A little pranks

Чонгуку уже давно пора привыкнуть к тому, что какая бы мысль не залетела в прекрасную Тэхёнову голову, избавиться от неё просто так не получится. Будь то желание съездить ночью в магазин, который находится в противоположной части города и не имеет службы доставки, или же покупка билетов до Пусана в самом начале весны, когда море все еще ледяное и вдохновляет разве что на ангину, Ким добьётся своего в любом случае. Вопрос лишь в том, сколько нервов будет потрачено. Это как срывать пластырь: проще быстро и безболезненно, чем мелкими перебежками, ощущая каждый сантиметр горящей кожи. Вы не подумайте, Чонгук своего парня безумно любит. На 99,9% Тэхён просто идеальный бойфренд: заботливый, ласковый, внимательный к своей второй половинке, имеющий твердый духовный стержень, податливый именно там, где это требуется и ревнивый ровно в той мере, чтобы секс после ссор был просто умопомрачительный. Но оставшаяся несчастная десятая доля процента - это время, когда в его голову приходят те самые идеи. Одной из таких, например, был неожиданный минет в звукозаписывающей студии Намджуна, за который младшему до сих пор невероятно стыдно, ведь они умудрились испоганить хёну один из лучших кусков трека. Когда персонал вышел на обед, в порыве страсти каким-то неведомым образом ребята умудрились нажать на кнопку записи прямо поверх уже имеющейся дорожки, после чего все присутствующие имели возможность узнать, как хорошо (и грязно) сосет Тэхён. Ещё одним ярким примером может послужить предложение этого взбалмошного чертенка сделать Чонгуку интимный пирсинг. Младший тогда несколько дней дулся, не желая разговаривать со своим парнем. Неужели хёну не хватает их игрушек с пометкой 18+ на нижней полке в шкафу? Да, Гук любит разного рода украшения для тела, у него самого есть несколько татуировок, скрытых от любопытных глаз рубашками с длинным рукавом, россыпь разномастных сережек в ушах, и даже пирсинг в языке, но член - это уже слишком. В конечном итоге, пройдя через несколько ссор и самые подлые уговоры, они кое-как сошлись на зеркальных проколах сосков: Тэхёну правый, а Чонгуку левый. Так вот, отказывать Тэхёну в его желаниях экспериментировать (в постели или за её пределами) совершенно бессмысленно. Гораздо легче просто смириться с очередным заскоком творческой натуры и попытаться вынести из сложившейся ситуации как можно больше плюсов. Именно поэтому Чонгук сидит на краю постели и осторожно связывает руки хёна за его спиной веревкой из джута толщиной ровно 6 миллиметров. Когда Тэхён в очередной раз заикнулся о том, что хочет внести разнообразия в их сексуальную жизнь, младший даже ухом не повел. Ну подумаешь, пополнится коллекция взрослых игрушек новым вибратором или парой пушистых наручников, ничего особенного. Но Чонгук все время забывает, что расслабляться рядом с хёном - гиблое дело. Вместо ожидаемого «Чонгук-и, давай закажем фиолетовый дилдо», Тэхён выдает «Чонгук-и, как ты смотришь на то, чтобы связать меня... полностью?». Чисто для справки, ни один из них ни разу не высказывал заинтересованности в подобных вещах. При более детальном разговоре (уже после того, как младший отошел от первоначального шока) оказалось, что парень начитался книг по истории Японского театрального искусства двадцатого века, а если быть точнее - театров в стиле Кабуки, и на свою голову полез искать их проявления в современности. Так он вышел на шибари - эстетически-эротические практики связывания, и загорелся идеей воплотить все увиденное в жизнь. Наверное, не стоит даже говорить, что изначально Чонгук был резко против, аргументируя своё отношение высокой степенью риска подобного занятия: при неправильном плетении можно пережать жизненно важные сосуды, артерии, повредить суставы, заработать инфаркт или инсульт... Но Тэхён благополучно пропустил все это мимо ушей, подводя жирную черту в разговоре лаконичным «ты же врач, нам не о чем беспокоиться». И не важно, что Чонгук всего лишь ученик третьего курса медицинской академии спорта, что профиль у него - массаж, пусть даже высококвалифицированный и лечебный. Старший просто сломил его волю своим просящим взглядом и лукавым огоньком, что плескался в невероятно красивых глазах цвета темного дерева. Через несколько дней Чонгук вычитал уже все возможные тематические сайты, а еще через неделю они сорвались в Японию, чтобы найти мастера шибари и узнать у него подробности столь откровенного искусства. Тэхён дергает сведенными за спиной руками, и узел между его предплечьями затягивается чуть туже, вынуждая свести лопатки ближе самого комфортного положения. Он уже полчаса сидит в центре кровати в одном только нижнем белье и симпатичных полосатых гольфах ниже колен. На вопросительный взгляд своего парня Тэ только пожал плечами, мол, ему холодно, а снять одежду можно в любой момент. Весь торс старшего от груди до бедер обвит красивыми, хоть и простенькими, веревочными узорами, светлые ромбы и линии хорошо