Emissary of Sin

      Алек проснулся от слепящего света.       Он сразу закрыл глаза и простонал от ощущения рези в них. Проблема была в том, что его горло было невероятно сухое после всего пережитого, так что после стона его сразу захватил приступ кашля, что точно было неприятно.       Пока он был в сознании всего около двадцати секунд, но уже хотел вернуться в сон. Или хотя бы получить немного воды. По крайней мере во сне он не ощущал себя так, словно его около тысячи раз переехал грузовик.       Он снова попытался открыть глаза, медленнее в этот раз. Спустя пару минут он смог привыкнуть к свету, держать глаза открытыми и осмотреться вокруг. Он был в каком-то госпитале, который он не мог узнать, а он побывал во многих в свое время. Он лежал на кровати в одиночной палате, подключенный разными частями тела к ряду машин, которые мерно пищали. Он не видел всего своего тела, потому что был крепко перебинтован и укрыт простыней, но осознал, что это, наверное, к лучшему. Он не был уверен, что уже готов приоткрыть занавеску всего пережитого ужаса.       Чем дольше Алек был в сознании, тем больше воспоминаний возвращались к нему, словно волны в прибой. Он вспомнил, как его схватили, и он проснулся в маленькой темной незнакомой комнате. Он вспомнил свою семью и Магнуса, которые пришли спасти его, и то, как он думал, что это все нереально. Но в конце концов все это было реально. Он вспомнил, как Валентин пытался убить Магнуса, давя коленом на его горло, в шаге от того, чтобы перекрыть ему дыхание. Он вспомнил, как выстрелил в Валентина, прежде чем у того появился шанс сделать это.       А потом был Магнус, склонившийся над ним со слезами облегчения на щеках, когда он осматривал Алека. Как он смотрел на него так, будто он был самым важным для него во всем мире. Как Магнус целовал его так нежно, по всему лицу, прямо так, как Алек представлял в худшие моменты своей пытки.       Но после этого все было как в тумане. Он не представлял, как им удалось уйти или как они оказались здесь, где бы это не было. Но он знал, что находится в безопасности тут. Алек позволил себе откинуть голову на подушку, сразу же пожалев об этом решении, когда боль поднялась вдоль позвоночника до самой макушки. Он простонал опять, и из-за этого вновь закашлялся.       Пока что быть в сознании было не самой лучшей идеей. — Алек!       Он вздрогнул от пронзительного звука голоса своей сестры, громкого разносящегося от двери в его палату. Она, замерев, стояла в дверном проеме с двумя чашками кофе. И боль Алека сразу же забылась, когда он увидел ослепительную улыбку на ее лице. Она улыбалась ему, и слезы стояли в уголках ее глаз. Алек со всех сил попытался улыбнуться в ответ, но чувствовал, что, вероятно, выглядит как какой-то испорченный клоун. Изабель бросилась к его кровати, поколебавшись, когда подошла ближе. Алек догадался, что она вероятно пытается понять, как прикоснуться к нему, чтобы не сделать больно. Он помог ей, подвинув к ней правую руку. Одна из тех частей тела, которая не была замотана в повязки, покрыта синяками или больничным оборудованием. Изабель схватила его руку и крепко сжала. — Эй, большой брат. Как хорошо наконец-то увидеть твои глаза.       Через несколько попыток и стакана воды от Изабель, Алек смог выговорить слова, и даже с этим, они звучали ломано и тихо. — Как долго?       Изабель прикусила губу — привычка из детства, — которая говорила о том, что она нервничает. Он видел ее довольно давно, и это сказало, что ответ ему не понравится. Она оглядела комнату, прежде чем почти неохотно встретилась глазами с Алеком. — Мы вернулись из Хорватии почти шесть недель назад, — прошептала она. — Сначала ты был настолько плох, что не мог лететь, но мы не могли просто привезти тебя в обычный госпиталь, не с таким количеством ран. Люди бы начали задавать вопросы, на которые мы не могли бы ответить. Так что мама позвонила и попросила усыпить тебя и перевезти домой. — Из ее глаз вновь потекли слезы. Алек сжал ее руку, насколько смог. — Это было тяжело и продолжалось довольно долго. Ты продолжал отключаться в самолете. Это было ужасно. Мы не были уверены, что ты выживешь. — Она рассмеялась сквозь слезы. — Но ты сделал это, и как только мы прибыли домой, принесли тебя сюда. — Насколько все плохо? — Он почуял ее сомнения после своего вопроса, потому что она не встречалась с его взглядом. — Из, пожалуйста.       Изабель немного ему улыбнулась, садясь на край кровати. — Ты нас довольно сильно напугал, старший братец. У тебя довольно много переломов, но это ничто по сравнению с внутренними повреждениями. Ты перенес около восьми операций, все прошли хорошо. — Она вздохнула. — И потом, когда мы решили, что все в порядке, началась инфекция. Тебя переместили в другую палату, где заперли тебя в своего рода пузыре, и никому из нас нельзя было увидеться с тобой несколько недель. Инфекция попала в твою кровеносную систему, угрожая твоему и без того слабому иммунитету. — Но, — она улыбнулась по-настоящему в этот раз. — Я говорила им, что ты боец, и ты пережил это. И мы все знали, что ты это сделаешь. Тебе ввели антибиотики, и вскоре угроза отступила. Это было почти полторы недели назад. Они держали тебя в стерильных условиях, потому что хотели дать еще немного времени подлечиться.       Какое-то время Алеку понадобилось для того, чтобы осознать все услышанное. Он даже представить не мог, сколько боли и волнений перенесли его друзья и семья за все это время, потому что, судя по рассказу, он был на грани смерти не один раз. Но Изабель сказала ему, что все это уже позади, что он восстанавливается, и врачи уверены, что он вернется так или иначе своему изначальному здоровью. — Будет очень много шрамов, — предупредила Изабель. — И пройдет очень много времени, прежде чем тебя снова выпустят на миссии. Повреждение мозга было обширным, сотрясения хуже они еще не видели, и кровотечение в твоем мозге какое-то время не могли остановить. Но, — поправилась она, видимо заметив испуг на его лице. — Ты сможешь вернуться на поле. Хоть я этого и не хочу.       Она широко улыбнулась, игриво сжав его ладонь.       Алек решил, что хочет сосредоточиться на чем-то помимо своих ранений. У него было ощущение, что на них он будет сосредоточен ближайшие несколько месяцев. Физическая терапия и восстановление определенно ожидали его в будущем, чему он не был особо рад. Была еще одна вещь, которая его беспокоила, нечто, что он не особо помнил. — Как мы выбрались? — настороженно спросил он. — Выбраться на самом деле было легче, чем пробраться туда.       На его вопрос ответил Джейс, который зашел в комнату, а следом за ним и вся остальная команда. Алек улыбнулся им всем, вглядываясь в лицо каждого. Все они выглядели относительно невредимыми, что было хорошо. Но он не смог скрыть разочарования от того, что Магнуса с ними не было.       Джейс подошел ближе и нежно взлохматил его волосы. Остальные последовали его примеру. Клэри аккуратно поцеловала его в щеку и улыбнулась, Майа легонько сжала его плечо. Саймон не был уверен, как подойти к Алеку, в конце концов улыбнувшись и смущенно пробормотав: «рад, что ты вернулся». Лицо Люка светилось гордой улыбкой, говоря Алеку, что это честь для него — служить рядом с ним.       Мариза зашла последней со слезами в глазах. — Мама, — позвал Алек, протягивая к ней руку. Она крепко сжала ее в ответ и тепло ему улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь?       Алек пожал плечами, поморщившись от боли. Команда не сдержала мягкие смешки. Думаю, это ответ на твой вопрос, — подшутил Алек, улыбаясь.       Все уселись вокруг него, рассказывая об их побеге и путешествии обратно в Америку. Джейс, Магнус и Изабель были в той камере вместе с ним, пока Клэри, Майа и Саймон захватили комнату наблюдения. Они взламывали камеры и были ушами и глазами для команды, направляя их по этому лабиринту незамеченными. У Люка и Маризы было задание обеспечить им путь отступления, когда они освободят Алека. Они никогда на самом деле не заходили в убежище, вместо этого направляя вертолет и выискивая другие пути наружу. Они работали с Майей, которая ушла из комнаты наблюдения, чтобы искать выход изнутри. Они знали, что пронести Алека вверх по всем этим этажам будет невозможно, так что Майа нашла старый служебный лифт, который Саймон смог запустить за несколько минут. А дальше было легко поднять команду наверх и погрузить их в вертолет.       