14 октября.
Аслан плохо помнил, что происходило после того, как их грубо запихнули в машину. Он лишь почувствовал резкий запах с платка, подсунутого под самый нос кем-то из людей Башкурта. Далее всё провалилось в темноту, а когда Караджа открыл свои тяжёлые веки, он заметил неизвестную для себя обстановку. Парень находился в какой-то комнате. Старой и давно неубранной. По углам роились зловещие тени, а с потолка свисала старая круглая люстра с парой ярких лампочек, чей свет буквально ослеплял глаза. В комнате не было никакой мебели. Лишь у задней стены с потолка к полу шли тонкие трубы по всей ширине. Аслан был бережно прикован к одной из таких. Его руки завели назад, вокруг трубы, и поместили в наручники. Парень сразу же попытался как-то их снять, бить о трубу и даже отчаянно тереть о метал, но кроме жуткого скрежета, ничего так и не добился. Он сидел на холодном полу, прижимаясь спиной к не менее холодной трубе. "Если Йылмаз решил убить меня воспалением лёгких, у него пока что получается", — слегка панически подумал Аслан, взглядом ища возможное спасение. Но его не было. В добавок у него ещё и так затекло всё тело от сидения в одной позже, что он вряд ли смог бы быстро смыться, если бы даже ему удалось каким-то образом снять наручники. А ему ведь нужно ещё и вытащить Гизем с Айшель. Айшель! Парень испуганно поднял голову, ещё раз осматриваясь по сторонам и будто надеясь найти где-то девушку. Но комната была пуста. И это невольно пугало. Где они дели Экинджи? Что они с ней сделали? Аслан в лёгком ужасе заёрзал на полу, ещё раз попытавшись снять наручники. Башкурт ведь ведь мог сначала разобраться с Искандером и его семьей, как с главными врагами, а не выполнившего приказ Аслана оставить на десерт. Это не входило в планы Караджи. — Если с её головы упадёт хоть волосок... — хриплым тоном начал Аслан, но закончить предложение так и не успел. За дверью послышались шаги. Парень невольно прислушался. Они приближались к двери и принадлежали двум людям, один из которых был явно поменьше. Это вызвало внутри у Караджи странное предчувствие. Дабы встретить врага с гордым видом и не показать своей разбитости, парень решил встать. Неуклюже хватаясь руками за трубу, Аслан начал подтягиваться, пытаясь оттолкнуться ногами от пола. И у него даже получалось закончить задуманное, но, к несчастью, парень не знал о том, что с задней стороны трубы был старый нерабочий рычаг. Слишком резко подтянувшись, Аслан почувствовал, как наручники ударились об этом злосчастный рычаг и парень, не удержав равновесие, завалился на пол, кривясь от боли. Как раз в этот момент двери распахнулись. С коридора в комнату проник одинокий луч света. Аслан успел заметить на стене снаружи что-то похожее на старый стенд по технике безопасности, что позволило ему сделать предположение, что находился он на территории какого-то старого завода. Но в следующее же мгновение проход закрыла фигура Башкурта. Он сперва застыл на пороге и хищно ухмыльнулся, будто наслаждался тем, что видел. Затем Йылмаз довольно прошел внутрь, покручивая в руках старые раритетные часы на цепочке, в работоспособности которых Аслан сильно сомневался. И парень непременно съязвил бы что-то, но следом за Башкуртом в комнату проскользнула высокая темноволосая девушка, что полностью сбило Аслана с толку и заставило приоткрыть рот от удивления и нарастающего гнева от неосторожно проскользнувшей в мыслях догадки. Она была прекрасна. Впрочем-то, какой её всегда и помнил Аслан. С гордой осанкой, расправленными плечами, хрупким телосложением, с овальным лицом, прямым носом, тонкими розоватыми губами, загадочным взглядом карих глаз, так напоминающих чёрный шоколад, с копной каштановых слегка подвитых волос. Караджа не попутал бы её ни с кем. — Турхан, что ты здесь делаешь? — опустошенным голосом обронил Аслан, пытаясь заглянуть в глаза девушки, но она оставалась холодной. Вместо неё в разговор великодушно вступил Башкурт, хлопнув в ладони. — Неожиданно, правда? — съязвил Йылмаз. — Как видишь, Турхан выбрала правильную сторону в отличии от тебя. Часы, теперь висящие