Что делаем, то и хотим: на рассвете юности

Почему-то, у Атсуши всегда что-то случается. Конец февраля, перед самым его днем рождения, стал именно таким: 21 числа так случилось, что не стало его любимицы. Айко попала под машину из-за неосторожности рабочих, делавших ремонт в доме певца. Видимо, кто-то не закрыл дверь, а умница-девочка увидела хозяина и побежала ему на встречу... Уже шел июнь, Сакурай не возвращался домой с того дня, живя у Хисаши... Разумеется, певец был подавлен. Как гитарист не пытался с этим что-то сделать. И пока Атсуши решил не заводить питомцев, по уши уходя в бумаги, не позволяя Имаю над ними сидеть. Так было и в тот день: Атсуши только разобрался с реквизитом к будущим съемкам клипа, и теперь дожидался любовника, набрасывая на листок стихотворение. А Хисаши...а что мог Хисаши? Он работал. Трудоголик, что с него взять. Да еще и одинокий...почти что одинокий. Атчан вернулся к нему, но...вокалист постоянно шлялся по бабам и работал, а Май-Май или попросту сидел допоздна на работе, или же засыпал дома на подоконнике, дожидаясь брюнетистое чудо. Правда, второе случалось куда чаще. Но в эту ночь Хиса пришел домой поздно вечером, уставший, как собака. И с порога позвал: - Атча-а-ан! Ты дома? - Ужин на плите, ванна готова, постель разобрана, я работаю!- и чуть тише в телефон.- Так вот: не возникай. Альбом будет выпущен в следующем году, а у меня половина текста отшлифована. Я уложусь. Пусть лучше Хисаши думает, что по бабам. На самом деле Атсуши пропадал у Хошино: решили мальчики сюрпрайз лидеру сделать и создать песню, будущую Misshitsu. Хиса об этом пока не знал, а братья упорно молчали. - Как всегда... - тихо отозвался Имай, опуская голову. Опять Атчан по уши в работе. Кажется, он начинал понимать, что так бесит группу в его трудоголизме. Разувшись, гитарист снял куртку и прошел на кухню. Быстро поел, практически не ощущая вкуса еды, помыл за собой посуду и ушел в ванную, по привычке не закрывая дверь. Там рыжеволосый влез под душ и устроился на полу душевой кабинки, обнимая руками колени. А зажмурился. Вода падала ему на голову, стекая по лицу вместе с горькими слезами. Хиса не думал, что ему когда-нибудь будет больнее, чем в момент расставания с Атчаном. Но нет. Оказалось, может быть и хуже. - Неужели разлюбил?.. - отчаянные мысли вслух. Разлюбил. И изменяет ему с Хидэхико - аккурат именно так Хисе и ляпнул один из менеджеров в тот день. - Нет, просто..- брюнет вздохнул, прикусывая кончик карандаша.- Ты меня не торопи, а я всё доделаю. - Хорошо, потому как нас уже в чем не добром подозревают. - А, ерунда,- отмахнулся певец, словно Хидэ его видит.- В общем, дай мне еще неделю. Отложив телефон, Атсуши сразу же спрятал листы с текстом - Имаю было необязательно об этом знать. Это будет ему сюрпризом несколько позже. - Май-Имай, где ты?- достаточно громко позвал певец, едва не упав вместе с креслом. Хиса не отозвался. И не потому, что не слышал. Хотя, сквозь такой шум мало что можно различить, но это же Хисаши. Он все слышит, все видит, все знает. Но дело не в способностях Хисы, а в причине, по которой гитарист не отозвался. Главным было огромное нежелание общаться с Атчаном - потому как словам менеджера гитарист поверил. Просидев под душе еще минуты две, рыжеволосый выключил воду, выполз из душа и натянул джинсы, вытирая голову полотенцем. Потом окинул себя взглядом - красавчик! - вышел из ванной, заворачивая в спальню. Молча прошёл до кровати... и лег. - Хиса?- Атсуши тут же прошел следом, заглядывая в спальню.- Ты не заболел? Что с тобой такое? Ничего: даст Бог, скоро он закончит со стихами, Хидэ с аранжировкой - и можно будет отдавать Хисаши и, если одобрит, записывать песню. - Все в порядке...я...просто не хочу быть лишним и мешаться. - отозвался лид-гитарист, поднимая взгляд на брюнета, после чего тихонько вздохнул и лег поудобнее. - Если ты о животных, то я передумал заводить удава, успокойся,- певец прошёл к кровати и присел на неё, рассматривая своего рыжика.- Может, что на работе случилось? Гитарист лишь покачал головой и уткнулся носом в подушку, вытирая мокрые глаза. Вроде просто капли Н2О, текущие с волос, а на деле - настоящие слезы. Имаю больно. Но спросить-то он боится. - Хиса?- брюнет тут же лег, обнимая Хисаши к себе и непонятливо смотря на него.- Да что с тобой такое? Давай, давай на выходных уедем куда-нибудь за город? Вдвоем. Мы мало времени проводим вместе, а ты сам не свой..- певец уткнулся носом в шею рыжеволосого. Имеет же он привычку молчать...- Что тебя тревожит? - Мне...мне тяжело. Голова болит. Не сейчас, - отозвался Хисаши, прикрыв глаза и еле заметно шевельнув руками. - Сделать тебе массаж?- ну все. Кажется, действительно что-то произошло. - Лучше иди спать. - посоветовал Имай, покачав головой и уползая от Атчана дальше по кровати. Потом тихо вздохнул, устроившись где-то в районе середины и еще раз вздохнул, приоткрывая глаза. Забавно. Атсуши - вина его плохого настроения. Все-таки измены гитарист прощал, - мол, спасибо хоть, что не на нашей кровати! - но неприятный осадок все равно остался. - Ты.. Гонишь меня? От себя? А вот этого певец явно не ожидал. Вообще никак. Поднявшись, Атсуши устремил взгляд на рыжеволосого, ничего не понимая. - И чем же я.. Заслужил подобное? - А ты не понимаешь? - горько отозвался Май-Май, чувствуя, что еще немного - и он с разворота влепит Сакураю пощечину, падая на кровать в абсолютно бессилии и давая волю слезам, - Почему, если что-то касается меня, то я всегда узнаю об этом последним? Атсуши пробежался взглядом по комнате. Быть не может, что он где-то что-то не учел - это же просто исключено! - Продолжай. - Не хочу, - отозвался лидер Buck-Tick’ов, - сам все додумывай, ты прекрасно знаешь, о чем речь. Нет, лид-гитарист не знал, что творят Атсуши и Хидэхико. Просто он видел, что Атчан не пускает его к своей работе, после репетиций уходит с Хошино, обнимая его за плечи, и возвращается затемно якобы от своих внеочередных пассий. А сегодня какой-то менеджер вскрыл все карты и выдал Имаю все, что знал персонал: Сакурай и ритмер встречаются - в интимном смысле - и постоянно что-то обсуждают насчет чего-то нового, не говоря об этом Хисаши. - Может, тебе в моих отчетах что-то не нравится? Нет, такого отношения он не потерпит. Он итак столько лет терпел работоголизм самого Хисаши, так теперь ему не дают нормально работать и еще даже молчаливые истерики устраивают. Атсуши тут же притянул любовника к себе за волосы, крепко держа за них. - У тебя минута. - А потом? - безжизненно отозвался рыжеволосый, заглядывая в темные глаза, - Выбьешь из меня это? И зажмурился, расслабляясь всем телом. Атчан...он родной, знакомый, любимый... Но почему-то есть чувство, что не его. Обидно... - Ты можешь нормально объяснить, что я делаю не так?- певец сосчитал до 10, выдохнул и отпустил рыжие лохмы, пригладив. - А ты сам не видишь? - отозвался Имай, взъерошивая себе волосы. - Я не понимаю где ты только находишь поводы обижаться на меня,- слегка задумчиво.- Ты можешь объяснить мне нормально, как родному? - Родному... - эхом повторил гитарист, прикрывая теплые карие глаза. Потом тихо вздохнул и кивнул, - ну что ж, родной мой...ты мне рассказать о том, что ты делаешь и где и с кем проводишь вечера и ночи, возвращаясь домой черти когда? - По бабам хожу - одного происшествия ведь мало!- тут же огрызнувшись, Сакурай поглядел в окно.- Значит, ты мне не доверяешь? - Я просто больше не могу, - тихо прошептал Хисаши.- Мне рассказывают абсолютно дикие вещи, а я верю, несмотря на то, что они звучат из уст малознакомых мне людей. Потому что все сходится, шов ко шву, слово к действию. - Да что сходится-то?!- да, все-таки нужно было послушать Юту и запирать дверь - больно персонал подслушивать любил. - А ты знаешь, какие легенды ходят о тебе в кругах нашего персонала? - поинтересовался гитарист, усаживаясь на кровати. - А ты и рад верить всему подряд,- раздраженно. - А как я могу этому не верить, если все слова - чистая аналогия правды? - тихо поинтересовался Май-Май, подтягивая колени к груди и утыкаясь носом в ладони. - Ты можешь конкретно объяснить, в чем обвиняешь меня?- Атсуши сжал ладони в кулаки, злясь. - Судя по всему, в недостатке любви и в измене с Хошино, - отозвался рыжеволосый, не убирая рук. Не сказать, что Сакурай был удивлен.. Но все равно ошарашен. - И ты, значит, веришь в это? Что я тебе с Хидэхико? - Я не знаю. Я не верю, но...люди верят и говорят. - тихо вздохнул лид-гитарист, прикрывая глаза. Потом лег на кровати и повернулся набок, к Атчану лицом. - Отлично, Имай,- певец ударил в ладоши, протирая их.