Бункер

      Мэри всей душой проклинала тот день, когда согласилась отправиться с друзьями исследовать заброшенный бункер.       «Мэй, не бойся, будет весело. Ничего плохого не случится, а, если кто-то поранится, ты сможешь помочь. Ты же мой начинающий доктор», — повторяла фразу своего друга шёпотом девушка, сидящая между красных, местами ржавых бочек с бензином.       Спутанные черные волосы, что выбились из двух хвостиков, неприятно прилипли к мокрому от слёз лицу. Белая блузка с большим синем бантом чуть выше груди, испачканная кровью и местами порванная, насквозь провоняла бензином, но Мэри этого уже не чувствовала. За эти несколько дней этот удушающий поначалу запах стал для неё настолько обыденным, что она перестала обращать на него внимание.       Её больше ничего не волновало. Еда, вода, сон, её собственная жизнь. Она настолько устала бродить по лабиринту в поисках выхода, что решила сдаться. Усевшись посреди бочек. Она, как сумасшедшая, качалась взад и вперёд, закусывая и так искусанные в кровь губы, дабы не закричать и не привлечь огромного психа в маске. Исцарапанные руки аккуратно гладили колени, на которых за несколько суток успели расцвести синяки, полученные во время бегства. Ступеньки ведь такие незаметные в темноте.       Мэри не хотела уходить. Даже если бы она знала, где выход, она бы не пошла. Пока её друзья искали путь к свободе, сражались с чудовищем и умирали, она сидела между бочек, вздрагивала при каждом крике и плакала, когда он с хрустом прерывался. Она не заслужила свободу, ибо ничего для этого не сделала и даже не попыталась сделать, а жить всю оставшуюся жизнь с чувством вины ей совершенно не хотелось. Лучше умереть от обезвоживания, от потери крови, от маньяка в конце концов, но точно не выбраться отсюда, чтобы потом тихими ночами совесть грызла душу.       На мгновение девушка прикрыла глаза, аккуратно откидывая голову на холодную, покрытую чёрной плесенью стену, и посмотрела вверх, на не менее отвратительный и серый потолок, с которого, раскачиваясь на паутине, свисал паук.       «Нет!» — испуганно прошептала Мэри. Её сердце стало биться чаще с каждым его приближением. Пауки. Она ненавидит их с детства, ибо укус одного из представителей данного вида членистоногих въелся в её память очень ярким и невыносимо болезненным пятном.       Паук всё ниже и ниже. Сердце Мэри громче и громче. Вот-вот оно проломит кости, разорвёт плоть и вырвется наружу, падая на холодный пол, согревая его тёплой кровью.       Девушка, дрожа, зажмурилась, с едва слышимым писком вжимаясь в стену. Она еле сдерживалась, чтобы не закричать, понимая, к каким последствиям это может привести, но стоило крохотным лапкам коснуться кожи, покрывшейся тысячами мурашек, Мэри с неким завыванием, подобным плачу обиженного ребёнка, со всей силы ударила рукой по бочке.       На мгновение воцарилось умиротворение при виде раздавленного тельца упавшего на пол, однако громкие приближающиеся шаги вновь заставили сердце бешено биться.       Какой глупый поступок. Какая глупая будет смерть.       Мэри, осознав, что она только что натворила, в отчаянии схватилась за голову. Солёные слезы ручьями потекли по щекам, местами окрашиваясь в красный, сливаясь с ещё не засохшей кровью в ранках. Ещё сильнее захотелось кричать, и в этом она уже не отказала себе.       Терять больше нечего.       Отчаянный, наполненный искренней ненавистью к этому месту, к убийце её друзей крик эхом разлетелся по помещению, заставляя громилу с окровавленным копьём, что очень сильно врезалось ей в память, ускорить шаг.       И вот, когда рыцарь, несущий её погибель, уже должен был войти в комнату, неожиданно, как гром среди ясного неба раздался взрыв петард, которые носил лишь один человек в их компании.       — Джек! — уже более громко произнесла она, слегка дёрнувшись, ведь за эти молчаливые дни она совсем отвыкла слышать собственный голос.       