You will obey me

Иногда сны несут некий смысл в нашу жизнь, предостерегая от беды или, наоборот, предвещая что-то прекрасное, но они и не несут никакого смысла, или мы его не можем понять?! — Девушка, мы приехали! — уже чуть ли не срывая голос, кричал таксист, толкая сладкоспящую Дениз. Начиная приходить в сознание после того, как на секунду прикрыла глаза и вскоре, не заметив, провалилась в короткий, но глубокий сон, поморщилась. — Ужас, фу, фу! — заверещала Байсал, открыв глаза и поняв, что это всё было нереально. — Что такое?! — спросил таксист и неловко понюхал кофту. — Простите, простите, ужас это не про Вас. Мне приснилося какое-то существо, страшное. Простите. Вот, возьмите. До свидания! — протороторила брюнетка и, протянув купюру, выбежала из машины, глотая свежий воздух и как можно больше. «Ужас! Ужас! Как мне такое могло присниться?! Мне! Дениз Байсал, ужас, ненавижу! Он меня в жизни достает, решил и во сне достанет! Нет уж!» — думала Байсал, направляясь к зданию. — Всё виной мой недосып. Вот высплюсь, перестану думать об этом противном типе и всё будет хорошо! — грубо сказала Дениз и, открывая дверь, зашла в раздевалку. Переодеваясь, Дениз не могла не думать о вчерашнем дне, что Чаглар с ней сделает, не просто же так он позвал её, вернее приказал, на тренировку, о жутком сне и, конечно, о поцелуе. Она прекрасно помнила и чувствовала те ощущения от поцелуя. — Черт! Это мерзко, мы… Нет, я и он! — раздумывала Дениз, даже на время забыв о неком мандраже, в котором она прибывала перед тренировкой. — Никчемная, ты уже совсем поехала?! Разговариваешь сама с собой. Настолько одинока, что даже не с кем поговорить. Могу предложить помощь. Сбросься с моста, одиночества больше не будет. — равнодушно произнес Чаглар, стоящий позади Дениз, в дверном проеме. Байсал медленно повернулась, боясь, что сон сбудется. Но услышав слова, сказанные ей, поняла, что недавний сон НИКОГДА не сбудется. Зло смотря на Чаглара, видела в его глазах победу. Кровавую победу, через жестокие моральные методы насилия, жертвой которых была именно Дениз. — Я жду в зале. Быстрее! — рявкнул мужчина и, развернувшись спиной к девушке, собирался уходить, но его остановили слова Дениз. — Почему ты такой жестокий? Ты обижен детством? Тебя не любили в детстве, так я тоже могу помочь... Вскрой себе вены, все истерички так поступают. — спокойно рассуждала Байсал, в глубине души понимая, что за её слова ей придется ответить, но молчать она не привыкла, тем более если ей что-то говорит Чаглар. — Ты думаешь, что сможешь задеть меня? Не сможешь, потому что слабая и никчемная здесь только ты. А еще среди агентов лишняя только ты, поэтому тебе и стоит вскрыться. Байсал чувствовала, что она на приделе, злость в ней закипала. Каждое слово было пропитано его ненавистью к ней. — Ты… — Даже сейчас ты слабая. А я не сказал ничего плохого. В ответ тишина. Чаглар, поняв, что больше не услышит от брюнетки ни слова, качнул головой и ушел прочь. — Ненавижу! Ненавижу! Да он же весь пропитан злостью. Черствый и холодный! Сухарь! Да что там... Лед, который никогда не расстает, даже в самых жарких странах! — бормотала Дениз себе под нос, со стороны выглядев немного нелепо, и, надев кроссовки, отправилась в зал. — Ты постоянно противоречишь мне, говоря, что не никчемный агент. Хм, а сама опазадала на тренировку... на целых 7 минут. Представь задание, и ты опоздала. Ты просрала задание. Ты никчемная. — недовольно высказался Чаглар и пальцем поманил на ринг. — Я бы не опоздала, если бы меня не отвлек ребенок, обиженный детством. — подмигнув, Дениз взашла на боксерскую арену и стала надевать перчатки. — Ты не знаешь обо мне ничего, не можешь делать такие выводы, поняла?! — огрызнулся Чаглар, но не подавал вида, что закипает. Детство. Единственное слабое место Чаглара Эртугрула. Маленькие дети играли в прятки, догонялки, и лишь он был "заложником" мужа своей матери. Отчим — такое ненавистное слово, такой