Трон на двоих

В доме ощущался стиль, но стиль этот был не по вкусу Аомине. Он шарил глазами по потолку. Акаши был где-то там, внизу, точнее, на уровне самого Аомине. Смотреть на него не хотелось. В воздухе повисла атмосфера ожидания, а она в таких случаях немного гнетущая. Аомине уверял себя, что бояться нечего. — Аомине, тебе удобно? — внезапный голос Акаши после непонятного молчания заставил вздрогнуть. — Почему нет? — удивился Аомине. — Действительно, на диван стиля девятнадцатого века, с парчовой обивкой, привезенный прямо из Франции, почему бы не лечь потным и в грязных штанах? — Почему потным и в грязных штанах? — возмутился Дайки и даже привстал от острого возмущения. Было чувство лёгкой провинности. — Потому что после тренировки ты заснул на лавочке, а когда проснулся, душевые были закрыты, а потом, не теряя настроение, пошёл лежать на крыше, где тоже заснул. Или скажешь, что было не так? — монотонно возвестил Акаши. Он смотрел в чашку и лишь в конце фразы взглянул на Аомине, который всё это время сверлил его взглядом с нескрываемым потрясением. Акаши выглядел невозмутимо. У Аомине по виску скатилась холодная капля. — Я, конечно, не сомневался в тебе, но… Акаши… за мной следят твои люди? — Нет, я счёл это неуместным. Хотя с твоей внимательностью ты бы вряд ли узнал…— Аомине подкинул на руке камень, брошенный в его сторону весьма несправедливо. — Часть мне рассказал Имаёши, часть была моими выводами. — Да, ты известный Шерлок Холмс. Но Имаёши… когда вы подружились? И… почему он обо мне рассказывает? — у Аомине неприятно кольнуло в животе. Он всегда был не очень хорошего мнения об Имаёши, но вот так сдавать своих?.. Нужно было с ним поговорить. Они оба умели использовать людей. Акаши был умён, но если дело касалось хитрости, то Имаёши был хитрее. Почему Имаёши подружился с Акаши? Неужели Аомине опасался за Акаши? Нет, это было неуместно. Акаши сам кого угодно обойдёт или просто нагнёт. Аомине собирался сплюнуть на пол, но увидел лицо Акаши и сглотнул. И правда, не на венецианский же ковёр. Но положить ноги на маленький резной столик ему не помешал никто. Правда, от того, как едва заметно расширялись ноздри при дыхании Акаши, у Аомине по загривку змеёй пошёл холодок. Но… Акаши сам его пригласил, и хоть фразы «чувствуй себя как дома» не было, Аомине не собирался отказываться от своего обычного поведения. — Сходим завтра в парк? — А? — не понял Аомине. Его будто выдернули из сна и окатили льдом. — В парк? — переспросил он, хотя прекрасно расслышал. — Да. Я хочу пойти с тобой в парк, Аомине Дайки. — Что-то случилось? — Аомине судорожно перебирал варианты, чтобы оказаться готовым к ответу, но мастером логики и дедукции, как Акаши, он не был. Он мог чувствовать вещи, но не всегда мог их обьяснить. Не собирается ли Акаши закопать его в парке ближе к ночи за что-то хорошее? — Да. Каникулы. Экзамены закончились. И я, и… ты переходим на второй курс. Но дело не в этом. Я… не должен этого объяснять, как и не должен объяснять, почему ты находишься в этом доме. Это же очевидно, — Акаши улыбнулся и закрыл глаза так просто и доверчиво, что у Аомине отлегло от сердца. Когда Аомине подумал, почему он находится в этой комнате, ответ был очевиден, но ничего не объяснял. Акаши его пригласил. А почему Аомине приехал? Подчиняться бывшему капитану так плотно вошло в привычку? Глупо. Это же никак не касается баскетбола. И… почему и главное — зачем он здесь, Аомине не знал. Да, он был первый, кто встретил Акаши после финала Зимнего Кубка, после того судьбоносного матча. Аомине видел Акаши хрупким, без брони, не было у него и меча пронзительных глаз, взгляд был потерянным, ищущим и направленным вглубь себя. Ясность момента, озарившего на поле, сменилась тревогой. Акаши нужно было перестраивать очень многое, фактически — свою жизнь. Предыдущие позиции были развалены и невозможны, как старая крепость — непригодны. Под угрозой было занятие баскетболом, но Акаши смог это уладить, сказав отцу, что если тот запретит, то Акаши пойдёт на свои хлеба — устроится на работу и снимет себе квартиру с каким-нибудь сожителем. После взвешенных размышлений, Акаши-Старший согласился на баскетбол, решив, что занятие спортом престижно в эти дни. И вот Аомине находился в особняке Акаши, хотя был уверен, что тот вряд ли захочет его видеть после известного дня. Аомине тогда даже что-то сказал ему, правда, сейчас уже не помнил, что. Для Акаши это, видимо, имело значение. И сейчас Аомине больше всего хотел узнать две вещи: что же он тогда сказал и что Акаши хочет от него сейчас. Акаши хотел в парк. Для людей вполне нормально гулять вместе, если между ними есть какая-то симпатия. Но не сказать, что Акаши нравился Аомине. Вопрос стал ребром, когда Акаши выяснил, что скучает по Поколению Чудес. Как позже выяснилось, скучал он по тому, с кем обычно хуже всех ладил. Однако с тех времён кое-что изменилось. «Я знаю, что это такое. И ты непременно это переживёшь. Увидишь, как хорошо будет потом. Будет… легче дышать, не будет этой горы на плечах. Может, ты не будешь всегда первым, но ты сможешь быть собой». Акаши прекрасно помнил, что сказал ему Аомине в тот день, каждое слово больно вдарило в сердце и что-то из него выбило. Акаши был беззащитен и раздражён этой встречей, но воспринял сказанное стойко, и оно даже оказалось правдой впоследствии. В то время, когда он был чувствителен (уязвим и раним), Аомине, очевидно, забросил какую-то бриллиантовую каплю в его душу и какое-то семечко вместе с ней. И что бы то ни было, оно проросло, и вырывать это с корнем, во-первых, было бы болезненно, а, во-вторых, не было никакого желания. Да и зачем, если был вполне осязаемый Аомине, которого можно было позвать к себе? «Простота покоряет сердца», — сказал Хаяма, когда собирался выбирать подарок Лео на день рождения. Пришлось говорить Хаяме, что виски в случае Лео не вариант, а вот французское вино будет как раз — изысканно и по вкусу. Насчёт простоты Акаши сомневался, но вот насчёт искренности был почти уверен. На следующий день те двое были вполне довольны — и, о ужас — опоздали на тренировку. Тогда была весна, и сейчас тоже. И на этот раз весна ударила по вискам, чего прежде с Акаши не случалось. Экзамены он, тем не менее, сдал на отлично, иначе не был бы собой. А потом нужно было встретиться с Аомине. С его беспечностью и привычкой думать задним числом, это было не трудно. Правда, пришлось признать, Аомине стал осторожнее. Взрослел. Но ответа: «Нужно кое-то обсудить» оказалось достаточно. Аомине догадывался, что Акаши обладает неким видом гипноза, но он редко распространялся на самого Аомине. Слова и предложения Акаши вызывали особый вид доверия, как к тому, кто возьмёт на себя ответственность. У него со средней школы была роль генерала, которому подчиняются все. И не задают вопросов. Но теперь вопросы Акаши задавали, и он на них отвечал. Империя рушилась, оставалась жизнь, в которой на границах не нужны крепости. Аомине размял пальцы и шею. — Хорошо. Но если я поеду сегодня в Токио… — начал он размышление вслух. — Ты можешь остаться у меня, — неожиданно и резко предложил Акаши. Аомине опешил и нашёлся с ответом не сразу. — Серьёзно?… — он кашлянул и решил запить своё недоумение оказавшимся под рукой чаем. Горничная принесла ещё чаю и удалилась. — Твой отец нормально на это смотрит? — решил на всякий случай спросить Аомине. — Не волнуйся об этом. Мой отец тоже несколько пересмотрел свои взгляды. Либеральная партия сейчас лидирует. — А, — только и нашёлся Аомине. Политика его не особо интересовала, а Акаши был наверняка неплохо осведомлён о государственных делах и тончайших тенденциях в политике Японии. — Но спать тебе придётся здесь, в моей комнате. Наша прислуга… не привыкла к таким гостям. Аомине напряжённо сглотнул. Чай был отлично заваренный и приятно ложился на язык, не обжигал горло, а вот тон Акаши щипал уши, настораживал — взволнованный, взбудораженный. Звучало необычно. А насчёт «таких» — вообще неприятно резануло. — Если честно, это… неловко, — Аомине сам удивился тому, как говорил. Не в его привычке быть осторожным, нежным. — Напряжно, Акаши. И очень внезапно. Вдруг ты меня… Взгляд Акаши заледенел и движение мышц остановилось. Внутри него что-то замерло, разверзлась какая-то пропасть, и Аомине не посмел продолжить. — А, ничего… Просто непривычно. Вот, — всё же договорил он. — Ты хотел сказать, — Акаши дышал как обычно, но Аомине казалось, что ему откровенно мало воздуха, будто он задыхался. — Вдруг я сойду с ума. Убью там тебя или изнасилую? — Акаши шагнул в эту пропасть с замиранием духа и открыл её перед Аомине. Аомине немного попятился. — Нет, я не это хотел сказать. Но опасения были. Акаши… какого?.. Что за хрень? — возмутился Аомине, когда окончательно понял, что сказал Акаши. — Чтобы избавиться от страха, нужно довести его до крайности, — Акаши же воплощал отстранённое, далёкое спокойствие. — Я не понимаю тебя, — Аомине сложил руки замком и нахмурил брови. — Я хочу, чтобы ты мне верил, — Акаши поставил чашку, слегка наклонился через столик и… улыбнулся. Аомине моргнул несколько лишних раз. — Ты ведёшь себя странно, — он отклонился на спинку дивана и раскинул руки, чтобы выглядеть убедительнее. Расслабленности, которую он хотел показать, не было совсем. — И тем не менее. Поверь хотя бы в то, что я ничего тебе не сделаю… этой ночью. — Ну да! В случае чего, возможности проверить у меня не будет, — Аомине старался поддерживать беседу спокойно, но ему откровенно не нравилось направление разговора. — Аомине! — Акаши чуть повысил голос, но это не была угроза. Он прикрыл глаза и расслабленно улыбнулся. Лицо Акаши в этот