Волейбол до добра не доведет

Урок Алгебры - Десятый "А", ну почему мне достался именно ваш класс?! - Это судьба! - Кто это сказал? Ты, Алданов? - А чё я сразу? Я вообще молчал. - Ну конечно, молчал. Петрова тоже не ты бил? Ах да, класс, если вы еще не знаете, то наш новенький, - учительница сделала на последнем слове акцент, - Петров, подрался с Алдановым, а теперь лежит в больнице с переломом носа и сотрясением мозга. Десятый класс "А" был достаточно дружным, чтобы ощетинится на это заявление не в пользу новенького. Может Леву Алданова и не все любили, но новенького не любили еще больше, так что выбор стороны был совершен подсознательно. Так происходило всегда: класс вставал горой, если кто-то дрался с учеником из другого класса, так случилось и сейчас. Гул голосов не утихал еще относительно долго: все пытались узнать подробности такого события, ведь большинство услышало об этом в первый раз. - Тихо! - Марья Васьевна тщетно призывала к тишине. - Что касается тебя , Алданов, то тебя поставят на учет в милицию. Если же дело дойдет до суда, то тебя могут выставить из школы со скандалом. Так что подумай над этим. - Угу, - и уткнулся обратно в планшет. - Ладно. Прекратили балаган. Работаем! Сепых Аня, к доске, решать номера... Стоит ли говорить, что работать никто и не пытался, и все чхать хотели на Марью и занимались своими делами. Основная часть класса обсуждала Алданова и его поступок. Были его приспешники, которые восхищенно выспрашивали подробности драки; были те, кто ср@ть хотели и на него, и на драку; кто-то осуждающе поглядывал на «героя» дня, а кто-то думал коварную Думу... Это были две закадычные подруги Карпова и Сугойкина. Сашка Карпова уже давно точила зуб на парня, а Яна просто перечитала слэша - так в их головах поселилась она, Идея... - Помнишь, в прошлом году, - Саша сжала руки на груди и, как в замедленной съемке, откинулась на спинку стула, - Левка отфотошопил мои фотографии и расклеил по мужским туалетам? - Такое забудешь. Тебя еще месяц потом Сашей Грей звали. - Яна чуть ухмыльнулась, но тут же придала лицу нейтральное выражение. - Бесит, с¥ка. - Карпова без всякого выражения наблюдала за сосредоточенным пыхтением Сепых у доски. - И меня. - Яна неохотно начала решать первую задачку и вдруг закрыла тетрадь. - Давай че-нить забабахаем с рейтингом, скажем, NC-17 и им в главной роли? - А давай! Слэш с этим засранцем в главной роли. В главной - ПАССИВНОЙ - роли! - Так, Сугойкина, Карпова, расселись обе! Не хотите сами учиться - другим не мешайте! - Но... - Расселись! Сейчас родителям позвоню, что вы мне урок срываете! Стоило ли говорить, что срывали урок не подруги, а группа в полосатых купальниках на задних партах, беспалевно игравших в крокодила. Но, поскольку у бедной учительницы негодование выплескивалось совершенно бесконтрольно, выплеснулось оно на вторую парту среднего ряда, на Сашу и Яну. Спорить было бесполезно. *** Перемена после урока алгебры Карпова и Сугойкина пробирались через плотный поток учеников к кабинету русского языка. - Слушай, Ян... Я тут подумала насчет твоей идеи... - Саша старалась идти потеснее к подруге, хоть и понимала, что никто даже не догадывается о предмете их разговора. Нет, не так: всем просто наср@ть. - Как-то палевно, не находишь? Вдруг кто-нибудь поймет, что это мы. Представь: «Девочки, что это такое?!» - подходит к нам Алданов и сует под нос распечатку с нашим фиком. - Да плевать, а мы ему так: « Ну, это слеш, возможно NC-а, а что?» - Ну не знаю. У нас на фикбуке часть класса сидит, вдруг кто догадается? - Саша все никак не могла решиться. - Да кому это надо, будто кто ники наши знает! Даже если и догадаются, плевать с высокой колокольни. Не побьют же нас, в самом деле! - Сугойкина всегда была несколько пофигистична. - Ну допустим. И как ты себе это представляешь? - Карпова все еще осторожничала. - Да все просто, как пень: