— I —
26 августа 2018 г. в 15:23
Примечания:
#np nct u — yestoday
Ренджун обычный абсолютно: учится в выпускном классе, прилежно готовится к выпускным экзаменам, не спит до полуночи и приходит на занятия, имея внешний вид восставшего зомби из тех фильмов-сериалов про апокалипсис; иногда встречается с друзьями в кафе или караоке и старается не думать о будущем, потому что зачем?
Парень уверен, что после школы его настоящая жизнь только начнется, а сейчас лишь прелюдия.
Ренджуну восемнадцать, и он не хочет думать о проблемах первых отношений, любви или может даже ориентации. Он наблюдает за друзьями, которые начинают встречаться, сносят сами себе голову какими-то идиотскими мыслями о чувствах, считают, что теперь-то точно раз и навсегда, а потом сливаются, потому что надоело и вообще не нужно мне это сейчас. И так по кругу. Хуан в такие моменты только улыбается и отчего-то чувствует себя умудренным жизнью стариком, потому что несмотря ни на что приходят именно к нему: совет просят, в жилетку плачут. Ренджун только улыбается криво, голову клонит к плечу, как и всякий раз, когда пытается показать, что заинтересован, хотя слышал все это уже тысячу и один раз по кругу, и иногда кивает головой, будто да-да, я внимательно тебя слушаю.
Стоя посреди своего юношества, когда все те проблемы, что волнуют его друзей, должны волновать и его тоже, Ренджун не ощущает ничего подобного. На мгновение задумывается, что, возможно, он какой-то неправильный, ищет что-то в интернете и забивает себе голову около недели, а потом понимает, что нет, ему просто плевать, и ничего странного в этом нет.
Пока на пороге не появляется На Джемин.
Пока Джисон, почему-то абсолютно счастливый, не летит к парню с криком Нана-хён.
Пока вся жизнь и устоявшаяся политика Ренджуна не летит к чертям, потому что парень перед ним — настоящее солнце.
На Джемин отчего-то знаком со всеми друзьями Ренджуна, хотя тот никогда не слышал ничего о мальчике-солнышке. Этого парня знал даже Чэнлэ, который чаще всего старался быть рядом с Хуаном, потому что языковой барьер и природная скромность. Чэнлэ видел в Ренджуне какой-то свой маленький островок родного Китая и однажды даже обмолвился, что рядом с Хуаном ему почему-то дышать легче.
У Ренджуна сердце колотится, словно сумасшедшее, и не хватает кислорода, когда Джемин смотрит на него из-за спин окруживших его друзей, и в ярком взгляде проскальзывает легкая заинтересованность. Джемин улыбается повисшему на нем Донхёку, сбрасывает с себя чужие руки и медленно приближается к парню.
— На Джемин.
Улыбается ярко, и Ренджуна почему-то нереально бесит.
— Разговаривай уважительно, Ренджун вообще-то твой хён, — хмыкает Марк откуда-то из-за спины очень высокого, как оказалось, Джемина.
Хуан замирает, полностью обескураженный — Джемин выглядит так, будто приходится хёном как раз-таки самому Марку. Младший — господи, что — удивлен не меньше, но тут же легко улыбается и чуть кланяется. Ренджуна это тоже раздражает, потому что он чувствует только легкую издевку по типу так уж и быть, хён.
И ему совершенно плевать, если Джемин ничего подобного в виду не имел.
Друзья в восторге от На Джемина — Ренджуна он бесит по непонятным ему самому причинам.
*
Каждая встреча Ренджуна с друзьями теперь сопровождалась неминуемой встречей с из ниоткуда взявшимся Джемином.
Ренджун узнал, что младший, оказывается, отвратительно учится, пьет омерзительно горький американо и слишком хорош в рэпе. А еще девчонки от одного взгляда на этого солнечного мальчика банально сходят с ума. За время прогулки они могут остановиться по несколько раз, пока особо смелые спросят аккаунт в Инстаграм или попросят фото, будто он какой-то чертов айдол.
Джемин действительно похож на айдола, и это Ренджуна тоже жутко раздражает.
— Он — плейбой, — как бы между прочим произносит Марк однажды.
Они сидят в атмосферном кафе, запивая раннюю летнюю жару растворимым в коктейлях льдом.