миг выражало безмятежность и стало словно прозрачным, а внутри, внутри плескалось обретённое равновесие. Может быть, на короткий миг. Но сейчас, Аомине понял, — Акаши взлетел над своей пропастью. И когда он открыл глаза, он был словно другим человеком. Уверенным в согласии Аомине Дайки, в котором сам Аомине ещё не был уверен. Акаши знал наперёд и знал лучше. Это было так привычно, что почти не раздражало. Сумбурная волна желания пойти наперекор внезапно улеглась, хотя сомнения всё ещё оставались. Аомине не был уверен, что ему это нужно, но это могло быть интересно, занимательно, выгодно и даже… полезно. С другой стороны, это могло быть проблематично. Акаши, всё-таки, непростой человек, да и семья у него… непростая. Короче, это предполагало много трудностей, которые Аомине очень не любил. Но… Аомине видел эту гармонию на его лице. Неужели он имеет такое значение для всего этого? Если он может сделать Акаши счастливее, то… может и стоит? За ночь ничего не произошло. Аомине принял душ, ему застелили кровать, Акаши же спал на диване, потому что Аомине было бы труднее там поместиться. Причин отказываться от прогулки не было. Во время завтрака он внимательно следил за Акаши и размышлял. Акаши же смирился с такой участью и был напоказ беззаботным и невнимательным. «Прогулка, это всего лишь прогулка. Я могу и потом всё решить», — подумал Аомине. Точнее, только так и было бы правильно. Сначала надо было попробовать на вкус отношения с Акаши Сейджуро, а потом принимать решение. Аомине ожидал, что они будут скучными и пресными с лёгкими нотами доминирования Акаши. Потому что представить Акаши без доминирования было почти невозможно. И ожидать счастливых мирных отношений было равносильно строительству воздушного замка. Но прогулка разбила эти ожидания в дребезги. Хотя… Ничего из ряда вон выходящего они не делали. Акаши не пытался забраться на сцену комик-кона, проходящего в парке, и не тащил туда за собой Аомине, не пел на улице и не танцевал… Он вёл себя обычно. Не как аристократ, а как обычный человек, но во всё, что он делал, неизбежно и ненавязчиво вплеталась доля аристократизма, что даже Аомине готов был восхититься и назвать это мастерством. Аомине к средине прогулки даже упрекнул себя в том, что настолько мало знает Акаши, и теперь это катастрофически срочно нужно восполнить. Тогда он и принял для себя решение, которое было известно обоим и не нуждалось в словах. Спустя полчаса они с Акаши ели мороженное. Обычное мороженое в рожках, которое продают с выездных машин. Акаши ел медленнее, и у него оно потекло на пальцы. Чего Аомине не ожидал — Акаши потянулся к пальцам и слизал его с рук. При том он бросил взгляд на Аомине, короткий, вопросительно-заманчивый и насмешливый. Аомине обомлел и промолчал, так и продолжая бесстыдно смотреть на Акаши, а потом — на кипарисы, будто ничего не произошло. Он чувствовал Акаши боком, своим бедром его бедро, они сидели близко. Аомине ощущал напряжение и непрошеный жар внизу живота. Он не знал, чего ожидать от Акаши, да и от себя тоже. Собственное тело было слишком откровенным, сомнения отпадали хотя бы насчёт таких явственно ощутимых вещей. Он хотел Акаши Сейджуро изнутри своего живота. Когда они встали, Акаши взял его под руку. Аомине посмотрел на него, рука была чистой и не липла, но в то же время была влажной. Акаши так старательно её вылизал?.. Нет. Она слегка пахла «мятной свежестью и морской волной». Зато по улыбке Акаши и собственной реакции было понятно, что провокация удалась. Аомине ощерился. В нём разбудили дух соревнования. Первобытность охотника и самца. Он не мог сдаться, как и не мог отступить. Он сжал руку Акаши своим локтем, а когда отпустил, тонкая кисть выскользнула, как змея. Аомине отметил, что у Акаши аккуратные, мягкие ладони, с небольшими, но цепкими пальцами. Мысль хотела развиться дальше, но Аомине её оборвал и послал куда подальше… пока что. — Пойдём на американские горки? Всегда хотел попробовать, — безмятежно произнёс Акаши и посмотрел на Аомине так искренне, что тот почти купился, а в следующий момент хотелось сделать фейспалм. — Хм, ничего в них особенного нет, — просто ответил он. Акаши смотрел хитро. — То есть ты катался на них? — Было дело, — Аомине пытался звучать серьёзно и убедительно, хотя хотелось рассмеяться от того, что Акаши беспечно ребячился и собирался на горки. Хотелось схватить его лицо в ладони и сделать какую-то гримасу. — И даже не кричал? — прервал Акаши его увлечение. — Ну, я тогда был значительно младше. — И не хватался за соседа? — лукавство в глазах не нравилось Аомине, хотя и интриговало. — Нет, конечно, — спокойно ответил он. — А Куроко говорил обратное. — Это было как удар между лопаток. Выражение лица Аомине было непередаваемым. Он встряхнул плечами, а сам был похож на каменного истукана. — Куроко! — Нет, он тебя не сдал. Просто однажды он пришёл на тренировку с круговым синяком на правой руке. Я и спросил, откуда это? Он сказал, что это ты в него так вцепился, не уточняя, когда и где, — объяснил Акаши. — Ну, это спонтанно вышло. Я даже не запомнил этот момент, — негромко бурчал Аомине. — Верю. Человек инстинктивно хватается за то, что считает надёжным. Примечательно, что ты схватился не за перила, а за Куроко. Это говорит о важности Куроко в тот период твоей жизни. — Тебе не обязательно всё это говорить. Посмотрим, как ты будешь вести себя. Сейчас. — Да. Мы просто прокатимся на американских горках. Будет немного… познавательно. И у тебя будет преимущество, Аомине, — лукаво сказал Акаши и… улыбнулся ему… или Солнцу за его спиной. — Жаль, что я не умею анализировать так, как ты, — ответил Аомине иронией на иронию. — Не переживай по этому поводу, — улыбка Акаши приобрела дружеский оттенок, не хватало только сочувствующего похлопывания по плечу. Аомине жутко льстило то, что Акаши прижался к нему во время прохождения тоннеля, правда он не знал, сделал он это намеренно или нет. Сам же Аомине кричал во время мёртвой петли, так что счёт, можно сказать, был равный. Под конец дня они плавали на катамаране по озеру. Аомине не удалось отговорить Акаши, так как у того был железный аргумент — это полезно для ног. Аомине же в свою очередь не хотел признаваться, что он боится глубины, а так как озеро было глубоким, он постоянно смотрел за борт — наверное, боролся со страхом. Они вернулись в особняк довольно поздно, и Аомине снова пришлось ночевать у Акаши. Встреченная горничная посмотрела с любопытством, но ничего не сказала. Аомине нахмурился и посмотрел на Акаши. Тот выглядел беззаботно и вообще витал где-то далеко, от чего Аомине стало безответственно спокойно. Красная полоса заката была похожа на царапину, а расходящиеся цвета — на дурманящий ядовитый цветок. Впервые Аомине думал об Акаши в другом ключе, хотя не впервые думал о парне как о партнёре. Раньше поблизости постоянно мельтешил Кисе, открытый и, в своём восхищении к нему, доступный. Аомине с лёгкостью принял его интерес, а потом и самого Кисе, их желания тогда… отозвались, переплелись. Аомине не называл это «подарком судьбы», но Кисе был приятен и чудесен, он, фактически, поменял отношение Аомине к однополым отношениям. Но Акаши… Акаши был другой. Рассматривать его в таком ключе было непривычно и вообще дико. Сейчас Акаши казался податливым и мягким, отзывчивым, и это совсем не вязалось с тем образом Акаши, который он знал. Впечатление о том, что отношения невозможны, уходило. Любые границы раскрывались, как цветы весной, как сёдзи в дворец по приглашению императора. Аомине всё же был настороже. — У тебя, я надеюсь, две кровати? — задал вопрос Аомине, так как, увы, не запомнил стратегически важную мебель в комнате Акаши. — Кровать одна, но есть диван, — тихо и гортанно сказал Акаши. Он почему-то был напряжён. Аомине понимал это напряжение, так как сам разделял его. — Правда, его должны были сегодня обработать, так что даже если он уже в комнате, спать на нём не рекомендую. — Акаши… — жалобно протянул Аомине. — Я за себя не ручаюсь. — Я тоже. Ночь будет весёлая, — на поверхности слов Акаши звучал беззаботно, но всё же он не был спокоен под этим покровом. Аомине ощущал это кожей и своим шестым чувством. Они оба были горячие и раскалены до предела. Невозможно было это удержать. Случайное прикосновение подействовало как спусковой рычаг: у Аомине снесло крышу и тормоза полетели вслед за ней. Акаши полетел на кровать с размаху и очень доверчиво, без сопротивления. Какая, нахрен, разница, сколько в комнате кроватей? Аомине взял бы его даже на полу. Акаши раскинул руки, получился крест. Он то ли хотел обнять, то ли за что-то вцепиться. Ногами, правда, Акаши обнял его плотно. Жадно, по-собственнически, однозначно. Аомине не тянул. Сдёрнул с себя одежду, вышел из штанов. Помог освободиться от одежды Акаши. Тот часто дышал и, к удовольствию Аомине, волновался. — Ты закрыл двери? — спросил он тихо, но таким хриплым голосом, что у Аомине пошли мурашки по коже. И облизал губы. Что-то синее и дикое сверкнуло в глазах Аомине, будто кто-то рассыпал ему на спину холодящие звёзды, состоящие из одних айсбергов, а под ними, под ними была чистая лава, кипящий сгусток. — Не помню. Хрен с ним? Акаши кивнул и прикусил губу, схватившись за кисть Аомине. Тот поднял её и лизнул белое запястье. Акаши прикрыл глаза, а потом так же резко открыл их. Он сосредотачивался, но взгляд плыл, и зрелище было незабываемым. Словно Акаши пытался оседлать волну, но время от времени она накрывала его с головой. От того он выглядел мокрым, довольным и растерянным. Не подвластным себе. Аомине тоже не до конца владел собой, но тело отлично знало, что делать. И Акаши застонал.