- Замечательно! - Атчан, я...если они не врут - я не держу. - тихо произнес Хисаши, закрывая глаза. - Знаю я, что не держишь. Идиот!- от греха по дальше, Атсуши вихрем вынесся из спальни в гостиную, где закапался на диване в подушки. А Хисаши... Хисаши просто уткнулся носом в подушку и попросту дал волю слезам. Нет, конечно, певец предчувствовал подобное. Но.. Хисаши ему не доверял. Доверял чужим. Посторонним. Из-за этого даже объяснять ему ничего не хотелось. Имай успокоился минут через 20. Сходил в ванную, умылся, взъерошил себе волосы и побежал вниз. Влетел в гостиную, как ураган, обнял Сакурая за шею и крепко-крепко прижался, прошептав: - Я люблю тебя. Очень люблю. - Ты мне не доверяешь,- только и ответил певец. - Верю...просто...- гитарист тихонько вздохнул и прижался к Атчану, зарывшись носом в черные пряди, - Ты пропадаешь...черт знает где...всю ночь...и я не могу, мне страшно, я боюсь потерять тебя...а тут такие слухи...разумеется, я ухватился за них...только...Атсуши, если что-то и правда есть, не молчи, пожалуйста... - Ты забыл, что они с Толлом сделали со мной в свое время?- брюнет вздохнул, удерживая приступ ярости.- Хисаши, милый, потерпи немного. Как только дело будет сделано - я все тебе расскажу. - Я просто... я больше не могу! - тихо застонал Хисаши, расслабляясь и буквально повисая на вокалисте, - Ну почему ты не можешь рассказать мне все, я же попросту с ума сойду...или, что еще хуже, поверю. - Верь, если так хочется,- Атсуши отцепил от себя гитариста.- Свободен. - Сакурай, черт тебя дери! - взвыл Имай, зажмурившись и падая рядом с ним, - Почему ты так со мной?! - А почему ты элементарно не можешь мне поверить? - А потому что ты молчишь, не говоря ничего! И я не знаю, кому верить! Имай кубарем слетел с дивана, попутно вытирая рукой слезы, и бросился прочь из комнаты, улетая вверх по лестнице. - Господи, Хисаши... Певец обнял себя руками, грызя губы. Он не мог сказать. Хисаши не одобрит, пока его не поставят перед фактом. Фактом готовой песни. Атсуши решил подождать, когда гитарист заснет. Но Имай спать не собирался. Через пять минут послышались быстрые шаги, и по лестнице буквально слетел Хиса, по привычке ероша рыжие волосы. За спиной была гитара - лидер Buck-Tick’ов явно собирался в студию. Пролетел мимо гостиной, не оборачиваясь, попутно вытирая слезы, и принялся обуваться. Ночевать придется в студии. Поднявшись, брюнет вышел в коридор, не пытаясь остановить. - Бежишь от проблемы? - Бегу от тебя, - отозвался Май-Май, убирая шнурки внутрь кроссовок. Потом обернулся, поправил ремень гитары и посмотрел на вокалиста чуть покрасневшими от слез глазами, - Я больше не могу. И развернулся, чтобы выйти. Если Атсуши хоть чуточку любит - он остановит. Атсуши остановит в любом случае. Из принципа. Именно поэтому рука певца быстро схватилась за ручку двери, не позволяя открыть ее. - Ты знаешь, что за этим последует. Да. Гитарист знает. Но больше истерзанные нервы не вытерпят. А все равно стоит и ждет, пока рука уберется, и Атчан даст ему выйти. - Хисаши,- второй рукой Атсуши обнял его за талию, прижимая к себе.- Пожалуйста, потерпи еще немного. Ты все узнаешь. - Сакурай, отпусти меня, сил моих больше нет, - отозвался гитарист с тихим стоном. - Май-Имай, ну пожалуйста..- певец зашел гитаристу за спину, обнимая. При желании, рыжеволосый сможет уйти.- Я не делаю ничего, что тебе не понравится. - Атсуши...- тихо попросил гитарист, прикрывая глаза и поворачивая голову навстречу вокалисту. - 2 недели. Через пару дней я перестану пропадать по ночам. Просто подожди,- и брюнет добровольно не отпустит. - Я...три дня тебе максимум, - отозвался гитарист, разворачиваясь. Посмотрел в черные глаза, вздохнул и уперся ладонями в грудь вокалиста, - Пусти. - Я очень постараюсь,- брюнет спрятал лицо в рыжих волосах гитариста.- Милый мой.. - Не подлизывайся. Пусти, - отозвался Хисаши, чуть морщась, - Я пойду, а ты поработаешь. - Я на сегодня свой лимит превысил,- тихо. - Я тоже, но так ты быстрее закончишь. - отозвался Имай, - Я хочу побыть с тобой, но...так все будет побыстрее. - Лучше помолчи,- выпустив рыжеволосого, Атсуши взял его за руку и повел наверх.- Я соскучился. И Хиса покорно пошел следом, даже не разуваясь. - Я по тебе соскучился, а ты еще и брыкаешься,- музыканты прошли в спальню.- Ну и как это понимать? - Как есть. Атсуши с усмешкой забрался на кровать, вытягиваясь,- иди ко мне - Говоришь так, будто ты актив... - с легкой улыбкой отозвался Хиса, разуваясь. И тихонько вздохнул, заползая на кровать и, замирая на четвереньках, коснулся своим носом щеки брюнета. - А почему бы и нет?- и тут Атсуши настигла коварная мысль.- Май-Май? - Атчан, ты чего? - округлил глаза Хисаши, тут же отползая назад и поглядывая на Сакурая темные глаза.- Я не хочу, мне прошлого раза хватило. - Ну, Хисаши..- певец лукаво заулыбался.- Ну, пожалуйста. - Чудо мое...- отозвался гитарист, прикрывая глаза. Потом лег и усмехнулся, - Первый и последний. Атсуши тут же вытащил из-под подушки ленту и связал запястья гитариста,- спасибо. Тебе понравится. - Эй, мы так не договаривались... - недовольно протянул Имай, прикрыв карие глаза и обвивая руками шею вокалиста. - Я хочу развлечься как следует,- отозвался брюнет, погладившись о щеку Хисаши. - Ну тебя... - прошептал рыжеволосый гитарист. - Неужели ты боишься? - В прошлый раз ты меня изнасиловал. - А ты меня подкинул в постель к Рэю. И?- Атсуши чуть сощурил глаза, медленно принявшись раздевать Хисаши.- Я был беспросветно пьян. - И все равно... - протянул Имай, прогнувшись в спине. Потом зажмурился и немного устало выдохнул. - Все равно? Для тебя это лишь "все равно"?!- певец тут же укусил любовника за шею, рыча и прилипая к коже, оставляя засос. - Ну подумаешь, нашел тебе любовника...- фыркнул Май-Май, болезненно жмурясь, - Разве тебе не нравилось? - И это вместо того, чтобы прийти, стукнуть кулаком по столу, схватить меня за волосы и рявкнуть что-то вроде "Ну все, блядь: с этого дня раздвигаешь ноги только передо мной!"- немного грубовато, зато в точку, дабы так с ним и было нужно. А потому Атсуши усмехнулся, поцеловав рядом засосом, погладил ладонью уже обнаженные грудь и живот гитариста.- Во мне снова проснулись кошачие инстинкты. Может, все-таки сделать из тебя кота? - Вместо домашнего животного? - поинтересовался Хисаши, прикрыв глаза и тихо вздохнул, немного урча на выдохе, - Ты же знаешь, я всегда считался с твоим мнением даже больше, чем со своим...ты не шел ко мне, а я...я и подумать не мог, что Рэймонд станет твоим любовником. Потом завертелся ваш роман, и я попросту решил не вмешиваться. А теперь...теперь я снова не вижу тебя, Атчан. И полный отчаяния взгляд с дрожащими от накатывающей истерики губами. Ностальгия - жестокое чувство. - Рэй ебёт всё, что движется,- Атсуши понадеялся, что рыжик это учтёт на будущее: в том, что с англичанином они ещё пересекутся - он был уверен. Вопреки ожиданиями Уоттса, Сакурай всё-таки решился позвонить ему однажды, а с той поры стал делать это чаще. Просто.. Болтая с англичанином о всякой ерунде. Не больше. Но делал он это явно с садистскими намерениями. - Как только мы с Хошино закончим то, что начали, ты сможешь меня хоть запереть дома,- пообещал певец, завязывая вторую ленту на шее Хисы, как поводок с ошейником. - Ты оборзел. - с легкой улыбкой отозвался рыжеволосый гитарист, обнимая связанными руками шею брюнета, и подался навстречу, вслед за тянущей за ленту рукой, томно щуря карие глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами. - Хиса-киса,- усмехнувшись, брюнет заставил гитариста усесться на своих бёдрах.- Тебе так идёт. Даже очень. - Ну все. Раньше был Май-Имай, а теперь еще и в домашние животные записали! - протянул Хисаши, устраиваясь на бедрах певца поудобнее и встряхивая рыжей головой. Этакое порочное рыжее чудо. - А почему бы и нет?- Сакурай намотал поводок на ладонь, разглядывая гитариста.- За столько лет жизни вместе, выясняется, что у нас.. Повадки общие. Лидер Buck-Tick’ов инстинктивно потянулся за поводком - лента впивалась в шею. И еле заметно улыбнулся, уперевшись связанными руками в грудь Атсуши. - А ты уверен, что после этой ночи я дам тебе посадить меня на поводок и сделать из меня домашнее животное? - Ты и так у меня без разрешения ничего не делаешь,- певца, видимо, вновь осенило, потому как следующим жестом рыжеволосому завязали глаза. Гитарист испуганно дернулся, буквально сваливаясь с бедер брюнета, и сжался в комок. Абсолютно беспомощен. Чертов Атчан. - Мой милый беззащитный рыжик..- протянув сие томным голосом на ухо Хисы и лизнув его, Атсуши в прыжке поднялся с кровати и огляделся, прикидывая, что можно сделать с любовником.