(Вы)Честь

Vivienne Mort (Rósa, 2016) - Той, хто рятує імена

Обернись он и вправду лисом, и то был бы честнее. Да и честь та - сплюнь и разотри. Все глотки друг другу грызут, споря, у кого вернее, правее; а леворукому она на что? Воинская, женская, торговая, господня... Оркки знал себя свободным, и честь у него была такая же. Изворотливая подчас, молчаливая, стойкая. Были у нее границы, как у всего есть предел, но размытые, перечерченные, иссеченные. Лис давно понял: самые несгибаемые ломаются враз и навсегда. А он не спешил умирать. Совьон же резала каждый полувзгляд не просто честностью - чистотой. Оркки долго жил, много знал, много схоронил, и были среди тех, кто развеялся по степному ветру, остался в истоптанной земле, честных. Улыбчивых, добрых, с обжигом битв, с сохраненным внутри огнем, о который грелись все вокруг, но все были замутненные тревогой, сомнениями, застарелой болью и виной. Совьон была кристально чиста. И холодна. Истый лёд. Но трещин, сколов, ясности в ней не было. Ровный голос, прямая спина, взгляд, который, кажется, был способен растереть в порошок горизонт, сливая вместе небо и землю; хорошо, что не вглядывалась, выжидая то ли врага, то ли любимого. Не стыдясь, говорила. Не открываясь, шла навстречу. Не замечая, отвечала. Лис таких не любил - не ставящих его ни во что, брезгливо отказываясь даже ноги вытереть. Умных и красивых, чтоб её, не любил вдвойне. Сухо сглатывать, не успевая обойти стороной взгляда, досадно дергать острым углом рта, чувствуя, как режет внутри ее точёность, вяжет на языке дикая, неприрученная пряность, вплетенная в смоль волос, впаянная в бледность нетронутой кожи. И глаза у нее, если и ягода (врёте, глупцы), то волчья. Та Ёхо ему Вина - вечная, неподкупная, живая болью и дыханием. Совьон же ему... Кара - ворон у нее на плече сверлит его взглядом, прокалывая насквозь, вынося приговор. Оркки уже внутри пустой - смотрит в ответ, неизменно возвращаясь к её профилю. Видел же на своем веку разных писаных красавиц, но не вспоминалась ни одна с пшеничными косами, с карими глазами-пуговками, с ласковым улыбчивым пухлым ртом или капризным гордым тонким изгибом. Умывшаяся, заплетённая наново, а он видит ее по-прежнему с оплывшими узорами-символами, что древнее любых языков, и стелющимся темным покрывалом волос за спиной - саваном для мертвых, кому накликала смерть. Лис хмыкает устало и почти смиренно. Оберегайся, осторожничай, сбегай, а каждого суеверного рано или поздно настигнет своя ведьма.