Пальмира

Харука знал, что ничего этого никогда на самом деле с ним никогда не было. Этого не было. Это был только сон. Поздней осенью он заблудился в горах. Почти обессиленный, продрогший на ледяном ветру, потерявший надежду встретить хоть кого-нибудь, он из последних сил брел по затвердевшему снежному насту, пока не увидел одинокий невзрачный дом, глинобитную хижину с крышей из соломы. У очага, с трудом опираясь на толстую палку, тяжело дыша, хлопотала столетняя согбенная старуха, ничуть не удивившаяся внезапному путнику. - Проходи, - велела она, почти не оборачиваясь к нежданному гостю. – Мы ждали тебя. Повесь мокрую одежду к огню, она скорее высохнет, и садись. Сейчас будем пить чай. И, пока Харука рассматривал нехитрое убранство домика, старуха, ловко подхватив тряпкой с плиты чайник, позвала: - Мичиру! Дорогая! У нас гости! Харука вздрогнул, увидев, как колыхнулась на двери занавеска, и в кухоньку быстрыми шагами вошла она… Говорят, глаза – это зеркало души, в которых отражается вся твоя жизнь. На миг так и почудилось - он знал ее всегда, всю жизнь, просто им пришлось на много лет расстаться. Харуку окатило волной каких-то до боли знакомых и родных запахов: солнечных апельсинов, диких цветов, снежного утра. Синие пронзительные глаза, распущенные по плечам морские волосы, точеный носик, тонкие руки. - Ты... - только и удалось выговорить. - Это я, - просто сказала она. Они пили обжигающий чай, настоянный на травах и горном меде, и Харука чувствовал, как горят подушечки пальцев. Мичиру молчала, изредка поднимая и останавливая на нем свои удивительные глаза и потаенно улыбалась, а старуха почему-то расспрашивала его об уже давно умерших родственниках, прищелкивала беззубым ртом и качала головой, словно хорошо их знала. Чайник опустел. Одежда у огня, и впрямь, высохла быстро. Старуха, зевая, сказала, поднимаясь со скамьи: - Вздремну я. К вечеру начнется снежная буря. А тебе уже пора. Иди. - Но… - Харука нахмурился. Небо за окном было пронзительно синего цвета, ни единого облачка. Буря? Откуда ей взяться? Ему никуда отсюда не хотелось уходить. Уходить в неизвестность. Без нее… - Нельзя тебе больше здесь оставаться, - прошамкала старуха. И кивнула на Мичиру. – Уходи. И ее с собой забирай. Навсегда. Не сомневайся, не прогадаешь. Лучше, чем она – тебе не найти… Харука неверяще обернулся. - Ты и правда пойдешь со мной? - Да, - сказала Мичиру. - Но ведь… Ведь я же… - на языке вертелось и не хотело облекаться в слова это набившее оскомину «не мужчина». - Я знаю, - кротко ответила Мичиру. - Но почему? - Потому что я давно тебя жду. И Харука знал, что это правда. - Прощайте, - сказала старуха, они шагнули за пород, и все сразу пропало в нахлынувшем снегопаде – и горы, и эта хижина. Осталась только Мичиру, что так доверчиво прижималась к его руке. Они ушли, не оглядываясь, и Харуке казалось, что в тех горах теперь навсегда будет глухая и сырая холодная осень, и снегопад будет там идти вечно. А впереди начиналась весна. И было много волшебных ночей, то нежных, то жарких и страстных, но все они чудесным образом уместились всего в один только сон. Но приходит утро, когда рано или поздно придется проснуться. *** Это был его день рождения, отмечаемый на жарких островах. Синее море, стайки разноцветных рыбок, порхающие над кораллами и погружения на двадцатиметровую глубину, туда, в другой мир… Харука вздрогнул, после очередного погружения вдруг услышав: - Харука! Привет! Откидывая назад потемневшую гриву волос, в которой сверкала корона из мельчайших алмазных капель, русалкой в обтягивающем гидрокостюме рядом плавала она! Харука едва снова не пошел ко дну. - Мичиру? Это и правда ты? - Я. Хочешь, нырнем вместе? – и взяла его за руку. Солнце почти не проникало на глубину. Свет включенных фонариков выхватывал то спящих под камнями полосатых осьминогов, то проплывающую мимо рыбу-луну, вспугнул ската, прошелся по удирающей прочь большой морской черепахе… Говорить под водой было нельзя. Харука смотрел на девушку, что держала его за руку и больше ничего почти не видел. Он думал о том, что завтра утром