это был чонгук

Чонгук шёл по улице, постоянно оглядываясь, тонкая ветровка не спасала от майского ветра и проливного дождя, а только противно прилипала к коже. Чонгук хмыкнул. Приходить к Юнги вечером и оставаться на ночь стало уже традицией и какой-то привычкой. После того, как старшего выгнали из школы, он ушёл из дома и жил на улице, пока не устроился на работу и не смог позволить себе номер в дешёвом мотеле на окраине города: комната была маленькой, с ободранными обоями, скрипучей двухместной кроватью и большим окном, но для Чонгука это было достаточно и для Юнги, кажется, тоже. Мин Юнги не любил людей, но любил Чонгука. Мин Юнги не хотел жить, но жил ради Чонгука. Юнги был всегда хмурым и молчаливым. Чонгук заметил это, когда они учились в младшей школе. Это не помешало им сблизиться. Мальчишка бегал за Мином после каждого урока и просил научить играть на фортепиано, старшему эта идея не нравилась, но он учил, терпеливо и долго. Радовался, когда видел успехи Чонгука и обнимал, целуя в макушку и говорил, что всё будет хорошо. И он верил. Сейчас холодно, но при одной мысли о Юнги у Чонгука внутри огонь загорается, что-то щёлкает и он улыбается. Юнги для Чонгука словно воздух, он у него в венах вместо крови. Когда ему плохо, когда он чувствует себя слишком одиноко, то обнимает Юнги, крепко-крепко, кладёт голову на чужое плечо, ощущает тёплые руки у себя на спине и тихий, еле слышный шёпот. Неразборчивое «Я люблю тебя», но такое нежное и нужное.Чонгук любит, Юнги тоже. Подходя к мотелю, Чонгук бегает глазами по зданию и сумка с вещами падает на асфальт, когда взгляд устремляется на окно третьего этажа и он понимает, что там Юнги, совсем один, с многочисленными ранами и захлёбываясь слезами, бежит ко входу, игнорируя громкий крик хозяина и уборщицы. — Юнги? — Он выбивает деревянную дверь с первого раза и вбегает в комнату, сразу же жмурясь из-за дыма и резкого запаха гари, смешанного с одеколоном Мина и крепким чёрным кофе. Видит на кровати лежащего парня и кидается, не раздумывая, потому что если сейчас не спасёт, не вытащит, то останется один, без опоры, без своей жизни. Чонгук хватает Юнги за плечи и тащит к самой двери и через пару минут выбегает из мотеля с Юнги на руках, обессилено падает, прижимает темноволосого к себе и снова плачет, пока не слышит смешок и хриплое «Даже не дашь мне умереть спокойно, ребёнок». Чон отстраняется, смотрит на Юнги преданным взглядом, касается мягкими пальцами щёк, а потом целует, мягко и медленно, вкладывая всю свою любовь. Юнги отвечает сразу, углубляет поцелуй, кусает нижнюю губу и притягивает младшего ближе к себе, а Чон тает, умирает в руках хёна, радуется, что всё в порядке. — Ты напугал меня, — Чонгук отстраняется, убирает прилипшую ко лбу челку и переплетает пальцы, — я так испугался за тебя, хён. Думал, что потеряю тебя. Навсегда. — Ты такой маленький, — Юнги улыбается, грустно и виновато, притягивает младшего к себе и разрешает обнять, — мой маленький, мой малыш, Чонгук-и. — Обещай, что мы всегда будем вместе, хён, — Чонгук прижимается сильнее, тяжело дышит, — обещай. — Я… — Мин вздыхает, — Обещаю. Юнги без Чонгука пропадёт. Юнги без Чонгука не существует вовсе.