сочетаются с песочной, обласканной солнцем кожей. Его ноги скрещены между собой, но не связаны, хватит и двух видов плетений для первого (и как надеется младший, последнего) раза. - Сиди спокойно, - коротко отчитывает его Чонгук, ослабляя веревку в плетении стрекозы до более комфортного состояния. Одно из самых главных правил шибари - быть максимально аккуратным и чутким к своему партнеру, необходимо постоянно уточнять, все ли в порядке и не чувствует ли человек явного дискомфорта в теле. Но прирожденная нетерпеливость Тэхёна тормозит весь процесс и ужасно нервирует младшего. А что, если натяжение будет слишком сильным или узел пережмет какой-нибудь нерв? Нет, Чонгук, конечно, сто раз все продумал и перепроверил, до этого момента они с хёном несколько дней практиковались друг на друге после занятий в университете, долго выбирали стоп-слово, специально для экстренных случаев на тумбочке рядом с кроватью лежат ножницы и аптечка, но... Парню все равно немного боязно. - Чонгук-и, я уже устал... Ты там скоро? - Тэхён оборачивается (ровно на сколько позволяет поза) и впивается взглядом в сосредоточенное лицо тонсена, который осторожно продевает оставшийся кусочек веревки в петлю. Это последние штрихи, поэтому парень пытается быть максимально сконцентрированным, связывая несколько узлов в одну достаточно широкую полоску. Старший не удерживается от короткого смешка, когда замечает, что от усердия Чонгук даже высунул и прикусил кончик языка. - Вроде бы все. - Как я выгляжу? - кокетливо уточняет Тэхён, когда тонсен отсаживается чуть дальше и блаженно похрустывает затекшими суставами. Он садится вполоборота к младшему и чуть выгибает красивую широкую спину. Весь торс от плечей до скрытых под бельём бедер увит длинной светлой веревкой средней степени жесткости. Она оплетает гибкое тело, словно тугая шершавая змея, гладко проходит по манящим изгибам и собирается в незамысловатые тонкие узоры: ромбы, треугольники, протяженные линии из крупных и мелких узлов. Пропущенная под бельем, веревка соблазнительно выпирает в области паха и под ягодицами, оставляя не так много места для фантазии, ведь, по сути, практически все необходимое отчетливо видно. На самом деле, двигаться в таком виде достаточно сложно, и Тэхён чудом ловит равновесие и не заваливается назад, уцепившись пальцами за собственные икры. - Как индейка на день благодарения, - Чонгук выдерживает напряженную паузу, наблюдая за тем, как комично вытягивается лицо хёна, а затем начинает громко ржать. Он, совершенно не сдерживаясь, хлопает себя ладонями по коленкам и запрокидывает голову к потолку, в попытке выплеснуть наружу больше энергии. Тэхён в этот момент выглядит как обиженный ребенок: щеки надуты, нижняя губа выпячена вперед, темные брови нахмурены и слегка сведены к переносице. До того умилительное и забавное зрелище, что в уголках глаз Чонгука от натуги собирается влага, которую он небрежно стирает тыльной стороной ладони. - Ах так? Значит вот, о чем ты думаешь, Чон Чонгук? - преувеличенно драматично, как и полагается ученику актерского мастерства, начинает старший. - Тогда я, пожалуй, пойду туда, где мой внешний вид оценят по достоинству, - он пытается одним ловким движением слезть с кровати, но получается разве что неуклюже перевернуться и нетвердо встать на ноги, затекшие от долгого нахождения в одной позе. Правда, нужно отдать должное Тэхёну, его это совершенно не смущает. - И где же это место? - похрюкивая от удовольствия, уточняет Чонгук. Он все еще не может перестать смеяться, хотя лицевые мышцы уже прилично саднит от напряжения. - Хмм, дай-ка подумать... У Минхо-сонбэ, например, - парень коротко встряхивает головой. - Он давно уже звал меня в гости. И уж кому, как не другому артисту, будет под силу оценить настоящее искусство, - кинув надменный взгляд на младшего, он уверенным, пусть и чуть шатающимся, шагом направляется в сторону выхода из комнаты. На этой ноте смех резко обрывается. Стоит Тэхёну дойти до дверного проема и сделать шаг за порог, как веревки на руках впиваются в кожу чуть сильнее, и чужие руки утягивают его назад. Тэхён врезается спиной в крепкую, часто вздымающуюся грудь тонсена и ухмыляется, празднуя очередную свою победу. Он прекрасно знает, как сильно Чонгук недолюбливает Минхо-сонбэ с актерского факультета. На это есть весомая причина: в прошлом Минхо не раз пытался ухлёстывать за Тэхёном, и даже сейчас симпатия с его стороны остается слишком явной для того, чтобы делать вид, что ничего не происходит. Хотя парень никогда не переходит рамки приличия и не пытается влезть в чужие отношения, их с Чонгуком нахождение в одном помещении грозит неприятными последствиями. Тэхёну, на самом деле, нет никакого дела до чужих чувств, он любит своего мальчика и даже не смотрит на других парней или девушек. Младший это прекрасно знает, но каждый раз ведется, словно маленький неразумный щенок. - Минхо-сонбэ значит... - тихо рычит Чонгук, опаляя рваным дыханием