Джонатана, все еще живого, они прихватили с собой. Они усыпили его тем же наркотиком, который использовали на Алеке, но помимо этого его также связали самыми крепкими путами, которые у них только были. По их возвращению, его поместили в охраняемую камеру глубоко под Нью-Йоркским Институтом. — Что с ним будет? — спросил Алек.       Никто не смотрел ему в глаза, глядя друг на друга, очевидно, пытаясь решить, кому выкладывать новости.       Его мама заговорила. Она уверенно посмотрела на своего сына, наградив его поддерживающей улыбкой. — Мы подумали, что оставим это тебе, Александр.       Огорошенный, Алек не был уверен, как реагировать. Первым его инстинктом было приговорить Джонатана к смерти. Он хотел дать ему все, если не больше, что тот сделал с ним. Он хотел заставить его страдать, чувствовать боль, как никогда раньше. В конце концов он сделал все это с Алеком.       Но Алек знал, что он не убийца.       Или был? Он убил Валентина. И убивал раньше. Что останавливало его от убийства монстра, который принес ему и его семье столько боли?       Он спорил с самим с собой в неуверенности. Его мать взяла его за руку, сжав ее, чтобы привлечь его внимание. — Тебе не нужно решать прямо сейчас. Дай себе время. Но, что бы ты не решил, мы все тебя поддержим. На сто процентов.       Алек кивнул и улыбнулся ей в ответ, но его сердце было далеко. Он знал, что впереди у него долгий путь и серьезные решения, но сейчас было очень сложно думать об этом. Он не мог остановить себя от поглядываний на дверь, желая, надеясь, что войдет еще один человек. Человек, которого он хотел увидеть больше, чем всех остальных. Изабель, всегда внимательная, не упустила его тоскливые взгляды. — Почему бы нам не дать Алеку немного отдохнуть? Ангел знает, ему это нужно. И пока он отдыхает, мы все можем пойти домой и наконец-то и самим отдохнуть.       Пришлось немного поубеждать, но в конце концов все согласились, одарив его объятиями и поцелуями при выходе, пока не остались только он и Изабель.       Они оба молчали, никто не хотел касаться висящего в воздухе вопроса. Алек сдался первым, не выдержав больше тишины. — Из, где он?       Она нежно убрала прядь волос с его лба. — Он здесь. Он в коридоре.       Сердце Алека заболело. Магнус был здесь. Он не ушел! Когда Алек очнулся и не увидел его рядом, он ужаснулся, что Магнус ушел, не попрощавшись. В конечном итоге миссия завершилась, ничего больше не держало его в Нью-Йорке.       Алек открыл рот, но Изабель остановила его. — Он был в ужасном состоянии с тех пор, как мы выбрались. Перелет был тяжелым для всех нас, дежуривших возле тебя. Нам пришлось возвращать тебя к жизни каждый раз, когда ты ускользал, что, как ты можешь представить, было не так уж легко. Но, думаю, это было особенно тяжело для Магнуса. Он не спал почти 48 часов после того, как мы вернули тебя. — Она улыбнулась. — Алек, этот мужчина по уши в тебе. Он оставался возле твоей кровати каждую ночь здесь. Неделями он не двигался, не позволял никому из нас занять его место. А когда они поместили тебя под карантин, Магнус поставил стул прямо на выходе, так что он никогда не уходил далеко.       Алек не смог сдержать улыбку. Очевидно это не из-за того, что Магнус был в ужасном состоянии или что так беспокоился о нем. Нет, это ранило Алека, и он хотел бы забрать всю ту боль, которой стал причиной. Но он улыбнулся, потому что Магнус беспокоился о нем достаточно, чтобы неделями оставаться у его кровати. Магнус не бросил его. Магнус не собирается его бросать. — Я могу его увидеть? — быстро спросил он, слишком быстро.       Он знал, что звучит отчаянно, но он был в отключке несколько недель и все, чего хотел, — это увидеть Магнуса. Между ними осталось столько несказанного, и Алек отчаянно хотел сказать все это.       От ответа Изабель спасло чье-то покашливание у дверей. Не чье-то. Магнуса. Это был Магнус. Изабель мягко усмехнулась, поцеловала Алека в лоб, затем быстро извинилась, мол, ей нужно пойти за едой. Алек едва ли заметил ее уход, его взгляд был сосредоточен на Магнусе.       Тот стоял в дверном проеме, выглядя мягче, чем Алек когда-либо его видел. Он был одет в обычные синие джинсы и свитер, который Алек узнал как один из своих. Его волосы свисали с одной стороны, лишенные геля или любых красок. Глаза были лишь слегка подведены, но выглядело это так, будто эта подводка была нанесена несколько дней назад. Под глазами также залегали большие фиолетовые мешки, подмечая, что он довольно давно спал в последний раз. — Привет, — выдохнул Алек.       Слова сорвались с языка слишком быстро, и он закашлялся, горло сдавило. Магнус оказался рядом за секунду, осторожно давая ему воду, поглаживая по спине, пока приступ не стих. — Привет, — улыбнулся он в ответ, мягко посмеиваясь, когда Алек вернул контроль над собой.       Казалось, Магнус не знал, куда себя деть, так что он встал рядом с кроватью Алека, заламывая руки. Это был первый раз, когда Алек видел его неуверенным.       На вкус Алека, он был слишком далеко. — Иди сюда, — прошептал он, протянув свою здоровую руку Магнусу, притягивая его ближе.       Он сделал все возможное, чтобы подвинуться на койке, но ему нужна была помощь Магнуса. Как только места оказалось достаточно, Магнус сел рядом с Алеком, но выдал испуганный смешок, когда Алек притянул его ближе, так что они лежали рядом друг с другом.       Магнус положил голову на плечо Алека, легонько кладя руку на его грудь. — Я делаю тебе больно? — нежно спросил он.       И, если бы Алек был полностью честен, то делал. Алек чувствовал боль в плече и в груди, расходящуюся от тех мест, где прикасался Магнус, но он не собирался говорить об этом Магнусу и рисковать тем, что тот отодвинется. — Нет, я в порядке.       Они лежали в тишине, и Алек не был уверен, как долго. Он был сосредоточен на мягких выдохах Магнуса, мог почувствовать его сердцебиение через ткань свитера. Запах Магнуса заполнил все вокруг: смесь его шампуня и нечто определенно принадлежащее Магнусу. Держа его так, Алек чувствовал умиротворение, которого не ощущал уже очень очень давно. Чувство привязанности, целостности, которое могло прийти только от ощущения того, кого ты любишь, рядом с собой. Словно он прошел через ад и обратно, но это ничего не значило, потому что он вернулся и был в присутствии ангела. Магнус первым разорвал тишину. Он прошептал в грудь Алеку: — Как ты себя чувствуешь?       Его пальцы осторожно танцевали над повязками, покрывавшими тело Алека. И Алек не знал, как на это ответить. Физически он был раздавлен. Даже без описания его ран Изабель, Алек знал, что ему далеко до здоровья. У него впереди долгий путь, и он знал, что ему будет больно еще долго. Восстановление займет много времени, это будет тяжело.       Но эмоционально он не мог разобраться в самом себе.       Он чувствовал облегчение от того, что был в безопасности, и от того, что все остальные прошли через это относительно нетронутыми. Он был рад снова увидеть свою семью и друзей, был рад, что миссия была завершена. Он волновался о ближайшем будущем, о судьбе человека в своих руках. И он знал, что ему нанесли ментальный урон и эмоциональный. Он знал, что будут шрамы, как на теле так и в голове. Будут кошмары и дни, когда будет казаться, что идти дальше невозможно. Потому что кроме внутренних потерь организма, его разум тоже довольно сильно пострадал. Валентин и Джонатан разорвали его, пытали его словами, и Алек знал, что это не то, от чего он может легко восстановиться.       Но он также волновался о их будущим с Магнусом. Потому что многое произошло с той ночи на балконе, где они шептали свои чувства друг другу под лунным светом, и Алек знал, что они не могут просто двинуться дальше, не поговорив об этом сначала.       Так как ему даже начать отвечать на этот вопрос? Как ему подобрать ответ, который объединит все, что он чувствует.       Как обычно, Магнус, казалось, знал, что происходит у него в голове, еще до того, как Алек смог это выразить. Он сел так, чтобы посмотреть Алеку в глаза, отбрасывая темные волосы с его глаз. — Эй, это нормально. Это нормально, — успокоил он мягким голосом. Спокойствие. Алек закрыл глаза, позволяя себе отдаться ощущению того, как Магнус перебирает его волосы. Он открыл глаза и увидел смотрящего на него Магнуса. Он выглядел обеспокоенным, глаза сканировали его лицо. Он еще не видел себя в зеркале, но у него было чувство, что он сейчас выглядит не лучшим образом, кожа покрыта темными синяками и порезами. Но Магнус все еще смотрел на него так, что внутренности Алека превращались в желе. — Магнус, нам надо…       Бейн был терпелив, давал Алеку время, чтобы он мог подобрать слова. — Нам нужно поговорить об этом. Обо всем.       