Иногда они возвращаются... неприятности.

      Ник сидел на полу. Часа два уже сидел. Не обращая внимания на сквозняк, затекающие мышцы и то, что надо было вообще-то помыть посуду, приготовить… да пошло б оно все к чертовой матери. Ник продолжал сидеть, сложив руки на коленях и глядя на часы.       Стрелки неумолимо приближались к четырем. Ночи. На улице так же неумолимо светало. А в квартире стояла неестественная тишина, какая бывает под самое утро в пустом помещении.       Рядом с парнем мирно почивал молчаливый телефон. Пять или шесть текстовых сообщений после полуночи ушли в никуда и канули где-то среди волн, передаваемых сотовыми вышками. Ник тяжело вздохнул и с трудом встал. Походил туда-сюда, нарезал парочку кругов от дивана до окна кухни. Тоскливо посмотрел в окно. Мрачновато-серый, уже не черный, разбавленный молочным туманом двор был безлюден и равнодушен к тревогам блондина, живущего на шестом этаже.       И им, двору, и туману, и предрассветному небу было глубоко плевать, что когда-то этот самый блондин связался с рыжим недоразумением… которое, между прочим, должно было вернуться домой еще три часа назад.       Николас звонил, но трубку не брали, а потом вообще пошли сообщения о недоступности абонента. Налив себе крепкого чая, Ник по привычке сунулся в холодильник и застыл… на верхних полках толпились упаковки с йогуртами и какими-то молочными вкусняшками, рядком лежали упаковки творожных пудингов и еще подобной ерунды, которую Мика ел по утрам. Аппетитом бог юношу не обидел, и при всей своей миниатюрности, он трескал наравне со своим парнем. Ник беззлобно зубоскалил. Что йогурты это прикрытие. Мика демонстрировал ему язык и продолжал сгребать на полках молочную продукцию.       На спинке стула висела футболка Ника… то есть когда-то она была его футболкой. Но Мика без грамма стеснения экспроприировал ее под лозунгом «светленькая, мягенькая, буду в ней ходить». И ходил… постоянно поправляя сваливающийся с плеча ворот.       Ник снова тяжко вздохнул. Часы, словно издеваясь, громко щелкнули. Половина пятого.       Месяц назад Ник думал, что работа в ночном клубе, который рекомендовали, это не такая уж плохая идея. Рекомендации железобетонные, да и сама владелица, не погнушавшаяся познакомиться с новым приобретением лично (равно как и с парнем приобретения), показалась женщиной разумной и серьезной. Но много ли Ник понимал в подковерных играх? Нет, он не наивный дурачок, но. Так вот клуб стал выходом для безудержно бьющей через край Микиной энергии. Ник работал все больше, золотые руки механика по достоинству оценили в небольшом гараже, и владелец сваливал на него много заданий. Приходилось после колледжа бежать сразу на работу и торчать там до полуночи. А Мика сидел дома. И скулил, что ему скучно.       Теперь Ник не был уверен, что стоило его отпускать… потому что сейчас парень поймал себя на мысли, что не знает, вернется ли Мика домой. И…       Ник с досадой громко хлюпнул чаем. Звук, который Мика ненавидел и сразу начинал ворчать… аристократ хренов! Блондин привычно убрал челку с глаз и потер пирсинг. Он отчаянно пытался скрыть от Мики свой страх. Его легкий, шаловливый и совершенно местами невыносимый любовник, наверное, и не подозревал, насколько Ник боится его отпускать. Даже за порог квартиры. Но зная, что на цепь человека не посадишь, Николас старательно приучал себя к тому, что Мика может без него что-то делать. Сначала просто выходить в магазин, потом в колледж — у них не всегда совпадали расписания. Потом, после знакомства с соседом по площадке, оказавшимся известным музыкантом, и его друзьями и одногруппниками, Ник приучал себя отпускать Мику куда-то в их компании. Хотя с той же Яшей или Фальком ему было спокойно. А вот беловолосый гитарист его напрягал. И Мика это приметил, повадившись строить Маро глазки при всяком удобном случае. Близнецы подарили Мике безлимитный абонемент в свой фитнес-клуб, и юноша проводил там много времени, издеваясь над персоналом. О чем с удовольствием и вкусом рассказывал Нику, дразня его и доводя до бешенства. Когда потерявший голову парень попросту вытрахивал из любовника признание, что все шутка, и он просто развлекается.       И каждый день вместе с опозданиями, задержками, шутками, в Нике укоренялся страх потери. Что однажды, вернувшись в по сути свою среду, Мика поймет, что Ник ему не нужен. Что он ошибка. Просто случайно как-то встреченный в колледже гопник, который помог в нужную минуту, и все.       Ник цедил через зубы чай, как это самый страх. Чувствуя горечь и зная, что никакой сахар не поможет.       В двери защелкал замок, загремели ключи, неловко уроненные на пол. Мика, намурлыкивая веселый мотивчик, впорхнул в квартиру, принеся с собой кучу запахов. Смесь парфюмов, ни один из которых не был его собственным, хорошего табака и крепкого кофе.       — Ниик? — пропел юноша, привыкнув, что любовник даже если и задремывал без него, всегда отзывался.       Ник молча продолжал смотреть в одну точку перед собой, механически поднимая и опуская кружку.       — Ник?! — Мика заглянул в комнату, со стуком сбросил кроссовки и сунул нос в кухню. — Ник, привет!       Рыжие распущенные волосы окутывали его довольно улыбающуюся мордашку. Мика жевал клубничную жвачку и даже сейчас умудрился выдуть розовый пузырь, звонко лопнув его и слизав остатки с губ.       Николас пустым взглядом осмотрел его, отметив, что Мика в коротких шортах, тех самых, что Николас очень просил не надевать ночью, в распахнутой куртке и очень веселый. Прозрачно-серые, оттенка родниковой воды глаза подернуты легкой мутью. Он явно навеселе.       — Ник? Ты чего молчишь-то? — Мика подошел ближе, уперся в столешницу, широко расставив ноги, и прогнулся, заглядывая любовнику в глаза.       Блондин отпил еще глоток, медленно моргнув.       — Ник, что случилось, — задергался Мика, разом мрачнея.       Юноша плюнул жвачку в раковину и тронул Ника за плечо.       — Все нормально, — хрипло выдавил Николас, старательно сглатывая. — Почему ты так поздно?       — А, поздно? — Мика запрокинул голову, открыв белоснежную шею, и посмотрел на часы. — Ой надо же! Мы что-то с ребятами засиделись немножко, я не заметил времени. А потом Энжи обещал меня подбросить до дома, поэтому пока его подождал…       — Ясно.       Ник встал, обошел удивленно моргающего Мику и ушел в спальню. Тупо опустился на край постели и свесил голову. Нестерпимо хотелось курить и ругаться, но из него словно выпустили все силы.       — Ник… — Мика оставил на кухне куртку и застыл на пороге. — Ник, что случилось? Ты заболел? Почему ты молчишь?       — Я в порядке, — блондин закрыл глаза, чувствуя, как Мика подходит, опускается рядом на колени и робко трогает прохладными пальцами его руки.       — Ник… ну я же не сильно опоздал. Всего несколько часов.       Блондин осторожно взял его за запястья, поднял голову и посмотрел прямо в глаза:       — Почти четыре часа я не знал, вернешься ты или нет. А так да, ты не сильно опоздал…       Серые озерца расширились, Мика открыл рот, но ничего не сказал. Он подполз ближе, втискиваясь между коленей, прижимаясь всем телом, окутывая чужим запахом и своим неуверенным теплом. Юноша вцепился в волосы блондина, уткнулся ему носом в шею, вжался…       — Ник, я же пришел… я не уйду…       Ник дернулся, а потом сжал его крепко-крепко, отчаянно заставляя себя верить, пропуская эти слова внутрь, смакуя каждый звук.       — Я здесь…                     ****       Николас поглубже надвинул капюшон и опустил козырек бейсболки. Тень от дома скрывала его и без того надежно, но привычки брали свое. На ярко освещенной фонарями и огнями ночного клуба улице шумно смеялись и разговаривали, гудели машины, и кто-то громко кричал. Жизнь бурлила. Дорогие автомобили останавливались у другого входа, чуть сбоку, мужчины и женщины скрывались внутри. Охрана зорко следила, чтобы никто не сталкивался, чтобы не возникало конфликтов.       Желтое такси остановилось сразу за темно-вишневым купе, водитель подмигнул пассажиру. Мика легко выскочил, махнув на прощанье. Поправил хитро завязанный на затылке узел, сумку на плече, оглядываясь по сторонам. Охранник радостно осклабился, при виде юноши, что-то сказал. Мика захихикал, улыбаясь. Мужчина порылся в кармане и вытащил что-то маленькое. Ник дернулся на месте, вцепился в стену дома, сдирая ногти о кирпич. Мика чмокнул охранника в щеку, покрутил в руках подарок, оказавшийся упаковкой жвачки, кинул в рот подушечку и через пару секунд выдул тугой розовый пузырь.       