Над пропастью в Осло

Исак поднимается на лифте на седьмой этаж, сдерживая слезы от воспоминаний. Эвен на него накричал, обвинив в измене, даже толком не разобравшись. А ведь он всего лишь гулял с Юнасом! Пусть задержался чуть дольше, чем следовало, но это все еще нечестно. Ему не нужен альфа, который кричит на него и подчиняет. Поэтому он расплакался и сбежал на ночь глядя из дома, направляясь в единственное место, где ему всегда рады, где ему всегда помогут. К единственному человеку, который не подводил его ни разу. Никогда. К родному брату. К Крису. К частичке его самого. Мальчик звонит в дверь, надеясь, что Эвы нет дома. Точнее, он почти уверен, что ничего не перепутал и Эва на этих выходных гостит у родителей. Крис точно что-то такое говорил по телефону. Кстати, Эва — почти жена Криса. Он уже даже сделал ей предложение руки и сердца, плюс, по словам самого Криса, они изо всех сил пробуют завести ребенка, так что… Скоро Крису будет не до него. Не до своего младшего братика, который слишком сильно привязан к нему с детства. — Исак? — ему открывает Крис, сразу оглядывая его с ног до головы. Совсем домашний: в черных трениках и просторной домашней футболке. — Ты не говорил, что придешь. — Я не вовремя? — уточняет Исак. Смотрит на него виноватым взглядом, спрятав руки в карманах ветровки. — Ты всегда вовремя, — успокаивает его парень, открывая дверь шире и впуская его в квартиру. — И что же это у нас за визиты в такое время? — не без легкого упрека по поводу времени спрашивает он, пока Исак снимает верхнюю одежду и разувается. — Все же хорошо? Почему ты не попросил Эвена проводить тебя? Уже поздновато для того, чтобы гулять одному. — Он на меня накричал, — тихо говорит мальчик, не поднимая взгляда, — но я не виноват, он просто не разобрался и разозлился, — всхлипывает Исак, откладывая куртку и приобнимая себя худенькими руками. — И… я… я ушел из дома, но не нашел, куда еще прийти… Его вид сейчас напоминает маленького нашкодившего щенка, которого отругали. Он стоит на месте, смотрит в пол и просто молчит, ожидая либо поддержки, либо осуждения со стороны брата. Сам Исак уверен в своей правоте, но, может, это лишь его точка зрения — как омеги? Может, Крис, наоборот, поддержит в этой ситуации Эвена? Но тот ожидаемо выбирает сторону Исака. — Уверен, ты ни в чем не виноват, — снисходительно говорит Крис. Перехватывает его руки и аккуратно берет тонкие пальчики Исака в свои, перебирая их, — пойдем, — кивает в сторону спальни и самостоятельно уводит его туда за руку. Исака легко напугать, на то он и омега. Его маленький, нежный, чувствительный братишка, которого жизненно необходимо оберегать от всякого дерьма, включая его собственного парня. Пусть Эвен и неплохой парень, но иногда бывает вспыльчив. Крис не знает, что заставило Исака открыться именно ему, но выбор того для него — закон. — Сделать чай? — предлагает Шистад, усаживая Исака на свою кровать. — Нет, не хочется, — мягко отказывается мальчик, ведя себя тихо и несмело, потому что не знает, что делать. Чувствует себя неловко, хоть это и Крис. После того как они перестали жить вместе и у Криса появилась девушка, на которую у него серьезные планы, Исак стал не уверен, имеет ли право приходить к нему. Вдруг он только мешается? — Сильно переживаешь? — мягко интересуется Крис, присаживаясь рядом. — Не знаю. Я ничего уже не знаю, — не сдерживается и всхлипывает, параллельно ощущая, как брат приобнимает его за плечи, притягивая к себе. Он ненавязчиво перемещается к нему на колени, словно маленький ребенок. — Кажется, кому-то надо отвлечься и расслабиться, — проговаривает на ушко парень. Исак поворачивает голову, удобнее усаживается у него на коленях, берет его лицо в свои холодные ладошки и невесомо целует в губы, чувствуя прилив тепла и мурашки по всему телу. — Хочешь? — шепотом спрашивает Крис, выдыхая прямо в приоткрытые губы. — Хочешь, чтобы старший братик о тебе позаботился? — Да, — отвечает Исак, закусывая изнутри щеку. От смущения прячет личико у Криса в изгиб шеи, вдыхая его запах и расслабляясь. Весь млеет от прикосновений Криса к нему, реагирует каждой клеточкой тела, соскучившись по ним. Крис трогает его спину, худенькие