берем... И тут как обычно очень кстати охранники запилили звонок. *** Урок русского языка - Сели. Записали число-классная-работа, - учительница удручающе вяло искала что-то на своем обширном столе, заставленном стопками бумаг и учебников. "Что-то у нее голос сегодня уставший. Может ограничимся бл@до-упражнениями из учебника? - без особой надежды подумалось Сугойкиной. - Сепых, запиши номера на доске. Мне надо отойти минут на пятнадцать. Ты ответственная за дисциплину. - И учительница медленно, словно призрак, и непоколебимо, как танк, покинула класс. "Неплохо, - Яна откинулась на спинку стула и довольно потянулась, - в кои-то веки мои молитвы были услышаны". - Вась, м@ть твою, харэ виснуть на мне! И вообще иди... вон, нах... ээ, за соседнюю парту. Гош, ползи сюда, хоть один мяч разыграем, - Яна из любопытства повернулась на голос, доносившийся с последней парты: Алданов возился с подставкой для планшета; Васькина Вика, соседка этого засранца, выеживалась: - Сколько раз тебе повторять: я не Вася, я Викто-ория! - Да пох. Двигайся. Парень, которого позвал Левка, уже пробирался через весь класс, посматривая на дверь и поминутно рискуя грохнуться, зацепившись об очередной валяющийся портфель. "А, ясно. - Сугойкина села ровно и с облегчением прикрыла глаза, - знаете, не хотела бы я оказаться на месте его планшета. Левка ему, наверно, и по ночам-то спать не дает, мерзость какая, - она открыла глаза, нахмурилась, - а это мысль..." - ГОООЛ! - ор с задних парт. "Нет. Пейринг, может и нестандартный, и выставляет нашего героя в самом комическом свете, но я уже все решила. - Она снова удовлетворенно прикрыла глаза. - Готовься, уке мой ненаглядный". *** Перемена перед уроком химии Вообще кабинет химии до звонка всегда пустовал: химичка на переменах убегала к своему классу старшему физруку, так как души в своих ненаглядных учениках физруке не чаяла и вообще жить без них физрука не могла. Закон природы, что заставил ее сойтись так коротко со своим классом физруком, не поддавался никаким логическим объяснениям, но факт оставался фактом. Сам десятый "А" перемену проводил по своему обыкновению в столовой; как следствие - кабинет был абсолютно пуст. - Ни души, - присвистнула Яна, - очень кстати. - Она бросила сумку около парты и требовательно уставилась на Карпову - та уселась за парту. - Итак, коллега, пока по близости нет свидетелей, предлагаю обсудить детали. - Она выдержала паузу. - Первый, он же самый животрепещущий, вопрос нашего совещания: С КЕМ? Ваши предложения, прошу. - С новеньким, с Петровым, - ляпнула Сашка. - Фу блин, с этой соплей? Не имеет смысла, наш красавец-мужчина окажется сверху, и рассказ превратится в стеб над Петровым. Надо кого-нибудь по-брутальней. - С географом, - с жаром выдвинула Саша новую кандидатуру, - а что? Мужчина брутальней некуда: сильный, высокий. Даром что лысый, но у всех свои недостатки. - Не, не с ним: рука не поднимется. Препод путный, он мне даже нравится. Тут Яна с досадой хлопнула себе по лбу: - Блин, вот идиотки. С кем, с кем? С физруком младшим конечно! Стоит прояснить этот момент. Физруков в школе было три: Джигурда-сенсей (как его звали на самом деле никто не знал, но был он такой большой и волосатый, да еще и постоянно орущий что-то своим хриплым голосом, что все дружно окрестили его Джигурдой), он преподавал у мальчиков; Петр Васильевич (одинокий состоящий в неофициальных отношениях с химичкой мужчина, работающий в школе с единственной целью - передать свой, пусть и небольшой, багаж знаний ученикам, нам любимым бегать каждую переменку все к той же химичке, а при учениках обмениваться с ней многозначительными взглядами, он преподавал у девочек. И Лев Геннадьевич. Последний вообще непонятно чем занимался: то с мальчиками в футбол играет, то объясняет не пойми что девочкам, в общем мотается туда сюда, периодически занимаясь делами. - Точно, - горячо подхватила