Николас сейчас сам себе бы не ответил, какого хрена он стоит в подворотне и следит за юношей, но ничего не мог поделать. Ноги сами сегодня принесли сюда. Потому что душа по-прежнему металась и сердце было не на месте. Как бы все чудесно у них не получалось, Мика отдалялся. Возможно, не осознавая этого. Но расстояние между ними росло с каждым днем. Блондин все чаще не мог не морщиться, когда рыжее чудо рассказывало о своих ночных похождениях, о тех, кто не мог устоять перед ним. За пару месяцев Мика стал одной из крупных звезд ночного клуба. У него завелись поклонники и те, кто приходил специально посмотреть на него. Мика часто стал приносить домой подарки, милые безделушки… стоимостью месячного заработка Ника. И блондин только молча скрипел зубами. Иногда, на кураже, Мика приходил с голодными глазами, возбужденный до предела и забирался к Нику в постель, мгновенно доводя его до безумия. Иногда… иногда Ник ненавидел запах чужого парфюма от его волос. Как будто все повторялось заново. Хотя Ник точно знал, что Мика ни с кем не спит, кроме него.       Выругавшись, Николас развернулся и пошел прочь от блеска и смеха. Все равно он вернется домой. По крайней мере, сегодня точно — телефон остался лежать на постели…              ****       Ом потянулся до хруста, полежал немного, приходя в себя от крепкого сна. Негромко включилась магнитола, спальню наполнил чистый звук утреннего леса. «Охотник» довольно зажмурился. Шанс лениво просыпаться выдавался редко, но раз обстоятельства так сложились, то можно позволить себе немного покайфовать. Хотя и в одиночестве. Эмбер уехал в турне вместе с группой. Прошло уже полторы недели, Ом начал скучать. Дико и непривычно. «Охотник» не был бы собой, если бы не умел держать чувства на привязи. Крепкой. Жесткой. На цепи. Но золотистые глаза вокалиста иногда снились. Насмешливые, чуточку сонные и горящие внутренним светом. Ом зажмурился до рези и цветных пятен, а затем рывком встал, размял плечи и пошел в ванну.       Где-то между кофе и бутербродом зазвонил телефон.       — Привет, Ом, — Ник говорил с трудом и хрипотцой с явного недосыпа. — Можем на завтра перенести твою машину? Я сегодня мертвый, хочу отпроситься и выспаться.       — Конечно, это не критично. У тебя все ок? Как Мика?       Трубка помолчала на мгновение дольше, чем стоило бы. Ом насторожился.       — Все нормально, мы просто совсем поздно ложимся последнюю неделю. Глаза не открываются, хоть спички вставляй.       — Спать, — хмыкнул журналист. — Созвонимся завтра.       — Спасибо. Ты можешь пригнать машину сегодня после двух. Майк примет, поставит под чехол. А я завтра утром займусь.       — Хорошо.       «Охотник» отложил сотовый и задумчиво прихлебнул кофе, уставившись в окно. Прозрачная зелень молодых деревьев мешалась с подлеском, так не хотелось обратно в суету города. А пора. Телефон снова завибрировал. Мони не терпелось узнать, с чем к нему пожалует его «надежда выпуска». Ом только ухмыльнулся, представляя взволнованно ерзающего редактора. Готовая статья давно лежала у него в почте, но по традиции Мони редко открывал ее без автора — чтобы сразу навтыкать, как он выражался. Ому втыкать было не за что, но привычка есть привычка.       Когда ворота за машиной закрылись, сотовый вздрогнул третий раз. Ом, не глядя, включил бортовую громкую связь.       — Здравствуй, — выдали динамики, и «охотник» улыбнулся.       — Ты рано. В дороге?       — Стоим на регистрацию рейса, — Эмбер хмыкнул. — Сонно.       Ом притормозил, пропуская поток на трассе.       — Сколько осталось?       — Четыре концерта, — вокалист зевнул. — Маро грозится согласиться на пятый.        — А ты?       — Я соскучился, — Эмбер как обычно ответил на несколько вопросов сразу.        — Значит, пусть будет четыре, — Ом ускорился, поток забирал налево, собираясь на въезде в легкий затор.       — Хорошо. Мне пора.       «Охотник» встряхнулся, одной рукой вытащил темные очки из чехла и сосредоточился на сегодняшнем дне.              ****       Мика недовольно дернул ногой, натянул одеяло на голову. Но будильник продолжал безжалостно трезвонить. Недовольно ворча, юноша нащупал телефон и утянул в плотный кокон. Колледж он безвозвратно проспал и не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести. Половина предметов — скука смертная, а те, которые были интересны, он знал и без преподавателей. И кто придумал таскаться в такую рань, чтобы слушать чушь? Ник вон безропотно вставал в семь, жевал бутерброд и шел на пары. Мика не видел смысла так над собой издеваться. Лучше нормально выспаться, сходить в зал к Яше с Фальком и заняться постановкой нового номера. Хочется чего-то особенного. Восточные мотивы уже есть, Мика подумывал о более жестком стиле.       Проснувшись от приятных мыслей, юноша разворошил спутанные кудри и бодро пошлепал приводить себя в порядок.       В зале было малолюдно. Больше тренеров, чем посетителей. Мика побегал, потом построил глазки Дикену — недавно пришедшему брутальному брюнету, массивному, но не перекаченному, с неплохим чувством юмора и принципиально подходившему даже к шутливой тренировке. Один из верхних залов, крошечный, чуть больше их с Ником спальни, Яша оборудовала под танцевальную комнату — здесь были зеркала, станок и даже пилон. Попросив Дика закрепить для него шест, Мика стянул футболку, оставшись голым по пояс, и задумчиво перебрал треки на музыкальном центре. Дик уходить не торопился, заинтересованно поглядывая на никелированный столб.       — Умеешь? — с подначкой спросил тренер.       — Ой, милый, — Мика, убиравший волосы в косу, передумал и оставил распущенными, — нет, конечно. Думаю, дай хоть раз в жизни попробую без свидетелей.       Дикен демонстративно скрестил руки на груди.       Мика хмыкнул, щелкнул пультом магнитолы и плавно обошел пилон, взялся за него правой рукой и поднялся, переворачиваясь вниз головой. Медные кудри волной хлынули до самого пола, а юноша ушел в вис, выгнув спину и освобождая руки. Обманчивая легкость и хрупкость движений завораживали. Краем глаза Мика заметил, как Дик подался вперед, усмехнулся и перехватился выше, забираясь к самому потолку. Незафиксированный пилон крутился сам по себе, а юноша еще и разогнался, перетекая из одного хвата в другой, обвиваясь вокруг столба, задерживаясь в позировании. Резкий срыв, остановленный у самого пола, почти секунда свободного падения. Дикен ахнул и бросился вперед. Мика рассмеялся, с легкостью вставая на ноги.       — Напугал, — Дик придержал его за плечо, рассматривая слегка покрасневшую полоску поперек живота. — Но офигенно смотрится. Всегда считал это бабским видом акробатики, но ты мне открыл глаза.       — О да, я могу, — Мика довольно хмыкнул, игриво толкнул тренера в грудь. — Иди отсюда, мне надо сосредоточиться.        — А я отвлекаю? — Дик интимно наклонился ниже.       — Отвлекаешь, поэтому иди-иди.       Подмигнув, Дикен вышел и закрыл за собой дверь. Мика удовлетворенно посмотрел на себя в зеркало, повел плечами и вернулся к тренировке. Надо было действительно сосредоточиться, а то синяков не миновать. А синяки — очередные косые взгляды.       Мика в прямом смысле ловил кайф схожий с сексом, занимаясь один с пилоном. Не так ярко, как в постели с Ником, но так же завораживающе опасно, когда сам держишься, но ориентируешься на жесткий стальной шест.       В полдень на телефон зала позвонила менеджер «Фокси» попросить быть немного раньше. Кто-то очень хотел видеть именно Мику, кто-то очень важный. Можно было отказать — хозяйка клуба никогда не накладывала на танцоров строгих обязательств, только их собственное желание — но юноше льстило внимание, и он согласился. Всего час разницы, так какая… разница? Надо бы только Ника предупредить, а то он и так ворчал вторую неделю, что Мика из клуба не вылезает.       Юноша вздохнул. Претензии Николаса для него были непонятны. Ну что ему сделать, если учиться не интересно, а на парах хочется спать? А тут и общение, и занятие. Он же не заставляет Ника ходить с собой. Равно как и не изменяет ему. Да, есть те, кому Мика очень нравится. Почему нет? Да, ему дарят подарки и приглашают в рестораны. Но он не ходит ни с кем никуда, не разрешает себя подвозить до дома и уж тем более не изменяет Нику. Так с чего тот злой? Еще и курить начал. Юноша фыркнул, вспомнив, как учуял даже не запах, легкую горчинку в поцелуе. А Николас только плечами пожал и ушел спать на диван. В общем, блондин вел себя с точки зрения Мики совершенно неадекватно. Наоборот, стоило радоваться, что юноша больше не скулит дома от скуки и занят, а нет, Ника что-то не устраивало. Ну и ладно. Привыкнет.       