***

Утро наступило неожиданно с неким тяжёлым осознанием. Он сделал это с Акаши прямо в его особняке. А они всего-то сходили на совместную прогулку (это какая же страсть накатила на обоих!). Аомине признавал, что ему понравилось, ночью он был приятно удивлён гибкостью и отзывчивостью Акаши и сколько тот, оказывается, может в себя принять, и был не против повторить это снова. Но жизненный опыт подсказывал ему, что не стоит торопить события. Потому что торопить события — это торопить саму жизнь. Нельзя пускать поезд по недостроенным рельсам. Пробуждение было куда более тяжёлым для Акаши. Болела поясница (надо было вспомнить и выяснить, как избежать впредь таких последствий) и задница. Вставать не хотелось. Акаши признавал, что не сдержался и спровоцировал Аомине, а потом поезд было не остановить. Они сорвали плод, не дожидаясь, пока он вызреет и сам упадёт в руки, он оказался вкусный, но… что дальше?.. Акаши отчётливо понимал, что заинтересован в том, чего не позволял себе со смерти матери — близких отношениях с другим человеком. С Аомине. Акаши выдохнул и аккуратно помассировал уголки глаз. Двинул ногой, и обстоятельства привлекли внимание незнакомыми ощущениями. В заднице было липко, это было ужасно и немного смешно. Акаши переборол своё желание закинуть ногу на Аомине, вместо того повернулся к нему спиной. Рассмотрел ожерелье лиловых засосов и усмехнулся слегка горьковато. Сил встать в душ Акаши в себе не чувствовал, но просить Аомине отнести его в ванную он бы не стал. Акаши определил, как к нему поворачивается Аомине по движениям матраса и шорохам постели. Потом он обнял Акаши и стал дышать возле уха. На несколько мгновений у Акаши замерло дыхание. Потоки воздуха щекотали, опаляли и ушную раковину, и шею. Он положил ладонь Аомине на макушку и сгрёб волосы на затылке. — Ты импульсивен. Как и ожидалось. Не усердствуй, пожалуйста, с объятиями, я не сразу могу встать, а так мы рискуем не выбраться отсюда целый день. — Акаши говорил спокойно и почти официально, и Аомине удивлялся, как вообще можно так начинать утро после всего, что было ночью. — Если честно, я не против. — Но у меня, в отличие от тебя, есть планы, которые я не хочу нарушать. И они ждут, — Акаши говорил официально, но его дыхание от близости Аомине было не таким уж ровным. — Подождут, — не задумываясь высказался Аомине. Внезапно Акаши встал одним рывком, правда, пошатнулся, и чуть не осел обратно, чем Аомине непременно бы воспользовался. Задница у Акаши была идеальной — белоснежной, похожей на сочное яблоко, которое хотелось укусить — правда, на левой ягодице красовался синяк. Аомине едва сдержал смешок. Удержав равновесие, Акаши побрёл к ванной. Медлительность выдавала трудность передвижения и усилия, Аомине не препятствовал его героическому походу из уважения, но в наблюдении себе не отказывал. Только когда за Акаши закрылись двери, Аомине понял, что с утренним стояком придётся разбираться самому. Вышел Акаши в полотенце и с копной волос, торчащей во все стороны. Выглядело это комично и почему-то напоминало Куроко. — Тебя током ударило? — решил пошутить Аомине, через секунду подумав, что, может, Акаши не в настроении, и тогда лучше бы помолчать. — Очень смешно. А между прочим, я чуть не упал, — он укоризненно посмотрел на Аомине и замотал голову полотенцем. Аомине успокоился: он вёл себя вполне добродушно. — Горничная заходила, — выдохнул он напоследок. Аомине просто хлопнул глазами — ответить было нечего. — Оставила новое бельё. Поменяешь? — продолжил Акаши. — Почему я? — так естественно возмутился Аомине. — Я спешу, — с этими словами Акаши скрылся в гардеробной. Аомине фыркнул, но недовольства в этом не было — скорее, напротив. Акаши называл это место комнатой. Но на деле это был целый зал. Аомине раскинулся на кровати. Несмотря на то, что здесь было просторно, зал мог давить своими требованиями и правилами. Но зал не имел сил, когда Акаши был нормальным и простым в общении. Акаши всё менял так, как ему вздумается. И Аомине в этом участвовал. — Если у тебя нет дел, можешь оставаться здесь, но лучше не броди по округе. Если хочешь в Токио, поезд отходит через пятнадцать минут. Водитель может отвезти. — Не хочу я в Токио. Не прямо сейчас, — Аомине отвернулся и собирался поспать часик-другой. Но потом он глянул на часы, и вспомнил, что сегодня у него тренировка. В ту же минуту он понял, что пропустит её, если не выедет через пару часов. А у них был запланирован дружеский матч с Кайджо. И Аомине обещал присутствовать. Да и самому было интересно. Он посмотрел в телефон. Было девять утра и пропущенное сообщение. «Аомине-ччи, я выучил новый данк. Не знаю, правда, покажу ли я его тебе сегодня…» и фирменная куча смайликов от Кисе. «Если не собирался показывать, так зачем говоришь, придурок?» «Фу, как грубо. Чтобы ты форму не терял! Касамацу-сэмпай говорит, что Имаёши-сан не может к тебе дозвониться, а потому, возможно, дружеский матч стоит перенести. Чем ты занят, Аомине-ччи?» «Отсыпаюсь после ночи с Акаши в доме Акаши», — хотел написать Аомине, но потом решил, что это слишком резко и неожиданно. Стёр большую часть. Осталось: «Отсыпаюсь». «Ну всё. Тебе говорили когда-нибудь, что будешь столько спать, жизнь пройдёт мимо тебя?» «Кисе, посмотри на часы и уймись. Всего девять утра!» «А тренировка в пять. Аомине-ччи, я тебя знаю. Ты легко её проспишь. И, знаешь, из-за твоей лени я не хочу ничего переносить. Ты дома? Я к тебе сам приеду». «Не дома». Писать этого Аомине не стал. Этим утром у него удивительно хорошо и ясно работала голова. «Не надо ко мне ехать. Лучше позвони через час». «И ты меня обматеришь спросонья? Я так не хочу». «Я к тебе приеду», — следующее сообщение от Кисе почти сразу же. «Кисе, я не дома!» «Ого! А у кого же ты ночуешь?» «Давай не сейчас. Вдруг кто-то перехватит это сообщение и не так поймёт». «Да? Ну ладно-ладно» и недоверчивый смайлик. Это «ну ладно-ладно» означало теперь, что Кисе от него не отстанет и постарается всё выведать из своего неуёмного любопытства, а уж он это умеет. «Тренировка в пять. Позвони мне через два часа». «Отправлю голосовое сообщение». Имаёши встретил его приторно сладкой и напускной улыбкой, за которой обычно скрывалось что-то острое и опасное, как каменная рапира, или едкое, как варево ведьмы. Аомине втянул выпирающие лопатки в спину и выпрямился, делая вид, будто всё идёт, как надо. Он насчитал пять пропущенных вызовов. Ну подумаешь, бывало и больше. Как Аомине не старался его обходить, Имаёши его выловил. — Ты пропустил вчера тренировку всем составом. Я полагаю, у тебя были важные причины. — С чего вдруг такая строгость? — выразил непонимание Аомине. — Я подумал, что затяжной дневной сон не способствует улучшению твоей физической формы, а, как мы поняли с этого Кубка, твои бывшие сокомандники, и не только они, серьёзные противники. Хотя… если ты занимался другим родом физической деятельности, то я не против. — Занимался. Не волнуйся, — честно ответил Аомине. — Хорошо, Аомине-кун, но впредь, пожалуйста, всё же не игнорируй тренировки. К тому же, твоя игра поддерживает боевой дух команды, будучи наглядным примером для остальных. Это важно! — Имаёши плёл какую-то льстивую чепуху, и Аомине слушал его вполуха, хотя смысл в его словах, конечно, был. — Акаши-сан, насколько я знаю, никогда не игнорирует тренировки. — А вот теперь Аомине резко переключился на него всем вниманием и посмотрел широко раскрытыми глазами на лисью рожу своего капитана. — И остальные тоже регулярно посещают тренировки, — невозмутимо продолжал Имаёши, — Кагами, вон, опять в Америку улетел. Наверное, целый день в баскетбол играет. У Аомине зачесались ладони и зубы. Ну зачем было вспоминать ещё и Кагами? И почему из всего Поколения Чудес именно Акаши? Имаёши всегда знал, где надавить. Аомине подумал, что сказанное — совсем не секретная правда: Акаши, может, даже сегодня пошёл на тренировку.