Сашка. - Он же совсем недавно начал работать у нас. На вид лет двадцать пять, не больше: идеально. В мыслях завертелись возможные варианты развития событий, картинки мелькали с бешеной скоростью - глаза у обеих засверкали. Вдруг Карпова в панике схватилась за голову обеими руками и в ужасе посмотрела на подругу: - Твою дивизию, сегодня же шестым физкультура. А потом соревнования по волейболу, - девушка выглядела просто раздавленной. - Ну и что? - Лев Генадич у меня в голове только что знаешь какие вещи вытворял! Я ему в глаза до конца жизни не смогу посмотреть. Вот shit! - и она с глухим стуком уронила голову на парту и зарылась пальцами в копну своих каштановых волос. - О чем грустите? - это зашла еще одна парочка неразлучных подруг. Они были похожи на Сашу с Яной, правда, с одной поправкой: хронически упороты не были, слэшерством не страдали и вообще про фикбук могли сказать только: "А, это тот сайт с рассказами. Ну, это не к нам, это к Яне с Сашей". - Решили рассказ написать, - запросто ответила Яна. Карпова вскинулась и глазами размером с блюдца пожирала предателя. - Про что? - вяло поинтересовалась Диана. - Про то, как Алданов лишается анальной девственности, - невозмутимости Сугойкиной позавидовал бы и Кастиэль с его покерфэйсом. "Пресвятые ежики, что-то будет...", - с каким-то жалобным полустоном Саша опять зарылась пальцами в шевелюру. - Ого, вот это уже интересно, - теперь присоединилась и Лиза. - С кем? Не-не-не, стой! Дай угадаю: с Львом Генадичем? Саша обреченно пробормотала: - Подслушивать нехорошо. - Мы и не подслушивали, - вступилась Диана, - ой, да ладно вам, все и так ясно, как божий день: будто вы их на физкультуре не видели. Липнут друг к дружке, словно джинсы к жвачке: то толкаются, то в догонялки играть. Не далее как на прошлой неделе вообще непотребство устроили - соревнования по вольной борьбе. Излапали друг друга за все, что можно и нельзя, - закончила она с видом "Если вы понимаете о чем я". - Если так, то.. Да! Именно с ним, - нахохлилась Карпова, - потому что Левка меня достал! Достал своей наглой мордой и вечно пошлыми, хоть и смешными шутками. - Полностью с тобой согласна, - Лиза хотела еще что-то спросить, но краем глаза заметила группу приближающихся к классу мальчишек. - В общем, удачи вам. Все четверо уселись за парты и стали готовиться к уроку. Тут Лиза ткнула пальцами плечи соседок напротив. - Пс! - Чего? - Как выложите, киньте ссылку. *** Урок физкультуры - Построиться в правом верхнем углу зала! - Лев Генадич всегда претендовал на некоторую оригинальность. Особенно он любил поизвращаться (#мы не пошлые) над наказаниями за проигранную партию в волейбол: приседания, отжимания, прыжки, мостики, одному ему ведомые комбинации движений - короче, парень решил: раз уж угораздило стать учителем, то учить стебать учеников будет как следует. - Равняйсь! Отставить. Алданов, убери руки из карманов. Так-то лучше... Еще раз: равняйсь! Смирно. Ша-агом марш! Десять кругов по залу, бегом. - Класс недовольно загудел, - давайте, давайте, разминайтесь. Ни вам, ни мне потянутые лодыжки не нужны. - Одноклассники вяло потянулись за направляющим. - Лев Генадич, после разминки можно футбол? - Левка задавал этот вопрос каждый раз и каждый раз получал разный ответ. - Можно, две партии в волейбол и потом футбол. - Да блин! Мы же на прошлом уроке играли в этот волейбол! - Не ворчи, по волейболу сегодня соревнования: еще не хватало опозориться на весь округ. - Да кому он сдался, Ваш волейбол... - немного невнятно, но в целом разбираемо пробормотал, насупившись, Лева. За что получил от Льва Генадича небольшой презент в виде опять же, волейбольного, мяча, прилетевшего пацану по самой маковке. Тот взъерошил волосы, но промолчал. А мячик отскочил об пол прямо в руки к сзади стоящему - к Карповой. "Так, подруга, спокойно. Просто отдай активу, тьфу, Генадичу этот несчастный