Разбитый мир II. Сердце Триединства

      Просыпаясь по утрам, Дармер надеялся, что все произошедшее было сном. Он даже верил в эту иллюзию, пока не пробуждался окончательно, и жестокая память не возвращала его в реальность.       Воспоминания одолевали каждую минуту бодрствования. Даже ночью они не оставляли в покое. Дармер мечтал хоть ненадолго забыться сном, однако полночи ворочался на жестком полу. Казалось, в этом все дело, но Дармеру уже доводилось засыпать в таких условиях. Уснул бы и сейчас, если б не разъедающие разум воспоминания. Они вгрызались в мозг, заставляли обдумывать каждое, одно перетекало в другое. Спустя часы образы в голове принимали жуткие извращенные формы. Непонятно, спишь ты или нет, что правда, а что породило уставшее, измотанное бессонницей сознание.       Только перед рассветом Дармеру удавалось забыться коротким тяжелым сном. Проснувшись, он чувствовал себя так, что лучше бы и не пытался спать. Лишь долг и ответственность помогали подняться. С утра жесткая подстилка уже не казалась жесткой.       Они теперь спали в башне на центральных этажах — единственном месте на острове, не пострадавшем от волны и сражений. Ранним утром ребята вставали и вместе со всеми шли устранять последствия.       Ликвидацией руководила Мистихт Кранх. Она пережила нападение Властителей и уничтожила врага, кем бы он ни был. Вернувшись в башню, Кранх быстро собрала всех выживших и организовала поиск раненных и убитых магов. Госпиталь быстро переполнился, в одноместные палаты приходилось ставить по две-три койки.       Для погибших расчистили один из нижних этажей и складывали там. Их оказалось не так много. Удивительно, но некоторые стражники на верхнем ярусе выжили после замораживающего заклинания феи Сильвии. Холод сковал их, но щиты в формах позволили продержаться до момента, когда пришедшие на помощь маги разбили ледяные коконы.       Половину погибших хоронили в тот же день. Тела перенесли на берег и побросали на спешно сделанные плоты. Дармер не удивился, не увидев среди них ни одного кланового. Даже нынешняя ужасная ситуация — не повод отказывать уважаемым семьям в праве самим хоронить родственников. А с остальными, менее уважаемыми, можно не считаться.       — Тагхмегх Веспегх?       К нему подошла азарлари из свиты Кранх. Солнце зашло, и она сняла шлем. Дармер кивнул, глядя в красные глаза.       — Ити са мной.       Дармер пошел, от недоумения не спрашивая, зачем. Азарлари привела его к крайнему плоту. На связанных бревнах лежало всего одно тело.       Дармер не смог вдохнуть — что-то перекрыло воздух. Холодная рука схватила и сжала внутренности. Мир выцвел, перед глазами рябило пятно бордовой мантии.       Как это случилось, почему он здесь?! Последний раз Дармер видел Триостражника перед отправкой учеников на Землю и думал, что тот уехал с ними.       Дармер посмотрел на азарлари в надежде, что она объяснит хоть что-то. Та заговорила:       — Госпотин Агхтугх Тхиостхашник погип, сащищая Михесат Кханх. Его помощь в попете неоценима. Михесат пехедает свою пхиснательность.       Дармер с трудом понимал ее речь. Он впервые слышал азарлара с таким сильным акцентом. Раньше он общался только с Мистихт, но она говорила на его языке как на родном.       — Почему мне? И почему тогда Арктура хоронят так скоро?       — Тогхшественные похогхоны устгхоят только Стахейшинам. Остальных сапехут семьи. А у Тхиостхашника вы — етинственный гхотственник. Пхиступайте.       Азарлари оттолкнула плот от берега. Другие уже отправились в последний путь. Плоты вереницей плыли по лагуне. Больше она не была кристально-голубой. Во взбаламученной воде плавали ветки и листья.       С берега раздался первый огненный залп. В небе расцвели пламенные струи. Последние пристанища павших загорались один за другим.       Плот с телом Арктура Дармер зажег последним. Он тянул, не в силах сотворить заклинание. Но азарлари смотрела, и Дармер взял себя в руки.       Известие о гибели учителя обрушилось на голову слишком внезапно, а предложение испепелить его окончательно добило. Может, потому хоронить Арктура оказалось тяжелее, чем Шеда. Тогда Дармер был морально готов.       