***

— Сей-чан, мне кажется, или ты сегодня медленнее, чем обычно. — Тебе не кажется, сестрёнка Лео. Акаши будто всю ночь сидел. — а потом он стал говорить тише, очевидно, только для Лео, но Акаши всё равно слышал и это его раздражало: — У меня тоже такое было, когда я ночь с Небуей и Маюзуми играл в приставку. Сидел на полу, а потом на тренировке ноги подкашивались. Акаши, наверное, тоже на чём-то неудобном сидел. — Лучше бы ты тренировался обходить Изуки. Это куда полезнее, чем обсуждать, на чём я сидел. — Я работаю над этим! — возмутился услышанный Хаяма. — Я не сомневаюсь. В следующий раз, когда у тебя будут подкашиваться ноги ещё перед началом тренировки, будешь бегать на пять кругов больше. — Ну, Акаши, не сердись. Мы же не каждый раз играем в приставку. — Чем вы ещё занимаетесь, мне не интересно. Однако мне важно ваше состояние. И если у вас возникают какие-то проблемы, докладывайте мне об этом. — Но сейчас… капитан… это… Лео толкнул его в бок, и Хаяма замолчал. После чего все пошли отрабатывать приёмы, а Акаши продолжил свою разминку, и вскоре двигался как обычно. Дружеский матч состоялся в пользу Кайджо с разрывом в одно очко, просто потому, что Кисе всё-таки решил показать Аомине свой новый данк, ну а Аомине просто решил посмотреть. Имаёши понял это, и никаких претензий по этому поводу к своему асу не выдвигал. Оба знали, что на официальных играх такое не приемлемо. После матча в раздевалке Аомине решил, что сейчас как раз время поговорить с Имаёши насчёт Акаши. Надо было дождаться, когда они будут одни. Аомине пришлось ждать, пока Имаёши закроет раздевалку и передаст ключ тренеру. И на улице он уже спросил напрямую: — Ты общаешься с Акаши? Имаёши ответил не сразу, и в своей излюбленной манере начал издалека: — А я-то думал, чем обязан такому вниманию от тебя, Аомине-кун. — Ты можешь ответить? — Ну, немного. А что? — Просто интересно. Акаши упоминал о тебе, — Аомине съехал в беззаботный тон, будто тема разговора была не важна и он вовсе подобрал её случайно. Но Имаёши было этим не обмануть — Аомине до этого не ждал его ни разу, чтобы прогуляться вместе домой. — О. И что же он упоминал обо мне? — Имаёши выглядел крайне заинтересованным. — То, что ты говорил ему обо мне, — с ухмылкой ответил Аомине, и на лице собеседника отразилось разочарование. «Так ему и надо», — подумал Аомине, довольный собой. А потом Имаёши рассмеялся. — Как запутано. Если бы кто-то слышал наш разговор со стороны, он бы счёл это достойным «Санта-Барбары». — Но всё же. Мне не очень приятно, когда кто-то сливает обо мне инфу, — слегка возмущённо произнёс Аомине. — О, прости. Но это как-то естественно получилось. Не то чтобы я намеренно рассказывал ему о тебе, у нас был обычный разговор. Акаши последнее время выражает интерес общаться со мной. А теперь я думаю: «Не из-за тебя ли?» Мне, видишь ли, так приятно было считать себя достойным собеседником. — Вряд ли только из-за меня, — задумчиво поделился Аомине. — Так между вами… я полагаю, что-то есть? Как капитан и твой друг я имею право узнать об этом первым, — осторожно докапывался Имаёши. — Не знаю, что между нами есть. Но что-то — точно, — невнятно ответил Аомине. — И ты не ночевал сегодня дома, — продолжал раскручивать моток событий Имаёши. — Хватит намекать, — Аомине нахмурился, повысив голос, и посмотрел в его сторону. — Я и не намекаю, а только хочу уточнить: ты с ним ночевал, да? — Имаёши внезапно резко спросил в лоб, Аомине чуть не опешил от такой прямолинейности. — Тогда, возможно, мы станем теснее общаться командами, — тут же последовала мягкая фраза с прищуренными глазами и приторно-колкой улыбкой. — Вот это вряд ли. Ладно, я хочу в Маги-Бургер, — просто сказал Аомине, устав от своего сложнохарактерного капитана и желая уйти от дальнейших расспросов. — Не переусердствуй. До послезавтра, — легко и понятливо отпустил его Имаёши. Аомине помахал ему рукой со спины. Выяснить удалось крайне мало, только то, что это было «естественно», а, значит, это, вероятно, была не сделка. Что ж, Акаши умел быть приятным, когда хотел. Но так изощряться… «Выпендрёжник», — хмыкнул Аомине, перешагивая порог кафе, и вспомнил Кисе. Странно, что тот всё ещё не нашёл времени пристать с расспросами. Но у Кисе, помимо всего, ещё и работа. Возможно, он просто слишком занят. Аомине чуть не поперхнулся, когда, не вглядываясь в толпу, вдруг заметил за столиком неподалёку Кисе, точнее, жёлтую макушку, очень напоминающую Кисе. Уверенности прибавилось, когда он увидел Куроко, сидящего напротив. Аомине заметил его только потому, что присматривался. Захотелось подойти. Он не задумывался, почему и стоит ли. Просто встал и подошёл. Но причины, конечно, были. Он почувствовал внезапное снижение своей важности в жизни Кисе, а ещё влекла непонятная загадка, почему Кисе и Куроко здесь вдвоём и почему Кисе не позвал его. — Привет, Аомине-кун, — Куроко поздоровался первым. Кисе резко повернулся и Аомине словил блеск в его глазах. Но не он был причиной этого блеска сейчас. Они разговаривали о чём-то, что привело Кисе в восторг. Он выглядел утончённым, диким и шумным одновременно. — Аомине-ччи. Хочешь присесть с нами? — больше из вежливости, чем из искреннего желания предложил Рёта. Аомине пришлось признать, что ему любопытно, но не факт, что он хочет сидеть с ними. Он оглянулся на свой оставленный столик, который уже заняли. И ответил: — Свободных мест всё равно нет. Выглядел он не очень убедительно, и Кисе ему не верил. Куроко же вообще видел, что Аомине к ним подошёл от другого стола, поэтому Аомине добавил: — Хочу. — И не дожидаясь ответа, сел. Куроко едва заметно улыбнулся, а вот улыбка Кисе казалась слегка натянутой. — Как тебе сегодняшняя игра, Аомине-ччи? — спросил он вполне искренне. Кисе умел быстро перестраиваться под обстоятельства и довольно