Но позвонить надо. Мика зарылся в сумку. Нахмурился, покопался в рюкзачке и понял, что сотовый опять забыл дома.       — Ну что за напасть. Придется ехать…       — Куда собрался, красавчик? — Дик, уже в джинсовке и легких брюках, окликнул Мику, когда тот стоял у дороги, пиная бордюр высоким кедом, и думал, ловить такси или поехать на автобусе. — Подвезти?       — Мне на пересечение Пятой и Гардиен.       — Домой?       — Не совсем.       — Без проблем, — Дик указал на свою машину. — Запрыгивай. Довезу с ветерком.       Мика вытянул ноги, бросив рюкзак вниз. Дик скользнул оценивающим взглядом от кромки коротких шортов до колена.       — Как тебя из дома в таком виде выпускают, — пошутил тренер, выруливая со стоянки.       — Я не спрашиваю, — слегка покривил душой Мика, оттягивая мешающий ремень безопасности.       — Не у кого?       Мика лукаво промолчал, давая возможность додумать любой устраивающий собеседника ответ. Играть в недосказанности с клиентами он научился в совершенстве.       — Как насчет сходить выпить? — Дикен посмотрел на Мику, пока они стояли на красный.       — Не знаю, — юноша пожал плечами. — Я не любитель выпивки.       — А что ты любишь?       — Разнообразие.       — Вот как, — протянул тренер. — Ты где-нибудь выступаешь? Мне сегодня понравилось, что я видел. Раз с тренировки выставил, то скажи, где я могу это посмотреть?       — Иногда бываю в «Фокси».       — Встретимся там?       — Может быть, — Мика лукаво вздернул бровь. — Посмотрим. Вот здесь сверни налево, а то придется мне все здание обходить. И на углу притормози.       Он вытащил рюкзак. Машина с легким скрипом замерла на полумесяце изгиба дороги.       — Спасибо, что подвез, — Мика легко провел по руке Дикена.       Его тут же перехватили за запястье, потянув на себя. Юноша уперся, предостерегающе глядя и качая головой.        — Вот так всегда, — притворно вздохнул Дик. — Только спасибо. Ну беги, красавчик. Увидимся еще.       Оставшись один, Мика перевел дух. Нервы приятно щекотало, но нарываться совсем не хотелось. Юноша покрутил головой, вспоминая, куда идти и какой из нескольких темных провалов — нужная дверь. Он был здесь раза три-четыре, но каждый раз Ник привозил его на машине, огибая дом с другой стороны. Мике не очень нравилось мрачноватое помещение гаража, наполненное запахом масла, бензина и горячего металла. Первый раз он вообще раскапризничался, Ник отвел его в маленькую комнатку для отдыха. Кажется, в тот раз получилось очень громко. Коллеги Ника встречали их глумливо-завистливыми улыбками и скабрезными шуточками. Блондин хмуро цыкнул на парочку самых активных, а Мика хихикал и облизывался, пряча сияющие серые глазищи за длинными густыми ресницами. Последний раз суровые работяги угощали его пирожными и поили чаем, пытались шутить и восхищенно присвистывали, все повторяя, как одному белобрысому пацанчику повезло.       — Привет, красоточка! — Мика подскочил от неожиданности и обернулся. К нему не спеша, вразвалочку шел мелкий тощий парень в надвинутой на глаза бейсболке, из-под нее во все стороны торчали серые неровно стриженые волосы. — О, ты же Мика? К Нику, небось?       — Ну да, — юноша улыбнулся.       — Ну, милости просим в нашу обитель, — поклонился парень, бесцветные глазки масляно заблестели, полируя юноше колени. — Я Алек, помнишь?       — Нет, но привет, Алек, — Мика про себя поморщился, но улыбнулся. — Я не помню, куда идти.       — Тогда тебе повезло, что я здесь, — Алек сально улыбнулся, приобнял Мику за плечи и повел вглубь проулка.              — Заходи, заходи. Рикки! Жак! Смотрите, кого я нашел на улице? К нам спустилось солнце!       Из-за синего борта задранного Бьюика выглянул здоровенный, шкафистой наружности детинушка, лысый как коленка, с татуировкой по черепу и шее в синем, спущенном до пояса комбинезоне и серой, выпачканной маслом майке.       — Да это ж малышка Ника! — заулыбался он во все зубы. — Привет-привет, лапушка. Заходи, гостьей будешь.       — Подбери слюни, Рикки, — засмеялся тощий. — Это не к тебе.       — Вот так всегда, — засмеялся тот.       Громко лязгнула дверца, все трое вздрогнули.       — Ну и чего зубоскалите, ублюдки невежливые, — третий коллега Николаса, Жак, светловолосый, с аккуратной короткой бородкой, придерживал дверь в ту самую комнатку отдыха. — Чай вскипел, зовите гостей.       — Я на минутку, — Мика переступил, нервно оглядываясь. — Надо Нику пару слов сказать, а то телефон мой дома остался.       — О? — парни переглянулись, Рикки вытер руки ветошью, бросил ее на развороченные внутренности ближайшей машины и потер ладони о штаны. — Тогда тем более заходи. Ника пока нет, но твой разлюбезный вернется скоро.       Алек отвел глаза.       — Пирожных нет, но есть печенье. Садись, — Жак кивнул на застеленный клетчатым одеялом диванчик.       — Да я не очень хочу есть, — Мика присел на краешек, прикидывая, стоит ждать или просто попросить ребят передать Нику все на словах.       Рикки втиснулся в каморку и сразу стало еще теснее. Алек закрыл дверь и уперся в нее спиной, пожирая Мику глазами. Юноша подобрал ноги, но шорты, и без того короткие, задрались совсем.       — Держи, — Жак протянул ему кружку, усевшись рядом и прижавшись бедром. — Да не дрейфь, с нами не пропадешь, да, парни?       — Ага, — Рикки глуповато заулыбался, протягивая лапищу и выуживая из жестянки посыпанное сахаром печенье.       Крошки упали Мике на ноги.        — Осторожнее, амбал недоделанный, — Жак пихнул приятеля, аккуратно, кончиками пальцев задевая колени юноши, где остались прозрачно-белые кристаллики сахара. — Тут и так все сладкое, куда еще.       Парни засмеялись. Мика попробовал робко улыбнуться, чувствуя, как его окатывает ледяным страхом.       — Чего ты к нам так редко заходишь? — Алек шумно отпил из своей кружки и снял бейсболку, длинные волосы упали на глаза, сделав его похожим на суслика в засаде. — Ник тебя дома запирает?       — Да просто некогда. Учеба, работа.       — А я бы запер, — Рикки снова запустил руку в жестянку. — Такую милашку надо держать под присмотром. Лох твой Ник.       — Заткнись, Рикки, — оборвал его Жак, подмигивая Алеку. — Это мы лохи, а Ник везунчик, такое сокровище отхватил.        — Когда он все-таки придет? — не выдержал Мика, ерзая. — А то мне пора бежать.       — Да скоро, вышел куда-то, — Алек присел на колченогий стул. — Не нервничай, не обидим. А то может еще и понравится.       Мика сжал кулаки на коленях, старательно пряча дрожь.        — Тогда передайте ему, а я побегу. Приду сегодня позже, он в курсе, где я.       Пудовая рука Рикки легла ему на плечи.        — Не убегай, солнце, — прогудел он, наклоняясь близко и вдыхая слабый аромат гиацинтов от волос Мики. — К нам так редко заходят красивые создания. Одни машины. Ты представь, как нам тут грустно и одиноко. Старье, новье, но все равно груда железа бездушная.       — Ты пугаешь гостью, балбес, — Алек отцепил «краба» лысого. — Мика, все нормально. Ну что тебе, в лом выпить с нами чайку? А хочешь, у нас где-то вино еще было…       — Нет, спасибо, — Мика вцепился в кружку, хваленое красноречие его подводило, потому что становилось нестерпимо страшно в замкнутом пространстве с тремя совершенно незнакомыми мужчинами, которые видели в нем красивую девчонку. — Мне на работу потом.       — А где ты работаешь, лапа? — Рикки развалился, втиснувшись в Мику с другой стороны.       — В небольшом клубе, — юноша зажал ладони между коленей.       — Интересно, — Алек отставил чай. — Как вы познакомились-то? Ник все отмалчивается, а у нас тут никаких новостей нет. Вот и пристаем с вопросами ко всем.       — Случайно вышло. Мы учимся вместе.        — Еще и умная, — Жак громко и тяжко вздохнул, закатывая глаза. — Вот не зря мне мама говорила, надо поступать в колледж. А мне не интересно было. Вот результат.       Мика через силу растянул губы в улыбке. Его колотило и очень хотелось зажмуриться. В голове отчаянно билось Никовым голосом «доигрался».       — Да скучно и в колледже, — юноша покосился на дверь. — Я там засыпаю иногда.       Парни рассмеялись.        — Вот это по-нашему. Молодец, милашка.       Алек утер рот рукавом.        — Нам понравилось, как ты стонешь. Было волнительно. Чуть не кончил в штаны.       Мика подавился, застыв как мышь под веником. Разговор окончательно свернул в русло, которого он больше всего боялся. Три пары голодных, блестящих глаз, улыбочки и маленькая закрытая комната. Мика сглотнул, пытаясь собраться и придумать хоть какой-то способ выкрутиться. Некстати вспомнилось, что Ник никогда не рассказывал про работу, кроме небольших курьезов с клиентами, и отчаянно сопротивлялся, когда Мика напрашивался с ним. Теперь понятно, почему.       — Да ты не бойся, мы не обидим, — прямолинейный Рикки вернул руку на плечо, придавив темно-рыжие кудри.       — А Ник и не узнает, — Алек фыркнул. — Это я гарантирую.       — Тихо, парни, не гоните, она не совсем понимает, — Жак наклонился. — Я же говорю, милая, нам тут скучно. Поэтому придется тебе немножко нас развлечь. А твоему белобрысому мы действительно ничего не скажем. Это будет наш маленький секрет. Мы добрые и нежные.       — Не будешь дергаться, даже синячков не останется, — Алек пошло захихикал. — Резинки наденем. Все чисто и шито-крыто.       Мика беззвучно открыл и закрыл рот. Рикки дернул его к себе, облапывая под распахнутой ветровкой, разбирая складки платка и пытаясь нащупать грудь.       — Ох, а сисек совсем нет? — лысый разочарованно шмыгнул носом. — Жалко.        — Заткнись, Рикки, — привычно отшил его Жак. — Это не главное, зато смотри, какой ротик. Умеешь пользоваться, милашка?       Юноша обреченно зажмурился. А потом расслабился. Все это уже знакомо, он проходил. Иногда его заказывали трое. Такие же как эти, только успешные и богатые. Им тоже было скучно, они тоже развлекались. Втроем. Надо было просто расслабиться и получать удовольствие от процесса. Элитная дорогая шлюхадолжна это уметь. Тогда клиенты выли от счастья и отваливали кучу деньжищ.       Рука Жака сжала его подбородок, поворачивая к себе. Мика послушно открыл рот, пропуская чужой язык. С него потащили куртку, пришлось поднять руки. Перегнувшийся через низкую спинку диванчика Алек размотал платок и стащил его.        — Хм, парни, — вдруг развязно протянул он, — а сдается мне, это не девчонка, а сладкий?       Жак отпрянул, голодными глазами изучая представленный во всей красе «товар». Тонкая майка на Мике просвечивала как решето.       — Да иди ты! — с восхищением и неверием воскликнул Рикки. — Пацан? Девочка, ты мальчик?       Мика моргнул, голос пропал окончательно. Страх мешался с обреченностью и нежеланием вытаскивать прошлое из темного угла сознания.       — Щас проверим, ну-ка! — Жак пихнул юношу в грудь, быстро совладал с застежкой шортов и стащил прямо через кеды, грубо дернул резинку белья. — Ты смотри-ка! И вправду пацан. Парни, а Ник-то совсем молодец, а?       — Голубенький, — расхохотался Алек, по-крысиному щуря глаза, едва слюну не пустил. — А мне пофиг. Люблю тугие дырки и чтоб стонали сладко. Этого мы уже слышали. Дайте-ка.       Он наклонился, впиваясь поцелуем в шею, потом в губы. Мика едва не укусил. На языке разлилась горечь дешевых сигарет и пива. Юноша дернулся от боли, когда его схватили за волосы. Кто-то больно прикусил соски, грубой шершавой ладонью провел по животу и сжал член.       — Сладкий, — Алек оторвался, облизываясь.       — Красивый ротик, — Жак вновь повернул жертву к себе, глядя в огромные, широко распахнутые серые глаза и с удовлетворением видя там животный ужас и полную неспособность сопротивляться. — Иди сюда, маленький. Я тебя не обижу.       Мику потянули с дивана вниз, на холодный цементный пол, поставив на колени. Он чувствовал, как в углах глаз закипают слезы, но их надо было сдержать. Поздно. Слишком поздно. Теперь только расслабиться, забыть об остальном, выкинуть все из головы. Заставить себя чувствовать удовольствие и ничего больше. Мика покорно открыл рот, когда в губы уперлась крупная бордовая головка члена Жака.       — Ох, красава, — всаживая на всю длину и чувствуя сжимающиеся нежные стенки гортани, простонал Жак. — Давай, малыш, осчастливь меня.       Мика закрыл глаза.              ****       Дождь пошел неожиданно и мощно. Просто с неба опрокинули бочку воды. Сплошным потоком. Прохожие брызнули в разные стороны, укрываясь кто где мог. Ом завел двигатель, включил магнитолу. «Охотник» редко слушал музыку в машине, предпочитая ловить перепады рокота движка, но сейчас под настроение… чистый, звучный голос Эмбера наполнил салон. По стеклу сплошным потоком лилась вода.              I kept my whole life in a suitcase       Never really stayed in one place       Maybe that's the way it should be       Ooh know I live my life like a gypsy (с)              Ом сбросил пиджак, расслабил воротник рубашки и тронул машину с места. Из-за дождя город встал. Парализовало всю восточную часть центра, пришлось объезжать. У изогнутой полумесяцем дуги шоссе «охотник» притормозил, прикидывая возможности. Дождь — мелочи. Но вот завтра ему надо было успеть в три разных места, а потом в клуб. А машину надо было показать Нику, Ому катастрофически не нравилось кое-что, и он бы предпочел, чтобы ловкий и толковый, а более того, надежный и уже проверенный парень посмотрел и убедился, что все нормально. Или поправил. В «Вулкане» «Оро» машину не светил. Значит… «Охотник» включил левый поворотник, вежливо пропустил седан с кучей детишек на заднем сиденье и плавно завернул в проулок.       Расстроенное небо выплакалось на удивление быстро. Ом перешагнул лужу, радужно блестящую тонким налетом бензина, потянул металлическую ручку двери, всю увешанную крупными каплями. Манжет рубашки намок. «Охотник» закатал рукава, бесшумно ступая в полумраке безлюдного гаража. Что-то было не так. Ом как можно тише прикрыл за собой створку и прислушался. В гараже было пусто и тихо, скрипела приоткрытая форточка. Тускло светилась одинокая лампочка под потолком. Белые лампы горели только в дальнем углу. Из-под закрытой дверки в подсобку выбивалась узкая полоска света. Слышался смех и отрывочные фразы. Ом потянул носом. Слабый цветочный аромат.       — Этого еще не хватало, — нахмурился «охотник», снял и убрал в карман часы, размял плечи и толкнул дверь, отступив обратно.       Увиденная картина его не порадовала. Обнаженный Мика, стреноженный собственным нижним бельем, стоял на коленях перед двумя мужчинами — один держал его за волосы, плотно обернув их вокруг запястья, голые блестящие от пота ягодицы двигались взад-вперед. Он даже не сразу понял, что появился новый зритель, так поглощен был процессом. Второй — тощий и жилистый — жадно облизываясь, кусал юношу в плечо и шею, мял соски, второй рукой елозя ниже поясницы. Третий, самый здоровый, развалился на диване, расставив колени, и упоенно гонял в кулаке член, не отводя взгляда от действа. Мика был бледен как полотно, глаза плотно зажмурены. Его горло двигалось, руки безвольно свисали вдоль тела, и только сжатые крепко кулаки выдавали весь спектр эмоций.       — Не помешаю? — вкрадчиво осведомился Ом, не торопясь входить.       Мелкий и серый первым опомнился, отскочив от Мики и пригнувшись, как перед броском.       — Ты что за хрен с горы? — спросил он, пока его приятели спешно застегивали штаны.       Любитель минета отшвырнул Мику от себя. Юноша свалился безвольно на пол. Из-за дивана Ом не видел его больше, но понадеялся, что тот догадается отползти подальше.       — Машину на ремонт пригнал, — ровно ответил «охотник», перекрывая собой проход и перешагивая порог.       В замкнутом пространстве эти трое будут друг другу мешать, уже мешали: лысый задел локтем бородатого. А мелкий отшагнул назад, предусмотрительно прикрываясь спинами более крупных приятелей.       — Технический перерыв, — сузил глаза светловолосый, щека у него дергалась в нервном тике. — Приходи попозже.       — А на дверях расписание, что без обеда.       — Вали отсюда, — включился лысый громила. — Потом свою тачилу оставишь. Тебе сказали — мы отдыхаем.       — Да я заметил, не напрягайся, — Ом уперся носком ботинка в ножку кособокого стула. — А ваш «отдых» не сильно против?       — Не твое собачье дело, — угрожающе набычился верзила. — Иди, пока цел.       Они были возбуждены, раздражены и готовы драться. Ом вздохнул. В таком состоянии избежать стычки нереально. Мельком оценив расстановку, отметив, что мелкий держит руку в кармане, Ом пнул стул. Тот взвился, ударив светловолосого в грудь, остановив ненадолго. Лысый прыгнул вперед, получил четко отмерянный в челюсть, коленом под дых и прилег на бетон. Тот, что с бородой, запнулся о тело, сам налетел на подставленный локоть, потерял равновесие и ушел в нирвану, соприкоснувшись лбом с полом. Оставшийся тощий вытащил нож. Ом выразительно поднял брови. Наступил на спину светловолосого, спрыгнул, нарочито игнорируя наставленное на него перо.        — Мика? — позвал он.       Юноша лежал в позе эмбриона, уткнувшись лицом в грязный низ дивана и вздрагивал. На имя он никак не отреагировал. «Охотник» присел на корточки, сгреб сваленную в кучку одежду, зацепил рюкзак и хмуро посмотрел на застывшего тощего.        — Мой тебе совет, — все так же ровно и спокойно сказал Ом, синие глаза холодно и бесстрастно отражали тусклый блеск дешевого ножа, — сделай вид, что ничего не было. И может быть, доживешь до следующего дня рождения.       На дохлой шее дернулся кадык. Парень выставил руки вперед ладонями и забормотал что-то. Ом уже не слушал. Он подхватил панически сжавшегося Мику на руки и вынес, безбоязненно развернувшись спиной к тощему.       Мика застыл в его руках, крепко зажмурившись, никак не реагировал, не показывал, что узнал или вообще понимает, что происходит. Ом быстро донес его до машины, перехватил одной рукой, открыл заднюю дверцу и забросил туда одежду и рюкзак юноши. Потом достал свой пиджак, присел на мокрый капот и укутал Мику, насколько позволяла длина. Пригладил медные растрепанные волосы.       — Мика, слышишь меня? — ласково позвал Ом.       Ресницы юноши взмыли вверх. Мика пару мгновений безучастно смотрел на Ома, потом взгляд стал осознанным, и из глаз потекли слезы. Он забился, вцепился в руки «охотника», в воротник рубашки, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыбешка. Лицо исказилось таким ужасом, что у Ома сжалось сердце от жалости к этому непутевому ребенку. Он прижал его покрепче, легко баюкая.       — Тихо-тихо, чшшш. Уже все, все, — погладив юношу по затылку, Ом уткнул его носом в свое плечо. — Все.       Мику трясло от рыданий, он всхлипывал, икал, захлебывался воздухом и слезами, рвался прочь и бил кулачками по рукам. Ом поглядывал на двери гаража, на улицу, но был уверен, что против него не сунутся. Надо переждать истерику, не отпустить, дать почувствовать, что все закончилось. «Охотник» пожалел, что не возит с собой препаратов, как бывало раньше. Успокоительное сейчас бы очень не помешало. А еще надо было спросить.       — Мика? — Ом повел плечом, отстраняя чуть-чуть притихшего юношу от себя. — Нам нужно в больницу?       Пришлось встряхнуть и повторить вопрос, чтобы Мика слабо потряс отрицательно головой.       — Тебя не тронули? — Ом предпочел уточнить.       — Н-н-н… — юноша снова зашелся приступом, дыхание перехватило.       «Охотник» удовлетворенно кивнул сам себе. Хоть это хорошая новость. Ник вряд ли пережил, если бы Мику действительно изнасиловали. Ом прекрасно помнил, как блондин дергался даже на даче, подозревая чуть ли не каждого в покушении на свое сокровище. Ревнивец. Впрочем, Микин характер доставлял и без того хлопот. Равно как и манера провоцировать окружающих. Так есть шанс, что Ник не слишком станет кипешить, и все обойдется малой кровью.       Мика начал всхлипывать чаще и трястись уже от озноба, губы побледнели. Ом усадил его на переднее сиденье, пристегнул и прикрыл, как мог. Хорошо хоть обувь с него не сняли.       Включив обогрев, «охотник» заставил юношу прижаться, насколько позволял рычаг переключения скоростей. Каждый раз как Мику начинало вновь колотить, «охотник» гладил его по голове, придерживал на поворотах, не давая свернуться калачиком. Юноша только подобрал голые ноги, обхватив озябшие, изуродованные бетонным полом коленки. Припарковав машину, Ом снова взял его на руки и, минуя лифт, быстро взбежал по лестнице.       Николас долго не открывал. А когда открыл, уставился сонно на Ома с его ношей, растерянно моргая. «Охотник» видел, как до парня медленно и неотвратимо доходит, в каком виде Мика, как расширяются зрачки и сжимаются кулаки.       — Он цел, — Ом шагнул, передавая Мику любовнику. — Держи крепче, у него все еще шок.       — Кто? — Ник прижал к себе юношу, пятясь назад в квартиру.       Ом кивнул ему на ванную комнату.       — Горячую воду. Твои коллеги с работы.       — Что он там делал?!       — Не знаю, Ник, неважно сейчас. Ему нужна горячая вода и успокоительное. Есть?       — Нет, — блондин с трудом сгрузил Мику в ванну, стянул с него пиджак, сдавленно выругавшись.       Колени взялись синяками и побагровевшими на фоне белой кожи царапинами, на шее следы, губа истерзана явно зубами.       Ом сильно сжал плечо Ника, приводя его в чувства.       — Тогда крепкий алкоголь. Могу взять у Эмбера.       Николас открыл воду. Мика шарахнулся прочь, но тут же сжался, спрятав голову в руки.       — Оставался виски…       Волосы облепили юношу, как змеи, на белой спине стали проступать еще синяки. Ник, встрепанный, не одетый толком, застыл, не моргая, глядя на сжавшегося Мику.       — Ник! — Ом тряхнул его с силой и без жалости. — Иди, налей ему выпить. Я побуду. Сейчас!       Блондин поморгал.        — Да, сейчас…       Ом присел на бортик ванны. Мика больше не плакал, он, кажется, даже не дышал. Ник матерился от души в кухне, роняя посуду и громыхая дверцами шкафчиков. Через пару минут блондин принес полный бокал виски. Порция для слона, Мику должна была свалить. Главное, влить. «Охотник» взял стакан.       — Мика… — Ник встал на колени, осторожно, как к стеклянным, прикасаясь к поникшим плечам, убирая набрякшие на концах волосы. — Мика, пожалуйста, надо выпить.       Блондин осторожно приподнял юношу под подбородок. Ом поднес край стакана к губам. Мика послушно открыл рот, взгляд снова был пустым. Ник закусил губу.       — Мика, надо, пей.       Юноша моргнул, попытался сделать глоток, но виски пролился. «Охотник» отстранил Ника, сунул ему стакан и коротко, без замаха ударил Мику по лицу. Юноша дернулся, вскидывая руки в защите, заморгал чаще.        — Хорошо. Мика! Возьми и выпей. Залпом!       Юноша потряс головой, потом взял сунутый стакан, зажмурился и в несколько глотков выпил все. Закашлялся, едва не вытошнив все обратно. Ник обнял его, а Ом поднялся, закрывая достаточно набравшуюся воду. Общими усилиями Ом и Ник вымыли, вытерли и отнесли Мику в спальню. Юноша свернулся в клубочек под одеялом. Ник держал в ладони тонкие, ледяные даже после ванны пальцы, дышал на них и молча гладил его по голове. До тех пор, пока Мика не заснул.              Николас тяжело поднялся, шатаясь, как будто это он только что выглушил стакан виски, а то и всю бутылку, с трудом заставив себя отпустить обмякшую ладошку Мики. Ом ждал его на кухне.       — Выпить надо? — серьезно спросил «охотник», двигая бутылку по столу.       — Нет, — Ник сел на стул верхом. — Что случилось?       — Я забрал его из твоего гаража, — Ом без подробностей в паре слов набросал Николасу картину, описав неудавшихся насильников.       — Это моя смена, — блондин с отвращением сплюнул. — Убью ублюдков!       — Не надо никого убивать. Тюрьма — не самое лучшее место для жизни. Они свое получат, поверь мне. Но на работу туда не советую возвращаться. Я понимаю, что надо на что-то жить. Порекомендую тебя в хорошую мастерскую. Мою машину все еще надо посмотреть.        Ник подозрительно посмотрел на «доброго самаритянина», но тут же сдулся.       — Спасибо… ведь предупреждал же, чтобы не приходил! Отморозки! Никогда не слушает! Все ему игры, не хватает экстрима! Нервы щекотать надо! Твою мать, идиот! Весь мозг ушел в волосы! Вот зачем?! За каким хреном он туда поперся?       — Успокойся, Ник, — Ом все же налил заводящемуся парню на полпальца. — Главное, что они ничего не успели.        — Повезло.        — Повезло, — подтвердил Ом, игнорируя явную иронию. — Лучше, если б я тебе его труп принес? Или с развороченными внутренностями?       Ник побледнел, сжал жалобно хрупнувшее стекло стакана.        — Нет. Спасибо. Ты не представляешь…        — Перестань. Когда он проснется, понимаешь, что будет?       — Истерика будет, понимаю. Его точно не тронули?       — Уверен, что нет, но смотреть я не стал. Если надо, можно вызвать врача. У нас при «Вулкане» есть пара хороших неболтливых спецов.        — Не надо. Если ты говоришь, я тебе верю. Мика панически боится чужих людей в таких ситуациях. Лучше пусть спит. Справимся. Ты этим…       — Они запомнят, — Ом встал. — Ник, я останусь у Эмбера на эту ночь. Если что, пожалуйста, держи себя в руках. Надо будет — приходи, буди в любое время.       Николас только кивнул. «Охотник» зашел в ванную за изгвазданным пиджаком.       — Пойду, принесу его одежду и рюкзак из машины. Все сразу в стирку.       Ник только бессильно кивнул, оставшись сидеть и тупо рассматривать одинокие капли на дне стакана. Только после холостого щелчка замка, он встал и пошаркал до спальни. Мика крепко спал, вздрагивая.       — Только не опять, — пробормотал Ник. — Пожалуйста, только не все с начала.              ****       Мика проснулся от разговора. Ник кому-то по телефону объяснял, что сегодня юноши в «Фокси» не будет и на ближайшую неделю тоже все выступления придется отменить. Собеседник, судя по спокойному Никову голосу, попался понимающий, только спрашивал, что случилось. Блондин отговаривался внезапным недомоганием и все пытался поскорее проститься.       С трудом приподняв голову, Мика тут же уронил ее обратно на подушку. Болело так, что глаза резало. И не только голова. Разом вспомнив, что случилось, юноша зажмурился изо всех сил, вцепившись в одеяло.       — Мика? — кровать спружинила под тяжестью присевшего на край Ника, сухая ладонь коснулась лба. — Воды надо?       Мика через силу и тошноту заставил себя открыть глаза и кивнул. Ник ушел и вернулся. Серо-зеленые глаза, обведенные тенями, были тревожными и настороженными. Он помог Мике сесть, подоткнул подушку под спину, подержал стакан, пока он пил. Юноша только моргал и не знал, что сказать. Он с трудом помнил, что Ом вчера привез его домой. Помнил только сонное и удивленное лицо Ника, а потом исказившую его ярость. Потом, кажется, его напоили чем-то, и он отрубился. Юноша помнил, что спал, что снилось что-то неясное, липкой и холодное. Но никакой конкретики.       — Где-нибудь болит? — Ник поставил пустой стакан на пол, вновь сел рядом.       — Колени.       Блондин дежурным жестом убрал челку с глаз и осторожно отогнул одеяло. Колени Мики взялись опухшими подушками, кое-где ранки запеклись сукровицей.       — Надо помазать, — Ник аккуратно пощупал рассеченную кожу, Мика дернулся. — Погоди…       — Ник… — Мика попробовал поймать его за руку, но сил не хватило.       Вместо этого желудок рванул вверх с такой скоростью, что его вывернуло прямо на постель. От горечи свело горло, на глаза навернулись слезы. Спазмы скрутили и связали в узел все внутренности. Юноша кашлял и силился вздохнуть.       Ник, грязно ругнувшись, собрал пышные спутанные кудри, отводя их с лица и гладя узкую спину по кругу, помогая хоть немного расслабиться.       — П-прости… — Мика снова закашлялся, сплевывая вязкую слюну.       — Ничего, — Ник равнодушно отмахнулся, поднял его на руки и понес в ванную умываться.       И держал, пока Мика, давясь слезами, плескал в лицо водой, смывал с рук и груди попавшую желчь. Его снова замутило, и Ник все с тем же непроницаемым спокойным видом держал его голову над унитазом. Потом сбегал за какой-то гадостью, силой заставил выпить. После чего тошнота разжала зубы, и Мика смог вздохнуть легче. Он сидел, привалившись спиной к душевой кабинке, и держал голову обеими руками, чтобы не раскатилась. По ногам стекали розовые капли — открылись ранки, кровь смешалась с водой. Ник чем-то шуршал в коридоре, потом ушел в комнату. За все это время он не произнес ни слова. Мика всхлипнул и испуганно зажал себе рот ладонью, уже не зная, от чего его тошнит больше, от боли, вчерашнего спиртного или страха.       — Идем, — Ник вернулся, поднял его осторожно на руки.        — Я сам, — попытался брыкнуться Мика, мучительно стыдясь беспомощности именно по такой причине.       — Сам ты можешь еще и локти разбить, — отбрил Ник, кладя его на диван. — Сиди, я поменяю постель и отнесу. Пить еще хочешь?       Мика дернул подбородком, мокрые волосы противно потащились по спине.       — Хорошо.       Мика с тоской смотрел в спину блондина, обтянутую старой линялой футболкой. И на плече опять шов разошелся. Эмблема потеряла всякую узнаваемость. Серые тренировочные штаны вытянуты на коленях, низко сползают с бедра, показывая резинку трусов. Свернувшись, Мика кое-как сполз на бок, пытаясь согреться. Озноб колотил, что лязгали зубы. Даже головная боль на время отступила перед диким холодом.       Ник пришел с одеялом и толстыми вязаными носками. Он знал его назубок, всего. От медной макушки, через тонкую шею и узкие бедра до самых кончиков пальцев на ногах. Натянув носки, блондин укутал юношу в плотный теплый кокон и отнес на кровать. Комната проветривалась, здесь было холоднее, но приятно пахло свежей зеленью и ветром.       — Звонила Фелиция, — спокойно сообщил он, задергивая наполовину шторы, Мика никак не мог понять, который час. — Я сказал, что ты заболел и в ближайшую неделю не появишься. Надеюсь, твои поклонники переживут без тебя.       — Меня уволят…       — Хотелось бы, но нет. Фелиция сказала, что все понимает, поэтому ты свободен до полного выздоровления. Я приготовлю поесть, уже почти ночь, но все равно, тебе надо. Постарайся пока подремать.       — Ник! — Мика ухватил-таки его за руку, не отпуская. — Поговори со мной.       Блондин тяжко вздохнул.       — Зачем ты туда пошел без меня? — негромко спросил он, глядя на бледное Микино лицо больными от злости глазами.       — Я… забыл телефон дома. А нужно было предупредить, что уйду раньше, домой не успею.       — Раньше?       — В клубе просили быть. Там кто-то важный приехал…       — И ты на все готов ради клиента, я помню.       — Ник, это такая же работа.       — Конечно.       — Ты просто не хочешь понять…       — А ты понимаешь, что Ом там оказался просто чудом? Или ты вообразил, что бессмертен, и ангел-хранитель у тебя всегда за плечом в сияющих доспехах?       Юноша сжался.       — Мика, я предупреждал, что моя работа не гламурная тусовка. Там нет охраны, а вот ублюдков полно. Это не твои клиенты… хотя…       Ник внезапно замолчал и ушел. Мика зарылся в подушку. В голове было пусто и гулко. Он все еще не осознал в полной мере, что случилось, и что теперь будет. И Ник злился, а сказать было нечего.              Николас в бессильной злобе кусал губы. Руки чесались, от злости трясло. Очень хотелось или взять ремень и высечь беспечное чудо в спальне… но толку? И так напугал до икоты. Или рвануть в гараж и прикончить трех ублюдков. Но Ом запретил, а спутнику Эмбера Ник верил. Как и в то, что загреми он в тюрьму, Мика точно один не справится.       Блондин трижды порезал палец, пока готовил. Обжег руку, уронил и разбил тарелку. А когда вернулся в спальню, Мика спал. Крепко, обхватив подушку двумя руками, и сопел. Совсем по-детски.       Ник вытащил заныканную пачку сигарет, вышел на балкон и закурил. Руки дрожали.       — Спит?       Ом сидел на перилах, откинувшись назад, придерживаясь одной рукой и коленями.       — Черт, напугал… да. Заснул опять.       — Хорошо. Утро вечера мудренее.       — В нашем случае — не имеет значения. Я все равно не представляю, что ему сказать.       «Охотник» с легкостью перебрался на балкон рядом с Ником.       — А что ты можешь ему сказать?       — Ну…       Николас почесал в затылке.       — Он испуган. Пока не придет в себя, я могу только присматривать.       Ом нахмурился. Блондин говорил неуверенно, растерянно.        — Ник, ему слова не нужны сейчас и потом. Ты должен знать.       — Ом, спасибо за то, что вытащил его, — невпопад отозвался Николас, сжимая холодную перекладину перил. — Что?.. Да, я понимаю. Но… это все его привычки. Я устал биться головой в кирпичную стену. Он не хочет меня слышать. Он привык жить красиво, а тут.       «Охотник» хмыкнул.       — Это говорят твои комплексы. Ложись спать.       — Легко сказать…       Легкий тычок в шею парень пропустил и свалился мешком. Ом зевнул, выкинул едва прикуренную сигарету с балкона и отнес Николаса в спальню, уложив рядом с Микой и прикрыв свободным краем одеяла.       — Дети, — покачал он головой, со звериной грацией перемахнул обратно через перила, в порыве мальчишеской шалости отклонившись, балансируя на одной руке и ноге.              Рассвет занимался нехотя, кое-как пробиваясь через плотную пелену облачности. Мика тихо дышал Нику в ключицу. Юноша проснулся рано и лежал, не двигаясь и стараясь не разбудить обнимающего его любовника. Ник прижимал его крепко, обеими руками, еще и ногой, во сне раскрутив одеяло и накинув уже сверху на обоих. Было тепло и уютно. Мике очень хотелось, чтобы время остановилось, но тут у кого-то на парковке сработала сигнализация. Ник поморщился, убрал лезущие в нос и рот рыжие кудри, глубоко вздохнул и заморгал.       — Привет, — Мика робко улыбнулся.       Руки Ника сжались крепче, он затащил юношу на себя, перевернувшись на спину, и снова закрыл глаза. Мика развел колени, ложась сверху, а потом приподнимаясь. Потерся носом о нос, щекой о колючую с утра светлую щетину на Никовом подбородке, погладил ладонями налитые плечи. Нерешительно наклонился поцеловать, словно опасаясь… Ник отвернулся.        — Не сейчас, хорошо? — хрипло со сна попросил он, спуская Мику под бок и укутывая.       