мерзкий человек. Начиная с малых лет, воспитывался маленький, ни в чем неповинный ребенок, так, будто в утробе матери он совершил множество грехов, а появившись в свет — расскаивается за них. Жестокость равносильна понятию детство. С маленьких лет Чаглара учили быть выносливым, быть настоящим агентом. Он был шикарен для своих годов, но «отца» не устраивало. Всегда требовалось «Ты должен быть сильнее, чем на свои года. Ты должен быть менее эмоциональным. Эмоции — погубят. Ты должен учиться, не иметь друзей. Ты будущий агент, ты должен стать лучшим агентом!». До конца жизни он будет должен ему, своему ненавистному отчиму, отпор которому он не в силах дать, не потому что слаб перед ним, а потому что память о матери не позволяет. — Ты меня тоже не знаешь. А говоришь, что я никчемная. Ты рубишь с плеча, говоря, что знаешь таких как я. Ты не знаешь ничего о моей жизни. Я не жалуюсь, не прошу и никогда не просила, чтобы меня пожалели, или посчитали слабой. Никогда! Но я пережила больше, чем ты. Проблем у меня больше, чем у тебя. И решаю я их сама! Не то, что вы, супер-пупер агенты, которые получили свою должность благодаря средствам папочки. Гуляете со своими телками, а потом выставляете себя лучшими агентами года! Тьфу! Совесть не мучает по ночам? Нет? На месте Альпа я бы уже сгнила от собственной совести. А ты… Пытаешься казаться, что ты агент, который с детства этим занимается? Все делаешь профессионально? Не поверю никогда. Играешь ты, конечно, хорошо агента, но иногда фальшивенько. Не все так гладко в твоей репутации, «лучший босс и агент». — выплюнула Байсал и встала в позу, готовясь к тренировке. — Фальшивая только ты. И вступать с тобой в дискуссии я не намерян, потому что отпускаться до твоего уровня я не могу, слишком низко ты пала. Переспать со своим бывшим боссом, говоря, что это мы за деньги попали… Знаешь, лучше через деньги, чем продавать себя, как шлюху. Девушка не выдержала и хотела нанести удар мужчине, но тот уклонился и резким движением схватил руки Дениз, так, что та даже пошевелить не смогла. — Слушай сюда, то, что ты шлюха и то, что ты спала с Альпом, это всего лишь секретный ход, вывести тебя на эмоции. Будь спокойна, я не думаю о тебе такое, потому что-то, что ты никчемная — хватает для того, чтобы тебя ненавидеть и презирать. Байсал, неожиданно для себя, облегченно вздохнула. Ничто так не било по самолюбию девушки, как мнение о ней, как о шлюхе. — Отпусти, урод! Мне на твоё мнение плевать. — пыталась как можно лучше соврать Дениз, но ощущение, что Чаглар успел изучить девушку за все дни знакомства. — Плевать? Не думаю. Тебе не плевать на мнение других. Оно тебя задевает, очень сильно. Ты не можешь бороться с собой, когда я тебя оскорбляю, вернее, говорю правду. Ты сразу реагируешь на моё мнение, а могла бы просто промолчать. Сила в молчании! — Так в этом и дело… — крикнула Дениз, смотря прямо в глаза мужчине, пытаясь заглянуть в душу. В данный момент она так хотела растопить весь лед, который у него в глазах, который у него в сердце. Хотела донести до него то, что жестокость не спасет его. Безразличие к людям не сделает его лучше и сильнее. — В чем, в этом? — прервал минутную тишину Чаглар, слегка расслабив хватку. " О, Аллах, что ты несешь, Дениз? Что? Ты спятила?» — Ничего. Забудь. Ты звал меня на тренировку, а не на разговоры! Не так ли? Отпусти меня, урод. — Говори то, что хотела. Иначе я тебе сделаю больно. — произнес Чаглар и, сняв перчатку с другой руки, которой не держал руки Дениз, перехватил ее запястья и начал заламывать руки. Дениз пыталась терпеть боль до последнего. Надеясь, что больной рукой он недолго сможет причинять боль, но ошиблась. Даже ее рана на руке ныла до сих пор, что придавало некой слабости, но его рана - она свежая... — Прекрати! Зачем ты это делаешь?! — закричала Дениз, не в силах терпеть боль. — Я предупреждал. — Почему ты такой бессчуственный? У тебя такая рана в руке, а ты будто