Биология от слова "би"

— Садитесь, Федоров, два. Спокойный, но режущий сам воздух голос учителя раздался по классу. И какой уже раз за эти три месяца я слышу эту фразу? Сто сорок второй или двести восьмидесятый? Знаете, я уже даже сбился со счета. Раньше я обожал биологию. Она давалась мне легче всех других предметов, и ради биологии я даже периодически посещал школу. Но все изменилось три месяца назад, когда глубоко уважаемый мною человек Павел Ярославович объявил двадцати пяти своим ученикам, что уходит от нас на пенсию. И второго февраля начался мой персональный ад. Я помню тот день как сейчас, хотя прошло целых четыре месяца, а мне кажется, что тысячу лет. Хотя, говорят, что время в аду длится дольше. Так вот, в тот день, как только раздался звук звонка, в кабинет биологии вошел мужчина тридцати двух лет. Он был красив, на нем были идеально выглаженные черные брюки со стрелками, белая рубашка и безупречной, даже как-то неестественной, чистоты ботинки. — Мое имя Павелецкий Владислав Андреевич. Я ваш новый учитель биологии и по совместительству классный руководитель. Девушки не могли сдержать вздохов и улыбок. Новый учитель приковывал к себе все внимание, и даже я невольно начал смотреть на него и не мог отвести взгляда. Владислав Андреевич, которого уже тогда все единогласно прозвали «Босс», умел произвести впечатление, любил дисциплину, и никто не посмел перечить ему. Если у какого-либо ученика будет выбор: какую домашку списать за десять, отведенных на перемену, минут, то любой выберет биологию. Даже если этот выбор будет стоять между литературой и биологией. Любой без раздумий выберет биологию, когда литературу нам, как и всей школе, преподает сам директор. Все плевать хотели, если выгонят из школы. Наказание за невыполненное домашнее задание по биологии в сто крат страшнее и опаснее для жизни. В тот момент, когда все ученики школы прозвали Владислава Андреевича «Боссом», я прозвал его садистом. Своим личным садистом. Я театрально вздохнул, достаточно громко, чтобы все слышали, и сел обратно за свою парту. Владислав Андреевич смерил меня взглядом, мысленно делая замечание, и попросил остаться после уроков. Я закатил глаза и опустил голову на парту, делая вид, что сплю. Естественно, в моих планах не было пункта «остаться после уроков и выслушать занудство биолога». Но Владислав Андреевич неким образом узнал мои замыслы и остановил, когда я выходил из класса английского языка, так как иностранный стоял последним предметом по расписанию, пытаясь слиться с толпой. — Федоров, я вроде бы просил тебя остаться после уроков, или ты уже успел забыть? — Простите, я как раз направлялся к вам в кабинет. Биолог скептически посмотрел на меня из-под очков. Я невольно сжался и опустил взгляд в пол. Мне хотелось ответить ему что-то язвительное, потом показать средний палец и мужественно рвануть со всех ног домой, а на следующий день забрать документы и переехать из города. Но мои планы были разрушены. — Ко мне в кабинет. Живо. * * * — Я слышал от предыдущего учителя биологии, что ты способный ученик и подаешь большие надежды. — Вы сомневаетесь в моих способностях? — Если честно, да. Видя, как ты отвечаешь на моих уроках, как лентяйничаешь и пренебрежительно относишься к выполнению домашнего задания, я не могу поверить в то, что ты и правда умный парень. — Я люблю биологию и не люблю вас, Владислав Андреевич. И так как именно вы учитель биологии, то и предмет потерял всю свою былую притягательность. Понимаете, вы пришли, а вот мое желание учиться вдруг бесследно пропало. Я пожал плечами и посмотрел в глаза учителю. — Рома, — впервые биолог обратился ко мне по имени, и в его голосе не слышался подтекст по поводу моих интеллектуальных способностях, — я хочу задать тебе встречный вопрос: почему ты так невзлюбил меня, даже толком не узнав? Судить по моим требованиям к знанию предмета, как минимум глупо, потому что это моя работа. Я притих. Мне нечего было ответить. Биолог в какой-то степени был прав. Я и сам не понимал причину своей неприязни к учителю. И я сделал то, что сделал бы в