Ренджун вообще не понимает, почему Марк заговорил с ним про Джемина, а потом осознал, что смотрит на младшего как-то слишком пристально и, кажется, очень долго. Хуан странно дергается и утыкается взглядом в запотевший стакан, стараясь побороть внезапно нахлынувшее смущение. Минхён фыркает и смотрит как-то по-отечески, и Ренджун впервые в жизни хочет его ударить по крашенной в каштановый макушке.
— К чему мне эта информация? — Хуан не хочет, но звучит резко и чуть грубо, заставляя Марка залиться громким смехом.
— Просто для справки.
Марк так же, как и остальные, Ренджуна в этот вечер больше не трогает.
Когда на город опустились прохладные сумерки, телефон Хуана разорвался очередным звонком. Отклонять больше было бессмысленно. Ренджун потупил в дисплей несколько секунд, прикидывая масштаб бедствия и обдумывая, у кого сегодня придется остаться на ночь, потому что домой не хочется от слова совсем.
Ренджун покидает кафе незамеченный никем из друзей. Джемин выскальзывает следом.
Молчаливо выслушав пятиминутную тираду о неблагодарных и эгоистичных, Ренджун с громким вздохом убрал телефон в задний карман джинсов, опадая на лавочку рядом с входом. В горле паршиво и тошнотворно встал ком; это не в первый раз, но почему-то именно сейчас захотелось разрыдаться в голос. Парень откинул голову, прикрыв глаза, и судорожно вздохнул, чувствуя, как под веками печет солью, и ресницы становятся предательски влажными.
— Проблемы?
Ренджун мелко вздрагивает и распахивает воспаленные глаза. На висках остались влажные следы, запутавшись где-то в волосах. Джемин точно заметил, но ничего не сказал. Просто сел рядом и уставился прямо, словно рядом с ним нет никого, а прозвучавший вопрос — не более, чем разыгравшееся воображение самого Хуана.
— Как тебя это волнует?
Джемин ни в чем не виноват — Ренджун это понимает, но, тем ни менее, отвечает резко, и жутко хочет сорвать на нем всю злость и бешенство, потому что он сидит рядом, слишком идеальный, солнечный, у него все прекрасно и замечательно, в то время как сам Ренджун из кожи вон лезет, но ничего не получается.
— Прогуляемся? — На игнорирует выпад в свою сторону, поднимается и протягивает руку Хуану, приглашая.
И больше не улыбается.
У Ренджуна от этого внутри что-то надламывается.
*
— Как так вышло, что ты знаком со всеми моими друзьями, но я ничего о тебе не знаю? — пробормотал Ренджун, когда они сидели в одиночестве в каком-то парке, недалеко от кафе, где оставили друзей, не сказав ни слова.
Джемин молчит пару секунд, разглядывает запотевшую бутылку воды в руках и пожимает плечами.
— Если честно, я хотел спросить у тебя тоже самое.
Они разговаривали еще о чем-то очень долго, перескакивая с темы на тему и совершенно не думая о времени. Ренджуну с Джемином оказалось интересно, когда они сидел с ним вот так — один на один, не вставляя повсеместно шаблонные улыбки.
Ренджуну с Джемином было спокойно и незаметно, а потому, когда Марк позвонил, интересуясь, где они и какого черта вообще свалили, не сказав никому ни слова, Хуан искренне удивился, смотря на подсвеченные часы, показывающие ровно полночь. Друзья уже разбрелись по домам, Ренджун остался с младшим в парке, без единой мысли, куда теперь себя деть.
Джемин, к удивлению старшего, оказался слишком проницательным. Он разглядывал внезапно напрягшегося Ренджуна где-то минуту, а потом вдруг вытащил пачку сигарет из кармана черных рваных скинни и вытянул из полупустой упаковки одну. Хуан только хмыкнул и чуть поморщился — отец часто курит дома, когда выпьет лишнего, и Ренджуна от запаха крепких отцовских сигарет тошнит нереально. Сигареты Джемина уловимо пахли ментолом и терпким дымом тлеющей бумаги.
— Проводить тебя домой? — На говорил спокойно, но смотрел впервые взглядом я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.
У Ренджуна от этого долгого взрослого взгляда мурашки по тонким худым рукам и сердце не на месте. И врать почему-то не хочется.