чужую ушную раковину. - Ты испытываешь моё терпение, ты ведь знаешь это, хён? - одной рукой он обхватывает Тэхёна поперек груди, намеренно задевая небольшой железный шарик в соске, а второй вжимает его в себя, зарываясь пальцами под тонкие веревки внизу живота. Старший откидывает голову на крепкое плечо и надсадно выдыхает, чувствуя первые сладостные уколы возбуждения. На чистых инстинктах вжимаясь бедрами в пах Чонгука, он хватается связанными руками за полы клетчатой рубашки и сильнее прогибается в пояснице. - Ох, Чонгук-и, ты еще такой ребенок, - Тэхён просто обожает будить в этом нежном парне ревнивого собственника. Ощущать сильные руки на своем теле, поцелуи-укусы, расцветающие бордовым на плечах и загривке, купаться в жадных взглядах и подливать масла в огонь пошлыми шуточками. Для него это сравни одной из разновидностей наслаждения - пробуждать в Чонгуке наклонности доминанта и покорно подставляться под каждое движение. В обычной жизни Тэхён слишком многое берет на себя, будучи старостой своей группы, он не имеет возможности дать слабину и постоянно держит ситуацию под контролем, с родителями он лучший сын и вечное подспорье для младших братьев и сестер. Отчасти поэтому в руках своего парня ему, случается, хочется быть ведомым. Чонгук рывком разворачивает хёна и толкает его спиной к стене, ни на секунду не разрывая зрительного контакта. Руки немного саднит от столкновения с твердой поверхностью, но Тэхён прощает младшему эту оплошность, ведь они оба еще не привыкли к физической скованности. Поцелуй хоть и смелый, но неглубокий, скорее дразнящий и совсем немного пошлый: легкое покусывание губ и редкое столкновение языков. Чонгук вжимается в бедра старшего, вынуждает его расставить ноги почти на ширину плеч, а затем прицельно давит снизу вверх на скрытый под слоем нижнего белья пах. Тэхён низко стонет прямо в чужие губы и дергается в сторону. За счет того, что связанные за спиной руки не дают ему в полной мере прислониться к стене, парень только и может, что подаваться вперед, практически седлая крепкое бедро младшего. Чонгук самодовольно хмыкает, проскальзывая одной рукой к увитой веревочными узорами пояснице и спускается ниже, чтобы с наслаждением сжать аккуратную задницу, а затем переместиться на пах. Его хён уже такой твердый, и какие-то боксерки просто не в силах скрыть всей степени этого возбуждения. - Детка, да ты течёшь, - самодовольно ухмыляется младший, свободной рукой прикасаясь к влажному пятну на черной ткани. Тэхён гортанно стонет, когда длинный палец принимается обводить по периметру головку и медленно спускается вниз, надавливая на выпирающее основание. Он хотел бы съязвить что-нибудь остроумное в ответ, но возбуждение слишком быстро наваливается на голодное до ласки тело, да и Чонгук снова накидывается на него с мокрыми поцелуями. Тэхён раскрывает рот, позволяя парню вылизывать свою кожу, чертить серебряным шариком узоры по ровному ряду зубов и мягко прикусывать самые нежные участки. Тело все больше и больше расслабляется, плавится, точно воск, под горячими несдержанными прикосновениями. Оно словно глина в сильных, но нежных руках мастера: пытается подстроиться под чужие изгибы и принять форму любимого тела. Старший плотно обхватывает губами юркий язычок с небольшим украшением в центре и начинает медленно скользить по нему, то выпуская до самого кончика, то втягивая до ощутимо натянутой уздечки. Он знает, что Чонгук заводится до каменного стояка в штанах просто ощущая или наблюдая за тем, как увлеченно сосёт его хён. И не важно, что именно попадет в плен этого прекрасного рта: длинные пальцы, язык или большой член с влажной головкой. Тэхён - мастер своего дела, который играет на струнах вожделения не хуже, чем на обставленной декорациями сцене. Он умеет ходить по тонкому канату человеческих чувств, виртуозно протаскивая вслед за собой партнера, балансируя вместе с ним на грани, максимально размытой от влажной дымки возбуждения. Тэхён - любитель грязного секса и провокаций. И Чонгук был бы полным придурком, если бы проигнорировал сей момент. Наигравшись с языком парня, старший откидывает голову назад и начинает хаотично тереться своим пахом о чужое крепкое бедро. Грубая ткань темных джинс неприятно царапает нежную кожу на внутренней стороне бедер, но Тэхёну совершенно некогда концентрировать на таких мелочах свое внимание. Он гортанно стонет, позволяя Чонгуку выцеловывать острую линию челюсти, метить песочную шею засосами и дразняще покусывать тонкие косточки выпирающих ключиц. Хочется ощутить еще больше, обнимать и царапать крепкую спину, чувствовать сокращение мышц под пальцами и напряженный рельеф тела. Воздух в комнате разогревается сродни дневному пеклу за окном. Тэхён инстинктивно дергает связанными руками и плаксиво хнычет куда-то в потолок. Не иметь возможность обнять Чонгука, запустить пальцы в густые волосы на затылке и чуть потянуть назад черные, как смоль, пряди - это ли не самое