Веспер мог отказаться сделать это, но дать постороннему сжечь учителя еще хуже.       Дармер смотрел, как горит плот, пока бревна не развалились и затонули.       Наверное, если бы Триостражника спросили, как и где он хочет умереть и быть похороненным, он бы ответил здесь, на острове, защищая Старейшин. В этом был его смысл жизни. Недаром же он выбрал такую фамилию.       — Михесат такше велела скасать вам, — прервала молчание азарлари, — никогта не насывайте неснакомцам имени вашего клана.       Дармер насторожился.       — Это приказ?       — Нет. Совет мутгхой Михесат. Кашется, у вас, магов, есть тгхатиция не насывать фамилию. Мы шитаем ее стгханной, но тепехь слетовать ей в ваших интехесах. Так скасала Михесат.       У Дармера в голове крутилось множество вопросов, но он задал лишь один:       — Слово «Михесат» — это на вашем языке? Что оно значит?       — Мошно пехевести как «госпоша». Так мы, нахот асхатлаат, насываем наших пгхавителей. ***       Связь с материком наладилась только спустя сутки. Стена рядом с Магическими вратами пострадала не сильно, но «муравейник», где находился телепорт, затопило. Полуподземное расположение здания стало проблемой.       Пока ее решали, на остров начали прибывать маги и азарлары на кораблях и кайтопланах. Они сходу присоединялись к ликвидации. Одиннадцатая команда надеялась, среди них окажутся Линт с Крин. Но тренеры не приходили к ним. Зато явился кое-кто другой.       Друзья отдыхали в башне, вымотанные тяжелым днем. Дармер сидел, прислонившись к колонне. Адель лежала на спальнике, одном на всю команду. Дармеру с трудом удалось его достать. Остров оказался совершенно не готов к случившемуся, и таких вещей, как спальники, на всех не хватало.       Остальные спали на подстилках из ветвей и листьев, сделанных «друидами». Их магия стала самой востребованной. Они лечили раненых, разбирали завалы и решали разные бытовые проблемы.       Мартес и Трим трудились больше товарищей, для них всегда находилась работа. Даже сейчас, после отбоя, когда другие наслаждались отдыхом, «друиды» водили светящимися руками над Адель.       Кси залечила ее страшные раны, но организм после такого потрясения не мог быстро оправиться и идти тягать камни. По-хорошему Адель следовало отдыхать в госпитале, но тот и так переполнен. Кроме того лекари обязательно обнаружат следы недавней травмы и чудесного исцеления, а Кси настойчиво просила не говорить посторонним о своем новом умении. Причин она не поясняла, но друзья и не расспрашивали. Разве можно отказать Кси в такой мелочи после того, что она сделала?       Дармер наврал временным командирам, сильно преуменьшив травму Адель, но не настолько, чтобы ее заставили работать. Сказал, что их «друиды» сами справились, но рана не из легких, и сокомандница нуждается в отдыхе.       Теперь она круглые сутки лежала в башне. Чтобы Адель не было скучно, на день ее спальник клали поближе к краю, и она наблюдала за расчисткой острова. А вечером Трим и Мартес колдовали над Адель, помогая восстанавливать силы.       Появилась Кси, держа на подносе шесть больших стаканов. Хоть Дармер сильно проголодался, при виде подноса желудок сжался, будто пытался растворить сам себя.       — Скоро закончите? — спросила Кси, подавая Дармеру один из стаканов. — Холодной эта жижа еще гаже на вкус.       Дармер неохотно взял стакан. Скажи ему месяц назад, что бывает еда хуже каши из столовки, не поверил бы, подумал он грустно.       — Мы уже все, — ответил Трим, беря предложенный стакан. Его лицо тоже не горело восторгом.       Адель чуть скривилась, когда приподнялась за своей порцией. Ее до сих пор преследовали боли в животе, хотя Трим и Мартес уверяли, что все срослось как надо.       Наконец, Кси подошла к Салли. Подруга лежала на боку спиной к товарищам.       — Просыпайся, Салли, надо поесть.       — Я не сплю, — глухо отозвалась та. — И есть не хочу.       — Но ты должна, иначе сил завтра не будет! Поднимайся давай!       