— Мне не стоит сегодня возвращаться домой, — парень говорит настолько тихо, что шелест перебираемых ветром листьев на деревьях скрывает его голос, но Джемин слышит.
Слышит и молчит пару минут, докуривая сигарету и запивая последнюю затяжку уже теплой водой. Закидывает две подушечки ментоловой жвачки и встает с лавочки, протягивает руку так же, как и несколько часов назад у кафе, и улыбается слабо, уголками губ, искренне, и Ренджуна опять пробирает до костей дрожью.
Потому что таким красивым быть нельзя, запрещено.
— Ты можешь остаться у меня, я не вижу никакой проблемы в этом, — Джемин произносит эти слова легко и на тон громче, чем говорил сам Ренджун, и голос у него от этого стал еще более глубоким и бархатным.
Ладонь широкая, длинные пальцы унизаны массивными металлическими кольцами; она кажется горячей и солнечной, как и весь На, но на деле ледяная, будто ее в снегу держали несколько часов к ряду.
Они идут неторопливо, огибая узкие проулки, и Джемин руки Ренджуна не отпускает, словно боится потерять в затхлой темноте грязных улочек столицы. Хуан изредка бросает взгляды на чужое лицо, белое в лунном свете, с яркими красными губами, безумно красивыми и притягательными. Ренджун хочет поцеловать младшего и боится собственных мыслей, кусает свои собственные губы и тупит взгляд в побитые носки кед, но невольно вновь украдкой смотрит на чужое красивое лицо.
Джемин замечает, но вида не подает, только слегка кривит губы в легкой усмешке и чувствует легкое предвкушение и интерес.
достаточно ли ты смелый, хён?
Квартира Джемина под самой крышей, небольшая и уютная. Они сидят на кухне; Ренджун пьет холодный зеленый чай, сладкий до того, что у самого зубы сводит, а Джемин курит, сидя на подоконнике и запивает затяжки несладким черным кофе.
— Знаешь, ты раздражаешь меня ужасно, — внезапно говорит Ренджун и смотрит на чужой профиль.
На никак не реагирует, потому что давно заметил, он не идиот. Тушит сигарету в пепельнице, садится ровно, закинув ногу на ногу, и хитро смотрит в чужие глаза, параллельно делая большой глоток своего отвратительного кофе.
— Знаешь, ты нравишься мне безумно, хён.
У Ренджуна сердце пропускает удар, а чашка в руках опасно подрагивает.
Джемин улыбается так, как никогда до этого, и откидывает голову на оконное стекло, смотря из-под ресниц на то, как бледные скулы старшего покрывает яркий румянец.
слишком красивый.
Они сидят в тишине несколько минут; Ренджун допивает свой чай, Джемин выкуривает последнюю из пачки. Молчат, когда укладываются рядом в широкой кровати лицом к лицу, и у Ренджуна опять это непреодолимое желание коснуться чужих губ своими, но что-то мешает, бормочет тихо внутри, отговаривает.
Джемин кончиками ледяных пальцев перебирает темные волосы старшего, касается теплой кожи на скулах и слегка задевает бархатные тонкие губы, чувствуя чужую дрожь на подушечках пальцев.
— Спокойной ночи, хён, — шепчет совсем тихо и закрывает глаза.
Ренджун ничего не отвечает, только касается чужих губ своими, прижимается на долю секунды и чувствует слабый привкус горького кофе и ментоловых сигарет. Отшатывается так же резко и смущенно жмурится, резко поворачиваясь к младшему спиной.
Джемин за спиной фыркает и прижимается совсем близко, обнимая одной рукой тонкую талию.
И все внезапно становится правильно.
*
Они едут к морю в самую непогоду.
Небо серое, сливается с такой же серой водой. Ледяные волны нападают резко на влажный песок и так же внезапно отпускают его, унося часть вслед за собой. Чайки, громкие и неспокойные, пробиваются сквозь звуки бушующей воды, садятся совсем рядом к ногам и внимательно смотрят черными бусинами глаз.
Ренджун идет по берегу неспешно, даже не надеясь догнать друзей — Донхёк толкает Джисона в наступающие волны и теперь бегает с громкими криками по песку, стараясь удрать от разъяренного младшего. Джено и Марк идут следом за ними, снимая на камеру чужую беготню под аккомпанемент дельфиньего смеха Чэнлэ.