настоящее наказание? Младший ведь так сладко стонет от легкой грубости в постели. Им обоим нравится, когда необузданная энергия выплескивается наружу громкими шлепками или сорванным от наслаждения голосом. Но Чонгук все еще медлит, а Тэхён по крупице сгорает, не имея возможности хоть как-то повлиять на ситуацию. - Присядь, я хочу рассмотреть тебя, - тихо, но достаточно властно произносит Чон. В его голосе слышна нотка дрожи, и старший не без удовольствия подмечает, что является единственной причиной столь возбужденного состояния парня. - Ты же говорил, что тебя не интересуют подобные вещи, - получив возможность свободно передвигаться, Тэхён медленно, словно кошка на охоте, подбирается к кровати и мягко опускается коленями на кремовое полотно простыней. Он лениво оборачивается через плечо, соблазнительно прогибаясь в увитой веревками спине, и разводит красивые ноги шире, от чего боксеры на аккуратной заднице натягиваются максимально сильно. Чонгук обильно сглатывает накопившуюся во рту слюну, голодно наблюдая за тем, как тонкая черная ткань врезается между половинками ягодиц, а съехавшие вниз гольфы складками собираются на щиколотках. - Я подумываю изменить свое решение. И правда, есть что-то будоражащее кровь в этой затее. Скованный и украшенный веревочными узорами Тэхён выглядит непривычно эфемерным, хрупким, словно фарфоровая ваза. Его плечи не кажутся уже такими широкими, тонкая талия выделяется на фоне небольших узлов, а руки, крепко связанные за спиной, вносят элемент покорности и подчинения. Чонгук готов признать, что ему нравится то, что он видит. Возбуждение мелко колет пальцы, и парень не намерен больше ждать. Он забирается на кровать, попутно стягивая с себя красно-синюю рубашку и черные скини с порезами на коленях. Последними в полет отправляются черные боксеры с широкой белой резинкой Calvin Klein, и вот младший уже предстает во всей своей природной красе перед не на шутку заведенным хёном. Тэхён буквально пожирает парня взглядом, пока тот усаживается спиной к крепкому деревянному изголовью и разводит накаченные бедра в стороны. На крепком торсе красуется несколько витиеватых надписей: «Semper verum erit et cor tuum»* над ключицей, «Forever young», как знак свободы под сердцем и кричащее «Golden» в самом основании шеи, которое пару лет назад предложил набить Тэхён. «No one can take you away from yourself»** окольцовывает правую руку чуть ниже локтя, тем самым разбивая её на две зоны: бицепс, украшенный орнаментами и чистое предплечье, а всю левую руку занимает насыщенный красно-чёрный традиционный корейский рисунок, выполненный в современной стилистике. Старший опускает взгляд ниже. Крупный толстый член, увитый парой змеевидных вен, прижимается к напряженному животу с проступающим рельефом идеального пресса и оставляет на коже прозрачные мазки предэякулята. Теперь приходит время хёна тяжело сглатывать. Чон Чонгук просто хренов Аполлон во плоти, самый горячий и желанный мужчина, которого когда-либо доводилось встречать Тэхёну. А Тэхён, уж поверьте, повидал не мало красивых людей. - Ну же, детка, пришло время поработать ротиком, - Чонгук призывно хлопает руками по своим бедрам и приподнимает правую бровь, словно бы вопрошая, чего это старший так долго тянет. А Ким вовсе и не тянет, просто собраться с мыслями оказывается невероятно трудно, когда по ощущениям в артерии залили не кровь, а настоящий огонь. Тэхён насколько может быстро подползает к Чонгуку и неловко заваливается вперед, утыкаясь носом в его грудь. Знакомый аромат древесного одеколона, смешанный с мускусным запахом тела, тут же проникает в ноздри, туманя рассудок и лишая последних частиц воли. Тэхён съезжает по чернильным следам ниже, чтобы поиграться языком с серебряным колечком пирсинга в левом соске парня, ведет мокрую дорожку от ребер к пупку и опаляет горячим дыханием чувствительную головку. Он с трудом удерживает вес своего тела на дрожащих от напряжения коленках, балансируя в поисках относительного равновесия. Голова тяжелеет, а в мыслях только одно бесстыдное занятие, которое старший умеет делать на отлично. Чонгук нетерпеливо шипит «ты испытываешь мое терпение» и кладет руку на голову хёна, еще не принуждая, но уже указывая четкий ориентир желательных действий. И Тэхён сдается. В конечном итоге, они оба этого хотят, так зачем дразниться дальше? Несколько раз лизнув рельефный ствол, он растягивает губы в идеальный овал и плотно обхватывает ими член под уздечкой. Язык касается дырочки на головке и несколько раз оглаживает нежную кожу, вынуждая Чонгука тихо простонать от наслаждения. Он ободряюще гладит Тэхёна по голове и лениво наматывает осветленные пряди на свои пальцы. Рот старшего просто идеально принимает чужой член, вбирает почти по основание, пока головка не упрется в заднюю стенку горла, а короткий ёжик лобковых волос не коснется кончика носа. Дышать становится труднее, но Ким быстро привыкает к этому, сосредотачиваясь на ощущении