этой ситуации только я. Я выбежал из кабинета и пробежал так до самого дом, не останавливаясь. * * * — Алло, Ром? — Угу. В телефоне слышался веселый голос друга. Я же в это время лежал на своей кровати, уткнувшись лицом в подушку. Я надеялся, что рано или поздно мне перестанет хватать воздуха, и я умру. Но, увы, у меня ничего не вышло, и я перевернулся на спину. — Ты чего такой тихий, случилось чего? — Бля, Паш, отвали. — А я хотел позвать тебя в клуб, сегодня у Машки день рождения. Ты придешь? — Фак … — Ты забыл про день рождения собственной девушки? Черт, иногда наличие девушки слишком тяготит мое существование. Ей постоянно нужно внимание, подарки. В общем, одна головная боль и опустошение моего бумажника. По факту я начал встречаться с Машей только по одной причине: мне начали задавать ненужные вопросы. Знаете, это считается странным, когда в современном обществе парень слишком долго без девушки, тем более в старшей школе. И еще более странным считается то, что мне нравились парни. Я не гей. Вернее гей, конечно, но не полностью. Секс с девушками меня устраивает, но с парнями всегда было приятнее, и этого я отрицать не мог. — Окей, я приду. Ждите. С тяжелым вздохом я поднялся с кровати и поплелся к шкафу. Из чистой одежды нашлась белая футболка, серые джинсы с потёртостями на коленках и темно-синий пиджак. * * * «Ну, клуб, как клуб, и какого фига я тут забыл?» — вот о чем я думал, пока мне не принесли бутылку чего-то непонятного, но достаточно алкогольного, чтобы мои мысли потекли в другом направлении. Машка сидела у меня на коленках в короткой кожаной юбке и красном кардигане. А ведь на улице зима. Впрочем, мне была безразлична и она, и её здоровье, если она заболеет и будет лежать дома, следовательно, мне недели две придется с ней не общаться. И какие тут могут быть минусы? Мои ноги затекли, а Маша надоела постоянно нашептывать что-то слащавое, и я свалил, сказав, что мне необходимо развеяться. Моя девушка порывалась пойти потанцевать со мной, но я грубо оттолкнул её обратно на диван. Я вышел на танцпол. В глаза ударил яркий свет, но вскоре я к нему привык. Мое тело двигалось само по себе, по привычке вспоминая движения. Алкоголь в крови, в голове. Мне было хорошо и весело. Я и думать забыл о ненавистном учителе биологии, который портил мое настроение и просто закрыл глаза, наслаждаясь музыкой. Сзади ко мне кто-то подошел, и руки незнакомца оказались у меня на талии. Я облокотился, прижимаясь к партнёру ближе и давая понять, что не против. Это был мужчина, судя по отсутствию груди и крепкому телосложению. Его руки опустились ниже, сжимая мою задницу. В этот момент стало плевать на все. — Хочешь поехать ко мне? — предложил я, вжимаясь своей задницей в его пах и чувствуя, что можно было и не спрашивать. — Да, — все-таки слышу и без того очевидный ответ. Я слышал голос Паши, который что-то пытался мне крикнуть со второго этажа клуба. Вероятнее всего ему хотелось знать, куда я ушел, держа какого-то мужика за руку. Но я подумал, что мой ответ вряд ли его устроит, так что просто ускорил шаг, идя к выходу. Тело обдало холодом, изо рта шел пар. На мне была легкая куртка, которую я даже не застегнул. Мой сегодняшний партнер шел позади меня, и я все еще не отпускал его теплую руку, желая хоть так согреться от холода. Мы вышли на обочину дороги. Я вскинул руку, чтобы поймать такси, и только сейчас заметил, что от уличных фонарей начал исходить свет. Я оглянулся и посмотрел на того, кого держал за руку, на человека, с которым планировал сегодня переспать. — В-Владислав Андреевич?! — Федоров?! Секунда. Всего лишь секунда, и мой мир переменился. Секунда, и я лишился офигительного, как я надеялся, секса. * * * Не помню, как я добрался до дома. Но мои ноги так сильно болят, а ботинки полностью покрыты грязью, так что полагаю, что бежал я быстро, как никогда в своей жизни. Впрочем, наш уважаемый биолог не сильно от меня отставал в забеге. На утро меня впервые не мучило похмелье. Это все оттого, что я занимался спортом и дышал свежим воздухом: так я маме и сообщил. Правда причина