не… — не успела девушка закончить фразу, как поняла, что ляпнула то, чего не надо было знать Чаглару. — Что ты сказала? — опешив, спросил Чаглар и отпустил руки девушки, — Так это ты? — Что я? Что? — растирая запясть, Дениз притворилась дурочкой. До этого момента она думала, что она в ужасном положении и никуда хуже уже не будет. Но нет… До этого момента он не вспоминал то, что было вчера, да и еще ко всему он узнает, что это она о нем позаботилась. Та, кого он на дух не переносит. — Никчемная! Это же ты. Зачем ты это сделала? — немного нервничая, спросил Чаглар. — Да, это я! Что я еще могла сделать? Я не настолько жестока, как ты, чтобы избить тебя и бросить с такой раной! Наша задача спасать людей, вот я тебе и помогла. Прости меня, я была не права, что не бросила тебя. Можешь отомстить мне за то, что я тебя вчера сделала, но то, что я позаботилась о тебе, не вижу здесь ничего плохого. — Заткнись! — крикнул Чаглар и, схватив Дениз за руку, дернул на себя, заглядывая в глаза. Дениз застыла в ожидании того, что будет дальше. Сон сбудется в другой обстановке? Или он сейчас возьмет и врежет ей лбом по носу? Но знала она, точно, что не оттолкнет его. Чаглар, посмотрев в глаза Дениз, пытаясь увидеть там что-то, оттолкнул девушку и молча показал жестом, что надо начинать тренировку. Все указания Дениз выполняла без всякого непонимания и нежелания. Повторяла всё чётко, профессионально. Не сдавалась, даже, когда не было уже сил. — На сегодня всё. Надеюсь, на задании ты сделаешь всё правильно, и не будешь никчемной вновь. — сказал Чаглар, снимая перчатки. Дениз, посмотрев на Чаглара и на его странное поведение, кивнула и ушла прочь. *** Вечер. Самое лучшее время суток. Все возвращаются домой, в свой домашний очаг. Располагаются на диванах, смотрят фильмы, наслаждаются закатом, и просто отдыхают. Здание огромное и стеклянное всегда сияло, будто свет не выключался никогда. На первом этаже, если заглянуть в окно, можно увидеть мужчину, полураздетого, отрабатывающего приемы на боксерской груше, так четко, что это было безумно сексуальным и очень красивым зрелищем. — Черт! Черт! — рычал Чаглар, делая четкие удары в центр груши, пытаясь хоть как-то избавиться от мыслей, которые приходили в его голову, — Я не проигрываю! Не могу проиграть самому себе! Чаглар, не услышав, как кто-то зашел в спортзал, продолжал бить все, что попадется под руку. — Я не могу проиграть самому себе! Всем, но не себе! — Бро! — крикнул мужской голос, схватив Эртугрула за плечо. — Арас? — удивленно спросил Чаглар, смотря на мужчину, уже лежащего на полу и прижатому рукой к горлу, — Прости, бро. Ты же знаешь, это опасно. — Да, опасно. Но я всегда получаю адреналин. — засмеялся мужчина и принял помощь Чаглара, чтобы встать. Арас был самым дорогим человеком Чаглару. Лучший друг, с самого детства, который никогда ничего не скрывал, никогда не предавал. Даже в самых худших ситуациях, когда жизнь Араса была на волоске и всего лишь из-за координат нахождения Чаглара, он не рассказал. За что был вознагражден самой жестокой расправой со стороны Чаглара обидчиков. — У меня к тебе дело. Очень важное. Бро, помнишь, ты говорил, чтобы я сделал так, что тебя не знаю, не спрашивая зачем. Я не спрашивал, хоть спустя время ты мне рассказал. Так вот у меня тоже просьба, помоги мне в одном деле, не спрашивая ни о чем. — Всё, что угодно, брат. — искренне произнес Чаглар и похлопал друга по плечу. — Мне нужно, чтобы ты спас одного человека, чья жизнь находиться в опасности… — Конечно, я убью… — Нет, стой. Не надо никого убивать, мне надо, чтобы ты подарил жизнь ребенку. Ей нужно переливание крови. Нет подходящих доноров. Но я уверен, что твоя, явно, подойдет. — Моя? Почему? Что за ребенок? — шатен никогда бы не подумал, что его брат придет просить помощи в чем-то подобном. Убить кого-то, спасти кого-то — это было по его части. Но дети и переливание, это какой-то край странности. — Чаглар, потому что…