Юноша сжался, как будто его ударили. Вот чего никогда с ними не случалось — чтобы Ник отказывался от своего темпераментного партнера. Даже когда сил уже не было, и он после смены приползал полутрупом. Тогда просто Мика все делал сам. Почти. В последний момент Ник собирался, забывая про усталость, и медноволосое чудо стонало и выгибало спину под ним, а потом долго смотрело прозрачными глазищами, сыто жмурясь.       — Брезгуешь? — Мика с усилием сел, подтянув одеяло к груди.       — Не говори глупости, — Ник тоже поднялся, потирая шею в месте, куда пришелся вчерашний «снотворный» удар Ома — ничего не болело и не ныло, что удивительно. — Просто перенервничал.       — М… понятно, — юноша улегся на спину, уставившись в потолок.       — Мика, перестань. Я же не машина. У меня руки до сих пор дрожат и бешено хочется придушить этих тварей, — Николас попытался привлечь юношу к себе, но тот отодвинулся на самый край постели. — Как твои колени? Надо помазать.       — Не переживай, бывало и хуже, если помнишь.       — В этом и проблема, — Ник сжал зубы. — Я не хочу помнить. А ты упоенно стараешься вернуть прошлое. Почти доигрался в этот раз.       — Что? — Мика вскочил, забыв про слабость.       — Ничего…       — Нет уж! Начал, давай продолжай! Какое прошлое?!       — То самое, в котором бывало хуже, — буркнул Ник, не в силах сдержаться, хотя разговор уже начался неправильно.       — Это каким образом? — Мика скрестил руки на груди, волосы воинственно топорщились. — Я не виноват, что ты работаешь в каком-то занюханном гараже и…       — Дело не в гараже, Мика. Дело в том, что тебя предупреждали — не приходить туда одному. Ты слишком привлекаешь внимание, слишком не умеешь быть незаметным. И провоцируешь одними этими проклятыми шортами. Я каждый раз трясусь как идиот, вернешься ты вечером нормально домой или… как вчера. До сих пор жалею, что согласился на треклятый клуб, где опять все пошло по-новому. По-старому! Ты опять крутишь хвостом и считаешь, что все хорошо. Забиваешь на колледж, тебя постоянно привозит то кто-то из охранников, то кто-то из тренеров у Яши в клубе, то знакомый…       — И что в этом плохого? Ты же не можешь меня возить всюду, ты занят. Меня и Ом с Маро иногда подвозят, и Яша с Фалем. К ним тоже претензии?       — К ним как раз нет…       — Я не виноват, что мне скучно сидеть дома и корпеть над учебниками. Мне нравится общаться, знакомиться с новыми людьми… что в этом плохого?       — Плохо то, каким образом ты с ними общаешься.       — Ты сам разрешил мне устроиться в клуб, танцы снимают напряжение…       — А толпы поклонников греют твое самолюбие и щекочут нервы? Ты сам-то понимаешь, как я себя чувствую?       — И как? Я только понимаю, что тебя почему-то не устраивает моя работа и мой образ поведения.       — О, это теперь образ поведения? Вести себя как шалава? Ты нарываешься везде, где возможно! Твоя работа, — издевательски протянул последнее слово Ник. — Какая к черту это работа? Ты торгуешь собой!       — Неправда! Я не сплю ни с кем за деньги!       — Не велика разница. Ты все равно продаешь свое тело, просто не позволяешь дойти до конца! Как привык жить раньше. Я чувствую себя Лансом! Сколько еще пройдет, прежде чем ты перейдешь последнюю грань?       Ник повысил голос и тут же замолчал, поняв, что сболтнул лишнего.       Мика изменился в лице, побледнел еще больше. Прозрачные глаза потемнели, кольнув острой сталью.       — Прости, — Ник ухватил его за руки, но юноша вырвался. — Просто я очень испугался, что опять не успел.       — Ничего, даже если бы и случилось, — Мика презрительно искривил губы, — все равно ничего страшного. Я привычный.       Николас выматерился. Отшвырнул подушку, боясь сорваться и наговорить еще больше, а уже жалел, что вообще открыл рот. Но не получалось промолчать, слишком много накопилось за последнюю пару месяцев. Ник быстро умылся, бросив взгляд на часы, переоделся в форму и заглянул в спальню. Мика все так же сидел, смаргивая крупные слезы. Блондин подошел.       — Мне надо на занятия, сегодня два зачета. Пожалуйста, не обижайся на меня. Побудь дома, не выходи. Если что — звони обязательно.       Мика посмотрел сквозь него. Ник утер большим пальцем соленые дорожки на щеках, быстро поцеловал сухие губы и вышел.              Ом проснулся от движения за дверью, еще до того, как в тишине зажурчал дверной звонок. На пороге стоял заплаканный, растрепанный и очень несчастный Мика. Он удивленно заморгал, увидев «охотника», и с надеждой заглянул ему за спину.       — А Эмбера нет?       — Вернется завтра ночью, — Ом посторонился. — Заходи.       — Да нет, я тогда… — юноша потоптался. — Пойду к себе. Я хотел с ним поговорить, забыл, у него же турне.       — Эй, стой, — Ом ухватил его за плечо под разношенной мягкой фланелью футболки, затащил через порог и закрыл дверь. — Кофе будешь? А то непривычно тут одному.       — Я…       — Идем-идем, посидишь хоть со мной.       Мужчина увлек Мику на кухню, усадил на мягкий стул и выложил перед ним на стол батарею упаковок капсул для кофеварки. Юноша удивленно уставился на яркие коробки, утер нос и вопросительно выгнул брови.       — Надо опробовать, пока Эмбера нет, — «журналист» ткнул на стоящую в углу ярко-золотую кофемашину. — Выбирай по вкусу.       — Мне все равно, — Мика сдвинул упаковки.       — Да мне тоже, но надо подумать. Ты сладкий любишь? — Ом налил в танкер воду.       — Ну да, — юноша покивал. — И с карамелью еще.       — Хорошо, — Ом вытряхнул две оранжевые полусферы, а остальное сунул в шкаф.       Он загрузил капсулу, поставил большую темную кружку и уселся напротив Мики.       — Как ты себя чувствуешь?       — Не знаю, — юноша пожал плечами. — Вроде нормально.       Ом осмотрел его сбитые коленки.       — Почему не помазал боевые ранения?       Мика наклонился, разглядывая собственные ноги, потом перевел взгляд на ноги Ома, босые, вольготно вытянутые и скрещенные в щиколотках. «Охотник» вообще сидел в одних трусах, как встал, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Кофеварка щелкнула, по кухне полился аромат свежего кофе, карамели и ванили. Пока переставлял кружки, заправлял новую капсулу и добавлял молоко, Ом чувствовал оценивающий взгляд в спину и ниже. Особенно ниже.       Юноша сбросил волосы на бок, подставил руку под щеку и улыбнулся. Ому улыбка не понравилась. Растянутая горловина футболки сползла с одного плеча. На ключице все еще темнел след.       — Пей, пока не остыло, — он проигнорировал Микины потуги, подвинул ему кружку и уселся обратно, с удовольствием вдыхая ароматный парок.       — Спасибо, — низким грудным голосом протянул Мика, — ты прям ангел-хранитель мой.       «Охотник» вздохнул и молча, тяжело уставился на юношу. Под пронизывающим взглядом тот мгновенно сник. Вся порочность и провокация с него облетели, оставив поникшие плечи и дрожащую улыбку.       — Ну что? — жалобно промямлил он.       — Ничего, перестань прикидываться, — Ом на минуту встал, снял с верха шкафа пластиковую коробку и брякнул ее на стол. — Коленки намажь, а то смотреть больно.       — Не смотри, — огрызнулся Мика, вздохнул и потащил к себе коробку.       Ом фыркнул. Ребенок явно не в себе, а если пришел к Эмберу, значит с Ником все пошло не так гладко, как «охотник» надеялся. Это блондин оказался таким брезгливым? Или что-то еще? Ом сильно подозревал, что второе, потому что Николаса он изучил уже давно и его отношение к своей паре тоже.       — Ай! — Мика засучил ногами, морщась и шипя.       — Вот догадался же йодом! — Ом опустился на корточки, перехватил тонкую щиколотку и зажал маленькую стопу коленями. — Терпи. Сейчас пройдет. Крем тут есть специальный.       Мика только вытирал выступившие слезы, неразборчиво жаловался. И вдруг затих, внимательно наблюдая за манипуляциями Ома. Слезы медленно начали просыхать, а прозрачные глаза неестественно блестеть. Он принял какое-то решение. «Охотник» понадеялся, что не экстремальное, вроде попытаться соблазнить его.              Ник с очень большим скрипом закончил решать последнюю задачу, нашел ошибку в самом начале и едва не скомкал лист с контрольной. В похожем раздрае он был всего однажды в жизни и это тоже напрямую касалось Мики. Прошло чуть меньше года и опять все на свои круги. Нервы начали сдавать. Николас в первый раз задумался, что он может не выдержать. Утром надо было пересилить себя и дать Мике то, что тот хотел. Потому что так было проще. Он бы успокоился и… и опять все по кругу. Блондин вышел из корпуса, завернул за угол и нырнул в прореху в живой изгороди. Усевшись на землю, он достал сигарету и жадно затянулся. Вокруг шумела листва, кто-то кого-то звал, из окна аудитории долетали обрывки музыки. Как все знакомо. И зеленый уголок, крошечный, закрытый и одновременно у всех на виду. Нет, Ник прошлое не хотел вернуть. Наоборот, его передергивало от одного воспоминания. Но еще больше он не хотел повторения ситуации. Хотя тот кошмар не повторится, но Мику нельзя отпускать.       — Да черт бы все побрал! — Ник встряхнулся, затушил окурок о землю и вскочил на ноги.       Если уж не отпускать, то надо собраться и выбить дурь из одной кудрявой рыжей головенки. Пока через край не перелилось. В конце концов, для Мики секс — это способ релаксации. А потом можно относительно спокойно еще раз все обсудить.       Запрыгнув в ближайший автобус, Ник после прошлепал пешком полквартала. Солнце припекало как проклятое, готовясь растопить бетон и асфальт, воздух клубился и плыл. Возле подъезда стояла машина Ома — черный мощный автомобиль мирно дремал, бликуя полировкой.       Ник ткнул в кнопку вызова лифта и отдышался, пока тот ехал на шестой этаж. На площадке стояла коробка. Обычная картонная коробка, заклеенная скотчем. В таких они с Микой перетаскивали вещи. То есть переносил Ник, а Мика растаскивал, смешно скользя носками по квартире. Открыв своим ключом, блондин вошел и тут же настороженно принюхался. Пахло гарью.       — Мика?       — Я тут, — донеслось из кухни.       Ник вошел и остолбенел. Мика колдовал над стаканом со свежевыжатым соком, что-то насыпая из чайной ложки. На юноше красовались светло-голубые джинсы, разодранные вдрызг на пятой точке и бедрах. Дырок явно было больше, чем ткани, и через них отлично просматривался весь «фасад». Короткая обтягивающая майка, цепочки на шее и тщательно уложенные волосы, блестящий, слепящий водопад медных кудрей.       Плечом он прижимал к уху трубку:       — Ой, Дик перестань! Можно подумать, в «Фокси» не на кого больше смотреть! Не верю, не верю. Сегодня? Посмотрим, я еще не знаю, буду или нет. Увидимся в зале. Привет, Ник! Что-то ты рано.       Юноша фривольно улыбнулся, поправил выбившийся локон.       — Как зачеты? Все сдал, умница моя?       — Куда ты собрался? — Ник нахмурился, стащил галстук, закатал рукава, чувствуя, как спине холодно и липко.       — Так время, — Мика указал на большие часы. — Пора на тренировку, а потом на работу. Не жди меня сегодня, дорогой. Я хочу немного задержаться.       — Мика, — угрожающе протянул блондин. — Что ты делаешь?       — Мой рыцарь злится? — Мика подплыл к нему, обдав запахом гиацинтов. — Такой серьезный.       Цепкие пальчики взялись за ремень форменных брюк, быстро распуская пряжку. Зрачки у Мики были расширены и пульсировали в такт дыханию.       — Давай я помогу тебе расслабиться, м? — юноша начал опускаться на колени, но Ник ухватил его за волосы, вздернул обратно.        — Что ты опять себе придумал?       — Ну… — Мика, не обращая внимания на хватку, запрокинул голову, прикрыл ресницы и разомкнул губы. — Я сжег кастрюлю, пока пытался сварить обед. Пришлось выкинуть. Наказывать будешь? Я испортил вещь, на которую не имел права.       — Перестань сейчас же, — Ник чувствовал себя как в дурном сне. — Если ты обиделся…       — Дорогой, я не могу на тебя обижаться, — блондин не сопротивлялся, Мика прижал его к стене, жарко дыша в шею и потираясь всем телом. — Но я правда плохо себя вел, поэтому…       Ник перехватил его руки, встряхнул. Ухватил в охапку, вытащил в комнату, подальше от стекла и острых углов, и швырнул на диван.       — Что ты творишь?! Во что играешь?       Мика с недовольной гримаской осмотрел ногти. Он выпрямился, похлопал ресницами и принялся поправлять волосы как ни в чем не бывало.       — Не играю, — он порылся в кармашке, выудив упаковку клубничной жвачки. — Я немножко засиделся сегодня дома. А просто так уходить не хочется. Ты очень удачно пришел пораньше… иди сюда.       Николас растер лицо. Проснуться бы, но, кажется, это не сон. Мика стек с диванчика, облизнулся и выдул большой плотный пузырь. Покачав бедрами, юноша расстегнул джинсы и потащил их вниз. Опрокинулся на диван и выпростал ноги по одной. Красиво, плавно, соблазняюще. Профессионально.        — Я Дику пообещал быть пораньше тоже… уложимся в полчаса? Только по лицу не бить и синяков не оставлять! Товар нельзя портить. У меня и так колени болят с прошлых мальчиков.       И у Ника сорвало крышу.       Мика в ужасе забился в угол, понимая, что бежать некуда, а Ник уже совершенно себя не контролирует. Пятнадцать минут он громил комнату. Стол отлетел, сломав обе ножки, диван врезался углом в стену, смачно хрустнув рамой. С подоконника, жалобно звеня, свалились обе вазы и пустая пепельница. Осколки, брызги, обрывки цветов разлетелись по полу. Мика схватился за голову, круглыми от страха глазами наблюдая за вышедшим из себя любовником. С грохотом упал узкий книжный пенал, вывалив все содержимое. Ник пнул попавшую под ногу книгу, следующую… в стену отправились стакан и следом стеклянный журнальный столик. Витраж балконной двери треснул, часть вывалилась внутрь.       Мика вцепился в волосы и всхлипнул. Ник обернулся по-звериному быстро, оскалился, встряхнул руки и демонстративно поддернул рукава. Мика вжался в стену так, что спине стало больно.       Николас подошел, присел на корточки и уперся кулаком возле его головы.       — Не играешь? Не играешь?! Хочешь, чтобы я тебя наказал? Ударил? О! — он смотрел прямо в ртутного оттенка, блестящие глаза Мики. — Ударил, да. Тебе бы понравилось. Всегда же нравилось пожестче. Куда мне ударить?       Он дернул за ворох цепочек, голова Мики дернулась следом. Майка под грубым рывком легко разошлась, открывая тонкие ключицы и бледную кожу груди.       — Сюда? — Ник обхватил и сжал ногу, намеренно задевая ободранные колени. — Здесь? А может сразу коленом в живот? Хочешь? Или нет. Значит, как прошлые мальчики. Надо изнасиловать пожестче? Так?! Этого ты от меня хочешь?! У тебя так часто бывало раньше, да?       Мика только беспомощно моргал, слезы лились безостановочно, но Ник словно не видел их.       — Не бить по лицу? — жесткая рука сжала узкий подбородок, большой палец без нежности вдавил угол рта. — Чтобы кровь не выступила. Лучше швырнуть тебя на пол, чтобы покрепче ударился своей головушкой, содрать одежонку и вставить тебе на сухую. Сразу. Тебе нравится такая перспектива?! Нравится?! Хочешь почувствовать себя униженной тварью?! Тебе понравится в моем исполнении?!       Мика замер, не в силах даже пискнуть. У Ника был совершенно безумный взгляд, он такого никогда не видел. Он вообще никогда не видел Ника в такой ярости… и это было действительно страшно.       — Так что?! — рывок — и Мика летит на пол, почти уже чувствуя под щекой жесткие доски.       Майка снова трещит и рвется.       И вдруг… его подхватывают на руки. Ник поднимается с колен, легко удерживая его на весу, среди осколков и обломков.       — Так вот я не могу так с тобой, — внезапно глухо и устало произносит он сухо. — Я не могу тебя жалеть за то, что ты нарвался сам. Но я тебя люблю. И не могу воспринимать ни шлюхой, ни поднять всерьез на тебя руку. Если ты этого ждешь — значит, нам нечего делать вместе.       Ступая прямо по битому стеклу, Ник вынес его из комнаты, аккуратно поставил на пол и, вернувшись обратно, захлопнул перед носом дверь.              ****       — Ты маленький дурачок, малыш, — мягко рассмеялся Эмбер, Мика подавился всхлипом и начал икать. — С чего ты решил, что Нику надо тебя бросить?       — Ты просто не знаешь, — захлюпал юноша, сжимая телефон во вспотевших ладошках. — У нас такое было, что… он терпеть не может мое поведение. Понимаешь, меня не надо было утешать после той попытки изнасилования. Я правда могу такое пережить. У нас проблема в другом. Ник считает, что я возвращаюсь к… прошлому образу жизни. Ну я и решил, раз так — то надо, чтоб он меня бросил. Так будет легче. Я выживу, приспособлюсь. Всегда умел. О, поверь, Эмбер, я не пропаду…       — Малыш, остановись, — вокалист прервал судорожную, сбивчивую речь. — Я совсем скоро вернусь, и ты мне все расскажешь.       — Да нет, прости просто…       — Я сказал, расскажешь, — Эмбер не повышал голоса, но Мика заткнулся, как тогда, под взглядом «охотника».       — Хорошо, — прошептал он, снова всхлипывая.       — Останься у меня, Нику надо побыть одному. Он все поймет. Проблема не только в твоем прошлом. Ему тоже надо определиться, как он хочет тебя видеть. Все будет хорошо.       Мика окончательно разревелся. Ом забрал у него телефон, укутал самого в плед и устроил на коленях, поглаживая по голове.       — Когда у тебя рейс? — спросил он.        — Через три часа, — Эмбер вздохнул. — Удержи их.       — Мы справимся, — «охотник» хмыкнул. — Возвращайся.