Оклемавшись от лёгкого шока, Мэри медленно, цепляясь за бочку, приподнялась. От столь долгого сидения на одном месте ноги замлели, лишая девушку способности нормально передвигаться. Кое-как, хватаясь за стену, оставляя на ней кровавые следы, она ползла туда, где была взорвана петарда, с дрожью от волнения в голосе повторяя имя своего друга.       В свете моргающих красных ламп, слегка прихрамывая, появился парень, сжимающий в руках пачку с петардами.       Глаза обоих заслезились, а на лицах появились улыбки… Первые улыбки за эти чёртовы дни, проведённые в бункере. Мгновение, и девушка упала в его объятия, такие тёплые и долгожданные, но, увы, не вечные.       — Нужно бежать… Тут недалеко, — прохрипел парень, гладя почти уснувшую, измотанную Мэри, осилившую короткий кивок.       Пальцы рук крепко сплелись, и двое выживших, как ночные мотыльки, побрели к свету… Зелёному свету лампочки на открытых воротах. Сердца, бьющиеся в унисон, шарканье подошвы ботинок и едва слышимые хрипы при вздохах — единственные звуки, разбавляющие это отвратительное молчание.       Обогнув кучу бочек, расставленных кругом, Джек прислонился к стене, вытирая рукой пот со лба, пачкая его чёрной липкой мазутой.       — Джек, всё хорошо? — взволнованно поинтересовалась Мэри, дёргая друга за руку.       Ответа от парня так и не последовало, он медленно, впав в безсознательное состояние, начал сползать вниз по стене, а где-то позади раздались громкие шаги и противный скрежет тащащегося по бетонному полу копья.       — Не-не-нет… Джек, пожалуйста, не оставляй меня… — давясь слезами, Мэри аккуратно гладила его по голове, хлопала по исцарапанным и выпачканным в мазуту бледным щекам, пытаясь перевести его в чувства, но тщетно.       Шаги ближе и ближе. Срежет копья сильнее и сильнее начал давить на барабанные перепонки в ухе.       Мэри лёгкими рывками начала затаскивать своего друга в открытые ворота, успевая оглядываться назад, где уже во весь свой рост стоял двухметровый мужчина с мешком на голове, в прорезях которого блестели с нечеловеческой яростью глаза. Он с громким довольным хохотом, который ещё очень долгие годы будет раздаваться в её памяти, метнул в ушедшую за врата парочку своё ржавое с не засохшей местами кровью копьё.       «Вот и всё», — подумала про себя Мэри, зажмурившись от вида блестящего наконечника, летящего в её голову. Странный грохот и не коснувшийся её холод металла, что должен был принести ей смерть, заставили вздрагивающую Мэри распахнуть свои голубые глазёнки.       Конец копья оказался так близко, что девушка вскрикнула и снова зажмурилась, отползая как можно дальше. Но осознание, что её жизни ничего не угрожает, пришло быстро, когда Мэри, приоткрыв один глаз, увидела, что ворота спасли её от смерти, сдавив оружие убийцы, как капкан ногу животного, угодившего в него по невнимательности.       Девушка с облегчением выдохнула, подползая к тяжело дышащему Джеку, вовремя пришедшему в себя. С улыбкой смотря друг на друга, они вновь обнялись. Сцепились, как лоси во время битвы, не желая отпускать друг друга. Мэри, закрыв глаза, вдыхала свежий запах машинного масла пролившегося на него во время починки генератора.       Они ведь все посмеялись тогда…       — Я больше никогда не соглашусь на твои авантюры, — прошептала Мэри, боясь, что существо за дверью услышит их и выломает эту дверь, дабы забрать своих последних жертв.       — Я больше никогда никуда не полезу… Я не хочу потерять тебя так же, как остальных, — обнимая всхлипывающую девушку, выдавил из себя Джек.       Они ушли по тоннелю, по которому в этот чёртов бункер они и попали. Выцарапанное на стене пилочкой для ногтей «хуй» с прилепленной рядом жвачкой — напоминание о воровке Лине, которая навечно осталась в бункере с проломленной о стену головой. Будущие исследователи посмеются над этим и с хохотом войдут в клетку, из которой смогут выйти только сильнейшие.