Кси несколько раз пихнула в бок Салли, вынуждая сесть. Та уже отказывалась от ужина, и прошлым вечером Кси не настаивала. Однако больше понимания она не проявляла и чуть ли не силком кормила подругу.       Салли сдалась под натиском и взяла стакан. Питательную смесь, приготовленную алхимиками, она пила безо всякого удовольствия, что, учитывая вкус, неудивительно. Но, похоже, Салли его и не чувствует. Ей все равно, что в стакане: бурда или амброзия.       Дармер сильно волновался за Салли. Она превратилась в бледную тень, не похожую на себя. Где та светлая, жизнерадостная, неунывающая девушка, что они знали? Салли стала похожа на Кси после смерти Шеда. Для нее перемена разительная. А ведь у Салли никто не умер.       Адель рассказала Дармеру, что произошло. Тихо, на ухо, перед сном, чтобы Салли не услышала. Ее мать оказалась феей и Властителем Гильдии. В битве против Гимнура Спинорога она прикрывала свою напарницу, вампира Аллибертию Кераст, и сражалась с Адель и собственной дочерью.       Хотя «сражением» это можно назвать с большой натяжкой. Адель призналась, что ни одна ее атака не проняла Сильвию, а Салли так и не смогла взять себя в руки. Она не создала ни одного заклинания против матери.       Под конец, когда вампир расправилась со Старейшиной, Сильвия спикировала на Адель и пронзила ледяными когтями. Та оступилась и упала в пролом, а Салли бросилась за ней.       Дармер припомнил все, что сокомандница рассказывала о семье. Получилось немного. Чаще всего Салли отмалчивалась. Теперь ясно, почему.       Салли упоминала не только мать, но и отца. Говорила, он воин Варнорта, и потому она жила в Форестоуне.       Значит, Салли — маг, в котором течет кровь феи. Да, на ее месте Дармер бы тоже не распространялся об этом. Межрасовые связи не запрещены, но встречаются редко. В основном, из-за изолированной жизни континентов. Большинство никогда не покидает берегов родной Земли, а о переселенцах Дармер вообще ни разу не слышал.       Да и отношение к населению южного материка всегда было предвзятое. Брак с азарларом — куда не шло, но с монстром…       Еще одна немаловажная причина: большинство подобных пар останутся бездетны. Полукровок не бывает. Исключением являются виды одного пола, к каковым относятся феи.       До войны маги Варнорта иногда по долгу службы посещали другие Земли. Наверное, так отец Салли и встретил ее мать. Но что потом? Неужели они были женаты? Как Салли оказалась в Варнорте, и почему она маг? Девочки от таких родителей обычно наследуют материнскую кровь.       Салли сейчас эти вопросы не задашь. Нужно ждать, когда она оправится от удара.       Кси собирала на поднос опустевшие стаканы, когда к команде подошла фигура в черном. Дармер вскинулся, но это был не Линт или Крин, а незнакомый маг. Дармеру, однако, показалось, что где-то он его видел.       — Вечер, — сказал маг хрипловатым голосом. — Каитайн Крейс.       Дармер удивился, не услышав знакомой фамилии. Он был уверен, что маг клановый. И вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах встречал этого воина. Он вышел из госпиталя следом за дедом Кси, а тот отделался от сопровождения. Тогда маг тоже показался Дармеру знакомым, и теперь он понял, где видел его в первый раз — в день, когда Веспер познакомился со своей командой. Именно Каитайн Крейс сопровождал учеников Огня до Форестоуна.       Резкое движение привлекло внимание. Салли села и вскочила на ноги. Она смотрела на пришедшего мага, и глаза ее блестели, но уже не от слез.       — Здравствуй, Сальвадора.       Голос Крейса не изменился, но Дармеру почудилась в нем неуверенность.       — С тобой все в порядке?       Салли не ответила. Она засмеялась. Такой смех друзья слышали от нее впервые. Высокий, с резкими нотками, как от скребущего по стеклу ножа.       От этого визгливого смеха у Дармера волосы встали дыбом. Он совершенно растерялся, не зная, что сказать или сделать. Судя по застывшим позам, товарищи чувствовали то же самое.       Даже опытный воин Крейс пришел в замешательство.       Маги вокруг оборачивались на них. Дармеру хотелось, чтобы Салли перестала так страшно смеяться и привлекать чужое внимание, но он не представлял, что делать. Не кричать же на нее: «Замолчи!»       