моего порыва осталась в секрете. Мою голову занимал не один вопрос, но в приоритете было то, что Владислав Андреевич оказался у нас по мальчикам. И этим можно неплохо шантажировать. План шантажа занял все мои выходные. Я сидел за столом и писал на листочках, вырванных из тетрадей, порядок действий, а так же я старался просчитать ответ, который учитель биологии скажет в свое оправдание. Так прошла суббота, затем воскресенье. Наступил долгожданный понедельник. Это было настоящим чудом, я сам толком и не понял, как мне удалось отсидеть семь уроков и не помчаться на первой же перемене к своему классному руководителю, чтобы его допросить. Наступил конец седьмого урока, на котором я получил двойку за неверный ответ. Если честно, я даже не понял о чем меня спрашивали, и что это был за урок. В голове были лишь воспоминания того вечера, когда руки биолога находились на моей талии. Владислав Андреевич уронил свою синюю ручку, которой заполнял классный журнал, когда дверь его кабинета с неприлично громким звуком ударилась о стену. Я влетел в класс, даже не посмотрев наличие посторонних учеников. Но по счастливой случайности мы с учителем биологии остались наедине. — Рома, тебе что-то нужно? — Учитель достаточно быстро взял себя в руки, казалось, что никакого волнения и вовсе не было, но синяя ручка на полу говорила о другом. Я улыбнулся и медленно подошел к столу биолога, облокотившись на локти и непроизвольно, по привычке выпятив зад, посмотрел на мужчину и задал вопрос, который не позволял мне спать всю ночь: — Владислав Андреевич, недавно мне довелось узнать, что мой классный руководитель гей и клеится к своим ученикам. Понятия не имею, что делать со столько интересной информацией. Слишком много вариантов, например, пойти к директору или сразу в Министерство образования? Моя улыбка стала шире, а глаза сверкали. — Федеров, позволь задать тебе встречный вопрос. Дело в том, что я узнал о своем несовершеннолетнем ученике, который нелегально посещает клубы после десяти вечера, а также занимается непристойными вещами со взрослыми мужчинами. Так что я тоже в замешательстве и не знаю, куда обратиться, то ли в правоохранительные органы, то ли в совет профилактики. Моя улыбка сползла с лица, а глаза уставились в пол. — Черт, этого я не предвидел. — Неожиданно для себя вслух сказал я. — Признаться, я тоже не мог даже представить, что буду клеить собственного ученика в ночном клубе. Мы рассмеялись. Я закрыл глаза, чувствуя, как глаза становятся влажными от слез, но все равно не мог остановить свой смех. Когда же истерика прекратилась, а смех иссяк, я приоткрыл глаза и в этот же момент наши взгляды с учителем столкнулись. Я заметил, что у него темно-зеленые глаза, а волосы вовсе не черного цвета, как мне казалось с последней парты, а темно-каштанового. В этот же момент, я осознавал, что стою, наклонившись слишком близко к биологу. Моя «крутая» поза, которой я пытался показать, что не боюсь говорить Владимиру Андреевичу все в лицо, обернулась против меня. От неожиданности открытия, тело дернулось вперед, и мои руки пошатнулись. Я лежал на столе учителя с вытянутыми руками вперед, чем вызвал очередной смешок со стороны биолога. — Не смешно, — возразил я. — А по-моему, даже очень. Владимир Андреевич приподнялся со своего стула, и его лицо оказалось еще ближе ко мне, чем было. Я сглотнул. Ладошки предательски потели, а речь никак не хотела быть связной. — Так значит, мой классный руководить по мальчикам? — попытался я переменить тему или хоть немного пристыдить биолога. — Не тебе меня об этом спрашивать. — Я юн и молод, потому вправе заниматься чем хочу и с кем хочу, может быть, я экспериментирую или ищу себя. А вы, Владимир Андреевич, между прочим, уважаемый педагог. Глаза только что упомянутого мной педагога вспыхнули, или же мне так показалось, но мурашки проносились по всему моему телу, и я лежал на столе в абсолютно глупой и неуместной позе, слегка приоткрыв рот, и не мог совладать с собственным разумом и телом. Наверное, мой классный руководитель посчитал эту ситуацию забавной и смешной, но