inhale

Мягкий свет заходящего солнца проникает в комнату сквозь незакрытое окно, окрашивая стены в алый. Ричи думает, что, наверное, именно такого цвета была кровь в ванной Марш четыре года назад. Хмыкнув, он откидывается назад, к стене, закуривая. Эдди тихо вздыхает — он уже не раз просил Ричи не курить в его комнате, но парень игнорировал любые просьбы. На какое-то время в комнате виснет тишина — каждый блуждает в своих мыслях, что-то обдумывая, решая. Каспбрак наблюдает за тем, как Ричи, расслабленно прикрыв глаза, затягивается. Как он втягивает щеки, а его грудная клетка размеренно поднимается, как дрожат длинные ресницы, как грубые, чуть подрагивающие пальцы сжимают фильтр. — Ричи? — М? — парень косится на Эдди, всё ещё находясь в своих мыслях. — Научи меня курить, — глаза Ричи широко раскрываются, он издаёт какой-то хлюпающий звук, заходясь громким, наигранным смехом, вскоре переходящем в лающий кашель. — Хорошая шутка, Эдс, — произносит парень, восстановив дыхание. Эдди смотрит прямо в глаза, поджав губы. Ричи сглатывает. — Ты не шутишь. Тозиер рассеянно трет лоб, переводя взгляд с дотлевающей сигареты на Эдди и обратно. — А как же твоя астма? — Мы оба знаем, что я абсолютно здоров, — его голос холодный и уверенный, в нём дрожит еле сдерживаемая, полуистеричная злоба, смешанная с обидой — таким тоном Эдди объясняет маме, что достаточно взрослый, чтобы приходить домой позже шести. — Зачем тебе это? — в ответ Эдди пожимает плечами. — Девчонкам нравится, — на этот раз в его голосе проскальзывают вызывающие интонации самого Тозиера и его фирменная улыбочка, появляющаяся каждый раз, когда Ричи собирается… — Или слабо?

***

Рот наполняется дымом, оседающим вязкой горечью на языке. Ричи внимательно наблюдает за ним. — Нет, не так, — вздыхает он. — Ты должен вдыхать его вместо воздуха, понимаешь? Эдди кивает, медленно затягиваясь. Он прекрасно знает, что значит вдыхать что-то или кого-то заместо воздуха. Он просто перебивает одно другим, отказываясь дышать кислородом, как положено. Каспбрак вдыхает дым, чувствуя, как он царапая глотку, обжигает легкие, выжигает своё ядовитое клеймо где-то внутри, поверх уже существующих. Кашель поднимается откуда-то изнутри, разрывая грудь. Эдди глотает его, хрипя на выдохе. — Ты в порядке? — в глазах цвета рутбира плещется беспокойство, смешанное с виной, он говорит шепотом, словно в этом пустом доме их может кто-то услышать. — В полном, — голос парня трескучий, ломающийся не по естественным физиологическим причинам, а под воздействием дыма желтого «Камэла». Ричи смотрит обеспокоенной мамашей, жалеющей, что дала дитятку столь желанную игрушку. Эдди бесится. — Не смотри на меня так. — Как? — парень спрашивает тихо и осторожно, переводя взгляд с лица Каспбрака на тлеющую сигарету, зажатую между маленькими аккуратными пальчиками. На секунду в голове Ричи проносится мысль, что он нашёл бы лучшее применение этим пальцам. Он сглатывает вязкую слюну. — Словно тебя это заботит, — Эдди кривит губы, решая стоит ли делать ещё одну затяжку. — О, — Ричи удивленно выгибает брови. Впервые за долгое время он смотрит действительно на Эдди. На то, как он сидит вытянувшись, словно натянутая струна, ощетинившись, как кот. На румянец, двумя алыми пятнами горящий на щеках. На лихорадочный блеск глаз. На обычно аккуратно уложенные, а сейчас растрепанные волосы. Прежде, чем Эдди снова подносит сигарету к губам, парень ловко её выхватывает. — Детка, меня заботит всё, что связано с тобой, — он делает глубокую затяжку — сигарета выгорает до самого фильтра — и наклоняется к сухим бледно-розовым, приглашающе приоткрытым губам. Мягкое, почти невесомое прикосновение губ к губам, и дым на выдохе переходит из легких Ричи в легкие Эдди. Он всхлипывает, цепляясь за рубашку Тозиера. И прежде, чем тот успевает отстраниться, притягивает ближе, целуя по-настоящему, прося разделить ещё один вдох на двоих — обещая дышать только чужим воздухом. А Ричи растворяется, мечтая ненадолго стать воздухом в его легких. — Мадемуазель, вы были просто безупречны, — парень заправляет длинную, чуть вьющуюся прядь Эдди за ухо — этот жест сквозит нежностью — но его взгляд мгновенно становится серьёзнее. — Но думаю, тебе не стоит больше курить. — Я буду курить только вместе с тобой, — обещает Каспбрак, улыбаясь, — Особенно, если ты закуришь в моей комнате.