на его запястье на тонкой цепочке, легко качнулись, когда Йылмаз взмахнул руками. Ему определенно нравилось наслаждаться своей победой. Но для Аслана это значило теперь ровным счётом ничего. Главным вопросом было: что означало "правильную сторону"? — Турхан не могла меня предать. — отрезал Аслан упрямо, не сводя взгляд с девушки. — Ну, знаешь, поймать тебя было бы чуть-чуть сложнее, — Башкурт поднял руку и театрально свел большой и указательный палец, дабы показать названную меру, — если бы Турхан не знала твой номер и не звонила бы тебе, когда я просил. И вот так просто мы вычисляли твоё местонахождение. — Турхан, это правда? — злость закипала внутри Аслана, потому он говорил с надрывом. Всё, что сейчас происходило, казалось для Караджи большим кошмаром, нежели даже факт того, что Йылмаз поймал его и приковал к этой чёртовой трубе. — Да, Аслан. Я всё тебе объясню. — наконец мягко заговорила Турхан, складывая руки в замок перед собой. — Я дам вам время попрощаться, голубки. — лениво бросил Башкурт, вальяжно открывая крышку часов и сверяя время. — Но не задерживайся, Турхан. Ты же помнишь наш план. Рад был, кстати, повидаться, Аслан. Башкурт нехорошо блеснул своими карими глазами. Мускулы на его лице дрогнули в каком-то выражении лёгкого пренебрежения. — Ты заставил меня хорошенько побегать за тобой. Потрепал мне нервы. Но я всё же тебя поймал и посадил на поводок. — Башкурт резко отвернулся и победно улыбнулся. — Дальше тебе всё объяснит Турхан. После этих слов он сразу же развернулся на пятках и легко зашагал к выходу. Прикрыв за собой двери, Йылмаз пропал из виду. В комнате повисла тишина. Аслан продолжал сверлить взглядом Турхан, пока девушка медленно, почти бесшумно подходила к нему, стараясь не смотреть в упор. Всё это казалось каким-то безумием. Турхан была единственным человеком, помимо Башкурта, кому Караджа оставил номер запасной SIM-карты. Он полностью доверял ей и часто звонил. Но как оказалось, с каждым звонком лишь всё больше выдавал себя. Как ей вообще в голову пришло пойти к Башкурту? — Ты хотя бы попытаешься оправдаться? — не выдержал Аслан игры в молчанку и вопросительно вскинул брови. Турхан тяжело выдохнула и прикрыла на пару секунд глаза. — Я знала, что ты сразу не поймешь меня. — произнесла она достаточно тихо. — Конечно же не пойму! — возмутился Аслан. — Потому что мне не понятно какого чёрта моя невеста помогала моему врагу поймать меня! Турхн резко открыла глаза и заглянула в глаза парня. Они знали друг друга со старшей школы. К тому времени Турхан успела разочароваться и в себе, и в этой жизни. Когда ей было всего 11 лет, её родители погибли в автокатастрофе. С того времени она воспитывалась дядей. Но даже это не помогло девочке справится с накатившей болью. Турхан замкнулась в себе и не хотела ни с кем общаться. Она запиралась в комнате и отказывалась выходить даже поесть, а когда её всё же силой отводили в школу, девочка всегда умудрялась с кем-то поссорится или подраться. Никто из директоров не хотел иметь такую ученицу, потому после нескольких инцидентов вызывали её дядю и деликатно указывали им на двери, давая термин, за который он должен перевести свою племянницу в любое другое учебное заведение. Из-за этого они часто переезжали. Так Турхан однажды и оказалась в старшей школе Джамилека, где и встретила Аслана. Это не была любовь с первого взгляда. Вовсе нет. Турхан невзлюбила его, как и всех. Просто в ответ на её агрессию он однажды притащил ей утром целый букет ромашек. И Турхан, всегда получающая сдачу в виде применения силы в ответ на свои выходки, просто не знала тогда, как реагировать. Она пыталась оттолкнуть парня несколько раз, но Аслан, казалось, даже не реагировал на это. И тогда сердце Турхан оттаяло. Она нашла в нём спокойствие и так и закрутились их отношения. Никто даже не сомневался в том, что им суждено быть вместе. И Аслан это подтвердил: незадолго до всех событий с Йылмазом и побегом он сделал девушке предложение. — Я была вынуждена. — наконец произнесла Турхан в ответ на требовательный взгляд Аслана. — Меня с Башкуртом