тяжести чужой горячей плоти на собственном языке. Как и во всем, что так или иначе связано с сексом, отсасывает Тэхён крайне мокро и хаотично. Из уголка его губ капает тягучая слюна, пока припухшие губы плотно скользят вверх-вниз по напряженному члену и чуть сильнее сжимаются у основания. Парень втягивает румяные щеки и совершает пару глотательных движений, от чего рука Чонгука в его волосах напрягается, а сверху слышится громкий протяжный стон. Тэхён неловко ёрзает на покрывале, стараясь удержать дрожащее от неудобной позы тело в относительно стабильном положении. Его ноги разъезжаются, а саднящая поясница сильнее прогибается под связанными руками, отчего округлая задница автоматически выпячивается вверх. Чонгук не может отказать себе в удовольствии, поэтому наклоняется вперед, вынуждая хёна взять немного глубже, и коротко сжимает правую ягодицу свободной рукой. Ему уже не терпится раздеть парня полностью, чтобы ничто не препятствовало горячим прикосновениям кожи к коже. Тэхён медленно отстраняется от паха младшего, и тоненькая ниточка слюны, смешанная с небольшим количеством естественной смазки, опасно натягивается между его языком и покрасневшей головкой. Это одновременно одна из самых развратных и желанных вещей, которую когда-либо видел младший. Грязнее бывает лишь в те моменты, когда хныкающий и извивающийся на кровати Тэхён разводит длинные ноги шире, позволяя Чонгуку вылизывать свою задницу. Кстати об этом... - Детка, давай снимем с тебя все лишнее, - мило воркует младший, приподнимая голову любимого хёна за подбородок и затягивая его в глубокий, пошлый поцелуй. В глазах напротив столько любви и обожания, столько страсти и горячего предвкушения, что дребезжащие нервы натягиваются подобно тонкой обжигающей проволоке. Тэхён словно тряпичная кукла в руках Чонгука, ведет себя покладисто и мягко, пока парень спускает вниз по смуглым бедрам испачканные смазкой трусы, избавляется от гольф и несильно оттягивает сплетение веревок в опасной близости от паха. Он позволяет усадить свое безвольное тело прямо на лицо младшего и только жалостливо хнычет, пока чужой горячий язык настойчиво оглаживает сжимающийся анус. Нагревшийся от трения железный шарик дразняще проходится по всему периметру чуть сморщенной кожи и легко проникает внутрь, выбивая горячий плотный воздух из легких. Римминг в исполнении Чонгука - отдельная ступень помешательства Тэхёна. То, как проворно и мягко он проникает внутрь, как глубоко толкается, хотя физически немного ограничен в движении, как засасывает нежную кожу и втягивает носом воздух прямо под яичками... Срань Господня, да он же обнюхивает старшего прямо там! Это так грязно и возбуждающе, так невероятно пошло, что удерживать внутри себя надрывные всхлипы удовольствия больше нет никаких сил. У Тэхёна дрожат бедра от восхищения, и, когда Чонгук приглушенно стонет, пытаясь проникнуть языком максимально глубоко, парень отчетливо начинает чувствовать свой предел. - Чонгук-и, ах! Стой, погоди... Я, ах черт..! - для удобства Тэхён опирается на грудь старшего ладонями и чуть приподнимается, чтобы заглянуть в раскрасневшееся лицо. - Я не хочу кончить так быстро, - Чонгук только ухмыляется уголком влажных губ и благосклонно позволяет слезть со своего лица. Пока младший роется в тумбочке, выбирая смазку, Тэхён капризно ёрзает коленями по матрасу, нещадно взбивая и без того смятую простынь. Связанные за спиной руки уже порядком устали, но больше всего его раздражает невозможность привычно, с оттяжечкой подрочить себе. Возбуждение уже болезненно колет в паху, но парень может разве что тихо материться и жалостливо хныкать, надеясь на то, что чужие пальцы сделают всю работу за него. Чонгук садится в центр кровати и подтягивает хёна ближе, помогая уместиться на своих бедрах. Тэхён нетерпеливо трется своим членом о его собственный, пока тонсен разогревает в руке прозрачную смазку с сильным запахом вишни. Старший выглядит уже таким измученным и изможденным, балансирующем на краю оргазма последние пять минут, что Чонгуку в какой-то степени становится даже немного жаль. Если у младшего есть железная выдержка, позволяющая терпеть очень долго и трахаться чуть ли не полночи, то Тэхёну просто не хватает какой-то малости, чтобы закончиться прямо здесь и сейчас. Но, в конечном итоге, из них двоих именно он любитель отсроченных оргазмов. Чонгук оттягивает одну ягодицу в сторону и подносит влажные пальцы ко входу, смазывая и дразня поджимающийся сфинктер. Тэхён тихо поскуливает, утыкаясь носом в шею любимого и прогибаясь в пояснице так, чтобы максимально открыть доступ к своей заднице. Он старается отвести в сторону связанные руки, чтобы не мешать младшему, но уставшие от нахождения в одной позе мышцы не поддаются, и парень буквально со всех сторон ощущает, как ритмично движутся чужие пальцы. У них сегодня уже был ленивый утренний секс, поэтому Чонгук делает это скорее для удовольствия, нежели преследуя реальную цель