Хуану тихо и спокойно, только ладони мерзнут. Он зябко ежится, передергивает плечами и сильнее вжимается в свободную худи, которую продувают порывы свежего морского ветра. Парень трясет головой, откидывая отросшую челку с глаз, и почему-то улыбается глупо, чему-то своему.
Джемин идет рядом, плечом касается и поправляет изредка сигарету за ухом, краем глаза наблюдая за замерзающим старшим. Младший хмыкает и стягивает с себя олдскульную олимпийку, натягивая ее на Ренджуна, аккуратно застегивает молнию до самого подбородка и накидывает чужой капюшон на растрепанную макушку, улыбается нежно, до ломоты в коленях, которые почти не держат. Ненавязчивый запах цитрусовых и сигаретного дыма опутывает, и Хуана внезапно тянет в сон и откидывает в воспоминания о той ночи, когда его одежда до самого дома пахла квартирой Джемина.
Ренджун смотрит на чужую улыбку и хочет ее поцеловать — Джемин по взгляду понимает и заливисто смеется, запрокинув голову и показывая ровный ряд белых зубов с заостренными резцами.
На закидывает руку на чужие плечи и чуть ускоряет шаг, потому что еще немного, и они потеряют друзей из вида.
— Ты сам не замерзнешь? — внезапно спрашивает Хуан, поворачивая голову и носом почти касаясь чужой щеки.
— Нет, все отлично, — легко произносит младший и свободной рукой машет в направленную на них камеру телефона в руках Джено.
Парни еще долго носятся по пляжу, сломя голову; играют в какие-то игры и уничтожают закуски из рюкзака Донхёка.
Ренджун устает через несколько часов, падает на расстеленный на песке плед и смотрит на бледный круг солнца, что пробивается сквозь дымчатые облака и пасмурное небо. Джемин подходит через пару минут, достает из своего рюкзака тонкое одеяло и накрывает им чужие плечи, оседая рядом. Хуан, поддавшись какому-то внутреннему порыву, склоняет голову к чужому плечу, чувствуя, как в волосы вплетаются холодные пальцы.
— Ты все-таки замерз, — бормочет старший; ему нереально сонно и очень хорошо.
— Мои руки всегда холодные, ты же знаешь, — хмыкает Джемин и кладет ладонь на чужое плечо, теснее прижимая к себе.
Хуан знает, потому что эти самые пальцы в ночной тишине темной комнаты забрались ему под футболку, оглаживая подрагивающий горячий живот и тонкую поясницу. И от этого контраста Ренджун хотел с ума сойти, но почему-то не оттолкнуть.
— Хён, — Джисон внезапно разрывает их общую на двоих тишину, оказываясь совсем рядом. — Вы встречаетесь? А то мы с хёнами поспорили.
Ренджун смотрит на младшего круглыми глазами, чувствуя, как сердце пропускает удар, а потом начинает сумасшедше колотиться. Рука на плече слегка напрягается, но на лице Джемина ни одной эмоции, что могла бы выдать реальные чувства. На смеется громко и утыкается носом в висок старшего, сотрясаясь в уже беззвучном смехе.
— Хён, а мы встречаемся? — шепчет на ухо совсем тихо, Джисон не разбирает.
У Хуана воздух застревает в горле и заставляет закашляться.
Младший смотрит на них, как на идиотов, и ждет ответ на, казалось бы, простой вопрос. Ситуацию спасает Марк, утянувший мелкого за капюшон толстовки к остальным. Ли смотрит понимающе и улыбается уголками губ, снова по-отечески, будто у них не год разницы, а все двадцать.
— И все же, хён, я жду ответ на свой вопрос, — в голосе младшего уже ни капли смеха, и у Ренджуна все тело в мурашках, а внутри, что-то до этого надломанное, с треском летит вниз и разбивается.
— Ты мне скажи.
Джемин отстраняется. Смотрит серьезно глаза в глаза пару секунд и заваливает старшего на спину, устраиваясь между худых стройных бедер. И Ренджун хотел бы посмеяться, все в шутку перевести или начать отбиваться, потому что парни здесь, придурок, что ты творишь, черт тебя подери. Но он даже пошевелиться не может, потому что На смотрит слишком серьезно, склоняется медленно к чужому лицу и большим пальцем проводит под подрагивающим кадыком, оглаживая тонкую длинную шею.