легко принимал перемены в планах. Эта гибкость в характере немного восхищала Аомине. Он так не умел. — Неплохо. Сойдёт, чтобы не заскучать, — грубо ответил он, раскинувшись на сидении и поедая бургер. Почему-то он был немного раздражён. — М-м, я думал, тебе понравилось, — Кисе притворно надулся. — Она, что, секс, чтобы мне нравиться? — сделал внезапный выпад Аомине. — Аомине! Игра с Кагами в последний раз тебе понравилась, но она тоже вроде как не была сексом! — возмутился Кисе. А потом улыбнулся, по-взрослому так, с пониманием. — Да. Но с тобой мне больше нравился секс, — лениво протянул Аомине. Куроко опустил голову и произнёс довольно зло: — Аомине-кун, ты не мог бы не говорить об этом при мне, иначе это создаёт крайне нежелательную близость. Аомине опешил. Куроко говорил в таком тоне редко. Когда он осторожно перевёл взгляд на Кисе, тот смотрел на него укоризненно, а потом отвернулся и со вздохом произнёс: — Куроко-ччи. Куроко поднял голову. И в словах Кисе и во взгляде Куроко была какая-то особая нежность, необычная для дружбы, подразумевающая что-то ещё. Как же он не догадался. — Скажем? — спросил Кисе. Куроко наклонил голову в бок, чуть помолчал, задумавшись, а потом уверенно кивнул. Кисе мягко улыбнулся. — Аомине-ччи, мы с Куроко решили встречаться. Аомине не сразу нашёлся с ответом. Сказать, что он был ошарашен, можно было, но в глубине души он начал подозревать это ещё минуту назад. — Ага. — Вот всё, что он смог ответить. Кисе хотел быть рыцарем, и он может реализовать это с Куроко. — Ну ты, Кисе, тогда заботься о Куроко. А ты, Куроко, можешь положиться на Кисе. Хотя, нет, не стоит на него полагаться, — проговорил Аомине, не особо соображая, что он вообще несёт. — Аомине-ччи! Я надёжный партнёр. А вообще это звучало как наставление священника. — Приехали, — Аомине задумчиво посмотрел в окно, закрыв рот рукой, и рассмеялся происходящему. — Теперь, Аомине-кун, ты понял, почему шутки про ваш с Кисе секс не уместны? — Куроко смотрел на него пристально и довольно строго. В голубых глазах залегала какая-то тень и ледяная колкость. Это не было похоже на ревность, это было что-то непонятное Аомине. Будто Куроко пытался себя сдержать или ограничить, а Аомине этому очень мешал. — Но я не… — Даже если это было, нам же не нужны сейчас треугольники или… квадраты? — непривычно резко перебил Куроко. Аомине понял, в чём дело. «Не нужны». Иначе это будет слишком запутано, они могут не справиться. Они настолько давно знают друг друга, что чувства, если дать им волю, могут быть в отношении многих или каждого из них. Аомине подумал, что, с одной стороны, это шикарно, а, с другой стороны, это опасно и трудно. В таких отношениях можно потеряться, утонуть. Поэтому Куроко был прав. По крайней мере, сейчас. — Квадраты, — сказал Аомине прежде, чем подумал. — Аомине-ччи, это очень интересно, ну так кто она… или он? — спросил Кисе ровным тоном, вырывая из раздумий. Но в глазах его не читалось запала или азарта, он спрашивал из любопытства, но его было меньше, чем вежливости и того, что Кисе просто не хотел разочаровывать ожидания Аомине. Аомине это разозлило. И он хотел ответить, чтобы Кисе ошарашило, но вовремя спохватился, подумав, что из уважения к Акаши, стоит промолчать. — Не скажу. — Ладно, тогда я схожу закажу молочный коктейль Куроко, — легко переключился Кисе, однако Аомине видел, что его всё же задело и теперь он заинтересовался куда больше и искреннее. На щеках Куроко выступил мягкий, как лепестки сакуры, румянец. Он не менее мягко улыбнулся и кивнул. Кисе оставил их с Куроко наедине. И Аомине подумал, что это возможность побольше узнать об Акаши. Куроко общался с ним в средней школе уж точно больше Аомине. Теперь Аомине раздумывал, как начать разговор непринуждённо и не выдать этим себя. В итоге это казалось невозможным. Куроко же, чьё лицо не отличалось выразительностью, отлично умел читать выражения других людей, поэтому сам подтолкнул Аомине: — Ты хочешь что-то узнать? — Да… — Аомине вздохнул, и признавая свою капитуляцию, начал: — Расскажи мне что-нибудь об Акаши. О его привычках, что он любит, чем живёт, кроме баскетбола. Куроко вздёрнул брови и повёл краем рта. Эта улыбка, будто он понял причину, Аомине не нравилась (потому что он знал, что так и есть), но он смирился с этим, уже когда задавал вопрос. К тому же, это было справедливо по отношению к Акаши, который тоже узнавал о нём от других людей. — Акаши, говоришь. Ну, он любит порядок и тишину, очень хорошо играет в сёги. У него есть конь Юкимару, он занимается верховой ездой, играет на скрипке и фортепиано. Вот. Что касается характера, думаю, у тебя уже есть некоторое представление, а остальное лучше узнать самому. — А. Спасибо, Куроко, — Аомине кивнул, раздумывая, что ни в чём из этого они не схожи. — А, вот и я. — Кисе появился с двумя молочными коктейлями. — О ком это вы говорили? — О нашем общем знакомом. — Я его тоже знаю? — Да. — Но не обо мне же? — Нет, — односложно ответил Куроко. — Ладно, завтра сходим в торговый центр? — предложил Кисе, снова переключая внимание. — Я слышал, они выпустили новый альбом песен с сейю «Блича», — продолжил он, ставя перед Куроко молочный коктейль. — Я не против. После тренировки могу с тобой сходить, — ответил Куроко, размешивая трубочкой пену и глядя на Рёту с нежностью того коктейля, который держал в руке. — Отлично, тогда вечером в семь, — обрадовался тот, и если бы их не разделял стол — обнял бы Куроко. Аомине чувствовал себя потерянным и выпавшим из круга общения. За несколько секунд эти двое почти забыли о его существовании. «Не буду мешать вашей любви», — прозвучало в голове у Аомине, когда он закрыл глаза, и крайне по-философски откусил от бургера. Правда, уже через полминуты он заявлял, что они не смеют так эгоистично и грубо с ним поступать.