- Значит, по-твоему, я регулярно сплю с Хидэхико? Имай не ответил. Лишь содрогнулся, ощущая на себе тяжелый взгляд Сакурая, и сжался в комок. Обнаженный, со связанными руками, без возможности увидеть своего любовника, да еще и с какой-то непонятной лентой на шее, выполняющей роль поводка и ошейника одновременно. Брюнет был мастер на всякого рода мучения, начиная от простых ласк руками и вибратора и вплоть до тяжелых ударов плети или еще чего похлеще. Певец расправил хвост и закружился по комнате, собирая все, что может понадобиться. - Так я слушаю. - Я не знаю, Атсуши. Может да, может нет, - тихонько отозвался Май-Май, не двигаясь с места и прислушиваясь. - Вот как?- брюнет приземлился на кровать, снимая с Имая штаны.- То есть, вероятность не исключаешь? - Нет, - вздохнул гитарист, кое-как вытаскивая ноги из штанов, - Я не знаю, чему верить. - Но как ты сам думаешь?- устроившись позади, Атсуши приобнял любовника и перевел руки вперед, гладя ими хрупкое тело такого сильного человека. Музыкант тихо вздохнул и прогнулся навстречу рукам, судорожно выдыхая воздух из лёгких. Потом опустил голову и покачал ей, позволяя рыжим прядям занавесить закрытые повязкой глаза. - Я не исключаю возможность измены с твоей стороны. - Регулярно?- тихо и заинтересованно. Атсуши не злился, просто хотел узнать, что о нем думают. - Каждый раз, когда не приходишь домой. - ответил лид-гитарист, расслабляясь и положив голову на плечо брюнету. - А почему нет?- насмешливо.- Может, я так вообще в публичном доме подрабатываю?- ладонь певца опустилась под белье рыжеволосого, ненавязчиво лаская плоть. - Черт тебя знает... - тихо вздохнул рыжеволосый, выгибаясь, и тихо застонал, - Атчан... - Черт меня не знает, черт мне прислуживает,- медленно пальцами по члену, головке, приласкать яички и обратно. Вроде ничего особенного, но мало ли, что певцу в голову придет?- Что, мой милый? - Не надо...пожалуйста, не трогай... - рыжик попытался вывернуться из цепких рук вокалиста, да только куда ему со связанными руками и завязанными глазами? - Что?- чуть удивленно.- Почему это? - Ты же потом мучить будешь... - тихо и немного сдавленно. Тело же реагирует по-своему, отзываясь на ласки Сакурая. И на щеках гитариста появляется румянец: он осознал, что тело его предало. - Я буду мучить в любом случае,- все так же насмешливо. Певец вытащил ладонь, облизал пальцы и запустил обратно.- Я же у тебя шлюшка. - Атсуши, пожалуйста, перестань...- тихий стон и стиснутые зубы в попытке не застонать вновь. Если бы глаза у гитариста были открыты, то можно было бы увидеть дрожащие ресницы и дымку возбуждения. Имай судорожно вздохнул и ахнул: все-таки певец - настоящая блядь. - Перестать? Нет, Май-Имай, я хочу тебя полностью. Внезапно Атсуши отпустил любовника, усаживая, и поднимаясь с кровати - певец решил раздеться. Рыжеволосый музыкант рухнул на кровать и тут же прогнулся: разгоряченное тело коснулось прохладной простыни. Имай тихо вздохнул и кое-как уселся, обвивая колени руками и подтягивая их к груди. - Чтобы ты даже дышать нормально не мог. Как думаешь?- сняв с себя рубашку с джинсами, Атсуши уселся на кровать, явно что-то делая. - Ты садист, - отозвался Хисаши, сжимаясь в комочек, и, нащупав одеяло, укрылся им, закутываясь поплотнее. - Всего лишь люблю тебя,- брюнет отобрал у него одеяло, заставляя встать на колени. Хисаши краснеет, но послушно становится на колени. А больше делать нечего, сбежать ведь не получится. А лента-ошейник легонько щекочет низ живота. Осмотрев любовника, Сакурай все-таки снял с него белье и, вернув в прежнее положение, надавил на лопатки, заставляя опуститься в весьма двусмысленную позу. Гитарист тихо всхлипнул, дернулся, но почти коснулся грудью прохладной простыни, принимая указанное положение. Господи, как же пошло! У Хисы голова идет кругом. - Красавец мой..- ладонь Атсуши скользнула по спине гитариста, ягодицам, поглаживая и чуть сжимая. Имай дернулся и приподнялся, опуская голову. - Атсуши, перестань. Если собрался трахнуть, то лучше не медли. - Хочешь вновь поиграть с моей плетью?- сухо. Атсуши без зазрения совести не раз отходил любовника, мог сделать и еще раз.- Хочешь? Имай вздрогнул и затих. Но не лег обратно, явно собираясь стоять насмерть. - А сил-то хватит? - тихо, с легкой усмешкой,.- Ты же мой пассив.. - У тебя спина болеть будет - все утро меня материть будешь,- невозмутимо. - Сначала подними руку, - усмехнулся лид-гитарист, даже расслабляясь немного, - Всегда так с тобой: слов - море, а на практике - ноль. Пороть Хису надо. Да некому - у Сакурая силенок не хватит. И рыжая дрянь это прекрасно понимает. Атсуши гневно зарычал, пуская в ход первую игрушку - вибратор, который смазывал сидя на кровати. Просто быстро ввел в любовника, сразу включая на среднюю скорость, а сам отошел к столу, разминая кисть правой руки. Гитарист тут же вскрикнул от неожиданности и протяжно застонал, упираясь ладонями в покрывало. Хрупкое тело дернулось, дрожащие руки в какой-то момент перестали держать, и Имай рухнул на локти. Но тут же поднялся, не давая себе расслабиться. Да...с развязанными руками было бы куда проще. - Все еще считаешь, что не смогу?- через минуту по спине протащилось что-то холодное и неприятное на ощупь - хлыст. Хисаши вздрогнул и вновь упал на локти. И опять поднялся, дрожа и кусая губы от наслаждения. Господи, да за что ему такое?! Атсуши с усмешкой, забыв про поводок, накинул спереди на шею Хисы хлыст, с силой притягивая его к себе. - Ты у меня та еще блядь. Только латентная. Имай судорожно схватил ртом воздух, послушно подтягиваясь, но все-таки отчаянно дергаясь - хлыст чуть не пережал доступ кислорода в легкие. И тут же вибратор заработал быстрее, всячески извиваясь и стремясь доставить рыжеволосому удовольствие. - Так что кто из нас прирожденный пассив - еще вопрос. - Ты и ты один... - выдавил из себя рыжеволосый гитарист, дрожа от наслаждения. Потом Хисаши тихонько вскрикнул и задрожал в предвестии оргазма. - Да ну что ты?- Атсуши разделся до конца и уселся перед гитаристом, отложив пока орудие. А с помощью пульта вибратор вновь стал работать медленно и не спеша. Гитарист разочарованно выдохнул и уперся связанными руками в кровать, стараясь не рухнуть. В конце концов, это же будет банальное поражение. А Имай на такое не согласен. - Красавец..- довольно выдохнул певец, погладив его по плечам и спине.- Тебе идет, определенно. - Иди к чертям... - отозвался лид-гитарист, кусая губы. И вцепился тонкими пальцами в покрывало, передергивая плечами и уходя от прикосновений Сакурая, - Только дай мне свободу...выебу так, что мало не покажется. - Не этой ночью, мой Имай..- насмешливо. Атсуши всегда знает, чего хочет и как этого добиться, а потому продолжает ласкать, пусть и чуть грубо. А новоявленное домашнее животное, хрипит, стонет, дергается в приступах наслаждения и от медленного приближения столь желанного экстаза. Сакурай тот еще зверь. Дождавшись настоящего предоргазменного состояния, он избавил любовника от чертового вибратора, с усмешкой шлепнув его по ягодицам. - Хорош. В публичном доме за тебя много бы отдали. Имай дернулся и изогнул губы в слабой улыбке. - А ты...иначе и не умеешь. Тебе нужно, чтобы партнер был беспомощен. Тогда ты будешь активом. А сейчас...- рыжик кашлянул. - Ты сам дал добро,- певец чуть царапнул кожу на пояснице, вновь тем же хлыстом притягивая любовника к себе.- А кончить-то хочется? Гитарист промолчал. Лишь в очередной раз пожалел, что у него связаны руки: удерживаясь одной, второй можно было бы довести себя до экстаза. Немного ведь осталось. Хисаши вообще казалось, что если Сакурай войдет в него, то он кончит от одного лишь проникновения. Впрочем, не трудно догадаться, о чем думал бедный Хисаши. - А чтобы по остудить твой пыл, можно использовать горячий воск. И тут же, тут же Сакурая и след простыл. - Сука! - с ожесточением рявкнул Имай. Потом не удержался на ладонях и все-таки рухнул. На бок. Так и остался там валяться. - Что-что?- поинтересовался Атсуши через пару минут. А после этого и вовсе по комнате развился запах роз. - Сука ты, - еще раз отозвался Хиса. - Открыл Америку,- певец ненадолго притих, видимо, занимаясь свечками. Потом же Хисаши был уложен на спину.- Тебе, Киса, разговаривать не разрешили. - Как и тебе меня мучить. - незамедлительно отозвался Имай, вроде как послушно устраиваясь на кровати. Потом помучился, ища удобное положение рук, и нашел, устроив их над головой. - Ты забыл: роль фактической сучки сегодня твоя. Так что...- Атсуши усмехнулся и присел на кровать. Брюнет грел ладонь над пламенем.