Магнус нежно улыбнулся, продолжив свои мягкие движения. — Я знаю, что нам надо. Но это может подождать, если ты хочешь. Ты только очнулся. Мы можем поговорить обо всем и даже больше, когда ты сможешь это вынести.       Алек покачал головой, мягко отводя руку Магнуса и смотря ему прямо в глаза. — Нет, — прошептал он. — Нам нужно поговорить об этом сейчас. Т-так много произошло, и мне нужно… уложить все это в голове.       Магнус долго молчал, посмотрев Алеку в глаза, прежде чем медленно кивнуть. — Конечно, Александр.       Он разместился так, что сидел напротив Алека, но все еще достаточно близко, чтобы коснуться его. Он держал руку Алека в своих и не собирался отпускать ее в ближайшее время. Алек не возражал. Коротко выдохнув, Алек начал: — Та ссора… — Александр, — быстро прервал его Магнус, покачав головой. — Это была глупая ссора. Я был в ужасе, когда узнал, что Валентин хочет моей смерти. Я знал, что он хочет этого, конечно, но просто… Я наивно надеялся, что мне никогда не придется встретится с ним лицом к лицу. Я знал, какой он, и никогда не хотел, чтобы ты узнал об этом. Но услышав то, что мы выпытали из того охранника, это стало слишком реальным. Все, каждое болезненное воспоминание детства вернулось, — Магнус вздохнул, глядя вниз на их сцепленные руки. — Но оказалось, что вместо того, чтобы защитить тебя от этого, моя ссора с тобой привела этого ублюдка прямо к тебе.       Алек начал качать головой еще до того, как Магнус закончил. — Нет, не вешай все это на себя. Это нечестно. Мы оба сказали то, что не должны были. Магнус, я… Я судил тебя за то, что ты делаешь для работы. Я клялся себе никогда не опускаться так низко, и никогда не смогу это исправить. — Ох, Александр, — вздохнул Магнус, сжимая его руку. — Даже если бы я расстроился из-за этого, а я не расстроен и никогда не был, то все, через что ты прошел, защищая меня, — это больше, чем достаточно для компенсации. — Он нежно поглаживал большим пальцем пальцы Алека. — Я… Ты защищал мою честь в той камере, даже когда эти ублюдки пытались убедить тебя, что я ненавижу тебя. Александр, в тебе больше добра, чем в мизинце на ноге любого на этом свете. — Думаю, говорят просто «в мизинце», — поправил Алек, пока улыбка ползла по его губам. Магнус усмехнулся, покачав головой. — Но я знал, — что они говорят о тебе — неправда. Даже когда я едва знал, какой был день, или как меня зовут, я знал, что они лгали о тебе. Когда Валентин говорил о твоем прошлом, я знал. Потому что я знаю тебя, Магнус. Ты был всего лишь ребенком.       Алек поднял голову, с удивлением замечая слезы в глазах Магнуса. Тот быстро сморгнул их, даря Алеку неуверенную улыбку. — Я не верю тебе, — восторженно прошептал он. — Что? — прошептал Алек в ответ также нежно.       Магнус снова покачал головой, вытирая слезы с щеки. — Валентин рассказал тебе о самой темной части моего прошлого, той части моей жизни, которой я стыжусь больше всего, и говоришь мне, что все в порядке, что это не моя вина, — он мягко рассмеялся. — И вот так просто ты сделал это легче. Ты принял меня, — прошептал Магнус. — Ты делаешь это лучшим, чем было на самом деле.       Алек поднял правую руку, игнорируя крики боли от мышц, чтобы положить ладонь на щеку Магнуса. Магнус придвинулся ближе, прикрывая глаза. Они оставались в своем мире, наслаждаясь близостью после длительной разлуки.       Мозг Алека разрушил этот момент. Потому что было кое-что, грызущее его, что он не мог уложить в голове. — Магнус, когда тебя схватили, они сказали мне, что ты не хочешь меня видеть. Я думал, что это из-за нашей ссоры, но потом ты спас меня…       Магнус осторожно прервал его. — Александр, — медленно сказал он, — первый раз я увидел Валентина и его демонического сына, когда ворвался в комнату, где тебя держали. Они никогда не приходили в мою камеру. Они никогда не говорили со мной, пока я не увидел их с тобой. — Получается, ты не говорил им, что не хочешь меня видеть? Что ты… Винишь меня за то, что тебя поймали?       Он ненавидел как тихо звучал его голос, каким слабым он был. Он был настолько убежден, что это было реальным, но, чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что, скорее всего, это было еще одним путем пытки, который они нашли. — Никогда. Кроме того, я зашел туда по своему желанию, и, если бы они пришли увидеть меня, у меня было бы полно слов в запасе для них. Но ни одно из них не было бы о том, что я не хочу тебя видеть или виню тебя за что-то. — Магнус сжал его ладонь. — Как я могу? Я пытался добраться до тебя как безумец. И, если бы они предложили мне увидеть мужчину, которого я люблю, я бы согласился быстрее, чем попытался бы запрыгнуть на тебя в первую встречу.       Алек застыл. Все мысли в его голове остановились. Все размылось, кроме одного предложения. Одного единственного предложения. «Мужчина, которого я люблю». Алек знал, что не должен был быть так удивлен. В конце концов у Магнуса были чувства к нему. Он сам сказал это Алеку на балконе. И он провел самую опасную спасательную операцию, известную человечеству, а потом остался с ним, пока он восстанавливался. Но он не думал о чувствах Магнуса в этом плане. — Ты любишь меня? — прохрипел он, когда голос предал его.       Магнус посмотрел на него потрясенно. — Конечно я люблю тебя, идиот. Почему бы еще я забрался в самое настоящее львиное логово? — он рассмеялся, прикусывая губу. — Только влюбленный сделал бы нечто настолько безумное, Александр.       Алек был на вершине мира. Тот факт, что он был изранен, был так далеко, когда он потянулся и притянул Магнуса к себе. Он не думал о боли в мышцах или о том, что дышать было тяжело, когда прикоснулся губами к губам Магнуса в лучшем поцелуе, который мог быть, когда он так сильно улыбался. Он не думал о боли, ранах или пытках. Он не думал о восстановлении или о судьбе Джонатана.       Единственной мыслью Алека было то, что он целует любовь всей своей жизни, и его любят в ответ.       Все остальное можно решить потом. ***       Два месяца спустя.       Алек стоял перед величественными дубовыми дверями конференц зала Института.       Он много раз бывал в этой комнате, ведь все важные встречи Конклава проходили здесь. В этой комнате его назначили на его первую миссия и в этой же комнате — на последнюю. На миссию, которая изменила его жизнь. В этой комнате он встретился с Магнусом.       Прошло довольно много времени с тех пор, как он стоял перед этими дверями, и он был бы глупым, если бы не нервничал о том, что его ждало с другой стороны. Коммандер наконец-то созвала для обсуждения миссия после возвращения Алека обратно в Институт. И он восстановился по большей части. Ему все еще было больно, если он сидел слишком долго, и он не мог подтолкнуть себя слишком далеко без того, чтобы не получать ослепляющую головную боль, но становилось все лучше с каждым днем. Он наращивал мышцы, которые потерял, и восстанавливал растерянную выносливость, он начинал чувствовать себя собой больше, чем за долгое время. У него была команда лучших терапевтов реабилитации, а еще его семья и Магнус.       Последний стоял рядом с ним, крепко держа Алека за руку. Он ждал Алека, зная, что тому нужно время, чтобы собраться перед тем, как зайти внутрь. Эта встреча будет значимой для них обоих, но особенно для Алека. На ней определится его будущее в Конклаве. — Готов? — спросил Магнус, успокаивающе сжимая пальцы.       Алек закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Сравнивая со всем, через что он прошел, встреча перед группой престарелых людей была просто ничем. Она была практически ничем. Он может сделать это. И у него есть Магнус рядом, который обещал не оставлять его все это время, наплевав на протоколы Конклава.       Алек действительно любил своего парня.       Он обернулся на названного парня, уверенно кивнув. — Я готов.       Магнус подмигнул. — Тогда пойдем надерем чью-нибудь задницу, детка.       Они открыли дверь, прошагав в комнату рука об руку. Для ближайшего окружения Алека не было секретом, что они с Магнусом были вместе. Они практически только об этом и разговаривали в конце концов. Алек даже подозревал, что Коммандер знала, но для остальных высших чинов один из них, идущий рука об руку с киллером, был огромным сюрпризом.       Они встретились лицом к лицу с по большей части знакомыми обоим лицами. Виктор Элдертри вернулся, как и Имоджен, Лидия и другие чиновники Конклава, с которыми Алек был незнаком. Его родители сидели рядом рядом с ними, а в центре стола сидела Джиа Пенхоллоу, Коммандер. Они расположились за длинным столом, выжидательно наблюдая за Алеком и Магнусом.       