подготовить старшего. Он медленно водит внутри длинными пальцами, сгибая и разводя их в поисках нужного угла. Капелька пота скатывается по пульсирующему виску вниз, но парень только встряхивает тяжело головой, сосредоточенно растягивая податливые стенки. Когда в дело идет уже четвертый палец, Тэхён начинает интенсивнее помахивать бедрами на встречу чужим движениям. Он уже просто не может терпеть. Проколотые соски трутся друг о друга небольшими железными колечками, и это посылает дополнительные импульсы наслаждения по двум разгоряченным телам. Только в такие моменты Чонгук реально готов признать, что идеи хёна никогда не бывают окончательно провальными. - Ты такой отзывчивый, - низко мурлычит Чонгук в ухо Тэхёна, свободной рукой прикасаясь к его члену. - Такой влажный и нуждающийся, только для меня, правда ведь, хён? - Да, я... Ах! - старший бездумно встряхивает головой, не в силах связать вместе больше пары слов. - Прямо здесь, Чонгук-и! Пожалуйста... Тэхён такой горячий и гладкий изнутри, без единой трещинки и складки, и это кружит обоим голову не хуже сладкого вина. Выскользнув из пульсирующего отверстия, Гук хватает небольшую баночку с прозрачным гелем и наскоро смазывает свой член. Прохладная жидкость сильно контрастирует с горячей кожей, поэтому младший не может удержаться от легкого шипения, растирая смазку по покрасневшей головке. Все же это приносит определенный дискомфорт, пусть даже и подстегивает возбуждение. Одной рукой Чонгук хватается за покрасневшее бедро со следами от веревки, а другой приставляет влажный член к слегка сжимающемуся колечку мышц. Густой аромат вишни смешивается с запахом секса и пьянит рассудок, заполоняя собой все пространство вокруг. Еще немного, и они оба утонут, потеряются в густом тумане похоти и разврата, в состоянии разобрать лишь сбившееся дыхание друг друга. Чонгук припадает губами к исчерченной небольшими засосами шее и медленно толкается вверх, сантиметр за сантиметром проникая в жаркое, тесное нутро хёна. Он чувствует сильную вибрацию, когда Тэхён надломленно тянет своим тягучим низким голосом нечто отдаленно напоминающее имя младшего, и пролезает чистой ладонью под связанные руки к спине, чтобы максимально сильно вжать парня в себя. Испачканные в смазке пальцы крепко хватаются за левое бедро и тянут эротично выгнувшееся тело вниз. Возможно, уже вечером на этом месте будут видны небольшие синяки, как очередной знак подчинения вкупе с темнеющими засосами. Тэхён скрещивает ноги за спиной тонсена и утыкается носом в иссиня-черную влажную макушку. Ему нужно немного времени, чтобы принять в себя полностью и подстроиться под немалые размеры чужого члена. И Чонгук дает ему это время. Как бы часто они не трахались, как бы долго не длилась их скромная или невероятно пошлая прелюдия, он всегда дает несколько минут своему парню, чтобы сосредоточиться и расслабиться. И пусть внутри так горячо и мокро, а гладкие шелковистые стенки сжимаются вокруг, словно хотят врасти в него, Чонгук подождет. Узоры, опутывающие тело хёна, на время завладевают его вниманием, и парень начинает мучить песочную кожу, оттягивая сплетенные узелки зубами. Заведенный до ярких пятен перед глазами Тэхён только и может, что тихо постанывать, утопая в неведомом ранее чувстве принадлежности. Чонгук ощущается внутри так остро и глубоко, прижимается так плотно, словно хочет сломать старшего пополам. Несмотря на легкое жжение, пульсирующий член так приятно растягивает тугие мышцы, так хорошо и правильно умещается в его теле, что отпадает всякое желание ждать дальше. - Давай, Чонгук-и, - хрипло выдыхает Тэхён, слегка качая дрожащими бедрами. - Двигайся. Младший напоследок прикусывает кожу на острой ключице и, немного ослабив хватку, начинает совершать первые осторожные толчки. Тэхён рвано выпускает из легких скопившийся воздух и подается навстречу, слегка подскакивая в руках Чонгука. Их тела соприкасаются с еле слышными шлепками, кожа краснеет и разогревается, словно кто-то выкрутил ручку отопления на максимум. - Ты такой охуенно узкий, - приглушенно гудит младший, размазывая смазку по мягкому бедру хёна. - Так сильно сжимаешь мой член глубоко в себе, хах. Тэхён только закидывает голову назад, не в силах выдавить из себя ни слова. Ему так хорошо сейчас, несмотря на то, что связанные руки ноют, а тело то и дело балансирует на грани оргазма. Он как никогда чувствует себя на своем месте, скованный и заведенный, с истекающим членом и горящими от минета губами. Покорность и принадлежность - вот те два слова, которые описывают всю суть скрытых ранее желаний. Тэхён хочет быть для кого-то единственным, принадлежать безраздельно и владеть в полной мере в обратную сторону. Чувствовать легкие щипки на своей заднице, мягкие губы, посасывающие кадык и набухшие соски, глубокие ритмичные толчки - все это просто необходимо. Чонгук отстраняется еще немного и заглядывает в глаза своего парня. Старший выглядит просто восхитительно: нуждающийся