Смех начал утихать. Салли вдруг заговорила, но истеричные смешки проскальзывали между слов.       — Да, конечно… хах… Я в порядке… ха… Моя мать Властитель… ха-ха… чуть не убила… ха-ха-ха… подругу… А в остальном все… хах… в порядке…       — Сальвадора, успокойся.       — Успокоиться?! — крикнула Салли, больше не смеясь. — Почему ты ничего не говорил о маме? Не говори, что не знал о ней!       — Прошу, говори тише. Все вокруг слышат тебя. Хочешь, чтобы весь остров знал, чья ты дочь?       Каитайн Крейс был прав, но общаться с собеседником на грани нервного срыва он совершенно не умел. Сказанное не успокоило Салли. Но прежде, чем она раскричалась вновь, вмешалась Кси.       Она схватила подругу и закрыла ей рот. Подскочил Трим и легко приложил раскрытой ладонью в грудь Салли под шеей. Она судорожно вдохнула, словно ей не хватало воздуха, и обмякла. Ее отпустили и усадили на подстилку из листьев. Салли снова выглядела подавленной и грустной. Кси села рядом и положила руку ей на плечо.       — Прости, — сказал, подойдя, Каитайн. — Я не думал, что вы когда-нибудь встретитесь. Тем более так. Потому не рассказал.       Салли молчала, глядя на свои коленки.       — Послушай, Сильвия присоединилась к Гильдии уже после того, как я забрал тебя. А с тех пор я особо не вспоминал о ней и только недавно все узнал. Сильвия была для меня мимолетным увлечением, не более.       Салли подняла на него глаза.       — Мимолетным? — она что-то вытащила из рукава. — Поэтому ты нарисовал ее как живую?       Это была карта феи из колоды «Воинов Разбитого мира».       — И правда похожа, — пробормотала Адель.       Салли бросила карточку Крейсу и пересела на дальнюю подстилку.       — Уходи.       — Сальвадора…       — Мы устали! — Салли повысила голос. — И хотим спать. У нас был тяжелый день. Уходи!       Она легла на бок, отвернувшись от команды и отца. ***       — Смотрите, это же та девчонка из команды кланового засранца! Как же ее…       — Моринга, — подсказал Дармер.       — Товарищи ее тоже здесь, интересно? Не хочется мне с ними встречаться.       — А я бы посмотрел, как Гиртаб мусор таскает. Идем, поздороваемся.       — Может, не надо? — встрял Мартес робко. — Она занята…       — Сейчас уже перерыв на обед будет. И хватит бояться родственников, они тебе ничего не сделают! А Моринга к тебе вообще хорошо относится.       Мартес промолчал.       Моринга поприветствовала друзей и сказала, что рада видеть их живыми. На вопрос, где ее товарищи, ответила, что они остались в Некфисе.       — Нас спросили, кто хочет поехать на остров и помочь с ликвидацией. Никого не заставляли, все добровольно. В моей команде согласилась только я.       — И никто не был против такого разделения?       — А кто возразит? Гиртаб? Никто его слушать не станет. Варнорту сейчас нужна любая помощь, особенно сильного «друида», пусть и ученика. Гиртаб даже не заикался. Но наедине отговорить пробовал.       Дармер знал, что Гиртаб не обделен красноречием. Сверстников он убалтывал на раз-два, да и с преподавателями в Замке иногда срабатывало. Но Дармер не удивился, что на Морингу обаяние Гиртаба не подействовало. Он никогда ей не нравился.       Да и сама она отличалась от большинства клановых выходцев. По пути в башню на обед друзья встречали учеников, приехавших помочь. Но среди них Моринга пока единственная клановая.       — Возможность отдохнуть от команды, наверное, стала не последней причиной приехать сюда.       — Когда я вызвалась, то не думала о дополнительных «бонусах», — заявила Моринга. — Но если тебе интересно, я вообще не собираюсь возвращаться к команде.       — Как?       — А так. Останусь здесь и буду работать в госпитале. Или, если мою подготовку сочтут недостаточной, в любом другом учреждении Варнорта.       — И что сказал Гиртаб, когда узнал об этом?       — Ничего. Я ему о своих планах не докладывала. Узнает потом, по факту.       — Хотелось бы посмотреть на его реакцию в тот момент. А тебе разрешат бросить команду?       — Я уже обо всем договорилась. Разрешили.       — Я раньше о таком не слышал, — вмешался в разговор Трим. — Сам когда-то просил перевести меня в госпиталь, когда был учеником. Мне отказали, сказав, что до конца обучения не мне решать, где и чем заниматься.       — Так было раньше. Теперь многое изменится. Старейшины больше нет, и кланы заберут его власть. Или вы думали, Кранх будет всем управлять? Кто же ей даст! Кланы смирялись с главенством Гефеста Кандаона, потому что он старейший маг и так далее. Но азарлари они над собой не потерпят.       У Дармера не было времени поразмышлять о политике. Но после слов Моринги понял, что она права. Сейчас Мистихт Кранх руководит островом и варнортовскими воинами, однако ей подчиняются исключительно в силу обстоятельств. Как только кризис будет преодолен, Старейшина больше не сможет командовать магами.       — Кстати, Мартес, — обратилась Моринга к родственнику, — я могу поговорить и насчет тебя.       — О чем ты? — насторожился он.       — О переводе в госпиталь. Ты ведь тоже можешь так поступить. В твоем случае все даже проще: руководитель вашей команды «друид», так что без лекаря твои товарищи не останутся. В здешний госпиталь или в Форестоуне тебя вряд ли определят, но в представительстве точно место найдется. Может, даже с твоими родителями выйдет…       — А ну-ка притормози! — прервала Кси. — Хочешь уйти с передовой в госпиталь — иди, никто тебя не осуждает, я бы на твоем месте тоже сбежала от такой команды. Но Мартеса нашего завлекать своим примером не надо!       — Это не твое решение.       — Так, не вмешивайся в наши…!       — Постой, Кси, — вмешался Дармер. — Она права, Мартес сам может решить, что ему делать. Что скажешь, Мартес?       «Друид» съежился под взглядами товарищей. Набрав в грудь воздуха, он заговорил:       — Меня и так все устраивает.       — Вот! — воскликнула Кси. — Мартес не хочет идти в госпиталь. Разговор закончен.       — Помолчи. Мартес, посмотри правде в глаза. Ты не боец. И никогда им не станешь — не тот характер. Вспомни: даже родители отговаривали тебя идти в Варнорт. Почему ты хочешь воевать? В госпитале тебе будет намного лучше.       — Я слабый лекарь…       — Неважно, все равно найдется госпиталь, в который тебя примут. А вот слабый воин может стать обузой товарищам.       Мартес стоял с опущенной головой. Ребята напряженно ждали, что он ответит. Предупреждая попытку Кси выступить, Дармер ткнул ее в бок. Мартес должен сам решить.       — Да, я слабый лекарь. И «друид» из меня неважный. Но… — Мартес поднял голову и улыбнулся, — теперь мне больше не нужно беспокоиться о здоровье товарищей. В команде есть, кому их лечить. И справится гораздо лучше меня.       Моринга нахмурилась и мельком взглянула на Трима. Но друзья поняли, что Мартес имел в виду вовсе не его.       — А я… — продолжил он, — я буду искать.       — Искать? Что?       — Магию. Я умею чувствовать ее через землю. Смогу предупреждать команду об опасности.       — Хочешь сказать, ты — сенсор? Но у тебя никогда не замечали особых способностей.       — Я сам не так давно понял, что обладаю чем-то необычным. Раньше думал, все могут чувствовать друг друга. Теперь я больше полезен как сенсор, а не лекарь. Поэтому я остаюсь с товарищами. И обузой им постараюсь не быть. ***       Воспоминания прошлого отошли на второй план. Теперь Дармера терзали мысли о будущем.       Перед уходом Моринга напомнила Весперу его собственные слова: кланы ограничены властью Старейшины. Но Гефеста Кандаона больше нет. И что будет теперь?       Чем больше Дармер размышлял, тем сильнее ему становилось не по себе. Раньше он опасался только войны и врагов из Гильдии. Теперь следовало опасаться и «союзников».       Он и раньше знал: другие кланы ему не друзья. Каждый хотел заполучить богатое наследие Весперов, особенно Антаресы. Дармер не раз получал недвусмысленные намеки и даже угрозы. Но он не обращал на них внимания, зная, что кланы не посмеют напасть в открытую. Старейшина бы этого не допустил.       