мяч. Все хорошо, просто не смотри на него". Она наугад кинула учителю мяч, в душе надеясь, что попала в руки, и побежала догонять остальных. *** Петр Васильевич сосредоточенно выводил на переносной доске у стены: 10 а - длинная черточка - 10 б и чуть ниже 0:0 - Лев Генадич, а почему Вы с Ашками, а не в нашей команде? Это нечестно. - Мне можно, потому что я так хочу. "Ну да, ну да, оф корз. И Алданов, Мальчик-из-класса-А в красных шортах совсем не причем, нисколечко." - Думалось слышавшей этот разговор Карповой. Ее немного пришибленные слэшем мозги воспринимали информацию о будущих героях рассказа только под одним углом, несколько извращенным. - Ну и ладно, без вас справимся, давайте уже свисток! Подобные соревнования между учениками проводились с подачи Джигурды-сенсея довольно часто, ибо: «В соревнованиях юные ученики познают силу духа и укрепляют чувство сплоченности». На таких уроках играли жестко и по-взрослому, в основном парни. Девушки, не выдерживая давления тестостерона, уходили с площадки и становились болельщицами. Они подбадривали своих кумиров отчего борьба за волейбольный мяч становилась еще более жестокой; сам надувной страдалец иногда улетал в такие дали, что выковыривать его оттуда было все ровно, что тащить бегемота за хвост из болота - труд тяжелый и неблагодарный. Если повнимательней поизучать сей спортивный зал, можно даже заметить трех-четырех так и не вытащенных мячиков, видимо уже навсегда застрявших в узких желобках на потолке и оконных решетках. Вы спросите: "Почему никто просто не выбил их оттуда шестом для прыжков в высоту?" У нас есть ответ: после часа пьяных шатаний с тяжеленным длиннющим шестом наперевес (который, кстати, все равно не доставал до потолка) первый и последний, кто попытался выковырять эти злосчастные мячи, плюнул (возможно, даже в прямом смысле) на это дело. С тех пор никто и не пытался тревожить пленных спортивного зала, благо мячей в тренерской было в избытке. - Приготовились, счет 0:0! Свисток. Игра началась. *** - Человек, который проектировал это здание, - садист и хочет, чтоб мы страдали. Ну зачем еще было делать окна на потолке? - Сугойкина была в полуобморочном состоянии, но из принципа продолжала на кого-то гнать. И было из-за чего: спортивный зал был сделан так, что окна были лишь на потолке и то зарешеченные; проветрить помещение можно было лишь через две двери, в кабинет физруков и в общий коридор. Обе были настежь распахнуты, но это ничуть не помешало воздуху в зале раскалиться, кажется, до температуры кипения воды. И хотя на улице было холодно, и все еще носили шапки, апрельское солнце светило с утроенной силой. Болельщицы десятого "А" просто изнывали от жары на скамейках вдоль стен зала, что и говорить о тренировавшихся на площадке мальчиках: те без малого плавились под острыми, бьющими в глаза лучами из-за двойных стекол под потолком. Парни все время одергивали прилипшие к торсам противно влажные футболки, раздраженно жмурились на яркое беспощадное солнце, маленькие капельки пота собирались на лбу и возле висков; но, они, упрямцы такие, продолжали играть. - Все, я больше не могу! - Алданов решительно направился к Ваське, разлегшейся на свободной скамейке. Все в полном недоумении смотрели, как он уходит с площадки. - Серьезно?! Лёвка не будет играть, потому что ему жарко? Кто ты, и что ты сделал с нашим Лёвой Алдановым? - Яна была просто в шоке. Дойдя до стены, парень через голову стянул душную футболку, отер ею пот со лба и, сунув комок в руки Виктории, бодро побежал обратно на свою позицию, - давай, подавай! - А нет, все норм. - Нет, Ян, не норм, - Карпова будто приклеилась взглядом к чему-то на площадке. Яна присмотрелась. Ну да. Конечно. Слона-то я и не приметил. Точнее не слона, а восемь идеальных кубиков на животе Алданова. - И ты, бессовестный, такую красоту прятал? Саш, а ты не.. - она повернулась к подруге: та