то, что произошло потом, перевернуло мои мысли с ног на голову. А вернее наоборот, голова отказалась соображать окончательно. Владимир Андреевич поцеловал меня, коснувшись своими губами моих полуоткрытых губ, слегка, практически незаметно высовывая свой язык, невесомо соприкасаясь с моим, а после уже начались смелые движения, от которых я забывал, кто я и где нахожусь. Это было сложно признать, но я завелся от поцелуя. Простого поцелуя. Проще всего было списать реакцию организма на молодость, что я собственно и сделал. А вот биолог медленно вышел из кабинета, засунув одну руку в карман брюк, а второй придерживая классный журнал. — Федоров, — сказал он мне, выходя из кабинета, — не забудь закрыть за собой дверь, когда будешь уходить. * * * Я отрицал. Ну, а что еще прикажете делать? Поверить в то, что пару часов назад я целовался в кабинете биологии со своим учителем, к которому буквально таки пылал ненавистью? Ну уж увольте! Поэтому, отказавшись воспринимать действительность такой, какая она есть, я взял в руки телефон и позвонил Машке. — Алло…? — у нее был сонный голос. — Ты спишь в три часа дня?! — Ты мудак, Федоров! Ты испортил мне вчера весь праздник. Я выглядела полной дурой, сидя в собственный день рождения совершенно одна, хорошо, что подошел Кирилл и … — Маш, — перебил я, — хочешь пойти на свидание? — Свидание? Ты никогда меня не приглашал … — А сейчас приглашаю. — С чего бы это? — Так, ты будешь задавать вопросы, или мы идем на свидание. Выбирай! — Одеваюсь. В телефоне послышались гудки. Отлично, все, что мне нужно, это сходить со своей девушкой на свидание. Я ошибся в своих выводах. Свидание было отвратительным, и я вспомнил, почему никогда не приглашал Машу на прогулку. С ней было скучно. Дико скучно. Почему я с ней до сих пор встречаюсь? Конечно же секс. Потрясный секс, ради которого можно и было потерпеть Машино общество. Мы шли по парковым дорожкам, оглядываясь по сторонам и смотря, как вокруг нас ходят другие влюбленные парочки. Они разговаривали, смеялись или просто дурачились друг с другом. Маша попыталась завязать со мной разговор, но ничего не вышло. — Ром, как у тебя дела в школе? — Нормально. А у тебя в колледже? — Неплохо. — Я рад. Да, нам с ней не о чем было говорить. Никогда не было общих тем или интересов. Нас познакомили общие друзья, сказав, что мы хорошо смотримся друг с другом, тогда я и предложил Маше отношения. С того дня на меня смотрели как на нормального парня и вообще человека в целом, и не высказывали своих предположений по поводу моей ориентации. Я был вполне доволен, она тоже. Мы общались исключительно в кругу друзей. Вместе садились, достаточно близко друг к другу, чтобы я мог обнять её за талию или поцеловать, когда мне этого захочется. А вот с общением наедине были проблемы. Прошло три часа, Маша сказала, что замерзла. Я посмотрел на неё, стоящую в шубе и в высоких меховых сапогах, пожал плечами и предложил проводить до дома. Перед калиткой Машиного дома, я обхватил её талию руками, прижал ближе к себе и поцеловал. Поцелуй был достаточно долгим, Машка даже начала заводиться, я ощущал это по её движениям и красным щекам, но я не чувствовал ничего. Абсолютно. Почему-то все было совершенно не так. — Зайдешь ко мне? — предложила она. Я кивнул и принял приглашение. — Будешь чай или кофе? — спросила Маша, как только мы вошли в дом и сняли верхнюю одежду. — Нет, не хочу. — А что тогда будешь? — Тебя. Я обнял её за плечи и поцеловал. Грубо, яростно, впиваясь губами в её губы. Она пыталась оттолкнуть, но я не позволил, лишь сильнее сжимая свои руки на её плечах. Мы оказались на кровати. Я раздевал Машу сначала медленно, осторожно стягивая с нее узкие джинсы и спуская бретельки лифчика с тонких плеч. Я провел своими пальцами по её позвоночнику, она двигалась и прогибалась к ним навстречу. Потом мои действия становились все больше и больше агрессивными. Я толкнул девушку на кровать, даже не раздумывая над своими физическими силами. Нависая над ней, я целовал Машу в шею, она издала первый стон. Её голос показался мне неприятным, и я