Только теперь Дармер осознал, насколько зависел от наставника, даже когда не был его учеником. Через Арктура Кандаон наверняка следил за Дармером и взял над ним покровительство, когда клан погиб. Без него последний Веспер давно бы носил другую фамилию.       Гефест и Арктур мертвы. Не осталось никого, наделенного властью, кому небезразлична судьба Дармера.       Но он думал не только о себе. Гораздо больше Дармера волновало будущее всей команды. Сами того не зная, его друзья впутались в клановые интриги вместе с ним. Просто потому, что они — товарищи последнего Веспера.       Дармер не думал, что завтра его выведут на площадь и прикажут казнить. Кланы получат власть и могут сговориться меж собой, но им придется соблюдать хоть какие-то рамки закона. Творить, что вздумается, клановые не станут, иначе простые маги взбунтуются, а союзники-азарлары запротестуют, что в условиях войны неприемлимо.       Нет, так топорно они действовать не станут. Будут искать обходные пути воздействия. И если раньше давить на Дармера было нечем, потому что никого из близких не осталось, то теперь…       Теперь у него четыре слабых места.       Впервые Дармер пожалел о дуэли с Гиртабом. Если б не она, Антаресы могли повременить из-за войны.       Оставалась надежда, что клановых сейчас больше волнует передел власти, и о последнем Веспере они долго не вспомнят. ***       Первый признак надвигающихся перемен появился вечером, когда телепортационное сообщение с Землей восстановили. На остров прибыли главы кланов.       Дармер не был знаком с каждым, но узнав пару магов, понял, кто остальные. А когда они подошли ближе, Дармер опознал их по клановым символам.       — Тот, что впереди, в белом и с гиппогрифом на груди — Таразед Нинсар, — сказал Дармер друзьям.       Таразед сильно постарел за годы, что они не виделись. Он и раньше не был молод, а теперь морщины стали глубже, волосы из светлых стали серебряными, а бородой зарос, как лесовик. Зато взгляд остался твердым, а спина — прямой.       Мага, идущего следом, Дармер представлять не стал. Ребята хорошо знали главу Форестоуна Парасилура Кайтоса. Он не изменил хламиде в пол, но надел более светлую, серую, а не черную, и приколол на грудь нашивку с символом клана — синим китом. Длинные русые волосы лежали на плечах и свисали по сторонам худого и изможденного лица. Заботы, связанные с войной, и его не сделали моложе. Но Парасилур хоть не забывал обновлять заклинание против роста щетины.       Следом шла высокая темнокожая женщина с черными волосами, заплетенными в косички. Возле широкого рта и больших темных глаз залегли первые складки. Дармеру подумалось, форма на ней смотрелась бы лучше, чем травянистое платье с длинными рукавами с дриадой на предплечье.       — Фрейлиния Медейн, — сообщил он товарищам. — А за ней Астроний Симирам.       Симирам единственный надел черную форму Варнорта. От других воинов его отличал рисунок на доспехе, выполненный синей краской: лошадь, выпрыгивающая из волны.       — А вон там — глава Антаресов? — кивнула Адель.       Последняя фигура шла вровень с Кайтосом, и за хламидой Дармер не разглядел ее сразу. Но вот она чуть ускорила шаг.       Дармер увидел белую струящуюся ткань и загорелую руку. На платье кожа казалась почти коричневой. Лицо женщины скрывали распущенные волосы песочного цвета.       И вдруг, словно почувствовав взгляд, она повернула голову. На Дармера посмотрели золотистые глаза.       Веспер застыл. Эти глаза он видел на протяжении двух лет в Замке Огня. Дармер понял, кто эта женщина. Но это не давало ответ на вопрос, что среди глав делает мать Гиртаба.       Клан возглавлял его дядя, разве нет? Куда он тогда делся, если Антаресов представляет его сестра? Но раз она здесь…       Дармер едва не схватился за голову, вспомнив, что наговорил Гиртабу, чтобы взбесить. Он фактически назвал его мать… А учитывая, что об отце Гиртаба толком неизвестно, слова Дармера приобретают совсем нехороший оттенок. Есть ли смысл надеяться, что госпоже Антарес никто их не передал?       