Это никак не помогало успокоить нервы Алека.       Вся остальная команда сидела в ряд у дальней стены, ожидая инструкций. Там были Изабель и Клэри, Джейс, Майа, Люк и Саймон. Все они кинули в его сторону поддерживающие кивки или небольшие улыбки, и Алек не мог сдержать искренней улыбки, направленной в их сторону. Если сегодня все пойдет ко дну, он точно знал, что его семья останется за его спиной. — Агент Александр Лайтвуд, — скомандовала Джиа, ее голос эхом разнесся по комнате, — выйдете вперед и доложите ваши показания по миссии о смерти Валентина Моргенштерна.       В центре комнаты возвышался подиум, направленный к столу. Алек знал протокол, он участвовал в обсуждениях раньше, но еще ни в одном такого уровня. Обычно только его мать и отец сидели за столом и, может быть, клерк. Но еще никогда он не давал показания перед столькими важными представителями Конклава. Магнус подарил ему ободряющую улыбку, прежде чем отпустить его руку и сесть рядом с остальными. Алек приблизился к платформе.       Они заранее согласились не скрывать ничего в своих показаниях. Вранье не сделает им ничего хорошего в данном случае. И Конклаву не сообщалось так уж много во время миссии, сам Алек скрывал много информации в своих докладах. Спасательная операция была также полностью неясной для них, и они хотели подождать, пока Алек восстановится, чтобы допросить его и остальных.       Коммандер кивнула. — Агент Лайтвуд. Насколько возможно, могли бы вы перечислить события, которые происходили в течении назначенной вам миссии, в который вы защищали Магнуса Бейна?       И Алек рассказал им. Он рассказал им все, с начала и до конца. До подсказок, которые Валентин оставлял для них, до атаки на Магнуса. Он рассказал им о Джонатане и о том, как он следовал за ними в каждую страну, в которой они были. Он рассказал им о своем захвате и пытках, о своем освобождении и в конце концов о смерти Валентина. Было тяжело вернуться ко всему этому, но Алек все равно не мог этого избежать. По ночам его преследовали кошмары, и чаще всего он просыпался в холодном поту с криком, пока Магнус нежно уговаривал его вернуться ко сну. Он пытался забыть, но знал, что должно пройти время, пока не перестанет быть так больно. Пока воспоминания перестанут преследовать его по пятам.       Изложенная вслух, история казалось той еще сказкой. Это была история о том, как Алек нашел себя и агента, которым он хотел быть. История Магнуса и того, как он изменился от киллера до героя. И поверх всего этого это была история о том, как они влюбились.       Когда Алек закончил, его встретила тишина. Казалось, все восприняли это по-разному. Некоторые, включая Элдертри и Имоджен, выглядели озадаченно, будто не понимали, как к этому относиться. Алек мог видеть выражение лица своего отца за милю: отвращение и разочарование, которое тот все же едва ли показывал. Но его мать, Лидия и, на удивление, Коммандер, выглядели впечатленными. Даже гордыми.       Коммандер Пенхоллоу заговорила первой. — Спасибо, Александр. Я знаю, что тебе нелегко было поделиться этой историей, мы все внимательно следили за твоим восстановлением, — улыбнулась она. — Ты показал впечатляющую храбрость и доброту, как на этой работе, так и после, и Конклав оповещен о той жертве, которую ты принес в этой миссии. Мы одобряем твою невероятную преданность к своему долгу и к Конклаву.       Алек признательно кивнул, сложив руки за спиной. В отличие от первого раза, когда он получил одобрение Коммандера, в этот раз он слышал, что она говорила искренне. Алек действительно пожертвовал многое ради этой миссии, и она признала это.       Лидия заговорила следующей с улыбкой на губах. — И именно благодаря твоей храбрости, нам бы хотелось предложить тебе повышение, агент Лайтвуд.       Она кивнула Маризе, которая поднялась со своего места. — Твой отец и я оставляем позицию руководителей Института, и даже до того, как ты показал свою храбрость на этой миссии, ты был очевидным кандидатом на эту позицию. Это будет большая честь для меня назвать тебя главой Нью-Йоркского Института, сын мой.       Алек заметил эмоции в глазах матери, и ему пришлось подавить свои собственные. На ее лице была неподдельная гордость. Гордость им. Она очень изменилась с начала этой миссии, сделав огромные усилия в общении с Магнусом, который в итоге простил ее за прошлое. Алек наблюдал, как они общаются возле его больничной койки, и знал, что между ними все будет хорошо. Что прошлое прощено, и они работают над их отношениями.       Его отец с другой стороны не показал такого же личного роста. Он приходил навестить Алека, когда тот достаточно хорошо себя чувствовал, чтобы его перевезли в стационар Института. Он сказал не так уж много, лишь поздравил Алек с убийством Валентина, отметив, что он всегда знал, что в Алеке это есть. Будто все остальное, через что Алек прошел, ничего не значило, только то, что он завершил миссию. Ему почти пришлось держать Магнуса, чтобы тот не бросился на Роберта, полный ярости из-за недостатка сочувствия от родного отца Алека.       Но Алек не думал о своем отце. Он думал о своем будущем, и как не уверен он был в нем. Он понятия не имел, кем он будет через несколько лет, или хочет ли он возвращаться на миссии вновь. Он также не имел понятия, где находился Магнус, куда двигались их отношения. Они любили друг друга, это он знал, но что дальше? Останется ли Магнус? Хочет ли он вернуться к своей старой жизни? Или хочет выбрать другую карьеру?       Так многое было не определено. Поэтому Алеку нужно было немного времени.       Он встретился взглядом с Коммандером и другими руководителями. — Я смиренно почитаю вашу похвалу и это повышение. Это честь, о которой я мечтал с самого детства, и быть преемником своих родителей — это отличное достижение, — он выдохнул. — Это, надо сказать, великое начинание. Я прошу несколько дней для принятия решения.       За столом обменялись взглядами, кивая в подтверждении. Единственным, кто выглядел недовольным, был Роберт, который смотрел на своего сына озадаченно и разочарованно. Но с удовлетворением Алек заметил, как остальные за столом кивнули, и Коммандер выделила 48 часов на раздумья.       Алека отпустили, пока остальная команда давала показания. Он хотел остаться, но его мать ранее сказала ему, что ему нужно принять еще одно решение, и он должен использовать это время с умом. Он встретился взглядом с Магнусом, прежде чем покинуть комнату. Тот смотрел на Алека с такой любовью и гордостью, что он остановился, чтобы вернуть этот взгляд.       «Я люблю тебя» — проговорил он Магнусу через всю комнату. Магнус широко улыбнулся в ответ, послав ему воздушный поцелуй, прежде чем Алек закрыл за собой дверь.       Он прошел через Институт, коридор за коридором. В здании кипела деятельность, как и обычно. Агенты, приходящие и уходящие на миссии, наблюдение за камерами, подписание контрактов с клиентами. Алек прошел мимо всех них к лифту, спрятанному в конце коридора. Этим лифтом едва пользовались, а сам Алек редко бывал внизу.       Лифт отвез его на самый нижний этаж, где располагались наиболее охраняемые камеры. В первой камере, единственной занятой, был Джонатан Моргенштерн. Он выглядел значительно хуже, чем в последний раз, когда Алек видел его. На нем была тюремная форма Института, но она висела на нем, потерявшем много веса в последнее время здесь.       Он скрючился в углу, но Алек знал его лучше и не оценивал это как слабость. Тот просто ждал своего шанса на прыжок, на атаку.       Алек видел его впервые после своей собственной камеры в Хорватии, и чувства, от которых было так трудно избавиться, нахлынули обратно, едва он увидел этого демона. Вся боль и страдание. — Встань, — резко скомандовал Алек холодным как сталь голосом.       Джонатан вскочил со своего места на полу, хищная улыбка расплылась у него на лице, когда он увидел Алека. — Неужели это сам Алек Лайтвуд, вернувшийся из мертвых. Должен признать, рад видеть тебя стоящим самостоятельно. Было так скучно, когда ты висел как тряпичная кукла.       Алек едва обратил на него внимание. Он понимал, что ублюдок просто пытается добраться до него. Он знал, что жизнь Алека была у него в руках, и что ему нужно правильно разыграть свои карты, чтобы прожить еще один день.       