- Не рискуй. - Не указывай, что мне делать. Побольше тебя на этом свете живу. И плевать, что старше Хиса всего лишь на год, и то меньше. Просто...есть такое за ним. - Всего 5 месяцев,- отозвался брюнет, прикладывая горячую ладонь к бедру гитариста. - Ай,- всхлипнул музыкант, зажмурившись, - Горячо... - Да ну что ты?- как только рука была убрана, на тело рыжеволосого закапал горячий воск: от шеи и вниз, до самых бедер. Хисаши взвыл, дрожа и извиваясь всем телом в попытке отстраниться от этих мук. Больно ведь. А воск ведь горячий, липнет и остывает, но осадок неприятный. А Сакурай взял и во вторую руку свечу, капая медленно на разные участки, заставляя привыкать. - Хватит, Атчан, перестань, не надо больше! Хисаши явно не собирался привыкать. Он брыкался, дергался всем телом, пытаясь закрыться связанными руками, и лишь умолял перестать. Больно. Тело горело, крупные капли застывали на теле, неприятно стягивая кожу. А в завершение картины, пока очередные капли воска засыхали, теплые губы певца коснулись члена Хисаши. Эдакий извращенец: сначала приносит боль, а потом юрким язычком заставляет сорваться в горячий разврат. Иначе не назовешь. Хиса взвыл, выгибаясь, и вцепился руками в подушку, задрожав. Немного. Еще немного - и оргазм. Совсем чуть-чуть. - Сакурай!... - тихий стон и быстрое движение бедрами навстречу. И Атсуши позволял Хисе двигаться на встречу. Пусть. Имаю хватило трех движений. Потом почти крик и оргазм. Сакурай нечасто балует его минетом. Надо отрываться, пока можно. Ну вот, вроде, как и без кнута обошлись. Атсуши проглотил семя любовника, тщательно облизав губы. Хорошо, сильно вышло, мощно. - Киса.. А не хочешь теперь мне удовольствие доставить?- певец вновь склонился над гитаристом, аккуратно сковыривая с тела воск. - Иди к дьяволу, Атчан... - тихонько отозвался Хисаши, - Сними с глаз повязку. Ну вот. Проснулся постоянный вечно ворчащий Имаюшка. Шлюха шлюхой, а просто так выебать он себя не даст. Мужика нормального нет, вот и некому контролировать гитариста тяжелой рукой. - Самому к себе? Ты жесток..- певец прилег, продолжая ковырять воск. - А то...развяжи глаза, кому говорю! - дернулся Хисаши. - Лежи уже,- певец вытянулся, зевая. - Не хочу, - отозвался лид-гитарист, переворачиваясь. - Не раздражай: я думаю. - Думать вредно, думалка сломается. - Хочешь в задницу рукоятку от моей любимой плети?- удивленно. Диаметр у неё немалый. - Не влезет, я не разработанный, - усмехнулся Май-Май, ложась набок. - Хочешь проверить?- Атсуши может. Легко. Не даром же от Хаяши столько времени бегал.. А то, что один раз не убежал - не в счет. - Да не засунешь. И вообще, кто-то меня то ли бить, то ли ебать собирался. Что, не встает? - засмеялся лид-гитарист. - Именно, что импотенция в раннем возрасте - штука страшная. А ты меня не возбуждаешь. - Тогда какого хера я до сих пор связан и лежу тут? - поинтересовался Хиса, пытаясь сориентироваться по голосу. Надо же ему знать, откуда ждать тумаков. - Да я всё надеюсь, что у тебя совесть проснётся. А ты..- жалобно.- Как был - так и остался зверем. - Может, ты меня развяжешь, я тебя трахну, и мы попросту ляжем спать? - поинтересовался гитарист. Сакурай тут же зарычал, пихая холодной рукояткой в ребро. - А ты не оборзел? - отозвался гитарист, изгибаясь от тычка, - И вообще. - Нэ?- любопытно. - Развяжи, блять! - рявкнул Имай. Атсуши тут же как следует пихнул рыжеволосого и спорхнул на пол. Его осенило в третий раз. Хисаши обиженно чихнул и завозился, переворачиваясь на спину - на животе лежать было неудобно. Через минуту гитарист был перевернут на спину, а у основания члена привязана лента - чтобы долго кончить не мог. Имай задрожал, складывая руки, будто в молитве. Страшно же. - Атсуши, ты чего? - Кастрировать тебя буду. Или у тебя другие идеи? - А как я, позволь, тебя ебать буду? - поинтересовался Хисаши с легонькой ухмылочкой. - Ты забыл: ты добровольно сдался в пассив. Так что никак,- Атсуши присел у ног гитариста, сладко потягиваясь. - Мы же на одну ночь договаривались! - тут же перепугался Май-Май, чуть ли не подскакивая на кровати, - Развяжи меня уже! - Ночь ещё не прошла,- тёплые ладони плавно заскользили по бёдрам гитариста. - Атсуши, пожалуйста... - взмолился Хисаши, отползая назад и судорожно суча ногами по кровати. Хорошо, что Сакурай не додумался подвесить его ноги под колени в разведенном положении. Балка под потолком ведь была, и Имай искренне радовался, что вокалист до такого не дошел. - Что, блядь?- зашипел брюнет, притягивая любовника к себе за лодыжку.- Ты мне ещё голос подавать будешь? - Буду! - рявкнул гитарист, свободной ногой метко пиная Атчана под ребра. - Ах ты, сука.. Терпение Атсуши лопнуло. Значит, он - такой не хороший, якобы изменяет ему, а сам Хисаши теперь ещё тут ломаться будет? Атсуши за минуту вытащил из шкафа две ленты - даже не спрашивайте, откуда их столько - и привязал ноги рыжеволосого к спинке кровати, разумеется, врозь. Потом слез с кровати: это явно было ещё не всё. А рыжик задрожал и принялся дергаться. Слава Богу, руки были на свободе, хоть и относительной. Лидер Buck-Tick’ов и не верил, что все так далеко зайдет. К той самой балке певец привязал верёвку, а на неё и ту повязку, что связывала руки Имая. Соответственно, потянув за второй конец, Атсуши буквально подвесил гитариста в диагональном положении, так и фиксируя. Хиса вдруг затих, дернул ногами и, повернув голову, уткнулся носом в собственную руку, тихо всхлипывая. Вот тут ему стало по-настоящему страшно - он был абсолютно открытым перед разозленным Сакураем. А из этого может вылиться все, что душе угодно - от все того же хлыста и до банального изнасилования. Уже привязав любовника, певец вздохнул, разглядывая его. Красивый, беззащитный и немного напуганный. Брюнет с улыбкой погладил его по животу. - Не проявляй характер. Ты ведёшь себя так, словно бы я совсем чужой. Но я не причиню тебе вреда, пока ты меня не вынудишь. Май-Имай, просто доверься мне. - Атчан, я...я не могу, пусти меня, мне страшно! У Хисы началась банальная истерика. Нет, ему и правда страшно. А тут еще и Сакурай по животу гладит...и без того перепуганный гитарист чуть в обморок от неожиданности не упал. - Не трогай меня, мне страшно! - Чшшш..- но действия Атсуши были ласковыми и успокаивающими.- Ты ведёшь себя как маленькая девчонка, которую подружки учат курить. Тебе понравится. - Не надо...ну пожалуйста, не надо... - тихо, почти отчаянно. И хрупкое тело, яростно пытающееся отстраниться, уйти от этих прикосновений, закрыться от них. Как бы Имай ленты не порвал со своим стремлением освободиться. Певец облизал пальцы и ввёл один в любовника, лаская изнутри и желая растянуть как можно скорее. - Не брыкайся, падать будет слишком больно. Рыжик выгнулся и вскрикнул - неприятно. Даже больно немного. Потом почувствовал выдох в шею - очевидно, Сакурай наклонил голову к шее гитариста. Зря. Очень зря. Потому как Хисаши, чувствуя теплое дыхание на шее, дернул руками, сгибая их в локтях, с силой ударил вокалиста по голове, тут же вскрикивая и отпихивая от себя музыканта. - Развяжи меня!!! Атсуши такой подлянки не ожидал. Брюнет слетел с кровати, падая на левый бок и с силой ударяясь головой о дверцу полки. Сильно приложился, как бы не разбил-не рассёк чего. И, разумеется, затих, оглушённый острой болью, сопровождаемой головокружением. У него даже сил и возможности застонать от боли не было. Хисаши же тяжело дышал, пытаясь осознать, куда же делись ласкающие его руки. Потом до него дошло, что он натворил, и гитарист тихонько пискнул, мелко-мелко задрожав от страха. Потом кое-как взял себя в руки и тихо произнес дрожащим от ужаса голосом: - Прости... - Да что ж ты.. За блядь такая? Второй раз в жизни певец оказался в подобной ситуации: в прошлый раз заработал себе шрам на подбородке, что теперь? Голова его отчаянно гудела, а тело не слушалось. Было жутко. - Молись, чтобы я не откинулся..- говорил брюнет тихо-тихо, на грани шёпота.- Или сам отвязывайся, я просто не встану. - Атчан...прости, я случайно... - жалобно отозвался гитарист, продолжая мелко дрожать. Он сделал любимому больно. Жуть. - Да заткнись ты, без тебя тошно,- брюнет кое-как сумел протереть глаза, вздыхая. Так хреново ему даже от наркоты в своё время не было.- Даже после изнасилования не такие ощущения. - Прости...