И показалось ли, что она улыбнулась Весперу? ***       Делегация глав кланов пробыла на верхнем уцелевшем этаже, где обитала Мистихт Кранх, до поздней ночи. Других магов на собрание не допускали. Но всем и так понятно, что они обсуждают. Новую войну с Гильдией, кто займет место Кандаона и дальнейшие отношения альянса с азарларами. Неизвестно лишь, до чего договорятся. Но об этом им рано или поздно скажут.       Сказали следующим утром. После завтрака все маги и азарлары собрались перед западной лестницей. Деревья здесь поредели, дорога вышла далеко за пределы полосы из песчаника, и место нашлось всем.       Перед толпой на лестнице стояла Кранх. Несколькими ступеням выше выстроились в ряд главы кланов. Они молчали, предоставив говорить Мистихт.       Старейшина сменила платье на черный боевой костюм своего народа. Шлем она не надела, но Дармер заметил вокруг ее головы мерцающие переливы. Должно быть, заклинание, защищающее белую кожу от палящего солнца.       — Воины альянса! — громко возвестила Мистихт Кранх. — За два дня мы расчистили почти семьдесят процентов территории. От лица глав кланов и от себя лично объявляю вам благодарность!       Крик «Ура!» разнесся над толпой.       — Спасибо всем, кто приехал на остров. Ваши Земли тоже пострадали от волны, но вы все равно откликнулись на наш призыв о помощи.       Эти слова стали для Дармера новостью. Он не задумывался, что разрушения от цунами произошли где-то еще.       — Волна была очень длинной, — прошептала Адель. — От края до края горизонта. Один остров не мог остановить ее. Так что прибрежные города наверняка пострадали от волны.       И первым на ее пути стал Некфис. Смогли маги защитить город? Что стало с домом Дармера? Выдержала ли его защита, если маги не справились?       Веспер едва не пропустил следующую часть выступления Кранх. Она говорила о похоронах Старейшин. Печальное, но торжественное мероприятие назначили на вечер.       Мистихт сказала, Гимнура Спинорога похоронят по обычаям магов, в лодке. Решено не погребать тело в яму и не делать на острове Старейшин курган, как это принято на Земле Иных Миров.       — Жил как маг и умер как маг, — тихо произнесла Адель.       — Что?       — Что-то вроде этого, наверное, скажет вампирша Аллибертия, когда узнает. Она не считала Спинорога монстром. Постоянно кричала ему это во время боя.       Дармер знал, какое отношение у иномирцев к их Старейшине. Есть какая-то горькая ирония в его последнем пути.       Дальше Мистихт Кранх говорила о том, о чем все уже догадались. Главы кланов заменят Гефеста Кандаона на посту главы Земли Вечного Огня. Наивно ожидать, что кланы договорятся и выберут кого-то одного управлять страной, поэтому создание совета было очевидным решением.       Но общественность вряд ли будут ему рады. Простые маги подумают, главы станут продвигать интересы своих семей. И не сильно ошибутся.       — Последнее, — привлек внимание Дармера голос Кранх. Показалось, или он изменился? — В связи с недавним нападением и возобновлением военных действий альянс издает новый указ, — уверенная речь Мистихт начала прерваться. — Отныне воины, в чьих венах течет кровь народов Земли Иных Миров, больше не могут служить в местах, имеющих стратегическое значение для альянса. К таковым относятся: остров Глаз Дракона, Форестоун в Катверне, представительства Варнорта в других городах…       Дармер не мог думать ни о чем, пока слушал Старейшину. Мысли и кровь застыли, превратившись в холодную вязкую жижу. Он не видел лиц магов, повернувшихся к ним, не слышал, как выругалась Кси, как вздохнул Мартес, как Адель прошептала: «Нет…»       Дармер слушал только Старейшину, ожидая приговора. И он не замедлил грянуть:       — Эти воины будут отправлены на Землю Иных Миров.       Дармер перевел взгляд выше, на глав кланов. И увидел, что госпожа Антарес улыбается.       Как только Кранх велела всем расходиться, Салли протиснулась сквозь толпу и унеслась прочь. ***       — Почему вы не на похоронах? — спросила Салли, не оборачиваясь. — Он же был твоим наставником, Дармер.       — Гефесту уже все равно, где я — с ним или нет. Мы пошли искать тебя сразу, как закончили.       — Да, немного вам времени понадобилось. В нашей команде только Мартес сумеет спрятаться надолго. Что сказали про мое отсутствие?       — Ничего.       — Дают отдохнуть напоследок?       — Салли… Мы с ребятами поговорили и решили. Мы поедем с тобой.       Та помолчала.       — Не могу сказать, что удивлена. Но вы уверены? Вам незачем жизнью рисковать, никто не заставит…       — Нет, Салли, — сказал Дармер. — Это моя вина. Из-за меня приняли этот дурацкий указ, — и он рассказал, какую роль сыграло его наследство. — Салли, да ты, наверное, единственная в Варнорте с таким происхождением! Думаешь, ради тебя одной стали бы заморачиваться с указом?       — Но моя мать…       — Поверь, есть куда более простые способы. Например, прямым приказом послать нас к иномирцам. Но в моем случае, когда я там умру, при разделе наследия Весперов остальные кланы обязательно очернят того, кто отдал приказ, и клан его заодно, чтобы не делиться. Поэтому они так не поступили — подставляться никому не охота. А теперь я вызвался сам. И мою смерть ни на кого не повесишь. Ты сейчас скажешь, что я играю по их правилам? Да, так и есть. Но, пойми… я не могу иначе.       — И я, — выступила Кси. — Салли, ты моя подруга, и я тебя не брошу!       — Я уже потеряла одну команду и не могу допустить, чтобы это повторилось, — сказала Адель. — Лучше умереть вместе со всеми.       — А я хочу навсегда остаться с вами, — произнес Мартес. — Я не хочу возвращаться.       Салли молчала. Она сидела на траве спиной к товарищам. Но белая ткань формы делала фигуру различимой в темноте. Плечи Салли дрожали.       — Простите… Если б не моя мать…       — Не извиняйся, ты ни в чем не виновата. Будь ты обычным магом, Антаресы придумали что-то другое, не сомневайся.       Дармер подошел и сел рядом на траву. Остальные последовали его примеру. Кси обняла подругу. Мартес присел возле Триквер, а Адель облокотилась на Дармера.       — Знаете, — произнес Веспер после минутного молчания. — Ведь это то самое место, где мы тренировались с Гефестом. Ты знала об этом, Салли?       — Нет. Я как-то гуляла по острову и нашла эту поляну. Здесь красиво, когда светло.       — Гефест говорил, красивее всего на рассвете. Это было его любимое место.       Дармер подумал, проведенные здесь и сейчас минуты — последнее, что осталось у него от наставника Гефеста, Старейшины Кандаона, сильнейшего из магов.       Его тело горит на противоположной стороне острова и навсегда затонет на дне лагуны. Когда это случится, закончится целая эпоха длиной в семь сотен лет. И прежняя жизнь Дармера.       Он больше не придет на клочок земли над обрывом. Не сможет подняться по одной тысяче ста восьмидесяти ступеням и подождать наставника у дворца. И вряд ли вернется на остров.       — Вы сказали командованию о своем решении? — спросила Салли. — Когда нас отправят?       — Да, сказали, — произнес Дармер. — Завтра.       Когда он подходил к временным руководителям команды, те не удивились их решению и сразу дали ответ. Подтверждая тем самым, что все спланировано заранее.       — Быстро. Будто у них мало дел.       — Хотят быстрее от меня избавиться.       Адель взялась за его предплечье и сжала. Дармер накрыл ее руку своей.       — Значит, завтра я возвращаюсь на родную Землю, — пробормотала Салли.       — Родную? — встрепенулась Кси. — А ну да, ты же… Значит, ты жила там?       — Да, до одиннадцати лет.       — А потом?       — Отец забрал меня.       — И твоя мать так легко тебя отпустила?       — Она не хотела, но ей пришлось. Обстоятельства были сильнее ее.       — Салли, а как так получилось, что ты не фея? — поинтересовался Дармер.       — Не все девочки, рожденные… как я, становятся феями. Иногда сила не пробуждается, — Салли вздохнула. — Отец смог забрать меня только потому, что я осталась магом. Будь я феей, меня б не приняли в Варнорт.       — Слушай, а какие они, иномирцы? — спросил Мартес с интересом.       — Разные. В чем-то похожие на нас, но и отличаются сильно. Народов там живет много, каждый со своими особенностями. Рассказывать обо всех можно вечно. Да и зачем? Сами скоро все увидите.