невольно укусил её, оставив след. Она слегка вскрикнула, показав, что ей неприятно, но я не обращал на это особого внимания. Маша потянулась к моим губам за поцелуем. Жарким и страстным, уводящие в омут в головой. Я закрыл глаза, лаская языком её рот, как в памяти появился образ Владислава Андреевича, я вспомнил его губы, жар, которым обдавало все тело. — Бля, Ром, что ты делаешь? Мне очень больно! Я открыл глаза. Маша скорчила недовольное лицо. На её губах была небольшая кровоточащая ранка. — Прости, не знаю, что на меня нашло. Я вытер рукавом, еще не до конца снятой рубашки, свои губы. От поцелуя оставалось неприятное ощущение, от которого хотелось скорее избавиться. Я развернулся, взял свою куртку, и, практически срываясь на бег, ушел из дома. * * * Утро оказалось самым тяжелым за последнее время. Ладно, это было уже второе самое тяжелое утро в моей жизни. Я открыл глаза, которые держал закрытыми всю ночь в надежде уснуть, но у меня так ничего и не вышло. Рука потянулась по привычке за телефоном, и я написал Маше смс с извинением. Хотя, на самом деле мне вовсе не было её жаль, я думал о том, что нам нужно уже скорее расстаться. Моя цель, доказать всем, что я нормальный была выполнена, так что примерно на три месяца я был бы свободен и мог бы отмахиваться от друзей, говоря им, что у меня депрессия после расставания с «любимой». Наверное, мне просто не хватало мужественности, чтобы бросить девушку. Я промычал нечленораздельные слова в подушку и услышал мамин голос с кухни, что пора вставать и собираться в школу, а то опоздаю. И лучше бы я опоздал. Первым уроком у нас была биология. Черный день календаря, нужно уже давно было запомнить собственное расписание и избегать тех дней, где прописано в маленькой клеточке: «биология». Я собрал всю волю в кулак, чтобы только не смотреть на учителя. Но искушение было велико. Мое неудовлетворенное молодое тело запомнило тот поцелуй. Хотя это неимоверно бесило, но сдерживать сам себе я больше не мог. Мне хотелось трахнуть учителя биологии или позволить ему трахнуть себя. Это уже было совершенно не важно, меня интересовало в первую очередь лишь собственное сексуальное удовлетворение, которое непонятно почему было направлено на биолога. Устав изводить себя и искать ответы, почему именно этот человек, я твердо решил, что у меня сегодня будет секс с учителем биологии. Как только прозвенел звонок на перемену, я дождался, пока в классе не останется ни одного ученика, и подошел к Владимиру Андреевичу. — Я требую объяснений, — заявил я, смотря в глаза биологу. — Чего, материала? Нужно было лучше слушать на уроке, а не летать в своих мыслях. Я не даю индивидуальные уроки. — Но, может, сделаете исключение? — Федоров, что тебе нужно? — Бля, Владислав Андреевич, портите всю романтику! — А она была? — Он сделал вид искреннего удивления, поправляя свои очки. Я чувствовал одновременно злость и желание. Даже не понимал, что больше. Схватив учителя за ворот как всегда белоснежной рубашки, я заставил его нагнуться ко мне и прикоснулся своими губами к его губам. Сначала ничего не происходило, а потом я почувствовал, как учитель отвечает мне, поддается. Поцелуй становился все глубже, мои пальцы ослабели, и я опустил ворот. Владимир Андреевич прервал поцелуй. — Нет, Федоров, так нельзя. — Что? Почему? — Это не правильно, учитель не должен делать такие вещи с учениками. — Да кого это, блять, вообще волнует?! — Федоров! — Заткнитесь, Владимир Андреевич! Я хочу вас, вы хотите меня, в чем проблема? — Ты мой ученик, а я твой учитель — вот проблема. — Нихера. Одна ночь — это все, что от вас требуется. Давайте займемся сексом, Владимир Андреевич. — Федоров, что за речь?! Забудь такое слово как «секс», пока не выпустишься из школы. А теперь, если все уяснил, вон из кабинета. Неудовлетворенный и злой я выбежал прочь из кабинета. Звук хлопка раздался по коридору, но мне было плевать, что подумают о моем поведении. Все сознание охватывала ярость. Навстречу ко мне шла Маша и приветливо махала рукой. — Куда-то спешишь? — спросила она. — Не твое дело. — Огрызнулся