по-прежнему сидела, уставившись на торс Лёвки. Разве что слюна не капала, а так хоть аниме с нее рисуй. - Саш, у тебя кровь носом пошла. - А, чего? - поднесла руку к лицу. - Ох ты ж блин! Пошли-ка отсюда: вон, у меня от этой жары аж кровь пошла. - Ну да, ну да. ОТ ЖАРЫ, так я тебе и поверила.. *** Я мяч. Нет, я действительно мяч. Если быть точнее, то я волейбольный мяч, хотя матушка моя была теннисным мячиком, изящная такая, упругая,а как она прыгала - загляденье. Родился я, когда Этот-Жуткий-Человек вдохнул в меня насосом жизнь и выкинул на площадку к этим ужасным детям. Они пинали меня, я летал по площадке, как олимпийский снаряд аж вспоминать страшно, я ненавидел этих жутких детей, особенно мальчишек. Другое дело де-евушки: они меня и погладят, и прижмут к «сердцу», иногда и под майку засунут, дурачась; все это мелкие прелести жизни. В ТОТ день у людей были очередные соревнования, и Я принимал в них участие. Я был выбран за мягкость кожи и упругость моего тела. На уроке перед соревнованиями я тоже присутствовал - мне надо было размяться. Но на последней подаче этот жуткий мальчишка, они называют его Лёвой, так заехал по мне, что в глазах померкло. А этот криворукий бабуин еще и промазал, и я уже боялся лопнуть от столкновения со стеной, но, слава Насосу, я пролетел точно через дырку в ограждении и влетел в помещение, именуемое комментаторской. Я было испугался, но пыль рассеялась, а вместе с ней и мои страхи, я приободрился и стал ждать. Я знал что за мной придут и очень скоро. Когда дверь открылась, и вошел Левка я не удивился, но то, что происходило дальше ... Эм... Мягко говоря повергло меня в шок. *** Лёвка, перескакивая через две ступеньки, взлетел на этаж выше и сразу увидел нужную дверь: в общем-то дверь как дверь, только зачем-то выкрашенная в белый, под цвет стен, что не делало ее менее заметной. Комментаторской уже очень давно не пользовались - с тех пор как в школе перестали проводить серьезные футбольные матчи - так что никто толком не знал, что находится в этой "тайной" комнате, да и не горел особым желанием. Из спортивного зала нельзя было разглядеть ничего, кроме вставших в незапамятные времена настенных часов. Единственное, что можно было знать наверняка, судя по названию этой комнатки: без вещательной аппаратуры не обошлось. Маленький потертый ключик легко вошел в замочную скважину, два поворота - и, чуть скрипнув, дверь сама отворилась. Парень протопал внутрь и , прищурившись, придирчиво оглядел помещение. - Ого, теперь понятно, куда девается вся сломанная мебель, - присвистнув, пробормотал Лева. Комнату можно было даже назвать просторной, если бы не составленные из сломанных стульев пейзанские башни до потолка. Среди жертв неравной борьбы с расшалившимися учениками выделялся даже вполне пригодный для использования стол: на нем была установлена незатейливая панель процессора с парой рычажков и в довершение картины - микрофон на круглой подставке. - Так, ладно. Мячик, ты где? - парень присел на корточки и стал всматриваться в лес из железных ножек покосившихся стульев. Поиски затруднялись полумраком, царившим в комнате: слишком уж мало лучиков света доставалось каморке равно как и из спортивного зала, так и из открытой настежь двери. Все же достав мяч из-под гор стульев и как следует наглотавшись пыли, парень поднялся и с чувством выполненного долга хотел уже пойти вниз, но тут его взгляд снова остановился на процессоре с микрофоном. С мячом под боком он подошел к столу и, чуть касаясь фанеры (как раз и закрывавшей вид в комнату), заглянул в зал. "Ни души... - снова опустил глаза на микрофон: соблазн был слишком велик. - А-а, хр#н с ним, все равно никто не узнает!" Не долго раздумывая, он положил мяч на стол, нагнулся и подключил установку к сети. Щелкнул рычажком включения - маленький оранжевый дисплей вспыхнул, и цветные огоньки отразились на гладкой головке микрофона. Лёва неуверенно постучал по ней костяшкой - стук тотчас заполнил весь зал, что несказанно парня обрадовало. Он торжественно выпрямился, оправил футболку с шортами и, поставив ладони по бокам микрофона, продекламировал: - Дамы и господа, счет два:два, осталась всего одна минута: это самый напряженный момент за весь сегодняшний матч. Бухаров ведет... Ефремов отнимает мяч... так, хорошая передача... Вагнер... прострел... удар по воротам... и ...