- еще раз пискнул Май-Май, отворачиваясь и утыкаясь носом в плечико. Было стыдно. А еще ныли локти. Не хило же он его ударил, ничего не скажешь. Последующие минут 15 - не меньше - Сакурай пролежал как будто бы без сознания. И лишь потом хрипло зарычал, приходя в себя. - Ну, какого хрена, а? Я теперь в твоём отношении до конца жизни импотентом останусь - у меня ни за что больше не встанет. - Прости меня... - Повисишь так до утра. Хиса замолчал ненадолго. А когда заговорил, то сам не поверил своим словам. - Отпусти, и я исправлю все, что натворил. Музыкант помотал головой и дернул руками в попытке выбраться. - Да виси уже, членовредитель..- Атсуши чертыхнулся, но всё-таки забрался на кровать, падая без сил. Его изрядно трясло. - Прости меня...- тихо попросил лид-гитарист. Потом вздохнул, еще раз попытался свести ноги и откинул голову назад, повисая как марионетка. Взяв себя в руки, Атсуши сел и развязал сначала ноги Хисаши, потом поднялся, держась за него, отвязал руки, помогая опуститься, и схватился за голову. Имай же, почувствовав свободу рук, развязал себе глаза, отвязал ленту от члена и, укрывшись одеялом, сел перед Сакураем на колени, виновато потупив глаза. Потом погладил его по голове, развернул к себе и заставил лечь, положив многострадальную головушку к себе на колени. - Прости...я честно случайно. Певец не отозвался, желая еще раз попросту отключиться, чтобы не чувствовать эту боль. - Любимый мой... - тихо прошептал Хиса, ласково поглаживая брюнета по голове. В карих глазах плескалась безграничная вина. Все-таки зря он брыкался. Пускай страшно, пускай, возможно, больно. Но здоровье Сакурая того не стоит. - Да мне не привыкать огребать от тебя,- вздохнув, брюнет потер виски. Звон в ушах, наконец, стал проходить. Это обнадеживало. - Извини меня, Атчан, я же случайно... - виновато произнес Май-Май, поглаживая брюнета по голове. - Да-да, знаю: мужчины как дети,- единственное, что певец запомнил из слов бывшей жены. - Да ну тебя... - обиженно буркнул Имай, наклонившись и поцеловав брюнета в лоб. - Не трогай,- чуть обиженно.- Давай спать. - Атчан...- чуть растерянно произнес Хисаши, взглянув на брюнета с удивлением. Потом моргнул, пожал плечами и кивнул, - Ну хорошо... И лег рядышком. Атсуши со стоном прижался к любовнику, вздыхая и сворачиваясь клубком,- ты меня совсем не бережешь. - Будто ты меня берег... - тихо прошептал Имай, закрыв усталые карие глаза и зевнув, - Лучше спи. А то заставлю сесть на себя и попросту выебу. Так что давай спи. Хватит с тебя на сегодня активности. - Я тебе выебу - о спинку кровати приложу,- тихо.- В коем-то веке хотел развлечься. А ты тут.. - Я отплачу сполна. А тебе завтра к Хошино...- гитарист запнулся и помотал головой, - спи, в общем. - Завтра я не встану. Уй, блядь..- брюнет схватился за голову, рыча. - Господи... - простонал Хисаши, приподнимаясь на локте, и погладил любовника по голове, - Ну черт, почему ты не можешь спокойно жить? Был пассивом, не жужжал. Нет же, в актив полез. Нафига - непонятно. - Блядь ты Фудзиокская,- обиженно отозвался певец, вздыхая и массируя виски. - Вот уж чья бы корова мычала, - фыркнул рыжеволосый музыкант, жмурясь и поворачиваясь к брюнету спиной. - У тебя нет оснований меня так называть. И потом,- Сакурай уткнулся носом в подушку.- Я ведь ради тебя сменил ориентацию. Ради тебя, а не для кого-то там. - Ну, знаешь ли, я не пассив и далеко не блядь. Не изменяю ведь ни с кем. Это ты у меня от мальчиков к девочкам и наоборот. И обиженно фыркнул. - Да неужели ты не понимаешь, что я просто не хочу, чтобы ты знал, где я на самом деле пропадаю?- совсем тихо.- И пассивом меня сделал тоже ты. Я ведь.. Не против, хотя ты и заслуживаешь суровых мер. - Атчан...я не знаю, где ты, с кем ты. Я не спрашиваю, почему ты уходишь, почему не ночуешь дома, что вы там с Хидэхико учудили и что между вами. Я просто жду. Жду и всегда буду ждать, когда ты вернешься ко мне. - тихо произнес гитарист, прикрывая теплые карие глаза и обернулся к Атчану, - Спи. Пожалуйста. Дай мне заснуть рядом с тобой. Я так хочу. И прижался к вокалисту. - Ты мне травишь душу своим неверием, брюнет повернулся на живот, вытягиваясь и обнимая подушку.- Из-за этого я не могу работать, а тебе дольше приходится ждать. - Я верю. Верю тебе. Мне все равно. Просто всегда возвращайся ко мне. - отозвался Хисаши, выгибаясь котом, - У меня все тело затекло, блин... Атсуши оглядел любовника. Да, Хиса есть Хиса. - Что сделано - то сделано - Спи давай, герой-любовник. - рассмеялся Имай, прогнувшись в спине, - Ой блин... - Ну, что там еще?- брюнет обернулся. - Да тело ноет, блин, повиси так, дергаясь! - отозвался Май-Май, поворачиваясь к любовнику лицом. - Идиот,- рыжеволосый заработал щелбан поперек лба. - Мудак, - не стал церемониться с цензурой Хисаши, отвешивая любовнику подзатыльник, - Спи, коль на изнасилование сил не хватает. - Мудак, в переводе с древне какого-то, не оскорбление,- брюнет натянул на себя одеяло, шипя.- Я с тобой спать больше не стану. - Ой, да пожалуйста! - огрызнулся гитарист, рывком вставая с кровати и уматывая к пакету у двери, - Спи, я ушел. И уселся на полу, принимаясь копошиться в пакете. - Ну и вали, сволочь аморальная. Членовредитель!- и тише.- И певца себе нового подыщи. А вот тут гитарист не сдержался, тихо всхлипнул и зажал себе рот ладонью - не дай Бог услышит. Потом вскочил, схватил тот самый хлыст, которым хотел отходить его Сакурай, и с силой опустил его на живот вокалиста. - Заткнись, блядь! Заебал! - Сука, Хиса!- брюнета согнуло пополам против его сил, темные глаза широко распахнулись. Этот хлыст бил очень сильно.- Какого.. Какого черта? - Замолчи! - и вновь удар. Сакурай уже просто бесил, Имай не мог остановиться. Еще удар, - по груди, чтобы окончательно заткнулся - и гитарист отбрасывает хлыст, хватая за черные волосы и наматывая их на кулак, притягивает к себе и целует. До крови кусает нижнюю губу, почти рычит. Его это попросту достало. - Имай!- болезненно рычит певец, кусаясь и отталкивая любовника руками. Нашел потаскуху - много чести! Хиса выпускает волосы любовника, отталкивает рукой, сплевывает на белые простыни и презрительно смотрит на вокалиста. Шлюха. Дешевая шлюха. Сука. - Как ты можешь так?- тихо. Атсуши ведь для него, для Хисы старался быть тихим и, порой, домашним. А он себе такие вещи позволяет. Зачем? Брюнет не понимал. Откровенно. Он отсел на край кровати и поднялся с нее. Голова все еще болела, но значения это не имело. - Я люблю тебя, блядь ты Фудзиокская. - отозвался гитарист, поднимаясь следом. И смотрит спокойно и в то же время с болью. Так он будет смотреть позже, года через 3-4. А пока - просто так. - Тебе решать, с кем спать, а кого любить. Я не заставляю тебя ничего делать и предоставляю тебе выбор. - Ты - идиот. Слепой идиот, который зарылся в своих бумажках, и ничего дальше них.. Не видит. Певец не позволял себе повышать голос. С каждой секундой он становился лишь холоднее, не фразами - сам, как должен был делать давным-давно. - Оставь меня одного,- Атсуши взял со стула свои домашние штаны и спустился в кухню, где и оделся. Нужно было выпить хотя бы успокоительное. Но лучше обезболивающее. Хисаши так и остался стоять в комнате. Потом упал на кровать, укрылся одеялом и зарыдал, кусая подушку и кое-как пытаясь успокоиться. Секса у них в ту ночь так и не было. *** Следующие две недели вокалиста не было дома. Напрасно Имай ждал его до трех часов ночи и засыпал там же, на подоконнике. В студии Сакурай появлялся исправно, но ненадолго: часок-другой на репетиции - а потом с Хошино черт знает куда. Гитарист не противился этому. Просто бледнел с каждым днем. А потом Атсуши позвонил Ютака и заорал в трубку, какой он идиот. А все рыжеволосый музыкант. Толл и Юта пришли к нему домой с намерением развеселить, а нашли спящего на подоконнике... со разбитым стаканом на полу и полупустой пачкой снотворного. Разумеется, братья сразу же вызвали скорую. Лидера Buck-Tick увезли в больницу. Лишь через пару недель Хисаши провел в больнице. А когда вышел, Атчана к нему на пушечный выстрел не подпускали злые как собаки братья. Атсуши за это время себе все нервы вымотал. Он ни спать не мог, ни есть, ни дышать спокойно. Он так хотел закончить все как можно скорее, что по уши ушел в это дело... А потом Хисаши попал в больницу. Ну конечно, конечно этот рыжий идиот опять все сделал по-своему, едва не угробив самого себя! Еще Ягами с Хигучи как два Цербера... Сакураю казалось, еще чуть-чуть, и он им обоим вскроет черепные коробки. Певец все это время жил в гостинице, не зная, что делать. Чертов рыжий идиот! Нет, у них с Хаяши это явно заразное - на Джея Луновцы не жаловались. Но если с Ютой еще можно было поговорить, то Толла певец попросту боялся. Но, собственно говоря, это вовсе не их дело. Потому в тот день Атсуши во что бы то ни стало решил поговорить с Май-Маем. Он должен был сделать это раньше, пока Хиса был в больнице, он знал это.. Он не смог тогда, но сейчас уже не сдастся. Имай вел себя уже привычно: потухший, опустошенный взгляд, абсолютно бесстрастное лицо, редкие фразы тихим голосом...