ему нужно возвращаться на материк, и больше не будет ни моря, ни рыб, ни пронзительного неба, а только новые огневые рубежи и работа… И ее снова не будет. Его сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из тесной клетки ребер, и воздуха в баллоне оставалось уже так мало, что пора было подниматься наверх. А потом, не разнимая рук, они сидели на многолюдной набережной в одном из кафе и пили местное терпкое вино. И Харука, перебирая лежащие в его ладони тонкие пальцы, все повторял: - Господи, это почти как тот сон. Только теперь я нашел тебя. По-настоящему нашел, ведь правда? - Да, - кивнула Мичиру, - но это не ты, это снова я нашла тебя. А на самом деле… Он нахмурился, не понимая. - Что? - На самом деле ничего этого нет. Ты мне просто снишься, как я тебе снилась прошлый раз. Ты помнишь, чем кончился тот твой сон? - Ты была со мной, в моих объятиях… Будто полжизни промелькнуло. А потом я проснулся. Но сейчас же я не сплю! И ты действительно рядом. - Нет. Ты не спишь. Сейчас сплю я. В чужой постели, очень далеко отсюда, за несколько тысяч километров. И снишься мне ты. Но скоро рассвет... - Но ведь я тебя вижу, я тебя чувствую! – Харука вскочил, зарываясь горящим лицом в зеленые ароматные кудри. Бокал опрокинулся, расплескав остатки вина на белую скатерть. – Мичиру, милая! Я больше никогда не отпущу тебя. Девушка грустно покачала головой. - Это невозможно. Но если ты хочешь и впрямь по настоящему найти меня… - Все, что угодно! - Ты должен успеть отыскать один разрушенный город. Там, где колонны держат на себе небо и где еще живут древние боги. Там есть родник и оазис. Я буду ждать тебя там. Если ты найдешь меня... В ночь, когда полная луна отразится… Она не успела договорить. И почти в ту же секунду исчезла. Лишь платок остался, небрежно брошенный между тарелками. Официант, принесший счет, удивленно вытаращился на отодвинутый стул, потер наморщенный лоб. - Рядом с вами сейчас же была девушка. А потом раз, и нету… Куда она подевалась? Не показалось же мне это. Смотрите, но ведь бокала у вас два… и платочек… Как во сне, Тено поднял платок, прижимая его к губам и ощущая тонкий пьянящий аромат. Харука знал, Мичиру была. По-настоящему была. Просто она сейчас проснулась, там, где-то очень далеко от него… «Я найду тебя. Рано или поздно найду тебя. Я пойду за тобой на край света. Мы встретимся. Может, не здесь, а где-нибудь в другом мире. Человек – это всего лишь бренная оболочка, привязанная к Земле, но ведь есть еще и душа. А души могут путешествовать и между мирами… Я найду тебя, Мичиру. Я пойду до конца. И тогда мы сольемся в единое целое и уже никогда не расстанемся». *** В силу своей профессии он видел многое, недоступное простым людям. Он видел расстрелы стариков и детей, видел взрывы реактивных бомб, видел уничтожение целых городов. В такие моменты ты забываешь о себе, и мир словно замыкается на самом главном. Мир становится средоточием ненависти. А еще Тено видел рождение ребенка. Видел, как появляется первая трава на снежных проталинах. И видел, как под колесами только что проехавшего БТР снова распрямляются и поднимаются к солнцу цветы, качая своими синими, желтыми, белыми головками… Или как после дождя встает над озером тройная радуга. Впереди был ничей город. Но сейчас его нельзя было отдать чужим. Увидев его впервые с самолета, пикирующего, как хищная птица, вниз сквозь перистые облака и отстреливая тепловые пушки, Тено вздрогнул. Величественные колонны, переломленные пополам. Они вросли в землю, но на оставшемся сером полуконусе все еще можно разглядеть остатки странного рисунка, когда-то покрывавшего их. Обломки ступеней, припорошенных вековой пылью. Разрушенные амфитеатры и атрии. Древняя, неубиваемая Пальмира. Пальмира, куда их кинули с вертушек для зачистки, казалась сказочным королевством, из которого много веков назад почему-то ушли люди. Связанная тайной песков, что берегли ее, людским забвением, а может, и древними богами, которым поклонялись и приносили жертвы. Разрушенные храмы, охряные дворцы, статуи и гробницы. Вечный город, город-призрак, стираемый с