ГООООЛ! - Хорошо получается, - Лёвка от неожиданности чуть не опрокинул стол вместе с аппаратурой. В панике выключил микрофон, схватил мяч обеими руками и резко повернулся на голос. - Э, здрасьте, Лев Генадич. А я тут ... вот , - он слегка подбросил мяч, - за мячом ходил, - парень просительно посмотрел в глаза учителю, мол: Вы только никому... - Да я уже понял все. Юноша переминался с ноги на ногу. Измеритель неловкости треснул от непомерной нагрузки, и Лёва уже хотел было извиниться и просто пойти вниз сдать наконец этот многострадальный мяч физруку, дернулся к выходу. - Подожди. - Учитель прикрыл дверь и, не отворачиваясь от парня, провернул маленький ключик на два оборота. Замок щелкнул и комнатка еще больше погрузилась во тьму. От такой неожиданной и столь желанной близости Левку кинуло в жар, стало труднее дышать. Парень почти физически ощущал на себе взгляд учителя, но самому поднять на него глаза не хватало то ли смелости, то ли сил. В смущении изучая пыльный линолеум, он чуть сильнее сжал мяч - тот выскользнул из вспотевших ладоней и проворно укатился под покореженные стулья. Юноша проводил дезертира завистливым взглядом: он бы тоже, если б мог, спрятался в лесу из железных ножек. Скрылся бы от этого долгого, липкого взгляда зеленых глаз. Левка не шевелился. Он прекрасно понимал, почему Лев Генадьич запер их и почему сейчас стоит, не решаясь отойти от двери. И он ждал, когда учитель сделает первый шаг. Ждал? Да. Он уже знал, что будет дальше, но терпеливо ждал. Учитель медленно приблизился вплотную к юноше - тот инстинктивно вжался в стол позади - а Лев Генадьевич, наклонившись, чуть слышно выдохнул возле уха: - Одно твое слово и я уйду. От этого едва различимого шепота у парня вдоль позвоночника побежали мурашки. Он опустил голову и также тихо ответил: - А если я не хочу, чтоб Вы уходили? Их взгляды встретились. Мгновение, и Лев Генадьич впился в пухлые губы мальчика. Тот с жаром ответил, удовлетворенно застонав от нахлынувшего удовольствия. С хриплым выдохом учитель разорвал поцелуй и припал к пульсирующей и трепещущей жилке на его шее. Лева запрокинул голову, забрался пальцами в короткие волосы учителя и притянул еще ближе. Исчезли, испарились все мысли, расплылись очертания комнаты, остались только горячие столь желанные губы. Судорожно вдыхая густой и вдруг потяжелевший воздух, парень откинулся на сильные теплые руки, уже плохо соображая и едва веря своему счастью. - Наконец-то... - едва слышно прошептал Лева. Лев Генадьевич замер и, взглянув в затуманенные желанием глаза парня, вновь припал к его сладким губам. - Почему ты... раньше... - слова чередовались с требовательными поцелуями, - ...ничего... не говорил... - бархатный голос учителя вызвал новую волну мурашек. - А как Вы это... себе представляете?... Подхожу я к Вам после урока.... и такой: "Лев Генадьич... Я Вас хочу?" Простонав что-то невнятное учитель резко подсадил юношу на самый край стола с аппаратурой и, жадно терзая его губы, стал освобождать и себя, и Левку от одежды. Мальчишка ватными пальцами, как во сне, попытался стянуть с учителя футболку, не смог и неуверенно потянулся ниже. Наткнувшись на его стояк, парень отдернул руку. Что-то отдаленно похожее на страх промелькнуло в его голове, но Левка тут же послал все к х#рам собачим и решительно потянул за шнурок спортивных брюк: он и сам порядком возбудился. Лев Генадич уже стянул с парня шорты, футболку, оголив