и ни одного взгляда на Сакурая. Ни одного, даже по делу. Ни взгляда, ни мимолетного прикосновения. Даже слов, относящихся конкретно к нему, гитарист не произносил. Просто не хотелось, да и сил не было. На счастье Атсуши, Толла отправили на интервью. Остался один Ютака, но он так ответственно отнесся к охране лид-гитариста, что и не подступишься. На такой случай был Хошино: музыкант умудрился отвлечь басиста и утащить с собой "по бабам". Домой Хисаши отправился один. С черной сумкой на плече, в наглухо застегнутой кожанке. Лишь рыжие волосы развевались на ветру. Атсуши тогда возблагодарил Бога за эту возможность. Увидев, что Хисаши ушел, юноша помчался за ним. Времени было не много - гитарист жил не так далеко от студии, но певца это совсем не пугало. Догнал он его примерно на середине пути: тихо подкрался сзади и молча обнял рыжеволосого за плечи, заставляя остановиться. Лицом брюнет уткнулся любовнику куда-то в район шеи, а руки крепко прижимали Имая к хозяину. Сакурай молчал, просто обнимая его и не отпуская. Рыжик тихо выдохнул и зажмурился. Атсуши здесь, с ним, он рядом...но потом перед внутренним взором всплыли жестокие темно-карие, почти черные глаза, холодный тон, жестокие фразы, и лид-гитарист опомнился, дернув плечами и тихо произнеся: - Пусти. - Хисаши, не надо,- тихо и моляще. Атсуши соскучился до безумия и был согласен на всё, что только это чудо у него не попросит. Лишь бы вновь быть рядом с ним.- Я не мог попасть к тебе. Я хотел, но у меня не получалось. Прошу, послушай: я всё закончил. Я знаю, что должен был быть с тобой всё это время, но у меня всё закончено. Только прошу тебя: не говори, что я уже тебе не нужен..- говорил певец тихо. От Имая можно всего ожидать. Но Имай молчал. Не говорил ни единого слова. Просто стоял, подставив лицо холодному ветру. По щекам текли слезы. Хисаши плакал абсолютно беззвучно, не закрывая карих глаз. Атсуши говорил, говорил, мимо проходили люди, некоторые из которых недоверчиво косились на замерших на улице музыкантов, а лидер Buck-Tick просто стоял, не в силах сказать ни слова. Потом Хиса покачал головой, выпутался из объятий брюнета и развернулся к нему. Рыжие пряди трепались ветром, который, очевидно, решил сделать Май-Мая более развратным, чем обычно; Хисе шли растрепанные, лезшие в глаза волосы. - Хиса?- тихо и почти испуганно. Кто знает, что может прийти ему в голову? И Атсуши ждет, покорно ждет его слов.- Скажи хоть что-нибудь? Гитарист не сводил с брюнета глаз, абсолютно не стесняясь слез на щеках. Потом помолчал еще немного...а потом вся улица будто притихла, и в этой тишине как гром среди ясного неба прозвучала пощечина. Имай бил со всей силой, не сдерживаясь. Потом вытер слезы, продолжающие течь по щекам, мотнул головой. И прошептал: - Больно, сука? Больно? Брюнет коснулся горящей щеки подушечками пальцев. Конечно, больно. Рука у Имая была весьма сильной. Не просто так же он однажды любовнику подбородок. - Хиса, милый..- почти умоляюще. - Я кого, блядь, спрашиваю? - поинтересовался лид-гитарист, вновь занося руку. Пара секунд, - Хисаши готов поклясться, что слышал, как со свистом ладонь рассекает воздух - и вновь удар, на этот раз по другой щеке. - Отвечай, твою мать! Атсуши безвольно опустил голову, завешивая лицо волосами. А что он мог сказать? Ему было стыдно. Стыдно и непонятно, почему Хисаши делал именно так. Было.. Стыдно. - Какая же ты блядь, Атсуши Сакурай...- тихо прошептал Имай, беря брюнета за руку, и вновь поворачиваясь к нему спиной, - Дешевая шлюха...и я тебя люблю. На свое горе. И быстро пошел вперед, буквально волоча Сакурая за собой. Певец и тут промолчал, быстро идя за Хисой: только бы не спугнуть. До дома гитариста шли быстро и молча. Даже поднявшись на свой этаж, Хисаши продолжал молчать. Только ключи дрожали в трясущихся руках. Кое-как открыв дверь, Хисаши тут же бросился на кухню. Ему срочно нужен был кофе. Брюнет разделся в коридоре и прошел следом, скромненько устроившись на стуле. Наблюдая за рыжеволосым, Сакурай с радостью отметил: "Здесь все такое же. Ничего не успело измениться". И лишь чуть позже тихо позвал: - Хисаши? Музыкант не ответил. Лишь на мгновение дрогнул. Но это лишь на мгновение. Потом Имай продолжил добавлять специи. Корица, мускатный орех, совсем немного гвоздики. И коричневый сахар. Шикарная смесь. Когда кофе сварился, музыкант молча разлил его на две чашки и поставил на стол, шепнув тихое "пей". Сакурай не отводил от любовника завороженного взгляда. Все это больше походило на ту ерунду из сериалов, что показывали по телевизору. Но и здесь, получив чашку, певец покорно принялся за кофе. Ссоры с Хисой ему не нужны, да и слишком у рыжика кофе был вкусный. Гитарист молча принялся глушить свой кофе. Выпив примерно половину, Сакурай не выдержал,- скажи хоть что-нибудь. Ведь молчание, ожидание, томление, неизвестность могут и не пугать, но от них может быть страшно не по себе. Так было и с певцом. Имай, сделав знак рукой, продолжил пить кофе. Допил, помыл чашку, обернулся к Сакураю и сел к нему на колени, прикрывая глаза и обнимая любовника за шею. Ни слова больше. Уж не заболел ли вновь? Он вечно куда-то влипает.. - Знаю, сейчас не время..- брюнет обнял любовника за талию.- Но.. Хидэхико тебе сегодня ничего не передавал? - Нет. - покачал головой гитарист, - он был увлечен отвлечением от меня Ютаки. - Значит, запись у меня..- брюнет устроил голову на плече Хисаши, лишь крепче прижимая его к себе. - О чем ты? - удивленно произнес лид-гитарист, покосившись на певца. В кой-то веки в его голосе была хоть какая-то эмоция. - Мы всё это время делали демо-запись новой песни, в надежде, что она тебе понравится..- тут же ответив, Атсуши прикрыл глаза. Теперь уже это не имеет значения. - Идиот! И вновь пощечина. Хисаши слетел с коленей Атсуши, гневно смотря на него. - Сразу сказать не мог?! - Сука..- жалобно отозвался певец, хватаясь за обе щеки, чтобы ещё раз не получить.- Да ты бы с нас шкуры спустил. Ты же вечно "Никакой самодеятельности!" - По-твоему, лучше то, что происходило раньше?! - руки на щеках Имаюшку не остановили: Сакурай огреб весьма ощутимую затрещину, - Ты идиот, блядь и эгоист! Никогда не думаешь о других и идешь на поводу у эмоций! Это тебя когда-нибудь попросту погубит! - Один Господь ведает, что, когда, зачем и при каких обстоятельствах нас ждёт,- от греха по дальше, певец вынесся в коридор.- Зануда. - Идиот! - не остался в долгу гитарист. - Рыжая агрессивная зануда,- нахмурившись, Сакурай и вовсе смотался наверх. Имай поморщился. Не любил он такие обращения. Недавно к нему при подходе к дому пристала пьяная компания. Хисаши-то удрал, но возгласы "Мы тебя еще найдем, рыжая сука" неслись ему вслед еще очень долго. Гитаристу это не нравилось, но...разве Сакурая в чем-то переубедишь? - Брюнетистый идиот. - Что-что ты там шелестишь, бутон проминента?- донеслось сверху. Атсуши давно добрался до спальни и совершил покушение на кровать, довольно там вытягиваясь.. Кот, в общем. - Засохни, гербарий! - рявкнул Май-Май, взлетая наверх и ураганом залетая в спальню, после чего Сакурай был деликатно скинут с кровати, на которой вытянулся Хисаши. - Где ты видел чёрные цветы?- Сакурай не смутился и растянулся на полу.. Утягивая к себе и Имаюшку. - Выкрашенные в черный красные розы. - отозвался Хиса, устраиваясь в объятиях вокалиста, - Если хочешь... у тебя еще осталось право на ночь в активе. - Я, пожалуй, не хочу в третий раз обо что-нибудь прикладываться головой,- Атсуши уютнее обнял рыжеволосого.- А кассету тебе нужно послушать. - Послушаю...- гитарист предпринял попытку выбраться из объятий вокалиста. - Когда?- певец тут же оживился, укладывая Хису на лопатки, и устроился сверху, на бёдрах. - Ну...послушаю. - уклончиво отозвался Май-Май, поднимая руки и поглаживая брюнета по груди. - Когда?- повторил вопрос Атсуши, поскрежетав пальцами по животу гитариста.- Ведь забудешь же. - Эй...- поморщился гитарист, показывая музыканту язык, - Я послушаю. Сакурай нахмурился.. Потом прищурился и чуть наклонился: кот начал охоту. Первым делом Хисаши укусили за ухо. - Хватит, Атчан! - фыркнул рыжеволосый, спихивая брюнета на пол, - Ты оборзел. - Я соскучился,- и не поспоришь. - Я знаю, милый. Нахмурившись ещё больше, певец забрался на кровать и вооружился подушкой. - Даже не вздумай! - гитарист с писком умчался на шкаф, - Не надо меня подушкой бить, я хороший, мирный! - Я от тебя защищаюсь,- тихо. Да... Довели: аж подушкой защищается. Сакурай защищается! Курам на смех. - Я тебя не трогаю...