я. — Ром, я хотела побыть с тобой сегодня наедине. Вчера я подумала, что мы очень мало друг о друге знаем, и я хочу это исправить, мы же все-таки встречаемся. — Уже нет. — Что значит «нет»? — То и значит, тупая ты дура, мы расстаемся. Я шел очень быстро, но все же до меня донеслись тихие всхлипы Маши. * * * — Черт! — выругался я вслух. Нет, с этим определенно что-то делать. Раз не получилось с девушкой, вернее уже с бывшей девушкой, нужно найти себе парня на одну ночь. Я и раньше пробовал секс с парнями, так что любой сойдет, главное с членом в наличии. Я просмотрел список своих контактов. С каждым из возможных трахателей я плохо расстался, все они были не тем. Кто-то слишком пассивен в постели, кто-то через чур любитель ролевых игр. Да и вообще пора бы уже было обзавестись постоянным партнером, чтобы не забивать голову, с кем бы сегодня переспать и нет ли у него сомнительных болезней. Если честно, когда я еще встречался с Машкой, иногда ходил по гей клубам и снимал себе мужчин постарше. Они всегда были в моем вкусе. Все, решено! Так и сделаю, пойду в бар и сниму себе какого-нибудь паренька, желательно актива, а то давно снизу быть не доводилось. Моя пятая точка соскучилась по приключениям и сексу. И если приключения мне находит многоуважаемый мудак — биолог, то вот со вторым к сожалению облом. * * * Знакомые пальцам двери легко поддались и впустили меня в привычный мир разврата, алкоголя и главное секса. — О, Рома, давно ты у нас не был. Я сел за барную стойку и увидел знакомое лицо. — И тебе привет, Кир. — Решил снять сегодня кого-нибудь или просто соскучился по мне? — Первое. Не подскажешь с выбором? Кир работал в этом баре уже второй год, и мы неплохо поладили за то время, что я приходил в это местечко. Часто я выбирал сам, но иногда бывали моменты, когда Кир, зная клиента, останавливал меня или наоборот направлял. Все-таки в людях я разбираться не умел, а у барменов это в крови. — Да, сегодня как раз к нам зашел новый клиент. Раньше я никогда еще здесь не видел. Кир указал на столик около окна, за которым сидел мужчина в дорогом темно-синем костюме, пил виски со льдом. Я не видел его лица из-за плохого освещения, но пиджак мужчины был полностью расстегнут, как и первые две пуговицы рубашки. Выглядело сексуально, и я посчитал это приглашением. — Нельзя пить в одиночестве, особенно такой дорогой виски. Признаться, я даже и не знал, что в дешевом баре найдется элитная выпивка. Не спрашивая и не дожидаясь приглашения, я отодвинул соседний стул и подсел к мужчине в костюме. Он повернулся ко мне. Стакан выпал из его рук, а через секунду на лице появилась ухмылка. — Владислав Андреевич?! Вы что преследуете меня или издеваетесь?! — Ни то, ни другое. И в мыслях не было. — Бля, вот нужно же так лохануться. Причем дважды! — Федоров, выбирай выражения. — А то что? — Накажу. — С серьезным лицом заявил учитель. — Да конечно, дождешься тут от вас. — На что ты намекаешь, Федоров? — Я уже не намекаю, Владислав Андреевич, по-моему, я прямым текстом объясняю, что хочу вас. Не став ждать, пока биолог ответить, я продолжил свои размышления, забрав у учителя бутылку виски и отпив глоток, пока тот не успел возмутиться. — Я сам не понимаю почему. Вот с девушкой своей расстался, хотел переспать с каким-нибудь пареньком, потому что вы постоянно перед глазами стоите. А у меня из-за этого стоит кое-что другое. Владислав Андреевич усмехнулся и отнял у меня алкоголь. — Ну, раз ты так хочешь, Федоров, пойдем. — Куда? — мое выражение лица показывало максимальное непонимание происходящего, поэтому учитель засмеялся, и, как только его смех прекратился, он немного наклонился и поцеловал меня. Я поддался поцелую со всей своей страстью, на которую только был способен. Мне хотелось, чтобы у Владислава Андреевича тоже крышу срывало как у меня, чтобы мы были на равных. Не знаю, зачем мне это. Я списывал все на инстинкты и молодой организм, который в срочном порядке хотел только удволетворения одного примитивного человеческого желания. * * * — Черт, Владислав Андреевич, для человека вашего возраста вы слишком