идеальный неперекаченный пресс, и на секунду отстранился, чтобы через голову стянуть и свою кофту. Из-под полуприкрытых век Лева с восхищением следил за движениями учителя. Влажными, припухшими от поцелуев губами юноша жадно глотал пыльный, душный воздух и, подумав, что сейчас прикоснется к его сильному телу БЕЗ ОДЕЖДЫ неожиданно громко застонал. И тут из зала донесся густой бас Джигурды: - Так, ребят, значит, команды сто сорок девятой и семьсот-веселой школ, проходим сюда в раздевалки. Остальные за мной: найдем вам пустой кабинет. Просторный зал наполнился гвалтом парней и девчонок, приехавших на соревнования. Эхо многократно повторяло их болтовню, особо громкие выкрики отскакивали от стен и радостным звоном оседали в напоенном солнцем неподвижном воздухе. Левка примерз к столу. Забыв как дышать, он затравленно глядел на фанеру, закрывающую вид в зал, на единственную преграду между ним и вселенским позором. Почувствовав жар чужого тела, парень резко дернулся: - Нне... - Тшшш... Никто не узнает. - Но... - Нас не видно и не слышно: там такой ор стоит. - Лев Генадьевич притянул юношу ближе и вновь вовлек в поцелуй. *** - Да куда этот Лев Генадич запропастился?! - Петр Васильич в недоумении оглядывал коридор второго этажа. - Девочки, вы его не видели? - Не-а. - Яна с Сашей стояли в сторонке, в правой ноздре второй торчал кусок ватки прямиком из личной аптечки их классной. В общем-то здравой тетки; единственное, что напрягало: наотрез отказывается болеть за свой класс. Взяла бы пример с химички: что не соревнования - она тут как тут, поближе к своим неугомонным подопечным к старшему физруку. - Вот найду - прибью, честное слово! До первой партии пять минут, а он где-то шляется. - Петр Васильевич зашагал к залу, химичка потрусила за ним. - Ян, слушай, тут Алданов не пробегал? Делся куда-то, а мне ему надо планшет вернуть: я на физ-ру брал поиграть. - Не видели, - странным голосом ответила Сугойкина. Саша проводила взглядом пацана с планшетом до двери спортзала, убедилась, что никто не слышит и выдала: - Да они просто издеваются над моей фантазией! - Кто, Алданов с Генадичем? - И эти тоже. Нашли время пропадать, да еще и одновременно. - Ну, будем надеяться, что хоть Левка поспеет. Наши мальчики первую партию играют, а он хороший бонус команде. - Это точно. Ладно, пошли внутрь, совсем мало времени осталось, хоть места займем. Они неторопясь направились к едва успевшему проветриться спортзалу. Саша прекрасно понимала, что Лев Генадьевич скорее всего в столовке, а Алданов просто на пару минут задержался в туалете, однако ее богатое воображение не желало слушать доводы логики и с еще большим рвением рисовало далеко не целомудренные картины. Карпова сжала кулаки и, тряхнув головой, попыталась подумать о чем-нибудь другом. Тут же в голове появился обнаженный по пояс Алданов. "Ну, в этом же нет ничего неприличного. Мне просто нравится его пресс", - успокаивала себя Карпова. Мышцы на обнаженном торсе напряглись - проявились идеально вылепленные кубики. Пальцы неторопливо очерчивают их аккуратные контуры, опускаются ниже... стоп. Какие пальцы? Бл@ть! Пальцы Льва Генадича! "Все. Выходите: приехали. Остановка - психбольница номер семнадцать. Обе девушки так задумались, что прошли мимо двери спортзала, будто ее и не было, и уперлись в стену на противоположном конце коридора. - Ты думаешь о том же, о чем и я? - Видимо да. - Тогда давай, когда нас заберут в дурку, ляжем в одну палату? - Давай. *** Петр Васильич стоял у счетоводной доски и сосредоточенно смотрел на свои наручные часы. Секундная стрелка завершила очередной круг и вновь побежала вниз. - Все, хватит! Не знаю, где Лев Генадьич шатается, но я его десять минут подождал - моя совесть спокойна. Начнем без него. - Физрук коротко свистнул. - Эй, команда десятый "А". Все на месте? - Все кроме Алданова. Мы всю школу обыскали: его нет нигде, будто провалился. - Я его за мячом в комментаторскую послал - сбегайте кто-нибудь. - Сбегали уже, - недовольно ответил капитан, - закрыто. Давайте начинать уже, чего затянули? "Мало того что сам пропал, так еще и самый нормальный мяч зажал. Хотя ладно, что у нас, в самом деле, мячей мало?" - Петр Васильич пронзительно засвистел. - Начинаем! Команды, построиться! *** Свисток. - Начинаем! Команды, построиться! - ...