- тихо отозвался лид-гитарист, прикрывая глаза и спрыгивая со шкафа, - я же ни разу тебя не трогал...пока не злился. - А в 85-м?- чуть насмешливо. - Ну...это не считается. Ты сам виноват. - тут же оправдался Май-Май, устроившись на кровати. Потом вздохнул, прикрыл глаза и отвернулся, устраиваясь на боку, - Я хочу тебя... - Ты погоди,- певец аж задумался.- Я тебя не соблазнял, не приставал к тебе и не давал повода в меня влюбляться, не надо мне тут,- гитариста тут же повернули на спину. - Ты...ты просто ты. Я люблю тебя. Любил с 16-ти лет. - тихо прошептал Имай, заглядывая в темно-карие глаза, - Твоя вольность, поведение, характер, манера обращения со всеми нами...я влюбился, как девчонка... - Но вот замашки у тебя отнюдь не как у девочки,- чуть усмехнувшись, брюнет опустился, укладывая голову на животе любовника. - Простою...ты ведь ни за что не стал бы спать со мной. Вот и пришлось взять ведущую роль на себя. - с легкой улыбкой отозвался Хисаши, запуская руку в черные волосы. Атсуши. Его Атсуши. Любимый и так нужный ему, - Я так боялся, что ты совсем ушел, пока погрузился в работу...боялся больше не увидеть тебя. Хотелось заснуть и не проснуться. Что я и попытался сделать...Атчан, не бросай меня больше. Никогда. - Хисаши, глупый..- брюнет мягко улыбнулся. Так, как улыбался только для него.- Я бы уже давно ушёл. Слышишь? Но я очень люблю тебя. Даже больше, чем мне хотелось бы. Пожалуйста, живи для меня. Потянувшись, певец сладко шепнул что-то типа "что ты там мне про актива говорил?" - Ну...у тебя еще есть право на такую ночь. - отозвался лид-гитарист, прикрыв глаза. И обнял вокалиста, прижимаясь к нему. Чмокнул его в щеку и лукаво улыбнулся, смеясь и вылетая с кровати с лукавой ухмылкой. - Да ты мне опять что-нибудь отобьёшь,- не доверяюще. Брюнет уселся на кровати, рассматривая любовника.- Нет тебе веры. - Так поставь меня в такое положение, в каком я не смогу причинить тебе вред. - с легкой ухмылкой отозвался Хисаши, устраиваясь на полу. - Ты даже связанный меня калечишь,- обижено. - Значит, сделай так, чтобы я и пошевелиться не смог. Или доведи меня до такого состояния. - со смехом. - Не горю желанием,- вздохнув, брюнет повернулся на живот, подкладывая руки под голову. И правда: как он и говорил, у него за этот месяц даже мысли о сексе не появлялось. Просто не было никакого желания. - Ну... я не заставляю, - отозвался лид-гитарист, прикрывая глаза и поднимаясь на ноги, - Я люблю тебя, все-таки. - Оптимистично. - А что тебе не нравится? - У меня нет желания. Улавливаешь?- певец повернулся, опираясь на локоть. - Мне нужно...возбудить тебя? - склонил голову набок музыкант, прикрыв темные глаза и прикусывая губу. Потом еле заметно улыбнулся. - У тебя не получится,- Атсуши покачал головой, ложась обратно.- Ни у одной шлюхи за это время не вышло. - Так ты еще и изменял мне?! - тут же взвился рыжеволосый, рванувшись к Сакураю, - и после этого ты не блядь? Певец был тут же прижат к кровати, а на его бедра уселся Хиса, мотнув головой и убрав с глаз мешающиеся волосы. - Да не получилось мне тебе изменить нихрена,- недовольно.- 28 лет - уже.. Импотент, что скрывать, блядь. - Но попытки ведь были. Ничего, я тебя поставлю на ноги. - усмехнулся Хисаши, дернув бедрами. Потом наклонился, отпустил руки брюнета и тихо прошептал ему в губы, - Давай переспим? И поцеловал певца, положив его руки к себе на бедра. Чёртов рыжий провокатор. Но Атсуши ответил, чуть сжимая пальцы. Всё-таки попробовать стоит, да и интересно, что предпримет Хисаши. Он всё-таки до многого может додуматься. Это даже чуть-чуть любопытно. Хисаши целовался развратно, по-французски, с языком. По-взрослому. Все-таки он уже давно не маленький. А Атсуши - его любимый, хоть и треплет ему нервы. Поцелуй стал глубже, руки рыжеволосого скользнули вниз по телу, проводя по бокам, плоскому животу, заползая по футболку. Увы: Имай всегда знал, что делать. Это немного пугало квартет на работе, а в постели Атсуши очень нравилось. Потому он никогда и не ходил на сторону: Хисаши полностью удовлетворял все его потребности. Именно потому певец ему подчинялся. Потом гитарист отстранился, провел руками по собственному телу. Лаская себя, задирая футболку, почти снимая его, закусив губы и растрепав рыжие волосы. Такой Хисаши походил на настоящую шлюху, умелую и знающую своего клиента. Имай прикрыл карие глаза. - Я хочу тебя...в себе...хочу стонать под тобой, чувствовать, как ты движешься во мне...хочу почувствовать удары того самого хлыста на спине, хочу кричать от боли и удовольствия. Но только под тобой. - быстрое облизывание пересохших губ и лукавый взгляд, - Трахни меня, Атчан. Атсуши судорожно глотнул воздуха, облизывай губы, сжимая пальцы и закрывая глаза. Чёртово создание. Маленький ангел, воспитанный бесами в самых лучших традициях. Любовь самого Дьявола... - Маленький, развратный..- певец поднялся и сел, целуя рыжеволосого в шею, оставляя небольшой засос.- Май-Имай, что нашло на тебя? Ты так похож на девушку лёгкого поведения, что я невольно пугаюсь твоей доступности.. - И после этого ты будешь говорить, что я не смогу тебя возбудить? - еле заметно улыбнулся Хисаши, сползая на колени брюнета и положив руку на его пах, - Ты твердый. Понимаешь? Отвердел под моими ласками. И усмехнулся. Еще бы. Никто не сможет устоять против такого. Ведь он - Хисаши Имай. Он любит своего Дьявола, Дьявол любит его. И это заводит. Ведь только Атсуши видит его таким. - Чёрт возьми, Хисаши..- тихонько зашипев и облизав губы, брюнет коснулся губ любовника, втягивая в чуть грубый и резкий поцелуй. Он знал о Дьяволе всё, нагло этим пользовался и даже этого не стеснялся. Становилось немного не по себе. Но он действительно разбудил брюнета. - Ну, уж нет, я отдамся только Дьяволу, - отозвался лид-гитарист, запуская руками в темные волосы и целуя его. Потом тихо вздохнул и обхватил бедра брюнета коленями, - Я хочу тебя...трахни меня, трахни как хочешь. Поставь на колени, заставь умолять, избей. Сделай все, что захочешь. Я просто хочу тебя. - Иди сюда, монахиня, проданная на панель,- подхватив Хису под бёдра, Атсуши поднялся и сел на кровать, целуя его шею, кусая под ушком и крепко прижимая к себе, гладя ладонями под одеждой. Как у него это выходит? Как он только научился управлять тем, для кого свобода означала саму жизнь? Не иначе, как продал душу Дьяволу. Но ведь Атсуши и есть Дьявол. Так почему же Имай так заводит его?...Неизвестно. Хисаши прогнулся под ладонями, вцепился в темные волосы, путая в них пальцы, тихонько постанывая, жмурясь и строя из себя невинную девственницу. Этакая шлюшка. Латентная. Только принадлежащая Сакураю. Ему и только ему. - Я не хочу излишеств,- и правда. У певца ещё не скоро желание к чему-нибудь нестандартному проснётся – Имай страху нагнал. Но вот просто показать рыжику, что их прошлый раз – обратная сторона сладкой медали, певец намеревался.- Ты точно уверен, что хочешь? - Я хочу. Слышишь? Хо-чу. - отозвался Хисаши, не отрываясь от поцелуя. И прижался к бедрами брюнета своими, жмурясь. Страшно все-таки, хоть и хочется. Все-таки его прошлый раз был болезненным. Немного удивительно. Хотя, по-хорошему, Хисе нужно было сидеть в пассиве безвылазно. Но что поделать, раз в его планы это чаще всего не входит. Довольствуйся тем, что имеешь. - Будешь стонать, как блядь, а?- с лёгкой усмешкой. - Как последняя шлюха... - отозвался лид-гитарист, млея от прикосновений. Кусает губы - ему страшно - и тихо стонет, прогибаясь и откидывая голову назад - ему приятно. Даже если Сакурай сейчас свяжет его и выебет, как дешевую шлюху, Хисе все равно будет приятно. - Хочу быть твоей гейшей...чтобы насовсем, только с тобой... - Ну, знаешь, ты меня и в роли гитариста устраиваешь,- чуть усмехнувшись, Атсуши приподнял Хису и быстро избавил его от одежды вовсе, не сильно кусая и целуя везде, где только мог достать. Ведь не так уж и часто ему было дозволено так много.- Ты только не бросайся из крайности в крайность. Если между нами что-то изменится – я сразу тебе об этом скажу. - Атсуши...