лика земли и возрождавшийся на ней вновь. Далеко на западе таяли в призрачной дымке горы со снежными шапками, а здесь были только бесконечные многокилометровые барханы Тадмора. Невесомая, забивающая легкие пыль. Изнуряющая жара днем и пронизывающий до костей ночной холод. И круговая оборона с ручными пулеметами в руинах под огромными сирийскими звездами, такими же осторожными и равнодушными, как и дыхание кошачьей поступи чужих, что стаей шакалов, пришедших конвоями с Ракии и Дейр Эз-Зора, подбиралась в ту ночь к ним, снова стремясь прийти на землю, уже опаленную кровью и войной. Это была первая боевая вылазка Тено в Пальмире, а всего их было одиннадцать. По сравнению с остальными Харука был настоящим счастливчиком – пару раз царапнули срикошетившие от базальтовых скал осколки, один раз контузило под арт-обстрелом. От госпитализации тогда Тено отмахнулся – какой толк валяться на койке, когда такое вокруг? Подумаешь, болит голова, но так в этом есть и свой плюс – еще осталось, чему болеть. Он никогда не забывал Мичиру, хоть она больше не снилась и не приходила к нему. И у него самого никогда не получалось присниться ей. Все, что у него было – это платок, ставший талисманом. Харука верил, что это именно он и хранит его от бомб и пуль-перевертышей. Но все-таки что-то в нем стало необратимо меняться. Ничего не поделаешь, это война… Зачистка шла полным ходом. Пальмира была взята под огневой контроль, боевики еще шумели на северных окраинах, оказывая ожесточенное сопротивление. В городе работали саперы, начав разминирование домов и улиц, а над башнями трепетали уже свои, родные флаги. Одна жизнь закончилась. И, втекая в другую, начиналась другая. Мирная жизнь. Вернувшийся из очередного боевого задания со скрипевшим на зубах песком, Тено безумно хотелось спать. Район зачистки оказался слишком сложным: мина на мине. Но буквально с порога его развернули. - К полковнику, на рапорт. Умирая от усталости больше, чем от жары, Харука шел мрачными коридорами прохладного подземелья в штаб. Автомат больно бил по бедру. Слушал, стоя навытяжку перед полковником, роняющим слова тяжело, как могильные камни. - На севере боевики прорвали оборону. Командир батальона убит. Много раненых. Главная задача – вывести людей. Вас ведь двое сейчас в казарме? - Харука молниеносно обернулся, увидев капитана соседнего звена, своего коллегу по званию. – У нас есть два часа. Решайте, кто из вас возглавит спецоперацию. И ушел. Капитан отвернулся к стене, положив обе широкие, загоревшие до черноты ладони на шершавый холодный базальт. Сказал, не глядя на Тено, с едва слышной насмешкой в голосе: - Ты ведь только что из боя вернулся. И ты… - он запнулся, точно хотел сказать, что все и так знали, что капитан Харука Тено, выполняя задания наравне с мужчинами, все же мужчиной не был. - По всей справедливости должен поехать я, - и тут же тяжело опустился на корточки, закрыв лицо руками. – У меня послезавтра командировка заканчивается, жена, дома ребенок маленький, я ведь его и не видел толком! Харука, ты только не думай, что я трус. Я несколько раз в такие рейды ходил. Но если меня убьют там или тяжело ранят… Харука знал, именно так, на прорыве обороны погиб прежний командир взвода. За пару дней до окончания своей службы. Усмехнулся невесомо. Успокаивающе коснулся капитанского плеча. - Все в порядке. Поеду я. Капитан почти сорвал со своей груди какой-то кругляш, крепко сжал руку Тено в своей, вкладывая в нее почерневший арабский динар. - Возьми. Талисман мой, можно сказать. На счастье. Чтобы ничего не случилось… Харука покачал головой, мягко отстраняя эту дрожащую руку. - Нет. Не возьму. Нельзя. Это только твое. - Но… Тено усмехнулся. - Меня уже есть, кому хранить. Спасибо, друг. Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Страха не было. Только песок и столбы черного дыма где-то вдалеке. Долина гробниц. И бесконечные ряды колонн, сквозь которые сотни лет назад, четко печатая шаг, тоже на войну шли римские легионы… Внезапно впереди идущий Страйкер вдруг тяжело вздрогнул, завертелся волчком и вспыхнул оранжевым огнем. Светлячки трассирующих пуль крупнокалиберных пулеметов лентами сверкали в темнеющем небе. Сжимая в руках автомат, Харука выбрался из машины. В клубах черного дыма вокруг сновали солдаты. Над головой рвались пули. Харука знал, нужно отбить своих, тех, кто был еще жив. Потому что часом позже на зачистку с неба пойдут штурмовики. Солдаты разделились. На затянутое маревом небо выплыла полная луна. Стараясь держаться земли, Харука с сержантом осторожно крались по окраине города, где еще недавно кипел бой. Разбитые на части статуи, какие-то руины и развалины. Харука вдруг замер. В окружении уцелевших многометровых колонн ему вдруг послышался шум воды. Несколько чахлых пальм – растительности вообще здесь было мало - росли вокруг маленького круглого бассейна. Уткнувшись лицом в воду, почти по пояс свесившись в источник, лежал солдат. Харука перевернул его на спину. Свой. Убитый. Прямо по центру лба у парня была аккуратная красная дырочка. Смерть застигла его врасплох. Тено опустил его на землю, ладонью закрывая неподвижные, но еще такие удивленные голубые глаза. И тут же резко обернулся, услышав отчетливый стон. - Капитан… - выругался сержант, застывая от удивления. Под пальмой, неловко повернутая на бок, лежала девушка. Длинная цветастая одежда, босые ноги, рассыпанные по редкой траве волнистые волосы… Девушка застонала. - Не убивайте… - Шахидка, раненая… надо добить. Харука вздрогнул, с усилием переводя взгляд с лица девушки ниже. Грудь девушки была вся в крови. А на талии много раз уже виденный пояс. Смертница. Сержант навел на нее автомат. -Отставить! - Не делайте глупости, капитан. Вы же знаете… - Да. Знаю. - Она все равно умрет! - Нет. Как во сне, Харука шагнул к ней. Необычного цвета зеленые пряди змеились в траве, колыхаемые легким ветром. Вокруг пахло гарью. Девушка захрипела, с трудом приподнимаясь на локте. - Мичиру. Это ты. Я нашел тебя… Сержант изумленно выкатил глаза. - Капитан! - Мне нужна помощь. Носилки, сержант, живо! Тено опустился на колени, склоняясь над ней, отставляя автомат в сторону. Девушка, не отрываясь, глядела на него. Ее синие глаза были так похожи на море, которого здесь никогда не было. - Мичиру… - Ты пришел. - Тише. Все будет хорошо. Не говори ничего. Я вытащу тебя отсюда… Я заберу тебя с собой. Девушка обняла его за шею одной рукой, и Харука вздохнул глубоко-глубоко, чувствуя такой знакомый запах. Полынная трава, сладость апельсинов и жасмин. У него закружилась голова. - В этот раз все же по-настоящему, правда? Я нашел тебя. - Я ждала тебя… Как и тот голубоглазый парень, Тено не успел удивиться, когда в руке девушки внезапно появился пистолет. Он непонимающе вскинул голову и упустил всего один миг. Пуля выскочила из черного вороненого глазка и ударила в левую сторону груди. А сзади к ним уже бежал сержант, что-то крича, и с ним были какие-то люди. Это заканемевший Харука успел увидеть уже в тот крайний, растянувшийся до бесконечности момент времени, прежде чем упасть навзничь на спину. Колючая непереносимая боль вошла разом в тело, доставая сердце и пробивая ребра. А потом время лопнуло, и тяжелые автоматные очереди разорвали воздух, подбрасывая безвольное тело девушки, как куклу, и следом летели, змеясь, длинные, не покрытые платком, волосы. Иногда вся твоя жизнь сводится к одному безумному поступку. Харука навалился на нее, закрывая своим телом. - Нет! Мичиру… - Капитан? На помощь! Капитана тяжело ранили! Время замедлилось и стало тягучим. Харука неподвижно лежал на песке и смотрел в темное пальмирское небо. Казалось, что оно не падает только потому, что его держат эти вечные, великие колонны. А в ответ на него глядела Луна. Холодеющие руки, руки Мичиру обнимали его. Звезды звенели в вышине, что-то шептали ему, но он уже почти ничего не слышал. Только радость, что свернулась в глубине груди, и боль стала не такой сильной. - Я все-таки нашел тебя… Мы теперь вместе. Харука закрыл глаза. Казалось, что над головой вспыхнул свет. Где-то еще стреляли. Запах дыма жег опаленные легкие. А с запада темными гудящими шмелями на подмогу шли спасительные штурмовики.