плечики, спускается к попе, сдавливая сквозь ткань джинс. Его ведет от податливого Исака, который безгранично ему доверяет и любит. И плевать, что он его кровный брат. Чувства между ними намного более сильные и близкие, нежели просто братские. Исак с раннего детства привязан к нему сильнее, чем к кому бы то ни было еще. Даже с отцом у него никакой связи не было. Точнее, она была в детстве, но когда отец начал на нем срываться, кричать, унижать, Исак отдалился. Та связь прервалась. Обычно, если омега полностью доверяет кому-то, то у альфы появляется возможность воздействовать на омегу, подавлять в каких-то ситуациях. Но эта связь есть лишь тогда, когда омега сам того хочет, сам позволяет. Дети-омеги физически не могут ослушаться родителей, которых любят, подростки-омеги — своих парней-альф, если чувство достаточно сильное, а взрослые омеги — своих мужей. Исак же перестал слушаться отца, когда ему было десять. Из-за этого отец еще больше стал его ненавидеть, но подавлять на уровне инстинктов уже не получалось, потому он всегда просил Криса помочь, а Криса Исак слушался. Только Криса. Крис никогда не причинял ему вреда, никогда не кричал. Он разговаривал, помогал, подбадривал. Конечно же, это случилось не сразу. Крис из них двоих был сильнее характером, был более открытым, общительным, активным. Он всегда мог ответить отцу, ни под кого не подстилался, имел кучу знакомых, без труда нашел работу, еще учась в школе, да и с учителями насчет оценок мог договориться. Сам о себе заботился, сам себе покупал еду, которой порой не хватало дома, и новую одежду. А Исак долгое время был той несчастной безвольной игрушкой в руках родителей. Он постоянно сидел дома, нарывался на злого отца, получал ни за что, много плакал, плохо ел, был загнанным и пугливым ребенком, который всегда молчал и проводил время в одиночестве. Раньше, когда они были совсем детьми, Крис его не особо любил, даже стыдился, ведь так говорил отец. Но они жили в одной комнате, и созданное отцом мнение постепенно развеялось. Он помнит каждый раз, когда Исак плакал, когда допоздна сидел с фонариком под одеялом за уроками или книжкой, чтобы только не мешать Крису спать, помнит как просыпался посреди ночи от того, что Исаку снились кошмары, и как ему приходилось его успокаивать, потому как остальным было похер. Крис не уловил того момента, когда связь между ними стала крепче. Просто однажды он — после их небольшой ссоры — сказал ему уйти из их комнаты, и Исак правда ушел. Обычно Исак так просто не сдавался, а в этот раз сам Крис удивился, что уж говорить об Исаке, который не смог сопротивляться. Тогда Исак напрямую сказал ему о том, что что-то не так. Они проверили и оказалось, что связь настолько крепкая, что Крис мог полностью его контролировать. — Круто, — смеялся Крис, довольно глядя на Исака. — Только не издевайся надо мной, как папа, — тихо попросил двенадцатилетний мальчик, напуганный этой связью. Боялся повтора и того чувства страха, что умел внушать отец. Крису было четырнадцать, и на Исака он стал смотреть совершенно иначе. Исак стал кем-то, кто попадал под ответственность Криса. Теперь Шистад почему-то больше следил за тем, достаточно ли Исак спит, нормально ли ест, какие у него оценки, не обижает ли кто в школе или дома. А Исак слушался его, с благодарностью принимая заботу и любовь. Первая течка внесла красок в их жизнь. Исаку было почти пятнадцать, а Крису — шестнадцать с половиной. — Крис, мне очень плохо, — шепотом говорит мальчик, пытаясь разбудить сладко спящего Криса. — Отвали, — сонно отмахнулся Шистад, перевернувшись на другой бок. Исак не стал будить и пошел в туалет, надеясь найти таблетки от течки в одном из шкафчиков. Была бы тут мама… Но отец сдал ее в психбольницу, вполне заслуженно, но… Исак скучал. Она не защищала его от папы, так как не могла ничего толком сделать против крепкого мужчины, но он помнит нежность и тепло ее рук, когда он сидел у нее на коленях, слушал очередную находу придуманную сказку и просто засыпал в уютных объятьях матери. Но это в прошлом. Теперь есть только отец и Крис. Отца, кстати, сладкий омежий запах как раз-таки и привлек. — Мой сыночек наконец потек? — он