Ренджун слышит свист Донхёка, и как щелкает затвор камеры; слышит громкое восклицание Джено ну зачем при детях, и Хуан уверен, что Ли закрывает младшим глаза обеими руками; слышит, как собственное сердце колотится где-то в горле и шелест чужого дыхания рядом со своими губами.
— Я же говорил тебе, ты нравишься мне безумно, хён.
Все теряется в прикосновении чужих губ к его собственным. Не то детское и нелепое, на что был способен сам Ренджун — нет, Джемин целовал его глубоко и настойчиво, вжимался в чужое тело и забирал последнее, что было у Хуана до этого — его сердце. И все как-то смазалось и потерялось, переплелось меж собой и исчезло, оставляя только горячие ментоловые губы и жаркое дыхание, прикосновение влажного языка к губам и тихие всхлипы, потому что слишком все это, но останавливаться Ренджун совсем не хочет.
— Ты все еще меня раздражаешь, мальчик-солнышко, — фыркает Ренджун смущенно.
Губы горят и хотят еще. Мышцы на бедрах тянет, потому что Джемин налегает сильнее, не оставляя меж ними ни единого миллиметра. Он хочет под чужую тонкую кожу, хочет по венам и занять все мысли, ведь еще не знает, что давно, еще до той ночи с нелепым поцелуем и интимными прикосновениями, он уже был кислородом в чужих легких. Ренджун сам этого не понимал.
Джемин снова целует, и снова, и снова, и снова, пока воздух не заканчивается, губы не начинает саднить, и Марк не оттаскивает его от старшего за шкирку.
— Джено проспорил мне и Донхёку обед благодаря вам, но это не значит, что можно заниматься подобным при младших, — фыркает Ли и садится между ними, чихая, когда обиженный Джемин прикуривает сигарету, удерживая ее чуть подрагивающими пальцами.
Они сидят так втроем, наблюдая, как Донхёк седлает спину Джено, оплетая его всеми конечностями, и заливисто хохочет прямо в порозовевшее ухо, унизанное сережками. Чэнлэ снова надрывается своим заразительным смехом, Джисон снимает все это, бормоча что-то типа мои хёны — идиоты.
Ренджун улыбается счастливо припухшими алыми губами и пьет колу одну на троих, а потом начинает тихо смеяться в длинные рукава чужой олимпийки и смотрит на Джемина хитро из-под длинной черной челки.
— Да, — внезапно тихо произносит Хуан, так же резко поднимается с места, сильнее кутается в одеяло и бежит к парням, оставляя Марка и Джемина вдвоем.
— О чем это он? — заинтересованно протянул Ли, делая глоток из банки.
На только счастливо улыбнулся, затмевая и без того слабое солнце, и посмотрел на тонкую фигуру старшего.Ренджун бегал вместе с парнями по влажному песку, волоча за спиной легкое одеяло на манер плаща и заливисто смеялся, вешаясь на шею Чэнлэ и Донхёка, изредка бросая счастливые взгляды в сторону Джемина, который глаз оторвать от него не мог, все еще не в силах поверить, что да.
— Почему вы раньше его от меня скрывали? — шепчет На, даже не смотря на Марка, полностью завороженный.
Марк на это только фыркает, качает головой и поднимается с места, протягивая младшему руку.
— Потому что ты достоин его не был, — наконец произносит Ли и забирает у Джисона телефон, продолжая съемку.
И Джемин даже обидеться не может, потому что Марк прав — он до сих пор подобного чуда не заслуживает, но попытаться стать лучше ради лунного мальчика стоит. Особенно когда он стоит вот так, распахнув для него одного объятья, улыбаясь до маленьких лучиков в уголках глаз. Джемин подхватывает его, держит крепко и слышит заливистый смех рядом с ухом.
— Ты можешь крепко держать меня?
*
Ренджун обычный абсолютно: ему восемнадцать, и он не хотел думать о проблемах первых отношений или любви.
Пока на пороге не появился На Джемин, солнечный мальчик, в которого Хуан Ренджун влюбился, бросаясь в эти чувства, сломя голову, совершенно забывая про собственные убеждения. Но все это совершенно неважно, потому что Джемин держит его слишком крепко и отпускать не собирается, а сам Ренджун безнадежно и впервые влюблен.