Алек мгновение стоял, глядя на преступника, пытаясь понять, что с ним сделать. Камера была слишком легким и любезным решением. Жизнь в темнице, хоть и была удовлетворительной, но не давала Алеку чувство правосудия, в котором он нуждался. Но мысль о его убийстве заставляла его желудок болезненно сжиматься. Алек не был убийцей, никогда не был. Но за последние несколько месяцев он совершил больше убийств, чем за всю свою жизнь. — Пытаешься решить, что со мной делать, Лайтвуд? — фыркнул Джонатан, откинувшись на койку в своей камере.       Алек покачал головой. — Нет, Джонатан. — Он подошел ближе, пока не оказался прямо у стеклянной стены, разделяющей его и его мучителя. — Я точно знаю, что хочу сделать с тобой. Но быстрая смерть будет слишком снисходительной за всю ту боль, что ты причинил.       Джонатан пожал плечами так, будто они обсуждали не его жизнь. — Так почему бы тебе не пытать меня, как я пытал тебя?       Алек невесело рассмеялся. — Мы провели вместе так много времени, а ты так и не узнал ничего обо мне. — Он покачал головой. — Я куда лучше тебя, Джонатан. Мне не нужно прятаться за жестокими словами и клинками, чтобы ранить моих врагов.       Джонатан изогнул бровь, ухмыляясь. — Тогда что же ты собираешься сделать со мной, Лайтвуд?       Алек не дал ему удовлетворить любопытство. Правда в том, что он пока и сам не знал, что собирается делать с ним, но он не собирался говорить об этом Джонатану. Джонатану не нужно знать, что Алек мучается с идеей его убийства. Ему также не нужно знать, что он мучался с идеей оставить его в живых. Постоянное напоминание для Алека о том, через что он прошел.       Так что вместо ответа, Алек отвернулся и прошел обратно к лифту. Последнее, что он увидел, прежде чем двери закрылись, было лицо Джонатана, когда он откинул голову назад от смеха. ***       Той ночью Алек лежал в объятиях Магнуса. Они оставались в Институте с тех пор, как Алек почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы покинуть стационар. Они не говорили о том, что будет с ними, но у них было все время мира для этого. После того как Алек сделает решение о своем собственном будущем, они могут начать планировать их общее.       На коже Алека блестел пот после их «активности», но блаженная улыбка у него на губах заставила Магнуса чувствовать себя лучше, чем все, чем они занимались. Он свернулся под боком у Магнуса, крепко зажмурившись, умиротворенная улыбка сверкала на лице. Для них было редкостью уловить такую ночь для них одних между терапиями Алека, назначениями врачей и обсуждениями миссии. Но такие моменты были любимыми для Магнуса. Только они вдвоем. Магнус и Алек. — С каждым разом это становится все лучше, — сонно пробормотал Алек, крепче прижимаясь к боку Магнуса.       Магнус усмехнулся. — Ты не так уж плох, Александр.       Алек закатил глаза, перемещаясь так, чтобы лежать на спине, пальцы Магнуса были переплетены с его. С этого угла у Магнуса был открыт вид на карту шрамов, покрывающих его тело. Шрамов, которые никогда не исчезнут, белые и розовые линии всегда будут напоминанием о том, через что прошел Алек.       Они потускнели с ярко-алого до приглушенного розового. Те, где раньше были руны Алека, были самыми худшими, некоторые все еще в процессе восстановления. Но, спасибо передовым технологиям Конклава в медицине, большинство из них были не более, чем приподнятые линии кожи. Магнус знал, что Алек страдал из-за них, но как иначе? На его теле было постоянное напоминание о том, через что он прошел.       Но день за днем Магнус пытался показать ему, что шрамы были признаком силы, а не слабости.       Магнус перекатился на спину, наполовину лежа на Алеке. Он начал с его бедра, оставляя нежный поцелуй на розовом шраме. Алек довольно промычал, но позволил ему продолжить. Он продолжил выцеловывать свой путь до груди своего парня, много времени уделяя шрамам, преклоняясь каждому из них, пока наконец не поцеловал Алека в губы. Алек одурманенно улыбнулся ему, большим пальцем огладив щеку Магнуса. Другой рукой он нашел маленькое возвышение на плече Магнус, где был его собственный шрам от пули. Алек глубоко вздохнул, не задумываясь водя по нему пальцам. — Что мне с ним делать, Магнус?       На этот вопрос было тяжело ответить. Магнус отлично знал, что лично он хочет сделать с этим ублюдком, но понимал, это не то, что нужно услышать сейчас Алеку. И он никогда не получит разрешение Конклава на это.       Нет, Алеку нужна была уверенность и честное мнение Магнуса. — Думаю, как бы сложно это не было, он не должен остаться безнаказанным. Он должен заплатить за ту боль, что причинил.       Алек кивнул, обдумывая свои слова, прежде чем сказать их. Он смотрел в потолок, все еще водя пальцами по шраму Магнуса. — Я не хочу, чтобы он жил, — прошептал он слабо, будто стыдился этого. — Я хочу, чтобы он умер за то, что сделал со мной, с тобой. С нами, — он тяжело сглотнул. — Это ужасно, но я хочу забрать его жизнь за то, что он пытался забрать наши.       Магнус сел, заставляя Алека посмотреть ему в глаза. — Эй, — сказал он со всей уверенностью и убедительностью, которую только смог собрать, — это совсем не ужасная мысль, Александр. Этот человек заставил тебя пройти через ад, и он заслуживает все, что его ждет, что бы это не было. И я знаю, что убийство не в твоей натуре, — он смахнул волосы с глаз Алека, — но ты остановил Валентина от убийства меня. И если бы ты этого не сделал, я не знаю, что бы случилось.       Слеза скатилась из уголка глаза Алека. Магнус вытер ее большим пальцем. — Это другое. Я обезумел от необходимости убрать его от тебя. Он убивал тебя, Магнус. Я должен был сделать что-то. не знаю, смогу ли я смотреть Джонатану в глаза и сделать то же самое.       Магнус видел внутреннюю борьбу Алека через его глаза. Это было сложное для него решение. И это снова заставило Магнуса понять, каким замечательным человеком был его парень. Человек под вопросом пытал его, практически довел его до последнего вздоха, но Алек все еще с трудом мог приговорить его к смерти, потому что его моральные принципы говорили ему, что это неправильно.       Магнус мягко улыбнулся Алеку. Это была не счастливая улыбка, но понимающая. — Что, если тебе не придется его убивать? — Что ты имеешь в виду? — спросил Алек. — Я имею в виду, — пояснил Магнус, — что, если я убью его за тебя?       Слова тяжело повисли между ними. Алек приоткрыл рот, выдохнул небольшой поток воздуха, но ничего не сказал. Его глаза вглядывались в глаза Магнуса, будто он пытался распознать, правдивы ли были его слова.       Но они были чем угодно кроме лжи. Магнус ненавидел Джонатана, возможно даже больше чем Алек. Он не только пытал человека, которого он любил, до грани смерти, но он был потомком человека, который перевернул жизнь Магнуса с ног на голову. Человека, который убил его мать и столько других невинных людей. Он ассоциировался со столькими жестокими воспоминаниями Магнуса, что его убийство облегчит хотя бы некоторые из них.       Но, конечно, это было решение Алека. В конечном счете именно он был тем, кто должен был решить судьбу Джонатана Моргенштерна, и Магнус поддержит любое его решение. ***       Алек проснулся следующим утром, не желая ничего, кроме того, чтобы остаться в постели на весь день.       Он повернул голову, наблюдая за тем, как Магнус мирно спал на подушке рядом с ним. Его волосы растрепались, мягкие без какой-либо химии. его лицо было чистым, все следы макияжа были убраны, а нос подергивался, как и всегда во время сна. Это всегда вызывало у Алека улыбку, освещавшую его лицо.       Алек вспомнил, как все эти месяцы назад впервые встретил Магнуса. Когда они летели на самолете и заключили сделку, которая принесла Алеку столько смятения. Алек поднял этот вопрос спустя несколько недель после того, как проснулся. Магнус признался ему, что хотел найти информацию о своей матери, потому что не знал точно, как она умерла. У Конклава был доступ к этой информации, и Магнус искал доступа годами.       Это напомнило ему, как далеко они зашли. В то время, он думал, что Магнус — эгоистичный мошенник, который хочет украсть секреты Конклава. Но это был не Магнус, и сейчас он знал об этом. Магнус был добрым, преданным и прекрасным.       Алек любил его так чертовски сильно.       Но как бы он не хотел остаться на весь день в кровати и спрятаться от всего мира с Магнусом, он не мог этого сделать. Особенно не сегодня. Сегодня был день, в который все должно было измениться, и Алек понятия не имел, куда этот день его приведет. Он не знал, как Магнус впишется во все это, когда все будет сказано и сделано. Конечно, он надеялся, что Магнус останется с ним, будет рядом и продолжит быть рядом потом, но он знал, какова эта жизнь, и она не была для всех.       