похотливо улыбался, рассматривая Исака, стоящего в туалете в одних влажных трусиках и футболке. — Сейчас папочка всему тебя научит. Из-за криков и грохота в ванной проснулся Крис. Когда он зашел, мужчина уже залез к Исаку в трусы и нагло трогал его. Родного сына. Из-за сопротивления Исака тот замахнулся и ударил его, вызвав громкий вскрик и слезы. — Не надо, пожалуйста, остановись, — просил мальчик, безуспешно сводя ноги и пытаясь отбиться. — Отвали от него! — погромче него сказал Крис, привлекая внимание на себя, и хорошенько ударил отца в отместку за Исака. До открытой драки не дошло. Разошлись по-мирному: отец — в свою комнату, Исак с Крисом — в свою. Уже там они поговорили, Крису удалось немного его успокоить. У Исака в памяти остался тот еще детский голос брата, который изо всех сил старался отвлечь его от всего плохого. Эту течку Исак просидел в своей кровати, боясь абсолютно всего. Не ел, не покидал пределы комнаты, с опаской наблюдая за Крисом, который просто не мог игнорировать этот запах, засматриваясь и облизываясь. Он-то тоже подросток, что с него возьмешь? Крис пытался снять напряжение спортом: отжимался, делал упражнения на пресс, подтягивался на специальной перекладине, которую еще много лет назад над их дверью прибил отец. А Исак смотрел на него и почти кончал от вида старшего брата без футболки. — Я люблю тебя, — тихо проговаривает Исак, лежа в кровати, пока Крис ищет в шкафу чистую футболку. — В смысле? — уточняет тот, повернувшись к нему лицом. — Во всех, — выдыхает подросток, закусывая губу. Далее последовал разговор о том, что так нельзя, что они братья, что так не делается. Однако после того как Крис не нашелся что ответить на «Почему нельзя, если мы друг друга любим и сами не против? Ты же меня любишь?» все случилось. Само собой. Исак его поцеловал, Крис ответил. Течка. Гормоны. Подростки. Да, так нельзя. Да, братья. Да, неправильно. Можно еще раз? Только если всего один. У Исака с Крисом завязались своеобразные отношения, которые они не выносили на публику, о которых не знал отец, да и в принципе никто не знал. Потому что так нельзя. Исак стал для Криса еще более привлекательным, милым, добрым мальчиком. Исак не перечил, умел молчать, когда необходимо, умел слушать, уважал и смотрел с неким восхищением. Конечно, сначала Крис не собирался доводить все до такого, но он сам начал замечать за собой, что влюбляется в Исака как в омегу. Все катилось в пропасть, над которой они уже не просто балансировали, а откровенно падали. Но, знаете, в пропасти был уютный домик из подушек и одеял, костер, излучающий тепло, и никого лишнего, кто мог бы все им испортить. Так и сейчас. Крис осторожно переложил Исака на постель спиной вниз. Он нависает сверху, целует доверчиво незащищенную шею, с наслаждением слушает сбивчивое дыхание Исака, его милые всхлипы. — Раздевайся, — велит старший, продолжая целовать. А Исак покорно пробирается руками между телами и расстегивает ширинку своих джинс, приподнимает таз, и тогда уже Крис стягивает их с него. Оглядывает ножки, проводит по ним руками, кайфуя от мягкости кожи. — Ты как всегда прекрасен, братишка, — улыбается Крис. — Спасибо, — смущается Исак, подтягиваясь на руках чуть выше по кровати. — Снимай все остальное, — подмигивает парень, поднимаясь на ноги и отходя к шкафу с одеждой. Достает такие необходимые в их случае презервативы и смазку, возвращается к Исаку и бросает их рядом с ним. Исак к этому времени успел снять футболку и теперь медленно стягивает трусики, зная, как Крис любит на это смотреть. — Такой красивый, — улыбается он, залипая, — такой невинный и нетронутый, — продолжает он, забираясь на кровать и до конца стягивая с него трусы. Дотрагивается своими длинными тонкими пальцами до его розовой дырочки, пока только кружа вокруг. Пытается протиснуть внутрь всего один палец, встречая сопротивление и тихий скулеж Исака. — Такой узкий… Когда у тебя в последний раз был секс? — Когда была течка, — тихо отвечает он, шумно сглатывая и отводя взгляд. Стыдно в этом признаваться. — То есть у вас с Эвеном… — Не было секса, — заканчивает за ним Исак. — Даже так, — удивляется Крис. — Мой непорочный мальчик. Что ж, я