пускай ничего не меняется... - тихо прошептал Хисаши, прикрыв теплые карие глаза. Бледный, худой, хрупкий до невозможности. На таком теле хорошо видны засосы и синяки. Даже хотелось, чтобы Сакурай был с ним груб, называл сукой, заставлял делать что-то, что по доброй воле Имай никогда не сделает. Так гитарист может почувствовать свою принадлежность певцу. - Между прочим, с прошлого раза ты в долгу передо мной,- Сакурай кивнул, сбрасывая любовника на кровать и вытягиваясь рядом, зевая, потягиваясь и оглядываясь. Эдакий самец пантеры на солнышке. - Так что, мне ещё стоит подумать, нужно ли выполнять твою просьбу. - Атчан... - застонал музыкант, мурча и ластясь, - Ну как же так, ты же уже хочешь... И в качестве доказательства - рука на паху певца, поглаживая сквозь ткань возбужденный член. Чуть сжимая, надавливая на плоть пальцами. - Хоть штаны сними, изверг,- протяжно. Приятно, конечно. Но джинсовая ткань - всем известно - очень грубая. И причиняет неудобства и даже лёгкую боль. - Ну вот сам и снимай, - усмехнулся лид-гитарист, прикрывая карие глаза и устраиваясь на животе. - Я обязательно сдам тебя в бордель. Поступишь туда вместе со своими дружками,- секта по заговору. А вы думали? - Я не хочу в бордель. - проныл музыкант, приподнимая голову и недовольно приоткрывая глаза. - Рядом с тобой будут Сугихара и Мацумото - пусть тебя это утешит,- насмешливо. - Хидэ не пойдет на панель. - покачал головой Хисаши, прогнувшись в спинке. Потом покосился на вокалиста и рявкнул, - Ну что разлегся? Ты меня трахать будешь или нет? - Я буду с тобой обсуждать, как быстро Мацумото будет на эту самую панель бежать от Хаяши,- брюнет сел.- Нет, не буду: ты меня даже раздеть не в состоянии. - Ну ладно, раздену... - недовольно протянул гитарист, убирая с лица рыжие волосы и приподнялся, аккуратно снимая с вокалиста футболку. Потом теплые руки прошлись по груди, животу, расстегнули пояс, молнию, стянули с вокалиста джинсы...и Хиса лег, подставляя себя певцу. Но Атсуши явно не торопился. Певец вёл себя так лениво, что ему не хватало грозного пинка - примерно такими Йошики иногда разгонял своих балбесов из внеочередного бара - но певца пинать было некому, а потому он сам забрался в прикроватную тумбочку, рассматривая содержимое. Хисаши вздохнул, но продолжил терпеливо ждать, прикрыв карие глаза. Конечно, стоило бы как следует отомстить гитаристу за все его проделки, но... Было как-то больно легко на душе для этого. - А, может, всё-таки выпороть тебя? - А силенок-то хватит? Я не связан... - Физически ты не сильнее,- достав смазку, певец покачал головой и уселся между ног любовника.- Не обольщайся. - Ну конечно. - Хиса тут же свел ноги в коленях, строя из себя "монахиню с панели". - Я сейчас обижусь и хрен что еще сделаю для тебя в этой жизни,- абсолютно серьезно пообещал брюнет. Имай тут же развел ноги в стороны, утыкаясь носом в подушку. - Ты красиво улыбаешься. Я люблю, когда тебе хорошо. Это.. Ни с чем нельзя сравнить. Открутив крышечку лумбриканта, Сакурай выдавил его себе на пальцы, растирая между ними и, тем самым, разогревая. - Расслабься,- и поглаживание по бедру.- Дискомфорт, но не смертельно. Даже боль скоро пройдет. Певец надавил смазанным пальцем на кольцо сжатых мышц, пробуя протолкнуть,- просто расслабься. Хисаши сжался на мгновение, потом сдавленно всхлипнул и расслабился, вцепившись тонкими пальцами в ладони. И тихо застонал, прикрывая глаза и кусая губы. Неприятно. И что Сакурай в этом находит? Но все лучше, чем в прошлый раз. Палец прошел легко, но для Имая это было тяжелым испытанием. Заставить себя расслабиться - еще полбеды. Страшнее - привыкнуть к тому, что внутри тебя инородное тело. Пальцы у певца длинные, потому он разок как будто случайно зацепил им простату и ввел второй, аккуратно разводя их в стороны. А Имая выгнуло дугой от наслаждения. Вот чего-чего, а этого музыкант не ожидал. - Еще, Атсуши... Атчан усмехнулся, на его лице читалось "я же говорил". И палец вновь задел комок, потом еще раз. Когда стало свободнее, в рыжеволосом оказалось три пальца. Хотя странно, почему Атсуши его порвал в прошлый раз. Имай же лишь гнулся гибким луком и стонал, жмурясь от наслаждения. - А я еще в прошлый раз чуть с проломленной головой не остался,- однако, от таких ласк очень легко кончить - певец знал по себе: он часто просил Хисаши не прикасаться к нему, ограниваясь стимуляцией простаты,- поэтому через пару минут брюнет вытащил пальцы. - Ну... - жалобно протянул лид-гитарист, поворачивая голову и смотря на любовника через плечо. Полный похоти и желания взгляд, растрепанные рыжие волосы, прилипшие ко лбу и шее, раздвинутые ноги. Воплощение невинности на Земле, но такое развратное и манящее к себе... Атсуши не стал медлить - хотелось, очень хотелось оказаться внутри этого тела. Певец входил медленно и аккуратно, отметая все желания грубо и резко насадить худые бедра на себя. Он шептал что-то безумно пошлое и как будто запретное, двигаясь медленно, создавая вокруг них обоих невероятной силы жар. - Атсуши! Крик боли и наслаждения одновременно: при проникновении вокалист задел простату. Но боли от проникновения это не облегчило. В прошлый раз вибратор вошел куда легче, а сейчас Хисе почему-то больно. Это странно. И страшно. И больно. Гитарист шипит и сам подается назад, до конца. Сакурай удерживал его за бедра, тихо прося прощения и целуя красивые губы, чтобы отвлечь. Первые несколько раз могут быть болезненными. Нужно привыкать. Имай обернулся, - все-таки неудобно целоваться, лежа на животе, - чуть приподнялся, изгибаясь в спине, и через плечо поцеловал Атсуши, чуть дергая бедрами он любит и прощает за все. За боль, за положение пассива. Он любит - и прощает. Да хорошо этой бляди, очень хорошо. Переждав, пока гитарист перестанет сжиматься, Атсуши погладил его по волосам, начиная двигаться, говоря очень хрипло: - Мой хороший, Хисаши.. - Атчан... - томно, в губы, еле слышно. Хиса прогибается, облизывает губы и вновь тянется за поцелуем. Постанывает в такт толчкам, стонет, приподнимает бедра наверх, чтобы вокалист входил под нужным углом: то, что к нему не прикоснутся, рыжик уже понял. И потому брюнет входил не быстро, но упорно каждый раз задевая простату. Он сжимал пальцы на простыни, рыча, вновь и вновь целуя рыжика. Да, только его Хисаши мог так его радовать. А Имай лишь стонал и подавался бедрами навстречу, цепляясь руками за подушку. Потом в какой-то момент сжался и прошептал, разрывая поцелуй и утыкаясь носом в подушку: - Атчан...отымей...как шлюху... Быстро. Будто секс без обязательств. - Шлюхам.. Удовольствие получать не положено. Но уж что-что, а подобное не было сложным. Постепенно движения стали более грубыми и резкими, темп увеличивался, но теперь уже певец не спешил задевать комок нервов. - А...Атчан... Тихо, со стоном. Хисаши вцепился зубами в подушку, почти плачет. Но терпит, потому, как хочет ощутить всего любовника. - Не сдерживай...себя...как хочешь... И певец все-таки сорвался, впиваясь зубами в шею рыжеволосого и оттягивая кожу на себя, будто кот, держащий кошку при спаривании. Ладони гладили тело под собой, движения были все глубже, от чего брюнет невольно рычал, уютнее перехватывая кожу в зубах. А Имай мог лишь гнуться тугим луком да стонать, ибо на что-то другое не хватало сил. Толчки выбивали воздух из легких, стимуляция простаты подводила к грани. Хисаши заныл и потерся возбужденным членом о простыню. - Потерпи так, тебе понравится куда больше.. Ближе к концу брюнет входил и выходил полностью, нещадно терзая Имая новыми вхождениями, толчками, укусами. Он был горячим, узким.. Не тронутым. Только его Хиса метался по кровати, позволяя себя трахать, как душе угодно. Ему просто было хорошо. До невозможности. Потом в глазах потемнело, волна наслаждения накрыла с головой, и Имай задрожал под брюнетом, приподнимаясь и кончая на белые простыни. Сакурай присоединился к нему практически одновременно, оставляя свое семя в любовнике и с блаженным стоном опускаясь рядом. - А ты еще и боялся... - Атчан... - на выдохе простонал Имай, прижимаясь к вокалисту спиной. Потом тихонько вздохнул, поморщился - видимо, оргазм Атсуши был поистине великолепен, коль у него теперь по внутренней стороне бедра сперма течет. Загривок ныл. - В душ?- понимающе. Это Хиса так с непривычки.. - К черту. Не хочу. Пускай до утра так, - отозвался Хисаши, прикрывая карие глаза, и завозился у Атсуши под боком, устраиваясь поудобнее. - Да ты же у меня латентная блядь..- насмешливо протянул певец, обнимая Хису вокруг талии.- А песней завтра в студии займемся. Надеюсь, тебе понравится. - Я тоже на это надеюсь. В противном случае лишу секса на неделю, - отозвался лид-гитарист. - Не надо..- как будто жалобно. - Посмотрим, - со смехом. - Стерва,- мягко усмехнувшись, Сакурай закрыл глаза.- Спи. - Весь в тебя. - Май-Май тут же провалился в сон. А на утро.. На утро Хидэхико и Сакурай представили на суд братьев и Лидера будущую Misshitsu. Работа была выполнена на совесть, Фейерверк сразу же приступил к записи. Эта песня войдет в их будущий альбом.