активны. — Федоров, сколько мне, по-твоему, лет? Я не помню, как мы оказались в какой-то квартире, все было словно в тумане, не помню, как сели в машину, как приехали и прямо на пороге начали снимать друг с друга одежду, даже не закрыв дверь на замок, а только хлопнув ей. Владислав Андреевич вжал меня в большой шкаф, который стоял в прихожей, и терзал мои губы, которых я практически уже не чувствовал. Но самое ужасное или восхитительное то, что я не отстал от биолога и отвечал с тем же напором. На учителе остались только брюки без ремня и полностью расстегнутая белая рубашка. Мои руки обхватили тело учителя, которое оказалось на удивление очень даже ничего, ногти впились в спину, раздирая кожу. — Где у вас тут спальня? Биолог не ответил, но в мгновение подхватил меня за задницу, заставив обвить его торс ногами, и понес в неизвестном мне направление, но готов спорить, что в спальню. — Нихера ж себе! — я не смог удержать от комментария, ну честное слово. Да кто бы смог на моем месте, когда перед тобой не кровать, а траходром на десять человек. И зачем учителю такие габаритные размеры кровати? Последний вопрос я, видимо, задал в слух. — Сейчас узнаешь, — улыбнулся Владислав Андреевич какой-то не очень хорошей улыбкой. — Ну так интересно, зачем это вам траходром такой, оргии устраиваете каждую среду? — Федоров, придержи свой язык в выражениях и используй по назначению. Я хотел было спросить, по какому это еще назначению, но биолог предвидел мой вопрос и предпочел показать на практике, засовывая мне свой язык в рот и снова уводя в поцелуй, от которого отключалось буквально все. Пока я думал о поцелуях, уже оказался полностью голым на огромной кровати биолога. Он даже успел снять с меня трусы и куда-то их деть, при этом сам оставался в штанах. Я потянулся исправлять это упущение и расстегнул ремень брюк, отбрасывая бесполезную вещь в сторону куда-то в противоположный конец необъятной кровати. Язык биолога играл с моими сосками, обводя их вокруг, а зубы слегка дотрагивались до набухших горошин и покусывали. — Черт, Владислав Андреевич! — Что-то не так, Федоров? — Хочу быстрее. — Какой нетерпеливый ученик, лучше бы проявлял такое рвение на моих уроках. Не успел я дать ответ, полный сарказма, как пальцы учителя оказались у меня во рту. Язык продолжил свои движения, изводя мои соски, заставляя мое тело прогибаться. Биолог буквально вил из моего тела веревки. Владислав Андреевич резко прекратил свое занятие, чем вызвал мое недовольство, но, когда он потянулся к тумбочке и извлек из верхнего ящика презервативы и смазку, я улыбнулся и поддался вперед, показывая свою готовность. — Ты и правда нетерпеливый. — Какой уж есть. Руки биолога открыли заветный тюбик серого цвета. Его пальцы теперь были липкими от смазки, и учитель потянулся ко мне, одной рукой держа меня за талию, а другой медленно и плавно вводя пальцы в проход. Один палец. Я прогнулся в пояснице, подаваясь навстречу и показывая, что мне мало. Второй палец. Мой первый стон и просьба ускориться. Третий палец. — Владислав Андреевич, хватит издеваться. — Мне нужно тебя растянуть. — Пофигу, вставь в меня свой член. — Боже, Федоров, твой острый язык просто выводит меня из себя. И когда это мы перешли на «ты»? Моя дырочка осталась без внимания, когда учитель вынул свои пальцы, правда не надолго, ведь их сменил горячий и достаточно большой член, который теперь был внутри меня и заполнял целиком. Я двинул бедрами, показывая, что готов, и учитель резко вошел до конца. — Ах, сильнее! Владислав Андреевич что-то сказал или издал нечто похожее на рык и начал двигаться быстрее, дотрагиваясь головкой члена до той самой точки внутри меня. Я же сходил с ума от полноты ощущений, от жара, который заполнял мое тело. Я перестал различать собственные крики и стоны учителя. Мои бедра двигались как сумасшедшие в такт мужчины, что входил в меня целиком, а потом вынимал свой член, но не до конца, а лишь оставляя во мне головку, после чего снова входя в мое тело. Поцелуи. Его, мои. Наши тела были едины. Чертова совместимость играла роль. Это повторялось