Котёнок

      Федя сидел на диване в гостиной, нервно поглядывая то на входную дверь их с Миранчуками общей квартиры, то в окно, за которым ливнем шёл дождь.       Если бы он знал, что тот моросящий дождик превратится в это, то оставил бы близнецов дома. Ну поели бы они суп без соли, подумаешь, это не самое худшее, что им приходилось делать.       Да и вообще, отправлять куда-то Лёшу с Тошей одних было само по себе плохой идеей. Но что он мог сделать, обед сам себя не сварит, а подпускать этих олухов к плите ближе, чем на пушечный выстрел, было сродни самоубийству. И, если бы во время готовки они не взорвали бы к чертям квартиру, то Федя, которого бы они заставили бы есть это варево, окочурился бы, попробовав этого «вкуснейшего блюда».       Хотя, почему-то Смолов был уверен, что, если он послал близнецов за солью в магазин, не факт, что они принесут именно её. Когда-то он попросил их купить курицу, чтобы запечь её на ужин. Так эти недоумки притащили в дом живую курицу, а потом ещё возмущались: «Ты же сам просил посвежее взять. Так вот, это самая свежая!».       Когда Миранчуков не было уже полтора часа, с учётом того, что магазин, в который их послал Федя, находился через дорогу от дома, Смолов всерьёз задумался о том, что пора объявлять своих близнецов в розыск. «Два одинаковых идиота пошли за солью и не вернулись. Если Вы знаете, где они находятся, то дайте им леща, пожалуйста.» — идеальное объявление, ничего не скажешь.       Вдруг послышался щелчок и звук открывающейся двери. В квартиру по очереди вошли братья. Оба смотрели в пол, зная, что провинились. Соли, как Федя и предполагал, ни у одного из них не было. — Ну что, как за солью сходили? — усмехнувшись, поинтересовался Смолов. — Вот, а я же говорил, что это Федя нас зачем-то послал, не могли же мы просто так выйти на улицу, — радостно проговорил Тоша, но увидев, что братик не поддерживает его радости, сник. — Мне вот просто интересно, что вы могли делать полтора часа и не купить соль?       Миранчуки переглянулись, и Лёша достал из внутреннего кармана куртки какой-то маленький грязный комочек. Тот зашевелился, и вскоре на свет показалась маленькая сонная мордочка. — Это… — начал Смолов, но близнецы перебили его, начиная говорить, не слушая друг друга, отчего их рассказ был похож на какую-то какофонию. — Так, стоп! Давайте по очереди, я ничерта не понимаю! — Ну… Мы уже собирались возвратиться домой, но, проходя мимо помойки, увидели котёнка, и нам стало его так жалко! Понимаешь, он лежал там один, такой маленький и беззащитный. Он так смотрел на нас своими голубыми глазами, что устоять было просто невозможно. Федь, давай оставим его, пожалуйста-пожалуйста, — начали умолять близнецы, смотря на Смолова своими невозможными глазами. Ведь знали, чертята, что он не может устоять перед таким вот их взглядом. — Ладно, хрен с вами. Но, умники, вы подумали о том, что он будет есть и где спать?       Стыдливо опустив глаза в пол, Миранчуки сами выглядели сейчас как провинившиеся котята. — Знаете, мне даже страшно подумать, что было бы с ним, не будь меня с вами. Жизнь на помойке показалась бы ему Раем, —обречённо сказал Федя, после чего все трое вместе с котёнком направились в ванную, чтобы высушиться, а заодно и помыть это пушистое чудо.

***

      Сидя вечером на диване, близнецы поглаживали спящего на коленях Феди котёнка, как вдруг Смолов задал довольно-таки важный вопрос: — А как мы его назовём? — Может… Сквидвардом? — предложил Тоша. — Из-за твоей нездоровой любви к этому мультику не должен страдать и котёнок, — проворчал Лёша. — Тебе двадцать три, а ты всё ещё на фразу «вы готовы дети?!» орёшь «да, капитан!!!», это уже край. По-моему, Виля звучит прикольно. — Из-за твоей недофантазии не должен страдать и котёнок, — сострил в ответ Антон, обиженно отвернувшись от брата. Лёшу тоже задел ответ брата, поэтому Федя, который видел такие ссоры между близнецами не раз в день, лишь картинно закатил глаза, говоря: — Вообще-то это девочка.