Когда судьба снова даст шанс

      Новое сообщение пришло прямо посреди ночи. Кто-то из однокурсников кинул в общую беседу фотографию с надписью. «Когда наступит нужное время, родственные души всегда найдут друг друга — даже если они находятся в разных мирах.»       — В разных временах, — сонно шепнула Макото и почувствовала, как на глазах закипают слёзы.       За последний год она слишком расклеилась и не могла понять, что было тому причиной. Никогда же такого не случалось. Но после исчезновения Тиаки она всё чаще стала ловить себя на мысли, что становится чувствительной. Слишком чувствительной. Всё чаще хотелось упасть лицом в подушку, задыхаясь в слезах. Ей было больно, противно от этих чувств. Но Макото понимала: она должна быть сильной. И все желания, которых раньше не было, заталкивала подальше, стараясь привыкнуть к простой мысли, что она может больше не увидеть его странный взгляд, не услышать его вредный голос. Макото обещала прибежать, мечтала снова хотя бы взять Тиаки за руку и прямо посмотреть в глаза, но попыток на прыжки не осталось. От этого становилось ещё хуже. Ведь она попробовала прыгнуть, но упала с лестницы, получив вместо встречи несколько ссадин. И больше не пыталась.       Макото уже узнала, как больно влюбляться. Ведь это только в книгах любят без проблем и всё быстро кончается хеппиэндом. А жизнь пишет «The end», беспощадно прерывает сказку, оставляет два нуля на руке и разлуку. Но в тот вечер последней встречи девушка ещё не знала, что неприятные подарки судьбы на этом не завершились. И вот в один день, собираясь в институт, Конно снова посмотрела на два нуля на руке и не поверила глазам. Под этой незамысловатой меткой появилась ещё одна. Она не проявилась до конца, пока только тонкими линиями намечая несколько иероглифов.       — Поздно, — выговорила Макото, махнув рукой.       Она не смогла бы ужиться со своим соулмейтом. Место в её сердце было занято уже четыре года. Тогда она решила: как только имя проявится, найти этого человека и сразу сказать про их отношения, которым, увы, не суждено быть. Чтобы не разочаровываться лишний раз, девушка твёрдо решила не смотреть до полного появления метки. Все пары она просидела как на иголках, высматривая возможного кандидата среди однокурсников и прокручивая диалог с ним. Хотя знала, что судьба может снова подшутить над ней, и окажется, что дурёха Макото искала совсем не там.       Второй, третий день. Имя проявлялось медленно, сначала как белые следы после ран, потом неохотно наливаясь цветом. Конно почти забыла про это, если бы в последние моменты проявления не было больно. Стиснув зубы, Макото досидела до последней пары и убежала, не отвечая на вопросы.       Залезла в ванну, привычно опустившись с головой под воду. Она металась. Любопытство или страх, смотреть или не смотреть, узнать или застыдиться, скрыв правду даже от себя, обидеть назначенного судьбой или остаться с ним, забыв первую любовь. Но Конно знала: от судьбы невозможно сбежать. Так не лучше ли принять её выбор как есть, смирив свои желания? Но ведь Тиаки ждёт её в будущем…       Любопытство всё же взяло верх, девушка, вчитываясь, подняла руку. И поняла, как же жестоко поступила с ней судьба. Чёрные у вас шутки, дорогая, очень чёрные. Иначе не стали бы вы сводить двоих, неожиданно разлучать, и всё это только для того, чтобы спустя несколько лет показать, что именно они должны создать «правильную» пару. Сколько пар вы разрушили, а всё мало? Макото уже не плакала, а просто откинулась на бортик ванны и измученно глотала стоны, чтобы никто из домашних не услышал. Ну почему у неё всё не как у людей? Почему именно его имя так болезненно врезалось в руку и пробудило эти чёртовы воспоминания?       — Тиаки, чтоб тебя, Мамия!

