The Offspring — You’re Gonna Go Far, Kid
Прикованный к вертящемуся кругу, во власти, в прямом смысле этого слова, демона во плоти, я проклинал себя за тот миг, в который решил раскрыть «психолога», подозревая о том, что в этой всей задумке замешан никто иной, как Том Люсайтор. Кто меня за язык тянул достоверно неизвестно, но явно этот кто-то не желал мне добра. В любом случае делать что-то надо, но разве смогу я, жалкий человечишка, совладать сЭ Т И М?
Скажу на Земле, что меня демон похитил — не поверят же… Вот уж чего я в своей жизни предположить не мог, так это подобных событий. Да и вообще с появлением Стар жизнь сделала сальто и полетела свободной птицей, не собираясь падать… До этого момента. Не то, чтобы и раньше не случалось чего-то плохого, но не до такой же степени! Умирать молодым не хочется, а плясать под его дудку тем более. А колесо всё крутится и крутится. — Сто-ой! Я знал о том, что ты подслушиваешь! — говорить было трудно, но возможно, и я искренне надеялся, что меня услышат, — У меня ничего не было со Стар! — вращение резко прекратилось, я висел вниз головой, в то время как приближался Том, разъярённый, словно какой-то дикий зверь, склонившийся в итоге к самому лицу, — Я просто хотел разоблачить того козла! — Ты мне солгал! — и это говорит он? Демон, который сам воспользовался ложью, дабы достичь своей цели? — Ну, а ты солгал Стар, ты заставил её думать, что она может быть лишь королевой! — крикнул я. — Пусть и так. Став королевой, она бы столкнулась с множеством хлопот и совершенно забыла бы о своём милом и любимом Марко Убальдо Диазе! — лицо Тома озарила улыбка, — Сидела бы на своём троне, погруженная в королевские дела... А я мог бы спокойно позаимствовать у неё её милого друга. — Что за бред ты несёшь? Я тебя не понимаю! Неужели это всё не за тем, чтобы быть вместе со Стар? — За тем, но пойди чуть дальше, мысли шире... Думаешь, мне нужна Стар? — я только открыл рот, чтобы возразить, но Том быстро продолжил, — Нет, Марко, мне нужен ты. Думаешь, почему я так хочу снова сблизиться с ней? Потому что ты — тот, к кому она ближе всех. Если Стар станет королевой, а я — королём, то ты будешь в полном моём распоряжении, понимаешь, Марко? Том ликовал, сияя, словно одна из тысячи сверкающих звёзд на ночном небе. Он приблизился к моим губам и поцеловал меня, в то время как сам я напрягся всем телом, а кровь приливала к голове, заставляя хуже осознавать происходящее. Поцелуй был недолгим, неглубоким и не сильно ощутимым. Отстранившись, Том прокрутил колесо, остановив тогда, когда я принял вертикальное положение, головой вверх. — Мой милый, милый Марко... — Том зло ухмыльнулся и посмотрел на меня с хитрым прищуром: — Устроим же веселье! Дрожь прошла по телу, от его голоса, тона, эмоции, с которой было сказано это слово, от его взгляда и ухмылки становилось жутко, противно и хотелось скрыться с глаз долой, лишь бы знать, что он на тебя не смотрит. Но разве мог я это сделать? Всё, что я мог себе позволить, так это закрыть глаза, собственно, этой возможностью я и воспользовался. Том на долю секунды замер в нерешительности, но, «отмерев», пробормотал что-то себе под нос и смерил меня презрительным взглядом с головы до ног. Рука его опустилась до молнии на моих штанах, от которых он вскоре избавился вместе с боксёрами, на какое-то время освободив мои ноги, что их, впрочем, не спасло от скорого возвращения в обратное положение. Безмолвным жестом ОН приказал молчать. Он задрал толстовку и заставил меня закусить край алой ткани. Во рту быстро пересохло, чувствовать вкус ниток я, пожалуй, не пожелаю никому. Противный и мерзкий настолько, что при возможности можно было бы тут же запить