***

— «Что же я буду мешать вашей любви?» — так я сначала подумал, — сказал Имаёши после следующей тренировки. У Аомине уже входило в привычку задерживаться со своим капитаном и что-то обсуждать. — Но потом я подумал, что настоящей любви ничего не помешает. К тому же, Акаши обычно добивается своего. Он был вежлив и так мил, что я решил сдаться и получать наслаждение. — Какое наслаждение? — переспросил, насторожившись, Аомине. Его мозг работал с усердием последнее время, потому как в его жизни стали больше времени занимать Акаши и Имаёши. — Тебе не понять, Аомине-кун. Наслаждение наблюдать вас двоих и участвовать в интеллектуальных беседах с Акаши. — Я действительно не понимаю. Акаши пригласил тебя на «пикник», ты говоришь, что я там тоже буду, но меня он не приглашал. Это всё звучит странно! — возмутился Аомине. — Неужели он готовит тебе сюрприз? Мне он сказал, что у него есть отличная идея, как провести выходные. А потом, если всё пойдёт хорошо, можно организовать совместный тренировочный лагерь. Мне нравится эта идея, Аомине-кун, — Имаёши ободряюще улыбнулся. — А мне… надо поговорить с Акаши! — Аомине был готов набрать его номер прямо сейчас. Акаши подтвердил идею провести пикник на выходных и совместный тренировочный лагерь, если всё пройдёт удачно. — Значит, пикник мы будем проводить возле баскетбольной площадки? — размышлял Аомине, включая аналитика. — Зачем? Для баскетбола у нас будет тренировочный лагерь. Пикник — это пикник, — Акаши никак не хотел поддержать его попытки сыграть если не Шерлока Холмса, то хотя бы… нет, Ватсона Аомине играть не хотел. — Хочешь получше познакомиться с моей командой? — не сдавался Аомине. — Можно и так сказать, — хмыкнул Акаши — Или это предлог встретиться со мной? — самодовольно произнёс тогда Дайки. — Не зазнавайся, — осадил его спокойный голос. Встреча должна была состояться в Нагое, между Токио и Киото. Ребята встретились возле вокзала на площади и оттуда направились в парк Ширакава. Аомине подумал, что это как знакомство мафиозных семей, только баскетбольных, и ему стало смешно. Имаёши сразу обратил внимание на Лео и на Маюзуми, Акаши незаметно наблюдал за всеми, словно изучал тонкую анатомию внутрикомандных отношений и личности каждого в отдельности. «И слабости тоже», — подумал Аомине и бросил острый взгляд в сторону Акаши. Внезапно захотелось защитить свою команду от этих проницательных и пронзительных глаз. Аомине всё ещё не понимал, зачем было так тратиться ради этого, если они все собирались на матчах и могли наблюдать игры друг друга. — Не надо на меня так смотреть, — отреагировал Акаши на его взгляд. — Я не только для аналитики собрал вас всех. В конце концов, в тренировочный лагерь лучше ехать с командой, с которой заранее предвидится меньше конфликтов. — Хорошо. А что делать-то будем? — поинтересовался Аомине, смирившись. — Сыграем в сёги, в маджонг. Лео взял теннисные ракетки, да и вообще, найдётся, что делать. К тому же, ты может, не знаешь, но сегодня в Нагое проводится четвёртый турнир традиционной борьбы сумо. Небуя очень хотел посмотреть, и Имаёши тоже интересовался. Вот у Аомине и складывался понемногу пазл. Хотя не ожидал он от Имаёши, что тот будет интересоваться сумо. А, может быть, это всё предлоги, в которых Аомине не мог разобраться и от которых шла кругом голова. «Посмотрим», — сказал он себе. И отправился следом за Акаши. Они выбрали просторную поляну, на которой можно было играть и в теннис, и в маджонг. Котаро начал увлечённо рассказывать Коске о том, как круты были Голден Стейт Варриорс на прошлой неделе, и Коске поддержал его на эту тему, сказав, что ему лично импонирует Кливленд Кавальерс, но игра ему понравилась. Лео и Имаёши решили сыграть в теннис, нахваливая друг друга. Хаяма попросил Лео показать, как тот умеет стоять на руках и делать сальто. После некоторых уговоров Лео согласился, Имаёши выглядел восхищённым, а Лео довольным, что произвёл хорошее впечатление на капитана другой команды. Небуя тоже был довольным: было много еды и он набивал ей обе щеки. Маюзуми читал томик взятой с собой манги и не обращал особого внимания на происходящее. Сакурай сидел рядом с ним и, Аомине видел, иногда заглядывал ему за плечо. Даже если Маюзуми это замечал, то никак не ограждал себя. Хаяма и Вакамацу успели уговорится, что если когда-нибудь ещё встретятся, то можно будет заняться паркуром на велосипеде и скейте. Коске выглядел довольным, что нашёл понимающего его человека, открыл пакет молока, выпивая его на глазах у Хаямы. Потом Хаяма стал дурачиться и сказал, что своим зубом может прокусить пакет. В итоге после некоторых стараний ему это удалось, и Коске получил заляпанную футболку, которую Хаяма стал отмывать прямо на нём. Сначала он злился, а потом оба смеялись. Аомине наблюдал за всем этим и чувствовал, как настроение сходило в синий, при чём явно хмурый оттенок. Он отыскал глазами Акаши. Тот выглядел спокойно и невозмутимо, раскладывая маджонг. После чего он поднял взгляд, позвал Аомине, Чихиро и Сакурая. — Я не знаю правил, — откровенно признался Аомине. — Тогда будем играть в открытую, — вздохнул Акаши, прикрыв глаза. Я буду вести. Для Акаши игра в открытую была как детский сад. Аомине фыркнул. Комплексовать по этому поводу он не собирался. — Сакураю повезло, он Восток. Я — Юг. Аомине — Север, Чихиро — Запад. Сакурай начинает. И Сакурай начал. Выиграл Аомине. Акаши улыбался. Чихиро выглядел недовольным. Его лицо говорило, что выигрыш Аомине сделал Акаши. Аомине ничего по этому поводу не сказал, только выдвинул: — Так не интересно. — Аомине, ты загадывал что-нибудь на эту игру? — спросил Акаши как-то таинственно и неожиданно. — С чего вдруг? — настороженно поинтересовался Аомине. — И всё-таки? Аомине не знал правил маджонга, но знал, что на маджонге делают предсказания, поэтому и он кое-что загадал ради интереса. — Ну, ладно, загадывал. Но разве это серьёзно? — Хочешь, я тебе расшифрую твои комбинации? — Акаши говорил вполне убедительно и Аомине не считал никакого намёка на шутку. — А, ну если хочешь, — позволил он, не особо придавая этому значение. — Ладно. Лео, иди сюда, — позвал Акаши, не оборачиваясь. Аомине в который раз убедился, что Акаши ничего не делает просто так. Его действия имеют много смыслов. Лео тут же подоспел к ним, все остальные к тому времени уже ушли смотреть турнир сумо. Сакурай уставился на Акаши с благоговейным трепетом. Все внимательно смотрели и слушали Акаши, который наслаждался собранным вниманием и медленно начал объяснять. — Аомине ещё вначале попались две высокие масти — Ветер и два Дракона. Пара. В итоге он сумел собрать три Северных Ветра и сохранил два Красных Дракона. Это очень хорошая комбинация. В настоящем, если он соберёт вместе качества твёрдости, достоинства, силы и уступчивости, то продвинется по карьере, считай — в баскетболе. Также кости показывают, что в его жизни есть три значимых мужчины, и что ему нужно проявлять больше благородства, уметь наблюдать и учитывать обстоятельства. Каждый из них сыграет свою роль в важной для Аомине сфере. Если Северный Ветер и Красный Дракон смогут действовать в одном направлении, то в этом направлении ему улыбнётся большая удача. — Как интересно, Сей-чан! — Мибучи выглядел сосредоточенным. — Но это же ещё не всё. Ты не расшифровал Красных Драконов и Северный ветер. Акаши улыбался, что означало — он не будет их расшифровывать. — Мне кажется, я не запомнил. Но это потрясающе, Акаши-сан! Простите, — пламенно высказался Сакурай. — Вы не только заняли второе место, но и так просто расшифровали комбинацию Аомине. — Предсказания не точны. Но если знаешь человека, то понять их легче, — Акаши перевёл заинтересованный и выжидающий взгляд на Аомине. Тот едва сдержался, чтобы не закрыть лицо руками. «Что за «три значимых мужчины»? Зачем Акаши при всех это сказал? Мог бы тогда и про женщин что-то сказать». — Всё, я хочу пить! — громко заявил он, поднялся и направился к пакетам с едой. Опрокинул в себя апельсиновый сок из пакета, а потом словил взгляд Акаши, чуть не поперхнувшись. Алые глаза изучали его, как какой-нибудь интересный экземпляр. Аомине это не понравилось, а потом он, поразмыслив, ухмыльнулся. Неужто Акаши подозревает его в измене? Ну и пусть. Сам предложил гадание. Акаши едва уловимо повёл бровью и отвернул голову. Ему было без разницы, кто ещё значим для Аомине. Свою значимость он не умалял ни в чьих глазах. — Пора собираться в обратный путь. — Аомине услышал его голос, привыкший командовать, наверное, с детского сада. Небуя вернулся с матча с дополнительным пакетом еды в руках. Имаёши поправлял очки и не улыбался, будто чем-то был недоволен. Глядя на Небую, можно было догадаться, чем. Это подправило настроение Аомине. Капитаны договорились о летнем лагере в Хамамацу через две недели. Аомине было о чём подумать за это время. В тот вечер между ним и Акаши залегло какое-то расстояние, недосказанность, таинственность. То есть расстояние между ними было и до этого, просто теперь Аомине мог более точно осязать, в чём оно заключается. Он снова убедился, что всё ещё слишком мало знает об Акаши, когда тот, вероятно, читает его как открытую книгу. У Аомине появился стимул меняться и развиваться в чём-то, помимо баскетбола. Ради интереса он взял почитать книгу мировой литературы и узнал правила игры сёги. Подумал о том, чтобы завести черепаху, но быстро отказался от этой идеи. С Акаши они в этот период не встречались, но Аомине размышлял о себе, о нём и о их способах жизни. Насколько на самом деле велика пропасть между ними? Почему они сошлись? И что из этого может выйти? Аомине не чувствовал уверенности, как и не представлял перспектив. Он боялся открыться слишком сильно и слишком случайно привязаться, вдруг это мимолётное увлечение и Акаши оборвёт его так же внезапно, как и всё началось? Но и Акаши не был властен над этими событиями. Это то, что Мидорима назвал бы судьбой. Однако Акаши, в отличие от Аомине, был уверен в возможности их отношений настолько, насколько они сами захотят. Аомине только нужно было довериться Акаши.

