо дернулось, стараясь вернуться в исходное состояние. Но этого вполне хватило. Широко разведенные поднятые над водой стройные ножки качнулись, вызвав нарушение хрупкого баланса, и попка мягко выскользнула из рук карлика, а он сам повторно полетел в воду, получив вдогонку слабый удар пяткой, пришедшийся в лицо по касательной. Когда отплевывающийся уродец вновь утвердился на ногах, оказалось, что девушку не затронули неудачи зеленокожего, и она пребывала в том же положении, что и раньше. Зевок с причмокиванием, случившийся на его глазах стал последней каплей терпения.
Двойное купание ненадолго выбило хмель из головы, и гоблин, получив очередное подтверждение того, что спешка не приводит ни к чему хорошему, полез выбираться из горячего источника, решая основательно подойти к процессу извлечения самки из воды, поклявшись себе при этом, что отныне и навсегда будет следовать принципу «Нет поспешности, да здравствует размеренность!»
В следующий раз операция прошла успешно. Выволочь из воды худенькую самку получилось легко и просто, и для этого потребовалось всего-навсего ухватиться за подмышки. Елозание попкой по камням пришлось не по вкусу спящей девице, и она смешно нахмурила брови, но глаза при этом не открыла: амазонки даже такие нетренированные, как юные библиотекарши отличались завидной физической формой, в дополнение гуляющая в крови настойка сглаживала ощущения от мелких неудобств.
Девушка в голом виде уже казалась не настолько божественной, как ему привиделось там, на берегу, когда на ней была надета туника, а скорее нескладной и тощей. Но самка есть самка, а проступающие ребра… да кого они, собственно говоря, волнуют? Трагично ушедший из жизни Старший мог бы много поведать о вкусовых качествах жареных ребер, но к счастью он не успел в свое время поделиться с подрастающим поколением своими пристрастиями в пище и последующее поколение рассматривало девушек исключительно в виде самок, а не стратегических запасов еды.
Разведя стройные длинные ножки в стороны, гоблин, дрожащий от нетерпения, примерился было к маленькой киске, на которой поблескивали капельки воды, но тут его пронзило воспоминание о взволновавшем его аромате. Карлик не ожидал, что момент проверки соблюдения клятвы наступит так скоро. Ладони, лежащие на бедрах напряглись сдерживая инстинктивные позывы, тело несколько раз трепыхнулось туда-сюда и замерло, остановив головку над киской, так и оставшейся в неведении о нависшей над ней в прямом смысле этого слова опасности.
Гоблин глухо заворчал, но в его памяти еще были свежи воспоминания о лютых провалах, связанных с излишней спешкой и о пользе, которую приносили любопытство и не подводящая еще ни разу размеренность. Уродливый нос ткнулся в киску и тщательно ее обнюхал. Да, некий аромат присутствовал, но его заглушали другие запахи, в том числе воды сероводородного источника и перегара из собственного рта.
Печально вздохнув и с пьяной тоской уставившись на киску, он, тем не менее, решил быть последовательным в своих действиях и потянулся за лежащей неподалеку тряпкой, оказавшейся туникой девушки. Тщательно протерев лобок с ярко-рыжим треугольником волос от остатков воды, карлик решил этим не ограничиваться и, раскрыв пальцами губки, сунулся повторно исследовать источник притягательного запаха. Квинтэссенция молодости ударила его по мозгам похлеще всякого нашатыря, даже на секунду разогнав пьяную хмарь. Фиолетовый язык машинально прошелся по складкам, затем еще раз и еще, пока лицо, из-за вытянутого носа походившее на акулью морду, не прижалось вплотную к киске: как оказалось, для гоблина выделяемые лоном прозрачные капельки являлись еще тем деликатесом…
В затуманенных алкоголем мозгах прописалась директива осушить до дна источник манящей жидкости. И гоблин, стараясь действовать неспешно, как сам себе завещал, продолжил вылизывать киску. Реакция молодой невинной девушки, которой по амазонским понятиям исполнилось «всего-то» сотня лет, не заставила себя долго ждать. Киска начала подрагивать, и под аккомпанемент чувственного стона на затылок гоблина легли тонкие девичьи руки, отнюдь не с девичьей силой прижавшие страшную морду к сокровенному месту. Киска запульсировала и поделилась любовными соками, но это лишь раззадорило коротышку, который уверовал в правильность принятого им решения и, плюнув на обстоятельность процесса, увеличил темп.
Алекса смогла кончить еще несколько раз и каждый оргазм соответствовал тому образу хрупкого цветка, что рисовался в сознании при первом же взгляде на девушку, то есть был мимолетным, каким-то легким и несерьезным, не доставало ему пылкости смуглой амазонки. Пусть с каждым разом у нее получалось все более чувственно и эротично, но предел еще не был достигнут, и девушке еще явно было куда стремиться.