приятно удивлен, — улыбается, последний раз надавив на неподготовленную дырочку. — А теперь переворачивайся на живот, — решает он, звонко шлепнув его по бедру. Дожидается, пока тот перевернется, ставит на колени, приподнимая его таз на удобную для себя высоту. Ладонью обхватывает шею сзади и придавливает к подушке. — Это твоя поза на сегодня, братишка. Справишься? — спрашивает, склонившись к его уху. — Да, — отвечает мальчик, сжав в руках уголки подушки. — Тогда начнем. Крис растягивает его, по одному добавляет пальцы, надрачивает, сглаживая неприятные ощущения. Внимательно следит за его состоянием и эмоциями, игнорируя свое собственное возбуждение. Целует спину, соскучившись по россыпи родинок, которых у Эвы нет. Улыбается, чувствуя своего рода ностальгию, если это вообще можно так назвать. Чувствует ответственность, чувствует безграничное доверие и власть, которой нельзя злоупотреблять. — Готов? — Готов, — отвечает Исак, стоя перед ним все в той же позе. Парень приспускает треники, достает уже порядком напрягшийся орган, раскатывает по нему латекс, дополнительно выдавливает смазку и приставляет к слегка разработанной дырочке Исака. Плавно входит, наваливаясь на подростка всем телом. — Мх, — всхлипывает младший, жмуря глаза и с силой сжимая подушку. — Больно? — заботливо интересуется Крис, задерживаясь в таком положении, чтобы дать тому привыкнуть к размерам внутри себя. — Мгу, — снова неразборчиво мычит омега, намочив подушку слезами. Теперь Крис действует более осторожно, прекрасно видя, что Исаку сложно принять в себя его после длинного перерыва. А он не какой-нибудь садист, которому лишь бы оттрахать омегу до потери пульса. Он заботливый старший брат, которому без задней мысли доверяют — и не зря. — Я могу еще немного подготовить тебя, если хочешь, — предлагает он, мягко целуя худые плечи. Одной рукой опирается на постель, удерживая свой вес, а другой медленно водит рукой по члену Исака, задерживается на головке, чуть сдавливает, зная его тело лучше своего. — Это было бы слишком жестоко по отношению к тебе, — улыбается сквозь слезы мальчик, оторвав голову от подушки, и снова громко всхлипывает, когда Крис делает первые поступательные движения. — Ох… Исак прикусывает подушку, заглушает свои звуки, выдавая лишь невнятное мычание. Привычка с детства, когда Крис повторял, чтобы Исак был тише, ведь за стенкой почти всегда находился отец, которому об этом всем лучше было не знать. Толчок за толчком Крис постепенно наращивает темп, входит грубее и жестче. Сжимает ладонями его бока и бедра, буквально насаживает на свой член, наслаждаясь его невинным голоском, приглушенным подушкой. Его заводил тот факт, что раньше отец мог спалить их и дать пизды. Теперь, конечно, тот не может ничего им сделать, но все можно представить, так? Поэтому он вбивается в податливого братишку, с силой придавливая его за шею к подушке. Он никогда не спрашивал, нравится такое Исаку или нет, но сам Исак никогда не препятствовал ему и вполне успешно кончал. — К-крис, — еле слышно обращается к нему Исак, поворачивая голову вбок. — М? — приостанавливается, отдавая все внимание младшему. — Не оставляй синяков, — просит он осипшим голоском, — нельзя оставлять, Эвен меня убьет. — Прости, — чуть улыбнулся Крис, — забыл об этом, — он ослабляет хватку на его бедрах, но возвращает прежний темп. Втрахивает Исака в матрас, тяжело дышит, порядком устав. Чувствует, что тот много не продержится, замечает потихоньку разъезжающиеся ножки, слегка поддерживает его уставшее, но все еще до предела напряженное тело. Для первого раза хватит. — Исак, — зовет его парень, привлекая рассеянное внимание Исака, — уже скоро, — коротко сообщает он, начиная надрачивать его член активнее. Вбивается сильнее, ускоряется и в следующее мгновение входит максимально глубоко, задерживаясь и с удовлетворенным рыком кончая в презерватив. Додрачивает Исаку, парой секунд позже слыша сладкий стон и ощущая на ладони вязкую теплую жидкость. Мальчик обессиленно опадает на кровать, стараясь отдышаться. Шистад же бережно вытирает себя и Исака простыней, любуясь затраханным младшим братом. Он любит его. Всем сердцем любит, кто бы что ни говорил. Вот