Говорят, в смертный час не надышишься

Говорят, в смертный час не надышишься, Вот и все, дурачина, ты слышишь: всё! Не цепляйся холодными пальцами И не пялься глазами страдальца ты. Или ты, милый друг, не признал меня? Кто скулил, почитай, вот уже три дня, Мол, приди, моя смертушка милая? Сам позвал, так теперь не отлынивай! Протестуй, если хочешь, и жалуйся, Но в одном тебе лично признаюсь я: Не найдётся взамен мне желающих, Чтоб таскать на тот свет умирающих. Да, я смерть, вот документ в наличии, Три печати на нем — по приличию. Черный плащ и коса прилагаются, Все протесты твои отклоняются. Вот наряд двусторонне-подписанный, Ты возьми, изучи его пристально, В нём же красным по белому писано: Пробил час, милый друг, твоей лысине. Ни секунды нет лишнего времени: Ровно столько, сколь жизнью отмерено, Ты прожил. Собирайся-ка, лапочка, Вот те саван и белые тапочки. Хошь, рыдай, воздымая конечности, Или молча подумай о вечности И про тот пресловутый котел в аду, Про другую какую белиберду, Про Эдем с его райскими кущами, Да про то, сколько в жизни упущено... Ну-ка, стой, мой дубок недопиленный, Не дрожи, как листочек осиновый! Извиняюсь, случилась накладочка: Перепутамши я разнарядочки. Ох, уволюсь и выйду на пенсию, Порасти оно все сизой плесенью! Ну, попутала буквы в фамилии, Очень уж у тебя она длинная, Что орать-то, как нервная бестия? Ну, бывает... Издержки профессии. Но особо не прыгай от радости: Мало ль в жизни бывает опасностей? Вскоре свидимся вновь, мой сердечный друг, Я вот так постучу: Тук-тук-тук. Тук... Тук.