Партия начинается, - шепчет Лева. Опираясь на локти, он поворачивает голову; тяжело дыша, ищет нежные теплые губы. - ...Не важно... - Учитель быстро властно целует, вновь прижимая Алданова к столу - еще ускоряет темп. Юноша сдавленно стонет, будто в бреду шарит руками по гладкой поверхности стола, пытаясь за что-нибудь зацепиться; натыкается на микрофон и какие-то кнопочки. Душно, невыносимо душно. Кожа покрылась испариной, все тело горит огнем. Жаркое дыхание учителя обжигает шею, но от него не хочется отстраниться, наоборот. - Команда школы восемнадцать двадцать восемь, поприветствуйте команду противника! Лева вздрогнул. Бравые крики ребят с площадки на секунду пробудили уже забытую было панику, но новая волна безумной сладкой боли тут же заглушила страх, а ответные приветствия сто сорок девятой школы - громкие гортанные стоны. - Быстрее... - Лева еще усердней стал подаваться бедрами назад, стремясь насадиться глубже. Вдруг крики и разговоры внизу затихли. Ни звука, будто в зале никого и не было. Однако Лева уже ни на что не обращал внимание. Учитель кусал нежную кожу его шеи, оставлял засосы, а мальчишка уже не сдерживаясь пошло стонал и чуть не плакал от вновь и вновь накрывавшего его удовольствия. Побелевшими костяшками он сжимал край стола, руки больно царапало об острые кнопочки и рычажки на гр*баной панели. Учитель с хриплым рыком снова ускорил темп - Лева выгнулся, протяжно застонал, сцепив зубы, и ,обессиленный, упал на многострадальный процессор. Глаза ослепило ярким оранжевым светом. *** Читали "Ревизора" Гоголя? Ну конечно читали, спасибо неугомонным учителям русского и литературы, что так рьяно вдалбливают в наши "светлые" головы творения великих мира сего. Даже если и не читали, то наверняка знаете содержание. Помните последнюю сцену, так называемую, "немую"? Гоголь особо подчеркивал ее важность, писал: ..."Она должна произвести электрическое потрясение на всех разом, вдруг..." Ну, это та сцена, где все герои на сцене замирают минуты на две. Так вот, товарищи, ТАКОЙ эпичной немой сцены не видывала школа восемнадцать сорок восемь за все пятнадцать лет своего существования. В общем-то все прекрасно поняли ЧТО с таким энтузиазмом "комментировали" через громкоговоритель, самого же "комментатора" опознали лишь несколько человек. Однако молчали все. Рядом с припухшим Петр Василичем, который только что методом исключения определил "помощника комментатора", стояли Карпова и Сугойкина. Саша с выражением лица "Я знал" стояла в позе статуи свободы с диктофоном в руке. Всегда готовый к использованию, ее говорящий блокнот в учебе был просто незаменим, теперь же в Сашиных глазах его корпус отливал позолотой. Сугойкина пожирала глазами комментаторскую: " Хоть головой об эту фанеру бейся: ни хр#на не видно". - Петр Василич? - А? - физрук был в прострации. - У Вас есть запасной ключик от комментаторской? Василич, как в трансе, вынул из кармана запасной ключ и протянул Яне. - Спасибо. Вы, наверное, начинайте соревнования. Не думаю, что то, что произошло - это повод их отменить. - Э-э, да, - старший физрук стал потихоньку отходить. Вздрогнул и неуверенно подул в свисток, - Э-э, 0:0, подавай! Яна подбросила и поймала ключик: - Ну че стоим? Пошли туда: посмотрим поближе на наших Голубков. - Фотик захвати. - Коллега, Вы меня недооцениваете. - Сугойкина сардонически улыбнулась, и они с подругой отправились за очередными приключениями на известное место. Продолжение следует...