***

      Перерезав бинт, Макото завязала узел. Слишком тепло, чтобы идти в кофте, а так хотя бы не будет соблазна снова посмотреть на надпись. Только бы с вопросами никто не приставал! К счастью Макото, в группе её «недугом» почти не заинтересовались, лишь пожимали плечами на односложные ответы и оставляли в покое. Она только свободней вздохнула. У неё было слишком много мыслей, чтобы отвлекаться от них на глупые отговорки. В детстве Конно думала, что это весело — видеть имя, написанное почерком родственной души даже не красками или хной, которая слезет в первый же месяц. Но теперь, изучив за вечер каждую линию она вспомнила, что именно таким и был его почерк: узким, угловатым, без единого намёка на аккуратность. И снова воспоминания… лучшее, что осталось после прощания с Тиаки. И худшее тоже.       Информация не лезла в голову абсолютно, Макото просидела весь день в какой-то прострации, невпопад отвечая на вопросы профессора. На неё уже оборачивались, где-то слышались шушуканья и девушка снова ловила на себе странные взгляды. После третьей пары её всё-таки отпустили домой и она пошла всё ещё в своих мыслях. Очнулась только уже в гостях у тёти с чашкой чая и разбинтованной рукой. В глаза снова бросилось имя.       — Да, история, — задумчиво сказала женщина, выслушав короткий рассказ. Она зачем-то помассировала символ и надолго замолчала. — Знаешь, если уж вы связаны так, то непременно должны встретиться снова.       — Как? — чуть не плача спросила девушка, опустив голову. — Я ведь больше не прыгну.       — Иногда прыгать вовсе не обязательно, можно просто подождать. Жизнь всё расставит по местам.       — А судьба пошлёт пинком за три звезды, когда всё уже наладилось, — буркнула Конно.       Оптимизм тётушки не передался ей даже после разговоров начистоту и трёх кружек чая. Уже собираясь домой, девушка мельком глянула в окно на надвигающиеся тучи. Наверное, всё-таки стоило взять с собой зонтик.       Вопреки закону подлости, она не попала под ливень, но он тихо начался, стоило девушке зайти в комнату и устроиться на подоконнике. Погода нагоняла соответственное настроение, да и особых причин для радости Конно не находила. Точнее не желала находить.       — Ну что ж, хандрить — так по-крупному! — решила Макото.       Она уже проверяла этот метод, ей всегда становилось проще после таких дней грусти, она успевала много осмыслить и прийти в себя. Да и время было подходящее — сестра уехала в лагерь, а значит мешать никто не будет даже вечером. Прислонившись к стеклу лбом, Макото наблюдала за гонкой капель, их переплетением и слиянием. Потом открыла форточку, и ветер тут же бросил ей в лицо несколько капель. Постепенно дождь забил в стёкла всё сильнее, оставляя уже не дорожки, а маленькие прозрачные кляксы с неровными краями. Улица скрылась за водной стеной, видны были только маленькие размытые квадраты светящихся окон напротив и бело-жёлтые пятна фонарей. Да, серый прекрасно сочетался со всеми оттенками жёлтого. Но почему-то сейчас Макото хотела увидеть только одно пятно — слегка размытое, серебристо-лунное. Наверное из-за того, что луна дарила ей непонятную энергию, помогающую расставить все мысли по местам.       В голове было пусто. Макото просто смотрела в одну точку где-то за горизонтом, ни о чём не думая. В один момент взгляд её затуманился, мир начал рассыпаться блёстками, и она заснула, так и оставшись сидеть на подоконнике, прислонившись макушкой к прохладному стеклу. Сон был какой-то непонятный. Она просто стояла, а вокруг, насколько хватало взгляда, были люди. Одни спешили, другие шли неспешно, мир вокруг был наполнен звуками, но Конно словно никто не замечал, сколько она ни пыталась окликнуть знакомых из этой толпы. Её голос растворялся, замирая в холодном небе, затянутом грузными облаками. Покинутость давила на неё, Макото начала осматриваться, как бы выйти из этого живого потока, бежала сквозь толпу, но, когда останавливалась, понимала, что остаётся на том же месте. «Вот бы мне крылья. Улететь отсюда, найти свободное от всех место», — подумала она и кинула взгляд на руку. Один прыжок. Но откуда он мог появиться? Этот вопрос волновал девушку меньше всего. Разбег, ноги оторвались от земли, приятное ощущение невесомости охватило её, перед глазами вмиг замелькали цифры.       — Я бегу к тебе! — крикнула Макото, широко расправив руки.       Вот они, её крылья, прямо за спиной, она чувствовала их, хоть и не могла видеть. Они несут вперёд, навстречу судьбе. Конно уже подготовилась как обычно во что-то врезаться или неудачно упасть, но вместо этого резко проснулась. И поняла, что всё по-прежнему: нет попыток на прыжки, крылья не сложены мягким плащом сзади, перед глазами не минуты, а холодное стекло. Только странное ощущение тепла, пронизывающее от волос до кончиков пальцев, было неожиданным. Девушка провела ладонью по спине и наткнулась на мягкое одеяло, которое непонятным образом оказалось у неё на плечах. До слуха уже не доносился шум дождя, в чистом небе сияла луна, размывающаяся в каплях на окне. Едва заметно на фоне вечернего неба в стекле отразилась сама Макото, стали видны лёгкие очертания окружающих её предметов. Вот кровать, стеллаж, стол у другой стены. А что там рядом со столом? Девушка вгляделась и дрожь надежды охватила её. Сначала она хотела убедить себя, что это глюк, эти рыжие волосы она не смогла бы спутать с другими при всём желании. Но «глюк» медленно подошёл ближе и положил ладонь ей на голову.       — Я уже думал, мне придётся до утра ждать, пока ты проснёшься, — знакомый голос уносил в заоблачные дали. Похоже, хандра на сегодня отменяется. Макото повернулась, во все глаза смотря на гостя.       — Ещё скажи, что не рада мне, — обиженно надулся Тиаки. — Я тут два часа стою, весь промок, чтобы просто прийти и «привет» сказать, одеялком накрыл, а она…       — А она ждала, верила и скучала, — закончила за него девушка и уже без всякого стеснения положила голову ему на плечо. Стоя она бы так не смогла сделать, а вот не слезая с подоконника — легко. — Ты надолго?       — Можешь не поверить, но насовсем, — Макото не видела, но чувствовала, как он улыбается.       Лёгким движением Мамия приподнял её и опустил на пол. Да, так и есть, она не сможет достать ему до плеча. Зато сможет обнять. Да, тётя была права: Конно не нужно было прыгать, а ждать она умела. Только бы понять теперь, чего она так долго ждала. То ли возможности увидеть своё имя своим же почерком на его руке, то ли этих мягких, уже давно не дружеских объятий. А может всего вместе.       Тиаки ласково треплет её по волосам, но девушка резко отстраняется, когда он наклоняется к ней.       «Дура! Неужели боишься? Да ты этого четыре года ждала! А ну-ка, быстро подошла, ещё раз дала себя обнять и не сопротивляйся, слышишь?» — крикнул внутренний голос почему-то интонациями лучшей подруги.       — И правда, чего это я, — пробормотала Макото, снова позволила себе прижаться к Тиаки и в этот раз уже первая потянулась к нему.       Лёгкие касания, тихий шёпот, первый поцелуй, невесомый и тёплый, до дрожи в коленях. Она перебирает пальчиками рыжие прядки, волнуется, когда слышит «Не бойся, я осторожно», и чувствует касание его губ где-то на шее. Сердце делает лихой кульбит, кровь стучит в висках, и Конно, совершенно обессилев, падает, но парень ловит её у пола.       — Ты чего? А кто будет со мной на звёзды смотреть и томно вздыхать, обняв меня за руку?       — Серьёзно этого хочешь? — Макото наконец открыла глаза, вывернулась из его объятий и подхватила одеяло. — Иди сюда.       Холодный свет луны. Блёстки звёзд. Двое в одном одеяле держатся за руки. По коже двумя почерками идут имена. Тиаки Мамия и Макото Конно. Судьба всё-таки дала им ещё один шанс. И они воспользовались им со счастливыми улыбками на лицах.