Магнус начал просыпаться рядом с ним, вытянув Алека из его мыслей. Его руки, обернутые вокруг тела Алека, напряглись, подтягивая его ближе к нему. — Доброе утро, красавчик, — сонно пробормотал он, оставляя поцелуй на голом плече Алека. — И тебе доброе утро, — ответил Алек, нежно целуя Магнуса в макушку, улыбаясь. Если сегодняшний день будет адом, он был рад перед этим провести немного времени в личном раю.       Магнус открыл глаза, наконец сосредотачиваясь взглядом на Алеке. Он мог видеть, как мысли крутятся у него в голове, их разговор со вчерашней ночи остался не законченным. Он мог практически услышать, как мозг Магнуса ищет путь, чтобы спросить, принял ли Алек решение.       Он решил избавить его от этого. — Я принял решение, — подтвердил он мягко в тишине комнаты. — Мне стоит наточить мои клинки? — осведомился Магнус.       В его голосе слышался намек на подшучивание, но Алек мог услышать скрытую за этим серьезность. тревогу. Магнус был серьезен в том, что хотел убить Джонатана, если этого захочет Алек. И, если Алек когда-либо и сомневался в привязанности Магнуса к нему, этот взгляд полностью смел эти мысли.       Алек негромко усмехнулся, улыбаясь Магнусу. Он провел пальцем по его щеке, разглаживая линии, оставленные подушкой. У Магнуса была короткая щетина, которая жестко проходилась по пальцу Алека. — Пока нет, — пробормотал он. — И… Есть еще кое-что. — Что угодно, — пообещал Магнус, приподнимаясь на локтях.       Алек сомневался. Он не был уверен, справедливо ли было спрашивать то, чего он хотел, но это имело смысл. Ему нужно было быть на сто процентов уверенным в своем решении, и он не мог позволить чему-либо повлиять на него. — Если ты не возражаешь, я бы хотел сказать тебе, что решил на счет всего остального. Хорошо?       Покачав головой, Магнус рассмеялся. — А я думал, что это я королева драмы в этих отношениях, Александр. — Алек широко улыбнулся на такой ответ, нервозность пропала. — Но конечно. Я терпеливо буду ждать твоего решения вместе с остальными смертными.       Алек закатил глаза, притягивая Магнуса ближе и целуя его в губы. — Ну, у нас все еще есть около часа до того, как на нужно будет быть внизу вместе со смертными, так почему бы нам не воспользоваться этим, хм? ***       И через примерно час (может немного больше, но кто за этим следит) и Алек и Магнус прошли в конференц зал.       По пути их остановил Роберт. Он стоял посреди коридора, эффектно перекрывая им путь. Для Алека было очевидно, что это не было совпадением, и он поджидал их. Магнус посмотрел на Алека взглядом, который ясно спрашивал: «хочешь, чтобы я остался?». Алек сразу покачал головой, легко поцеловав Магнуса в висок, сказав, что встретится с ним внутри через несколько минут.       Мгновением позже остался только Алек и его отец. Роберт был одет в официальную форму, как и Алек. Это собрание было не обычным обсуждением и заслуживало лучшего облачения. Но его его униформа не отвлекла Алека от выражения в глазах Алека, к которому он уже давно привык. — Отец, что я могу для тебя сделать? — невозмутимо спросил Алек.       Роберт покачал головой. — Можешь начать с того, что скажешь мне, что примешь правильное решение сегодня.       Алек изумленно поднял брови. — И о каком решении мы говорим?       Роберт подошел ближе, тон сменился злостью. — Я слишком усердно работал, чтобы ты не принял это повышение, Алек. Не смей еще больше позорить нашу фамилию, отклоняя его.       Алек практически рассмеялся. Он хотел, но у него было предчувствие, что это взбесит его отца. - Позорить? — вместо этого спросил он. — Это из-за того, что я нашел любовь в том, кого ты не одобряешь? Или потому что этот человек — мужчина? — Ты принес грязь в мой Институт! — прокричал Роберт.       Алек вздрогнул, делая шаг назад. Внутри него вздымалась ярость, но прежде чем он смог бы возразить, его отец продолжил. — Когда я дал тебе эту миссию, я знал, что это будет хорошим дополнением к твоему имиджу. Ты оступался, не развивался так быстро, как должен был после смерти твоего брата. — Не смей…       Его снова прервал Роберт, который шагнул ближе, встав в дюйме от Алека. Его спина коснулась стены, отец оказался прямо у его лица. — Я дал тебе эту миссию, чтобы помочь с карьерой. Я знал, что у этого киллера есть прошлое с Моргенштерном, и что тот хочет его смерти. Я рассчитывал на это. Мне было насрать, сделает он это или нет, но я знал, что если до этого дойдет, то именно ты убьешь Валентина, — он широко улыбнулся. — И я был прав. — Он покачал головой. — Но затем тебе нужно было разрушить все это, влюбившись. Мы могли бы избавиться от Валентина и этого паразита, но ты убедился в том, что второе не произойдет, не так ли?       Алек едва мог поверить в то, что слышал. Его отец добровольно послал его и Магнуса на миссию, которая могла бы закончиться смертью одного из них, хоть он и рассчитывал, что это будет Магнус. Он знал о прошлом Магнуса и использовал это как преимущество, когда Коммандер нанимала его.       Алек не был уверен, хочет ли он проблеваться или кинуть что-то в своего отца. Немного и того и другого, предполагал он. То, как Роберт смотрел на него, словно ожидал благодарности или еще чего-то подобного. И хоть эта миссия сделала свое дело и дала ему трамплин в карьере, он никогда бы не принял повышение, если бы знал об этом.       Оттолкнувшись от стены, Алек приблизился к отцу. Ярость просачивалась в его слова, огонь горел на губах, давая отцу ясно понять, что он об этом думает. — Как смеешь ты показываться в Институте, после того, что ты сделал? Держу пари, ты думал, что ты такой, блять, умный, но знаешь что, отец? Связавшись с Валентином, ты совершил измену.       Роберт открыл было рот, но Алек заткнул его. — Заткнись. Потому что буквально через пять минут я собираюсь сменить тебя на посту, а через шесть минут моим первым официальным приказом Главы Института будет изгнание твоей жалкой задницы и удаление твоих рун. — Алек пожал плечами, скрестив руки на груди. — И позволь сказать тебе, это не безболезненный процесс.       Роберт выглядел так, словно ему залепили пощечину. Он сделал несколько шагов назад, не в силах отвести взгляд от Алека. — Я тебе не верю, — покачал он головой. — Ты не мой сын. Я не воспитывал тебя так, чтобы ты шел против своей семьи. Коммандер никогда не позволит этого. — Знаешь что, — рассмеялся Алек. — Ты вообще никогда не воспитывал меня. И, в отличии от мамы, которая училась на своих ошибках, ты все тот же придурок, который выбросил Магнуса тогда, когда он был всего лишь ребенком.       Алек отвел взгляд. — Он был ребенком, пап. Ребенком, который только что потерял все, что было важно для него, а ты взял последнюю часть его достоинства и наступил на нее. Так что, позволь сказать, я рад не быть твоим сыном, потому что я не ощущал себя таковым уже давно. — Ты пожалеешь об этом, — прошипел Роберт. — Не думаю, — заявил Алек, протолкнувшись мимо отца к дверям конференц зала. — И даже не думай попытаться остановить эту встречу. Потому что, не знаю, слышал ли ты, но мой парень — довольно опасный, и я удерживал его от того, чтобы надрать тебе зад, уже какое-то время. — он пожал плечами. — Я легко могу прекратить это делать.       На этом Алек оставил Роберта стоять с челюстью, упавшей на пол, и пошел к своему будущему. ***       Магнус смотрел, как его парень прошагал в комнату, уверенность распространялась от него. Он высоко держал голову, язык его тела бросал всем вызов попытаться связаться с ним. Это очень отвлекало, если не сказать больше. Он прошел к возвышению в центре комнаты, глядя каждому члену собрания в глаза. Магнус заметил, что после их разговора в коридоре, Роберт так и не появился.       Он уверенно стоял перед стоящими рангом выше, ожидая, пока они обратят на него свое внимание. Коммандер кивнула ему. — Агент Лайтвуд, вы приняли решение?       Алек твердо кивнул. — Да, мадам. Как по поводу повышения, так и по поводу судьбы Джонатана Моргенштерна.       Она приподняла брови, но указала ему продолжать. — Я решил принять повышение, но при двух условиях, — начал Алек.       Его встретили удивленные взгляды. Если бы Магнус предположил, Конклаву не часто бросали вызов.       Боже, Алек был так горяч, когда противостоял Конклаву. — Продолжайте, агент. Каковы ваши требования?       У Магнуса было ощущение, что, если бы на этом места был кто-либо другой, кроме Алека, Коммандер бы размазала его на месте, но она уже несколько раз показала, что питает слабость к Алеку. Он склонен был согласиться с ней. — Я хочу предложить нам вернуться к исходной миссии. Помогать и защищать тех, кто этого заслуживает. Я хочу вновь стать партнерами с программой защиты свидетелей и правительством, чтобы убедиться, что мы придерживаемся нашей морали, — Алек вздохнул. — Если эта миссия меня чему-нибудь и научила, так это тому, что мы слишком отклонились от нашей цели, и, думаю, настало время вернуться к истокам.       