он лежит, весь вспотевший, уставший, вымотанный, на глазах и лице высыхающие слезы, волосы в полнейшем беспорядке, но это не мешает ему оставаться самым красивым мальчиком на планете. Только в этой вселенной. Только для Криса. Только в эту секунду. Исак лежит на боку, принимает заботу Криса, позволяет протереть себя везде и смазать специальной мазью от раздражений. Даже не думает стесняться, хоть и знает, что Крис на него пялится. — Все хорошо? — интересуется старший, вытирая с глаз слезки и убирая лезущие в глаза светлые волосы. — Да, — отвечает Исак, разморенный хорошим сексом. Смущенно улыбается, встречая на себе его взгляд, и облизывает пересохшие губы. — Хочешь что-нибудь? — услужливо спрашивает Крис. — Может, чай или мороженое? — Нет, — усмехается мальчик, потянув его за руку, — полежи со мной, я соскучился. — Как скажешь, — соглашается альфа, укладываясь рядом с Исаком и накрываясь одеялом. Они смотрят друг на друга, ничего не говорят, ведь слова будут лишними. Им хорошо, пока что никто не мешает, телефоны брошены где-то в куче одежды у кровати. Полная изоляция. Достичь дна пропасти можно только так. — Останешься со мной на ночь? — А можно? — спрашивает Исак, с надеждой глядя на Криса. — Завтра должна вернуться Эва, — сожалеюще вздыхает парень, — да и Эвен наверняка будет тебя искать. — Да… — Как, кстати, у вас с Эвеном дела? — плавно переводит тему Крис. — Как уживаетесь вместе? — Все хорошо, — отвечает подросток, опуская взгляд. — Я стараюсь быть хорошим омегой, и Эвена вроде бы все устраивает. — Но он хорошо к тебе относится? — Ну… Да, наверное, — неуверенно отвечает Исак. — Он не бьет, не унижает и почти не кричит. Он лучше отца. Жить у него лучше, чем с отцом, — тихо выдыхает он, плотнее кутаясь в одеяло. Жизнь Исака покатилась в никуда сразу после того, как Крис решил съехаться с Эвой. Тот снял квартиру, перевез часть вещей, а Исак… А Исак остался один на один с отцом, которого до жути боялся. Переехать к Крису — плохой вариант: мешать их с Эвой счастью не хотелось. Поэтому он зацепился за единственный шанс — найти альфу. И нашел. Эвена. Хорошего доброго парня, который ухаживал за ним, дарил цветы и подарки, водил в кино. Теперь он живет с ним, но ежедневно ощущает себя не в своей тарелке. — Но он не ты, — наконец произносит правду, всхлипывая. — Почему мы просто не можем быть вместе? Мне плохо без тебя. — Ох, Исак, не плачь, — ласково говорит Крис, стирая слезы. — Лучше иди ко мне поближе, — зовет он, помогая Исаку поудобнее устроиться у него на груди. Приобнимает его за плечи, гладит обнаженную спину, стараясь успокоить. — Я тебя люблю, слышишь? Как и всегда любил. Ничего не поменялось, просто… Мы не можем быть вместе, ты сам должен понимать. Мы братья, а братья не спят друг с другом и семей не строят. — Потому что они изначально семья, — добавляет Исак, глядя Крису в глаза. — Ты, как всегда, прав, — вздыхает парень, притягивая его еще ближе к себе, обнимает, вдыхая запах его волос. — Эва и близко рядом с тобой не стояла, — улыбается он, мысленно сравнивая их. — Но ты по-прежнему выбираешь ее, — понуро буркает мальчик. — Я должен. Так принято в обществе. — К черту общество, если оно лишает меня счастливой жизни, — проговаривает Исак, крепко стиснув в кулаке угол одеяла, — ненавижу этот мир и эту жизнь. — Перестань, Исак, — строже произносит Крис, — я пытаюсь наладить наши жизни. Мы не сможем просто вечно прятаться в тени и заниматься вот этим вот всем, понимаешь? Пришло время повзрослеть и научиться выживать в одиночку. — Но я не смогу так, — с отчаянием всхлипывает мальчик, — я не выдержу. — Будет сложно, но мы справимся, — мягче возражает парень, — со всем справимся. — Вот бы этот момент длился вечно, — улыбается сквозь слезы Исак, теснее прижимаясь к Крису, — где никто нас не видит и я могу любить тебя. — Возможно, где-то в параллельной вселенной мы навсегда вместе. — Хочу в ту вселенную. — Я тоже. Только жаль, что это не та вселенная. Это жестокая реальность, где с утра придут Эва и Эвен, снова разделят братьев порознь, отобрав ту частичку волшебной вселенной, что они старательно прячут от других. Насильно выдернут из пропасти. Из пропасти ли?..