Когда язык малость подустал, да и член, разбухший до дискомфорта, давал о себе знать, только тогда гоблин опомнился, отстранившись от сладкой опухшей киски. Он с недоверием уставился на дело языка своего, и в голове даже мелькнула мысль-подозрение - а не попал ли он в хитрую ловушку, завлекшую его и не дающую оплодотворить самку? Но тут же помотал головой, логично предположив, что одно другому не мешает: сначала можно язычком, а потом и…
Правда, как он только сейчас осознал, для этого самого «и…» требовалось привести некоторые приготовления, а именно придать самке соответствующую позу и связать ее… чисто на всякий случай. Все-таки в прошлый раз, когда они «ловили» ту смуглую самку, их было пятеро, а сейчас-то он один. Так что еще некоторое время ушло на поиски подходящего плоского камня и его перекатывание на место, а также размещение на нем животом вниз кое-как связанной самки. Подсознательно даже в пьяном угаре он сознавал, что обладай рыженькая хотя бы десятой частью силы той взбесившейся сучки, и ему не помогут ни путы, ни десяток-другой гоблинов
Карлик на секунду замер между раздвинутых ног, привязанных коленями к локтям, наслаждаясь как проделанной работой, так и грядущим действом, и, хозяйским жестом погладив маленькую смешно задранную вверх попку, приступил к осаде. Головка медленно надавила на губки и стала проникать внутрь киски. Несмотря на действие слюны, непроизвольно залитой в норку в таких количествах, что хватило бы на качественную смазку десятка членов, вторжение в узенькое девственное лоно шло очень непросто, превозмогая трудности на каждом миллиметре своего пути. Стенки киски настолько сильно сопротивлялись члену, что прорыв девственной плевы прошел как-то буднично и незаметно как для девушки, так и для самого захватчика. Физиология бессмертных амазонок позволяла не обращать внимания на такие «незначительные» травмы.
Благодаря смазке и слюне, не сильно отличающейся эффектом от первой, движение, хоть скорость его и была невелика, не прерывалось ни на секунду. Когда спустя некоторое время член все же уперся в матку, едва-едва погрузившись в киску наполовину, Алекса, пребывая уже на грани выхода из сна, что-то неразборчиво пробурчала.
Рассеянно поглаживая худосочные ягодицы, гоблин решил, что спешить ему абсолютно некуда, и остановил своего бойца, уже предвкушающего возвращение и новый заход, и стал смаковать состояние туго обтягивающей ствол киски. Взятая пауза не только позволила потешить зеленокожему уродцу свое эго, но и вернула так и не проснувшуюся амазонку в объятия Морфея.
Спустя пять минут, карлик уже на довольно большой скорости врывался в киску стонущей рыженькой сучки, не обращая внимания на то, что в ее голосе звучит больше болезненных интонаций, чем от удовольствия. Благо еще не выветрившаяся настойка сильно приглушала негативные ощущения. Таким образом, на повестку дня встал важный вопрос – что случится быстрее: юная киска приспособиться к уродливому члену, или девушка все же переборет влияние алкоголя в крови и очнется от дискомфорта и боли?
И как это уже не раз бывало, все произошло практически одновременно. Растянутая до предела узенькая щелочка наконец впитала усиленно втираемую в нее смазку и сдалась под напором буравящего ее члена, который заскользил в ней, как по маслу, начиная доставлять исключительно положительные ощущения, от которых и проснулась Алекса. Вот ведь парадокс какой произошел – там, где не сработала боль, легко справилось удовольствие. Девушка пьяненько похлопала своими огромными карими сонными глазами, не понимая, что случилось, но когда до нее дошли приятные ощущения, растекающиеся по всему телу от киски и приправленные горчинкой боли, то она неловко завозилась, попытавшись повернуть голову и посмотреть, что же там происходит.
Когда же ей удалось совершить искомый маневр, то все, на что хватило затрясшуюся в ужасе Алексу, это пискнуть и сильно сжать на мгновение киску в попытке воспрепятствовать… а чему воспрепятствовать она и сама не успела понять, поскольку благополучно потеряла сознание от одного только вида мерзкого создания, описание которого не встречалось ни в одной из прочитанных ею книг. Гоблину, соблюдающего вынужденный целибат уже несколько дней, хватило короткого «приглашения». Он, навалившись на попку, стал спускать очень густое и жирное от длительного воздержания семя аккурат в матку, начавшую охотно ловить сгустки спермы, пытаясь безрезультатно утихомирить разожженный внутри пожар: ведь с тем же успехом можно было попробовать потушить костер, подкинув в него дров...
По возбужденному телу Алексы пронеслась всепоглощающая волна наслаждения, и девушка отозвалась (даром что была в отключке) громким вскриком и судорогой мышц, выдоившей последний припасенный заряд семени. Оказав посильную помощь в частичной разгрузке волосатых яиц, член и не думал опадать, будучи решительно настроенным оторваться за все лишения, что он претерпел за последние дни бегства. Спустя десять секунд после оргазма, киска с рыжей челкой вновь ощутила трение от бугристого органа в своей глубине...
Алексе предстояли долгий день и не менее долгая ночь без, каких бы то ни было, шансов на побег. А даже если бы ей и представилась возможность… гоблину несказанно повезло с самкой (хотя они оба об этом еще даже не догадывались): она обладала крайне редкой чертой характера среди амазонок – покорностью. Веселая и жизнерадостная в обычное время, Алекса абсолютно терялась в непредвиденных ситуациях, не сопротивляясь ударам судьбы и послушно подставляя вслед за правой щекой левую без помыслов о сдаче…