и сломленный, готовый на все, пусть даже в их понимании это понятие может иметь различные границы. Тэхён словно бы аккумулирует в себе все самые грязные мечты человечества, сочетает превосходную внешность настоящего ангела и порочность самой грязной сучки. Возможно, он прав, и в Чонгуке действительно есть та самая властная черта доминанта, способная прогнуть под себя каждого. Особенно такого желанного, во всех смыслах этого слова, парня. - Такой, мхх... чертовски большой, - плаксиво хнычет Тэхён, стараясь интенсивнее подмахивать испачканными в смазке бедрами. - Твой член такой невероятно большой для меня... На самом деле, говорить этого нет никакой нужды. Они оба прекрасно знают, что у Чонгука размер больше среднестатистического и обращаться с ним парень умеет на «ура». В каком-то смысле Тэхён просто любит льстить своему парню, гладить его эго по головке и удобрять почву самоуверенности. То, как вспыхивает взгляд младшего, как довольная ухмылка растягивает его тонкие губы, а пальцы впиваются в покрасневшие от щипков ягодицы совершенно точно стоит пары грязных фразочек. Тэхён просто обожает член Чонгука, но он - всего лишь приятное дополнение к человеку, которого этот взбалмошный сгусток энергии любит без памяти. - Детка, давай-ка немного сменим позу, - не давая парню времени облачить в слова явный протест, Чонгук выскальзывает из разработанной дырочки и пару раз хлопает хёна по напряженным ляжкам, как бы намекая, что нужно подвинуться. Но у Тэхёна нет никакого желания слезать с нагретых бедер, более того, ему слишком удобно в объятиях младшего, который контролирует каждый толчок. Это совершенно беспардонно - лишать человека настоящего удовольствия. - Ну же, я хочу видеть, как хорошо ты принимаешь мой член. Тэхён мгновенно меняется в лице, с недовольно-надутого до лукаво-ухмыляющегося, и позволяет Чонгуку уложить себя на матрас животом вниз. Он чувствует, как подушечки пальцев младшего обводят ромбы на спине и пояснице, невесомо гладят кожу на плечах и сморщенных ладонях, а короткие ногти несильно царапают покрасневшие от шлепков ягодицы. Тэхён млеет, разводит ноги шире и тяжело дышит во влажную, слегка замаранную смазкой простынь. Запах вишни с новой силой забивается в ноздри, кружит голову, точно старинный коньяк. Чонгук тянет бедра хёна наверх, вынуждая парня встать на колени и для равновесия сильнее прогнуться в спине, опираясь грудью о мягкую кровать. Влажная задница с раскрасневшимся, сжимающимся вокруг ничего анусом выглядит слишком маняще, и парень не отказывает себе в удовольствии толкнуться сразу на всю длину, выбивая из Тэхёна глухой стон. Младший берет неспешный темп, толкается реже, но с такой силой, что искры из глаз сыплются при каждом попадании по простате. Одной рукой он крепко держится за бедро хёна, а другой перебирает узелки в пространстве между предплечьями. Тэхёна скручивает от наслаждения, из горла бесконтрольно льются низкие хриплые стоны, а грудная клетка проезжается вперед от напора любимого тела. Им обоим сложно выдерживать такие медленные толчки слишком долго. Чонгука хватает буквально на несколько минут, за которые старшего просто размазывает в бесформенную сверхчувствительную массу. Оргазм подступает слишком близко, наступает на пятки и не дает дышать полной грудью. Оба парня чувствуют, как небольшие капли пота скатываются вниз по телам и впитываются в веревки и посеревшие от влаги простыни. Слишком много эмоций, слишком много наслаждения даже для таких повернутых друг на друге ребят. Первым сдается Чонгук. Подтянув съехавшего хёна повыше, крепко хватается за одну из связанных ладоней и тянет веревку на покрасневшем бедре на себя. Он переходит на мощные, быстрые толчки, от которых Тэхён просто теряет рассудок, громко вскрикивая каждый раз, когда бедра младшего бьются о его собственные. Незначительная смена угла посылает разряд тока вверх по позвоночнику, и старший знает, если так пойдет дальше, кончит он без прикосновений к своему болезненно покрасневшему члену. - Сильнее! Чонгукк-и, - практически молит Тэхён, марая в собственной слюне кусочек ткани под щекой. - Пожалуйста... Ах! Глубже! Я уже так близко... Младший несколько раз шлепает ладонью по мягкому бедру, оттягивает ягодицу в сторону, чтобы войти до упора, и ведет тазом по кругу - точно танцуя. Старший цепляется ногтями во врезающиеся в кожу запястий веревки и сжимает член внутри себя сильнее. - Я знаю, детка, - Чонгук самодовольно растягивает слова, прижимаясь грудью к выгнутой спине хёна. - Ты же хочешь кончить для меня? Короткие волосы на загривке встают дыбом, когда горячее дыхание опаляет чувствительную кожу за ухом. Толчки становятся жестче, балансируют на грани грубости, но обоих парней это совершенно не заботит. Слишком близко находится постоянно ускользающий оргазм и слишком глупо было бы разменивать его на дурацкие условности. - Да, да! - лихорадочно шепчет Тэхён, жмуря миндалевидные глаза с расширенными до предела