снова и снова, пока мы оба не устали. Понятия не имею, сколько раз мы делали это, но, проснувшись, я не чувствовал своего тела. Спина нещадно болела. Я не мог даже пошевелиться. — Ох, а биология все-таки классная вещь. — Сказал я, повернув голову к лежавшему рядом учителю. — Это анатомия, Федоров. — Да какая разница. Хочу повторить пройденный материал, Владислав Андреевич. Он скептически посмотрел на меня и достал пачку сигарет из тумбочки. — А тебя хватит на повтор? Я промычал что-то невнятное и уснул. * * * — Федоров, вставай! Семь утра, пора в школу. — Боже, Владислав Андреевич, вы как моя мама. Учитель нависал над несчастным и полностью измотанным мной. Ну, ладно, первое еще можно оспорить, ведь на секс просто грех жаловаться, а во второе — святая истина. — Я не могу встать, и это, между прочим, полностью ваша вина. Биолог явно не чувствовал угрызения совести, потому что, бросив «вставай, хватит валяться», удалился в неизвестном направлении. Я кое-как, кряхтя, издавая непонятные человечеству звуки и посыпая матом Владислава Андреевича в надежде, что он не услышит, поднялся с кровати и пошел искать виновника всех моих бед. Биолог оказался на кухне. — Садись, будем завтракать. У нас десять минут. У меня не было сил спорить и шутить по этому поводу, так что я доковылял до кухонного стола, и принялся за еду. Обычная еда казалась пищей богов для потерявшего всю энергию тела. Завтрак проходил в тишине. Мы с учителем ни о чем не разговаривали, хотя мне хотелось многое спросить. В голове крутился вопрос: «Какие у нас теперь отношения?». Но я быстро одернул себя. Какие могут быть у меня отношения с биологом?! Я же его терпеть не могу. Ну и что, что секс просто офигительный, мне он все равно не нравился. В глубине души я услышал голос разума, который сказал мне: «ага, конечно, не нравится». Лицо залило краской. В этот момент Владислав Андреевич поднял глаза и посмотрел на меня. — Тебя что-то смущает? — Н-нет, ничего такого. — Обсудим все интересующие тебя вопросы позже, сейчас мы оба опаздываем на первый урок. — У вас одна учеба на уме, — недовольно буркнул я, но биолог услышал мои причитания. — А у тебя почему-то нет. Владислав Андреевич улыбнулся, и мне почему-то стало легче. * * * Наверное, это особенности молодого организма, но я начинал чувствовать прилив сил. Кое-как отсидев шесть уроков, я, только услышав звук звонка, сорвался с места и побежал к кабинету биологии. Десятиклассники медленно, один за другим складывали свои учебники с тетрадями в рюкзаки и покидали кабинет. Я же ловил себя на мысли, какого я тут забыл. Но ноги сами несли меня сюда, а я не особо и сопротивлялся этому порыву. Хотя меня настораживало поведение Владислав Андреевич. Он вел себя так, будто этой ночи, как и секса, не было. Будто между нами ничего не произошло. А чего я сам хотел? Отношений? Ответить на свой же вопрос не дал голос учителя. — Что ты тут делаешь? — Вас жду, — автоматически ответил я.  — Зачем? Глаза сами стали влажными и я почувствовал что сейчас заплачу. А мужчина не должен показывать своих слез! Так что я развернулся и был готов бежать со всех ног, но рука учителя, которая схватила меня за плечо, остановила меня от бегства. — Я собирался пойти сегодня на свидание после занятий.  — Вот и валите куда хотите! Мне то что. — Федоров, я попрошу уважительно относиться к своему учителю и к тому же еще классному руководителю. — Да пошли вы, Владислав Андреевич! Биолог развернул меня и затолкал в кабинет. Дверь громко хлопнула, а я оказался прижат к стене. Мои губы накрыли его губы, уводя в поцелуй. — У вас же свидание. — Да, с тобой, между прочим, Федоров. Будем учить биологию, а то у тебя одни двойки по моему предмету, надо бы исправить. Ты там что-то говорил по поводу того, что тебе не предмет, а сам преподаватель не нравится, так? — Ну, не то чтобы совсем не нравится… — Так значит, Федоров, ты у нас гей? — Я скорее би. А вы, Владислав Андреевич, по мальчикам только? — Я БИолог, Федоров. — Вот значит как, у меня как раз проблемы с этой самой БИологией. — Что же, будем исправлять.