***

Летний лагерь, как и ожидалось, начался с интенсивных тренировок. Они много времени проводили на воздухе, были и нестандартные занятия, которые использовали доступные ресурсы местности. Например, плавание и скалолазание. Плавать Аомине на глубину отказывался и забрызгивал Вакамацу водой, когда тот пытался шутить по этому поводу. Потом получал ответ. Однажды Акаши стукнул его за то, что они дурачились и случайно обрызгали его. Это было не очень больно, Акаши, казалось, даже не разозлился, а забавлялся ситуацией, это выдавал его взгляд и немного поджатые губы, словно скрывающие смех. Что было неожиданным для Аомине и наверняка спланированным Акаши — они ночевали в одной комнате и там было всего две кровати, поставленные рядом. Аомине вопросительно посмотрел на Акаши, тот игнорировал его взгляд, поэтому Аомине оставалось только наблюдать. Как Акаши раздевался. Думать ни о чём не получалось. Аомине был уставший после тренировок, и Акаши, наверное, тоже (хотя кто его знает!), но сам его вид и движения словно наполняли Аомине силами для конкретной и чётко поставленной цели, открывая третье дыхание. Аомине не был уверен, что Акаши рассчитывает сейчас на секс, но раз он взял для них эту комнату, то должен был рассчитывать. Он подошёл к Акаши со спины, но тот вывернулся раньше, чем среагировал Аомине — будто предугадал его действия! — и вывернул ему руку за спину. — Ау, — вырвалось у Аомине от лёгкого шока и неожиданности. Акаши поцеловал его под предлогом компенсации неудобства, причиненного ранее. Сдержанно, но не было в поцелуе аристократичного холода, не было светской скуки. Были чувства и взгляд… Этот взгляд Аомине запомнит надолго. Он оторопел. Никому не доставался такой взгляд. Аомине готов был много чего поставить, что Акаши так смотрел впервые, и он единолично оказался обладателем этого взгляда, отданного только ему. В глазах Акаши плавилось золото, оба были малиновыми с золотой кромкой радужки и золотым дождём, взгляд был мягким, что, казалось, можно потрогать и утонуть как в море, какой-нибудь сладкой бесконечной воде. Почему-то вспомнился зефир Мурасакибары, но в следующий момент стало так жарко, что Аомине не мог думать ни о чём. Мысли летали как молнии, он не мог уловить их, даже не пытался. В движениях всё происходило медленно, и время то ли замерало, то ли исчезало вообще (совсем не так, как в прошлый раз). Благодаря Акаши это было похоже на утончённую, мистическую игру, на действо, в котором они оба должны исчезнуть. Аомине не сомневался, что он сгорит, что Акаши сожжёт его своим взглядом и нечеловеческой выдержкой, мягкими, перекатывающимися движениями. Он подтолкнул Аомине к кровати и сел ему на руки, сжимая бёдра коленями и не отводя при этом взгляд. Теперь его глаза были как две огненные пропасти, вулканы, входы в Геенну Огненную. Ни во время триумфа, радости, ни во время гнева или недовольства, ни во время растерянности, разочарования, отчаяния или осознания не было такого взгляда. Аомине не было с чем его сравнить. Он горячечно подумал, что он хочет, может и не может одновременно. Акаши смотрел ему в глаза и гипнотизировал без всяких специальных техник. Акаши был жрецом этого ритуала, Аомине был тем, кто покорно взойдёт на алтарь, если нужно. Взгляд этот был бесподобен и забирал дыхание. Акаши был словно кобра, покачивающаяся на песке, а Аомине словно зачарованная обезьяна, так и не дожевавшая свой банан, который внезапно стал не важен. Так и Аомине сейчас был совсем не важен мир за пределами Акаши, за пределами них двоих. — Акаши, скажи мне, есть что-то, чего ты не умеешь делать? — тихо спросил Аомине, будто боясь нарушить таинство. — И где ты учился сводить людей с ума? — Как я выяснил недавно, есть много вещей, которым мне стоит учиться. А теперь молчи. — Он провёл ладонью от низа хребта до кончика шеи и прихватил волосы на загривке. Там, где прошлась рука Акаши, поднялся жар. Аомине тихо ахнул и закрыл глаза, обхватывая руками и сжимая так удобно ложащиеся туда полукружия, сидящие на его коленях. Акаши впился поцелуем в его губы. Это было остро и почему-то больно. В этом были неестественный жар и такой же неестественный холод. В этом были боль Акаши и самого Аомине, которую они оставляли. А потом Акаши встал и медленно раздвинул его колени. Аомине удивился где-то на задворках сознания. Сейчас всё, что делалось, казалось правильным. Аомине словно был подведён за руку к пропасти, и эта рука держала его крепко. Аомине знал, что если они будут прыгать, то вместе. Акаши будет с ним. И он был уверен, что у них есть все шансы не разбиться. Аомине откинулся на локти и подставил шею — самое открытое и незащищённое место. Как знак доверия. Акаши коснулся её нежно, как какого-то сокровища, охлаждая дыханием и прильнул потом к Аомине всем телом, Аомине не увидел — почувствовал и отдался этим мягким волнам бездны в руках Акаши.