Коммандер изучала его какое-то время. Магнус не мог прочитать выражение его лица, так что было невозможно сказать, согласиться ли она с его требованиями или нет. Наконец, она кивнула. — А твое второе требование?       На этот раз Алек выглядел немного более нервным. Это не было заметно, нет. Он стоял перед собранием в полной униформе, выглядя как никогда уверенным в себе. Но Магнус видел, как сжимались пальцы у него за спиной, как он слегка покачивался на ногах. Будто почувствовав его, Алек обернулся и поймал взгляд Магнуса. Он не знал, что еще сделать, так что убедительно кивнул. — Агент?       Алек выпрямился. — Я хочу, чтобы Магнус Бейн мог остаться и даже работать в Институте, если он того пожелает. Разделение Конклава и тех, кого мы считаем хуже нас, было слишком долгим, и я предлагаю сделать первый шаг на пути к разрушению этого барьера, — сказал он, вновь переводя взгляд на Магнуса. — Магнус Бейн хорошо тренирован и лучше почти всех агентов, которых я знаю. Если он пожелает остаться, то станет невероятным пополнением нашего состава.       Все взгляды в комнате переместились на Магнуса. Он не привык к такому вниманию, особенно, когда Алек только что скинул такую новость. Он фактически только что провозгласил свою любовь к Магнусу перед всем Конклавом, в то же время дав им понять, что это определяющий фактор в принятии им решения.       Но о чем не мог перестать думать Магнус, это о вопросе Алека, хочет ли он остаться. Хоть они еще не говорили об этом, но Магнус был уверен, что он уже знал решение. Он никуда не уйдет. Он ни за что не оставил бы Алека сейчас и готов был драться зубами и ногтями за свое место рядом с ним. Но оказалось, Алек сделал это за него.       У Коммандера не заняло много времени принять решение. Чиновники тихо обсудили ситуацию, то и дело бросая взгляды туда, где он сидел. Алек стоял на своем месте на возвышении, но с каждой минутой он становился все беспокойнее. Магнус так сильно хотел подняться к нему и держать его, сказать, что их решение не важно, он все равно останется. Что они разберутся с этим вместе и все будет в порядке.       Но у него не было шанса это сделать, потому что в следующий момент Коммандер Пенхоллоу призвала комнату к вниманию. все затихли, зловещая тишина опустилась на толпу наблюдателей. Весь зал был на грани терпения, ожидая, затаив дыхание, чтобы услышать, что она скажет. — Агент Лайтвуд, — начала она, внимательно оценивая его. — Вы бросили вызов Конклаву, хотите изменить правила, которые десятилетиями были непреложными. Вы сделали громкие заявления, но все еще уверенно стоите перед вашими руководителями.       Алек кивнул, его руки были крепко сжаты за спиной. — Это все из-за произошедшего, — продолжила она, — из-за чего мы решили, что вы станете Главой Нью-Йоркского Института. Конклаву нужно больше людей, похожих на вас, мистер Лайтвуд. Нам всем стоит взять с вас пример, — последнее сказала она с улыбкой, уголки ее губ приподнялись вверх.       Магнус и все друзья и семья Алека вскочили, крича и аплодируя, словно их команда только что забила гол. Магнуса переполняла радость: видеть стоящего здесь Алека, расправившего плечи от похвалы. Похвалы, которые он заслужил больше всех в мире.       Другие агенты тоже поднялись, одарив его заслуженными аплодисментами и приветствиями. Алек был их будущим. Он достигнет большого прогресса во имя Конклава. И Магнус не мог дождаться, чтобы быть рядом с ним, когда все это произойдет.       Как только в комнате все успокоились, внимание вернулось к людям за столом. Потому что было еще одно нерешенной дело. Коммандер Пенхоллоу подождала, пока все обратят на нее внимание, прежде чем продолжить. — Что на счет судьбы Джонатана Моргенштерна?       Алек кивнул, собираясь с мыслями. Это было решение, которого все они ждали. Магнус знал, что у каждого члена Конклава было свое мнение, и у него в том числе, но в конце концов это было решение Алека. — Джонатан Моргенштерн будет немедленно приговорен смерти мною, — сказал Алек.       Он не стал пояснять дальше, не конкретизировал и не обсуждал деталей, чтобы объяснить свой выбор. Магнус знал, как тяжело ему было произнести это предложение, и насколько тяжелее будет это сделать. Причина была в том, что он не чувствовал радости или облегчения, которого он ожидал от этих слов. Он думал, что, когда Джонатан уйдет из их жизней, лишний груз спадет с их плеч, но оказалось совсем наоборот. Алек будет страдать от этого, ведь он не был убийцей, но это то, что он должен был сделать. Лучшее, что он мог сделать, это предложить Алеку так необходимую ему поддержку.       Коммандер молчаливо кивнуло. — Конечно. Казнь будет проведена через час. — Она послала ему искреннюю улыбку, не смотря на сдержанность темы. — Поздравляю, мистер Лайтвуд. вы вышли из ситуации, которая, казалось, никогда не закончится, и вышли победителем.       С этими словами она распустила встречу, отсылая всех по своим делам. Она объявила, что казнь Джонатана будет закрытой, только Глава Института, она сама и те, кто были напрямую вовлечены в миссии.       Магнус, больше не тратя времени, поспешил к Алеку. Тот встретил его на полпути, обняв Магнуса и притянув его к себе. Магнус обнял его в ответ так же крепко. Они стояли в центре полной комнаты, окруженные агентами, но для Магнуса здесь был только Алек. Он дрожал от нервов, счастья или страха, — Магнус не знал, но притянул его еще ближе, оставив поцелуй на сгибе шеи Алека. — Ты сделал это Александр. Ты это сделал.       Алек кивнул ему в плечо, но не заговорил. Магнус продолжил. — Я знаю, это не ощущается как победа, но все это закончится через час. — Он отстранился, чтобы посмотреть Алеку в глаза. — И мы все будет там ради тебя.       Даже не глядя, он знал, что семья Алека была позади него, вся команда была рядом для поддержки. И знал из-за слез в ореховых глазах Алека, когда тот посмотрел Магнусу за плечо, что он был прав.       Магнус вновь заговорил, теперь только для них двоих. — И потом, когда все это закончится, я все еще буду тут. Потому что ты не избавишься от меня, даже если попытаешься, дорогой. — Ты уверен, что не хочешь начать заново где-нибудь еще? — спросил Алек.       Магнус склонил голову. — Нет. Без шансов. В конце концов, я только что получил предложение о работе в одном из самых престижных агентств безопасности в мире. И босс тут довольно милый, так что думаю, что приму его.       Алек рассмеялся на это, слезы катились по его щекам, пока он улыбался. Улыбка Алека была любимой вещью Магнуса в мире. — Мы тут для тебя, бро. — Мы всегда с тобой, Алек — Мы гордимся тобой.       Алек отстранился от объятий, огляделся вокруг на всех. Он крепко держался рукой за руку Магнуса. — Я люблю всех вас. Спасибо вам за все, что вы сделали. Честно сказать, меня бы не было здесь, если бы не вы.       Майа широко улыбнулась. — Ты превращаешься в размазню с годами, Лайтвуд.       Все рассмеялись, и атмосфера официально спала вокруг. До всех дошла очередь, чтобы поздравить Алека с повышением, сказать ему, что они будут рады служить ему. Даже Мариза отошла от стола, чтобы крепко обнять сына. Алек прошептал лично ей несколько слов, и у Магнуса было ощущение, что это связано с его разговором с Робертом, из-за яростного выражения на ее лице.       Для этого было время, но не сейчас.       Вскоре вся команда прошла из конференц зала к лифту, словно мрачный парад. К лифту в конце коридора, где Магнус никогда не был раньше. Лифт, который приведет их к Джонатану.       Алек схватил его за руку, словно за спасательный круг, не отрывая глаз от пути перед ним. Его окружала его команда, кидая ему ободряющие кивки, но ничего из этого не помогало. Алек был натянут словно струна, готовая схлопнуться. Он знал, что его кошмары становятся явью, те, которые он не хотел рассказывать Магнусу. Алек был в ужасе от того, чтобы причинить боль людям, защита была в его натуре. Так что убийство приносило ему столько вины, что она съедала его изнутри.       Но Магнус, прошедший через множество убийств, помогал Алеку пройти через это. Он рассказал ему о своем первом убийстве, затем о втором и о том, что он никогда не забывал ни одного человека, чью жизнь он отнял. Он рассказал ему о своих собственных кошмарах, о том, как он до сих пор видит эти лица по ночам спустя столько лет. Но он также рассказал ему, что становится лучше, что вина в конце концов уходит. Тебе просто нужно простить самого себя.       