водой и отскребать пыль и шерсть с языка. Голову было проще опустить, иначе ткань натягивалась и начинала сильно давить на зубы и подбородок, что тоже было неприятно. Тем временем Том провёл рукой от груди до живота, едва касаясь кожи, отчего я вздрогнул, чуть жмурясь, впиваясь зубами в толстовку ещё крепче, сжимая пальцы и напрягая руки. Я услышал его тихий смех, от которого невольно меня всего передёрнуло. Я не хотел открывать глаза. Я терпел его прикосновения. Я не хотел открывать глаза, чтобы не видеть его рук и своего тела. Я не хотел видеть того, что он делает. Его руки спустились к бёдрам, он присел передо мной. Я догадывался о том, что он задумал, но не проронил ни звука. Толстовку держать становилось трудно, но ещё труднее было сдерживать себя и терпеть. Терпеть его ненавязчивые, лёгкие прикосновения, которые заставляли напрячься всем телом, вжаться в холодное красное дерево и из последних сил зажмуривать глаза до боли. И всё это время я прикован, подвешен над землёй словно кукла, ведь я совершенно обездвижен. Ужасное ощущение. Это унизительно. Я уверен, что со стороны выгляжу жалко и убого. Том обхватил губами головку члена, обведя её языком. Не издав ни звука, я лишь слабо мотнул головой. Он взял больше, тесно сжимая член губами, создавая тем самым приятное давление. Его язык постоянно скользил по всему члену, смачивая его слюной. Он начал двигаться быстрее, держась за мои бёдра. Я молчал, но моё дыхание стало тяжелее, я пытался его выровнять или сдержать, но от этого лишь дрожь проходила по телу, живот напрягался, а я запрокидывал голову(отчего толстовку становилось всё труднее держать), зажмурив глаза и легонько ударяясь о дерево. Цепляясь за холодную сталь кончиками пальцев, выгибая спину и одновременно с тем вжимаясь в древесину, я хотел уйти от приятных ощущений. И в то же время я хотел, чтобы начатое довели до конца. Сложно терпеть, будучи готовым пойти почти на всё, чтобы кончить. Том остановился, проводя пальцами по внутренней части бедра, ведя снова вверх и сжимая ягодицы. Эта минута далась мне нелегко. Я не мог справиться с ощущением внизу живота, а ведь этот дьявол специально растягивает удовольствие, я уверен! Я хочу кончить, но только для того, чтобы прекратить этот Ад. Мне противно это, но что я могу поделать с телом? Том снова облизал головку, водя руками по бёдрам, спускаясь к коленям и проводя по лобку, касаясь ствола члена и иногда ударяя по ягодицам. Физиология, не более... Наконец, я кончил. Я чувствую себя опустошённым. Ничтожным. Жалким. Опороченным и приобретённым. Я слышу, как Том проглотил жидкость, встал с колен. Я почувствовал его горячее дыхание на своей шее и невесомый, лёгкий поцелуй, множество которых после покрыло мою шею и щёки. Его руки скользили по рёбрам, груди и ключицам, пробираясь сквозь поднятую за край толстовку, а губы целовали шею. Он внезапно отстранился, убрал руки, погладил меня по голове, тяжело вздохнул и заставил меня разжать челюсть, отпуская край толстовки. Я больше не чувствовал его рядом с собой, не слышал его, не чувствовал запах его тела. Я открыл глаза. Он стоял спиной ко мне, гладя своего розового кролика. Я молчал, повиснув на оковах. Том обернулся и я вздрогнул, снова звякнула сталь. Он улыбался. Раздался щелчок пальцев, и я упал, не успев крикнуть, прямо в ледяную воду. Я не смотрел вниз, а потому не заметил огромный чан с водой, стоящий прямо под колесом. Он схватил меня за волосы и вытащил голову из воды, его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Я дрожу от холода, полуобнажён, в промокшей насквозь толстовке, с волос льётся вода... Поистине жалкое зрелище. — В следующий раз я не буду так мягок.