***

То, что было вчера — было волшебно. Но Аомине не спешил бы это повторить. Желательно, не в тренировочном лагере, и, тем более, не перед официальным матчем. В теле до сих пор плескалась нега и истомная сладость. Вставать категорически не хотелось. Больше того — встать почему-то было трудно. — Как ты тогда вообще ходил? Встал и пошёл с утра. Акаши, признавайся, — требовательно рычал Аомине в спину Акаши, который причёсывался перед зеркалом. — Хм, — Акаши жалостливо посмотрел на Аомине в зеркале и изволил ответить: — Я тогда подумал, что ничего такого особенного, ради чего стоит менять планы, в этом нет. Непривычно, но люди же так живут. Не валяться же полдня в постели. — Ну, Акаши, что за тупой совет. Я так не встану, — ныл Аомине. — Совет не тупой. Это ты отпетый лентяй. — Акаши попытался вытащить его вместе с матрасом, но это не помогало — Аомине вцепился руками в перила и не сдвинулся с места. Акаши решил не усердствовать, и Аомине был благодарен ему за это милосердие. Тот вздохнул и, смерив Аомине слегка сочувствующим взглядом, оповестил: — Я на утреннюю разминку. — Скажи Имаёши, что я сегодня не приду, — попросил Аомине. — Сам скажешь. — Акаши хлопнул дверью и его шаги в кроссовках не были слышны. Только спустя полминуты Аомине додумался: — Чёрт! Придётся за телефоном вставать. Спустя полчаса он совершил этот героический подвиг: — Имаёши, я не приду сегодня в зал, — многозначительно глубоким и как можно более серьёзным тоном произнёс он. — Почему же? — заинтересованно переспросил Имаёши. — Я заболел. Имаёши выдохнул, и Аомине почувствовал на том конце провода облегчение. — Эй! Я твой ас! Ты за меня вообще волнуешься? — Конечно, волнуюсь, Аомине-кун. Если в обморок упаду, Акаши-сану придётся меня ловить. Так что там у тебя заболело? — Эм… это… — Аомине пожалел, что не придумал ответа на такой ожидаемый вопрос раньше. Мысли были медленными и аморфными, как медузы. — Ладно, можешь не напрягаться. У тебя болит либо голова, либо задница. Ну, может, ещё живот. Два варианта я добавил, чтобы не было слишком откровенно, — услужливо подсказал Имаёши. — Да почему? — резко проснулся полусонный Аомине. — Хм?.. Трудно не догадаться. Акаши-кун сегодня очень солнечный и довольный. Я чуть не перепутал его с Кисе, и сам ужаснулся. — Да у них же рост заметно разный. Похоже, тебе пора менять очки, — каверзно посоветовал Аомине. — И не надо делать никаких выводов. Может, я просто упал. На лестнице. — И далеко ты… падал на этой лестнице? Я как капитан и как друг обещаю, что унесу твои секреты в могилу, если ты решишь доверить мне свои душевные переживания. — Спасибо. Но это всё. — Имаёши последний, к кому Аомине пошёл бы доверять какие-то переживания. — Аомине-кун такой жадный, — протянул Имаёши, перед Аомине чётко вырисовывалась его улыбка. — Отключаюсь, — коротко уведомил он перед тем, как нажать «отбой». Не так уж болела пятая точка, как хотелось спать. Акаши всё-таки был довольно осторожен, а у Аомине был хороший предлог пропустить тренировку. Имаёши ничего не дождётся, любопытный лис.

***

— Кстати, если не секрет, кто из вас Инь, а кто Ян? — спросил Имаёши на следующий день, когда они оба были на совместной разминке. — Прелесть наших отношений в том, что мы этого не определяем, — ответил Акаши, пока Аомине стоял с разинутым ртом, осмысляя наглость Имаёши и невозмутимость Акаши. — О, действительно прелесть. Разве что не можете родить наследника, — задумчиво продолжил мысль Имаёши. — Но можно усыновить, — спокойнейшим тоном продолжил Акаши. — Ого. Акаши-кун такой основательный, — даже Имаёши, казалось, был удивлён. — Акаши, я надеюсь, ты пошутил про детей, — нашёлся спустя пару секунд Аомине. — И, Имаёши, не поддерживай, пожалуйста, таких сумасшедших идей, — Аомине всё ещё был немного в шоке. На третий день, когда Аомине присутствовал на тренировках, его смутил некоторый нюанс, который он и решил напрямую прояснить с Акаши. — Почему Лео обнимает тебя при встрече и… целует в щёку? — Это обычное приветствие на Западе, ты же знаешь. Ничего страшного в этом не вижу. — Я хочу, чтобы твои губы принадлежали только мне, — решительно заявил Аомине. Акаши сузил глаза. Мало кто смел посягать на его непосредственную собственность. — Мои губы не могут принадлежать никому, кроме меня, Аомине, — с выдержкой и расстановкой прояснил он. — Тебе не стоит ревновать меня к Лео. Мы с ним хорошие друзья. Как ты с Кисе. Аомине проводил его взглядом «я за тобой слежу». И сравнение это ему совсем не понравилось. Что Акаши имел в виду? В следующий момент он постарался расслабиться и вспомнить про взаимное доверие. В конце концов, важно не что у Акаши с Лео, а что у Акаши с ним. Собственнические инстинкты, конечно, были сильны, но Аомине понимал, что Акаши сдерживает их не меньше него, чтобы дать друг другу свободно дышать, не обременять навязчивостью, полноценно жить. Если у них с Акаши всё будет хорошо, то этого будет достаточно. Это называется умением сосредотачиваться и не отвлекаться на постороннее. Аомине выдохнул и закрыл глаза.

***

— Постарайся выйти в финал, Аомине, — вот что Акаши сказал по завершению тренировочного лагеря. — Конечно. Если нас останется двое, то я не проиграю, — со всей серьёзностью заявил Аомине. — Я тоже, — в глазах Акаши был тёплый и решительный блеск. — Но как в маджонге тогда не будет. «Никто из нас не проиграет, потому что не имеет значения, кто выиграет. Да, Акаши, я понимаю, что Красный Дракон — это ты, а я — Северный Ветер».