Алек выглядел словно ангел смерти. Магнус вспомнил, как увидел Алека в действии впервые. В ту ночь, когда он спас его жизнь. Из него утекала кровь, но Алек был прекрасен, сражаясь так изящно, будто бы танцевал балет. Он прямо стоял рядом с Магнусом, лук висел у него за спиной, колчан был полон блестящих стрел. Но сегодня ему понадобится только одна.       Лифт остановился внизу, и двери открылись. Они с Алеком вышли первыми, ведя группу к первой камере, той, в которой держали Джонатана Моргенштерна. — Боже мой.       Изабель прикрыла рот ладонью, на ее лице отразился шок. Похожее выражение показалось на лицах всей остальной команды: шок и изумление. Магнус приготовился к худшему, перед тем, как уставился в камеру.       Джонатан был внутри, но он был мертв.       Алек вышел вперед, застыв, пока он смотрел на неподвижное тело Джонатана. Никто не двинулся, ожидая приказов Алека. В конце концов Алек отошел в сторону, открыв проход в камеру. — Александр, будь осторожен, — предупредил Магнус. — Это может быть обманом.       Алек кивнул, решив вытащить стрелу, прежде чем ступить внутрь. Они все наблюдали снаружи, задержав дыхание, как Алек медленно подбирался к убийце, склонялся над ним, когда оказался достаточно близко. Со стрелой у его головы на случай трюка, Алек прощупал его пульс.       И из-за выражения облегчения на лице Алека, он знал, что Джонатан мертв.       Этот кошмар наконец-то закончился. Алек был освобожден от своего долга палача, и в своем роде, Джонатан тоже. Он вырос в мире зла. Это было все, что он знал. Это не прощало ему все его действия или всю ту боль, которую он причинил, но, по крайней мере, он был свободен от этого теперь. Смерть его отца стала последней точкой, последним, что держало его в этом мире. И когда Алек отнял это, он убил себя, прежде чем Конклав смог бы это сделать.       Алек в оцепенении подошел к Магнусу. Он выронил свой лук и колчан, буквально упав в руки Магнуса. Он продолжительно выдохнул, наконец позволив слезам пролиться. Позволив себе выплакать все, что он потерял, все, через что прошел. Магнус осторожно провел его к группе, придерживая Алека, пока тот всхлипывал, выплескивая всю боль, что держал внутри.       Потому что их кошмар наконец. Они наконец были свободны. ***       Алек ударил по боксерской груше перед ним, продолжив серией выверенных ударов. Его костяшки были обмотаны бинтом, но он все равно ощущал боль. Хорошую боль, которая означала, что он бил точно туда, куда было нужно. Жар в руках, который он ассоциировал с хорошей тренировкой. Его покрывал пот, но у него все еще было дыхание и силы. Его тело больше не противилось тренировкам, остались лишь небольшие приступы боли в плече, если он перетруждался. Но этот небольшой минус уже никогда не покинет его, он был в этом уверен. При нем всегда будет напоминание произошедшего, будь то шрамы, покрывавшие его кожу, но он был в порядке. Это был долгий путь к восстановлению, практически год, но Алек был счастлив быть в том состоянии, в каком он был сейчас.       За этот год многое изменилось. Практически сразу после своего повышения он взял контроль над Институтом. Его мать отдала ему бразды правления, с гордостью отойдя от дел, чтобы он занял ее место. Как и было обещано, его первым официальным приказом было изгнание его отца, лишение его рун и уверенность, что он никогда больше не заявится в Институт. Его мать помогала ему, узнав от Алека, что сделал ее муж. Уже бывший муж.       Но сама она осталась на месте своего рода помощника. Вместе они вновь выстроили мораль, на которой был построен Конклав. Как Коммандер и обещала, они вернулись к своим истокам. Все еще многое нужно было сделать, — изменения это длительный процесс, но они уже были далеко впереди от того, что было год назад. И Алек был невероятно горд быть частью этого.       Позади Алека открылась дверь, но он не услышал, как она закрылась, что означало, что, кто бы не зашел в комнату, он не хотел быть услышанным. Он продолжил наносить удары по груше перед собой, оставаясь спиной к вошедшему, но напряженно слушая звуки движения. Вскоре он услышал шаги за спиной, осторожные и медленные. Он широко улыбнулся, продолжая бить грушу, будто он не знал, что происходит. Они должны были уже знать его лучше.       Вошедший сделал еще несколько шагов, так что стоял прямо за Алеком, и он развернулся, готовый сбить его с ног как раз, когда тот настиг его. Но когда он обернулся и встретился с нападающим, он замер. Потому что позади него стоял Магнус.       Он был одет в тренировочный костюм, который для Магнуса включал майку, которая оголяла больше кожи, чем прикрывала, и штаны, которые висели низко на его бедрах. Его парень широко улыбнулся ему, подмигнув. — Большая ошибка, детка.       И в этот момент Алека атаковали сзади, секундой позже нападающий прыгнул на него словно коала, повалив их обоих на пол. Его застали врасплох, и нападающему было легко победить его, оставив его придавленного своим весом. — Я наконец нашла твою слабость, — улыбнулась Изабель, чьи черные волосы падали Алеку на лицо. Она с триумфом улыбнулась еще шире, прижимая его запястья к матам. У меня нет слабостей, — буркнул он, игриво скидывая ее с себя. — Ох, готова поспорить, — возразила она, садясь. — Ты не ударишь Магнуса, поэтому он — твоя слабость. — Она широко улыбнулась. — А это означает, что я наконец победила тебя.       Она выглядела невероятно гордой собой, и, если быть честным, Алек тоже ей гордился. Потому что она победила его, да, но еще и потому, насколько она продвинулась за эти годы. Теперь она была мастером по оружию в Институте, и эта позиция идеально ей подходила, для нее она работала не жалея сил. Она помогала всем новеньким подобрать себе оружие, одновременно обучая некоторых давних агентов, как улучшить мастерство с тем, которым они пользовались годами. Конечно она все еще была на короткой ноге с технологиями, и ее с Саймоном даже свели с одними из лучших аналитиков в ФБР на несколько миссий.       Алек протянул руку вперед. — Ты меня уложила, Из. Честно и справедливо.       Она пожала его руку с ослепительной улыбкой на лице. — Что до тебя, — шутливо проворчал Алек, обращая внимание на Магнуса, — как ты посмел сговориться с моей сестрой против меня?       Магнус улыбнулся, помогая Алеку подняться с мата, целуя его в губы. — Кто-то же должен иногда свергать тебя с высокого пьедестала, на который ты забрался, Александр, — усмехнулся он. — Не каждый день обычный служащий типа Изабель укладывает на лопатки Главу Института.       Алек закатил глаза, посмеиваясь, когда Изабель запрыгнула на Магнуса, повалив его за фразу про обычного служащего. — И кто тогда ты?       Магнус поцеловал Алека в щеку. — Если ты король, то я герцог, конечно. — Ммм, — промычал Алек, ухмыляясь. — Лучше уж мой король.       Магнус тоже нашел себе занятие. После того, как он убедил Алека, что он именно там, где хочет быть, было некоторое обсуждение о том, что дальше. Магнус не знал, какой будет его жизнь без работы киллером, но он сказал Алеку, что хочет с этим разобраться и хочет быть рядом с Алеком в процессе. Он попробовал несколько разных занятий, но в конченом итоге остался работать в Институте. Он давно помирился с Конклавом и теперь тренировал младшее поколение. Алек не врал, когда говорил, что Магнус самый талантливый агент, которого он встречал, и тот показывал это каждый день, когда формировал будущее защитников.       Наблюдая за этими двумя, игриво борющихся на полу, Алек не мог отмахнуться от ощущения умиротворения, которое захватило его. Было тяжело добраться до этого момента, но он сделал это. Приобрел мир со своей семьей, находился в расцвете своей карьеры и был в крепких отношениях с мужчиной своей мечты. Алек был на вершине мира. — Эй, ты слушаешь вообще? — спросила Изабель.       Она лыбилась на Алека, лежа на матах, запыхавшийся Магнус лежал рядом с ней. — Нет, — улыбнулся ей Алек.       Она закатила глаза, вскакивая с мата и помогая подняться Магнусу. — Я сказала, мы собираемся взять еды с кухни. Хочешь чего-нибудь или еще поизбиваешь эту грушу?       Алек закатил глаза, ударив ее полотенцем. — Я иду.       Магнус прибился к боку Алека, игриво тыкая его в живот. — О чем думал, красавчик?       Алек покачал головой, поцеловав макушку Магнуса. — Ни о чем, просто я счастлив.       И он действительно был наконец-то полностью счастлив.