зрачками. - Я так сильно хочу кончить для тебя... Можно мне...? Чон... нгх... Чонгук берет в руку член старшего и принимается быстро дрочить ему, подстраиваясь под собственный рваный ритм. Он все еще не разгоняется до предела, контролируя движение своих бедер. Младший знает, что именно нужно любимому хёну, чтобы забыться в самой сильной из возможных волн удовольствия, чтобы тело прошиб электрический разряд от корней волос до кончиков поджимающихся пальцев на ногах. И он даст это. Господи-боже, он готов опустить к ногам этого парня весь гребаный мир. - Давай, детка, - хрипло мурлычет Чонгук. - Кончи для меня. У Тэхёна под веками цветным взрывом зарождается новая галактика. На очередном мощном толчке его тело напрягается, словно тетива свежевырезанного лука, руки импульсивно дергаются, а из севшего горла рвется дрогнувший, но от того не менее пронзительный вскрик. Парень обильно кончает на и без того запачканную простынь и на несколько секунд сжимает член младшего в себе с такой силой, что у последнего не получается двигаться. В голове нет ни единой мысли, лишь всепоглощающая эйфория с частичками пульсирующего помутнения разума. - Так плотно, - приглушенно выстанывает Чонгук, возобновляя глубокие толчки. - Ты сжимаешь меня так невероятно сильно... - Он пытается догнать собственный оргазм, пока сверхчувствительный Тэхён сорванным голосом хнычет под настойчивыми ласками. Младший выдавливает из его члена все до последней капли, вжимает мокрое от пота тело в кровать и только сильнее разгоняется, подстегиваемый чужим наслаждением. На последнем, самом глубоком и сильном толчке, Чонгук развязно стонет и, быстро выскользнув из дрожащего тела старшего, кончает аккурат на поджатые ягодицы и покрасневшие мягкие бедра. Несколько капель теплой спермы попадает на связанные кисти, и, не удержавшись, младший слизывает белесые подтеки широким мазком языка. У Тэхёна уходит около пяти минут на то, чтобы более-менее прийти в себя и суметь совладать, наконец, с затекшими мышцами. Чонгук помогает ему лечь на бок и вытянуть все еще немного подрагивающие ноги. Выглядит парень откровенно замученным: взмокшие сосульки светлых волос, чуть нахмуренное лицо с влажными следами слюны на щеках и подбородке, раскрасневшаяся от трения кожа груди, ягодиц и ляжек, следы спермы и смазки на всей нижней половине тела... Лет пять назад младший испугался бы, увидев хёна в таком состоянии, но сейчас он только нежно целует округлое плечо и заглядывает в изученные до последней крапинки темные глаза. Старший мягко улыбается, растягивая саднящие губы в привычный прямоугольник. Все в порядке, они слишком хорошо понимают друг друга, чтобы лишний раз переживать на пустом месте или накручивать себя. Удостоверившись, что Тэхён находится в сознании и чувствует себя хорошо, Чонгук приступает к развязыванию многочисленных узлов и раскручиванию влажной веревки. От лишних жидкостей на коже они избавятся чуть позже, сейчас самое главное - дать хёну возможность нормально двигаться. На это дело у младшего уходит некоторое время, потому что собственные пальцы все еще плохо слушаются, а в голове слегка гудит от сильного оргазма. Тэхён ободряюще подмигивает своему парню, спокойно и расслабленно ожидая окончания процедуры. Он знает, что процесс завершения сеанса так же важен, как и его начало, ведь освобождать уставшее тело нужно так же аккуратно и медленно, как и заковывать. Для первого раза парни и так немного затянули, о чем красноречиво свидетельствуют припухшие длинные отпечатки плетения и приглушенное шипение, с которым старший по чуть-чуть начинает разминать затекшие руки. Когда тело Тэхёна полностью освобождается от длинной джутовой веревки, а обязательный осмотр кожных покровов и тестирование мышечных рефлексов простым постукиванием и надавливанием подходят к концу, ребята заваливаются обратно на кровать, тесно прижимаясь потными телами друг к другу. Простынь под ними безбожно испорчена, повсюду виднеются подтеки смазки и спермы, а в воздухе все ещё витает тяжёлый аромат вишни, но об этом они подумают чуть позже. Тёплая расслабляющая ванна и смена постельного белья подождут, ведь гораздо важнее сейчас запутаться своими ногами в ногах любимого, немного повернуть голову и заглянуть в тёмные, чуть влажные глаза напротив, полные чистейшего доверия. Все дела можно отложить на потом. А пока Тэхён обнимает отяжелевшими руками шею младшего и припадает к любимым губам в самом ленивом из всех возможных поцелуев. - В следующий раз свяжешь мне ноги? - хрипло уточняет парень, нежно чертя витиеватые узоры на мягкой щеке Чонгука подушечкой указательного пальца. А тот только закатывает блеснувшие азартом глаза и выпускает лёгкий хмык прямо в зацелованные губы. Всё же, какими бы дикими они ни были, идеи этого сорванца всегда самые лучшие.

*Semper verum erit et cor tuum - всегда будь верен своему сердцу. **No one can take you away from yourself - никто не сможет забрать тебя у тебя самого.