Любить себя - важно.

Никто не знает, что нам на завтра приготовит судьба. Вот и Юнги не знал, что в обычный, на первый взгляд, день на него свалится столько проблем. И если пятно от кофе на белой рубашке, поломку наручных часов и три неудачных дубля в клипе можно отнести к обычным каждодневным проблемам, которые не такие уж и серьёзные, то проблему, имя которой Пак Чимин, Юнги сразу же отнёс к списку самых глобальных. Весь день, пока они снимали новый клип, Чимин ходил каким-то подавленным. На съёмочной площадке не было слышно его звонкого смеха, его вообще, можно сказать, будто и не было. Появлялся только во время съёмок. Никто не вешался на плечи с протяжным: «Хён». И Юнги это конкретно напрягало. Юнги самому от этого не по себе. Непривычно. — Снято! — наверное, самая ожидаемая фраза этого дня для парней, да и всей рабочей команды тоже. Чимину плохо. Юнги это прекрасно видит и подбегает первым, опережая Намджуна. Чимин бледный. С него пот в три ручья льётся, хотя все уже давно обсохли и успели отдохнуть. — Чимин, тебе плохо? — Юнги подхватывает еле стоящего парня под руки и садит на диван. — Принесите воды! — Всё хорошо. Я в порядке. — Чимин тяжело дышит и чуть ли не плачет, потому что больно. — Просто сильно устал от съёмок. — Тебе ещё до съёмок плохо было. Я же видел. — Юнги вытирает Чимина полотенцем и протягивает воду, принесённую Хосоком. — Я сообщу менеджерам, а ты пока посиди. Только не вставай. — Нет! — Чимин ухватился за руку Юнги, но тут же отпустил, потому что нет никаких сил. — Не нужно менеджерам говорить. Никому не нужно. — Чимин, ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Тебе плохо. А если станет ещё хуже? И Юнги уходит. Ему не по себе от состояния младшего. На самом деле он понимает, почему Чимин просит не говорить никому. Он не хочет получить очередной нагоняй, потому что не следит за своим здоровьем, а ещё не хочет никого беспокоить. В этом весь Чимин. — Юнги! — крик запыхавшегося Чонгука вырывает Юнги из раздумий, когда он почти открыл дверь кабинета главного менеджера. — Чимин сознание потерял! Юнги не помнит как добежал обратно до гримёрной, но зато отчётливо помнит, как упал на колени перед диваном и пытался привести в Чимина в сознание. А ещё помнит как кричал на всех, чтобы скорее вызывали скорую. И когда спустя 20 минут скорая так и не приехала, подхватил Чимина на руки и побежал к машине, прося водителя ехать быстрее. Мину тоже стало плохо, когда он узнал причину состояния младшего. «Неправильно подобранные таблетки для похудения» — словно выстрелом пронеслось в голове. Сколько раз он ему говорил, чтобы он не принимал никаких лекарств. Но это же Чимин. Когда он Юнги слушал? *** — Прости… — первое, что сказал Чимин, когда пришёл в себя. — Прощу, если пообещаешь больше не делать так. Чимин, ты хоть знаешь, как я испугался за тебя? — Юнги вытирает холодной рукой горячие слёзы младшего. Он всегда плачет во время таких разговоров. — Я хотел быстрее сбросить вес к мировому туру. Я, правда, пытался сделать это без помощи лекарств, но у меня ничего не выходило. — Чимин смотрит тем взглядом, что Юнги так не любит. Потому что сердцу слишком больно от этого. — Глупый. Глупый, несносный мальчишка, который никогда не слушает своего хёна. Когда ты уже поймёшь, что ты и так прекрасен? Когда ты начнёшь любить себя так же, как и я… — Юнги замолк, оборвав фразу. Сложно. Сложно сказать такое прямо в лицо. — Когда ты полюбишь себя так, как я тебя? Они долго сидели в молчании, переосмысливая все слова. Юнги боялся. Он даже успел пожалеть, что сказал это. А Чимину плакать хочется. А ещё крепко обнять своего любимого хёна и сказать, как он его любит. И что себя полюбит, честно. И он делает это. И они будут счастливы. Они будут любить друг друга. И себя любить тоже будут. Любить себя — важно.