познакомил ещё твой отец. — Что? — Аслан, кажется, был невероятно удивлён уже второй раз за последних пятнадцать минут. — Да. — Турхан присела на пол по-турецки напротив Аслана. — Ты же сам знаешь, что здоровье моего дяди в последнее время ни к чёрту. Мне нужны были деньги. — Обычно мой отец давал взаймы. — мрачно заметил Аслан, вздёргивая плечами. — Я не хотела брать его деньги. И просить у тебя. — Турхан наклонила голову набок, нервно перебирая меж пальцами ткань своей чёрной футболки. — Но тогда я не успела ничего сделать и о чём-то конкт\ретном договорится. Твой отец умер. Аслан отвернулся, что не скрылось от внимания девушки. — А ты потом уехал, ничего толком не объяснив. Мне нужны были деньги, Аслан! — попыталась оправдать себя Турхан, но Аслан её сразу же перебил. — Ты не могла найти работу? — вскипел парень. — А на какую работу меня возьмут без образования, а?! — крикнула Турхан в бешенстве. Ей не нравилось то, каким тоном с ней разговаривал Аслан. Он выставлял ей какие-то претензии и высказывал недовольство, хотя никогда даже близко не был в той ситуации, что оказалась она. — Мне нужно было очень много денег. Башкурт мне их предложил, когда я попросила. — уже более спокойно продолжила Турхан. — Взамен на предательство? — не жалея, бросил Аслан, встречаясь с ошарашенным взглядом Турхан. — Да-да. Иначе как ты всё это назовешь? — Он пообещал дать тебе шанс. — нахмурила тёмные брови девушка, откидывая назад прядь волос. — Потому и дал нам время поговорить. — Интересно, что же это за шанс, с учётом того, что он согласен убить меня в любой момент. — Аслан вновь попытался снять наручники, но его усилия оказались тщетными. Из-за этого парень про себя чертыхнулся. Турхан заметила это, но никак не среагировала, лишь слегка поджала губы. — Он готов взять тебя на службу к себе. — на выдохе произнесла Турхан. Караджа поднял на неё удивлённый взгляд, но девушка отвернулась, будто не желая его более видеть. — Службу? — переспросил Аслан недоверчиво. — Я здесь для того, чтобы убедить тебя работать на Башкурта. Таковы были условия. — Турхан заправила волосы за ухо и вздохнула. Взгляд её карих глаз казался каким-то мутным. Она думала о чём-то далёком. Аслану было знакомо это выражение. Девушка сомневалась. — Пойми меня правильно: это был единственный способ спасти тебе жизнь. — в голосе Турхан появилась нотка стали. — Башкурт готов тебя простить, если ты попросишь об этом. — И что тогда будет, Турхан? — Аслан откинул голову назад, упираясь затылком в трубу. — Я всю жизнь буду убивать людей, на которых будет указывать Башкурт? Турхан сжала руки в кулаки, хмуря тёмные брови. Она видела, что парень злился на неё. И, если честно, ещё пару дней назад девушка ожидала совсем другой прием с его стороны. Всё таки они любили друг друга. Караджа должен был понять её и принять этот выбор, ведь он означал для него шанс на жизнь. — Аслан, если ты не согласишься, ты умрешь уже завтра на рассвете. — Турхан наклонилась слегка вперёд, из-за чего тёмные пряди её волос снова упали на плечи. Девушка неуклюже потянулась к нему и положила свою нежную ладонь на его щеку. Аслан попытался отпрянуть, но Турхан положила другую руку на другую щеку, таким образом зафиксировав лицо Караджи так, чтобы он смотрел прямо на неё. Только сейчас парень понял, что напротив него сидела совсем чужая Турхан. Вроде бы те же каштановые волосы, карие глаза, мягкие черты, но... Она сильно изменилась со времен старшей школы. Стала такой самостоятельной, гордой и жаждущей показать свою значимость. Но зачем? Аслан больше всего боялся, что Йылмаз навредит не только его семье, но и Турхан. Что он найдет её и попытается вдвойне давить на Караджу. Потому он и дал ей свой номер. Потому Аслан звонил ей так часто и спрашивал, как она там. Но Турхан никогда даже и словом не обмолвилась о том, что как-то связана с Башкуртом, что пошла к нему. А теперь она ждёт доверия к себе. Теперь она хочет, чтобы Аслан её понял. Караджа просто поверить во всё это не мог. — Я ни за что и никогда не буду работать на Йылмаза. — выделяя каждое слово, отчеканил Аслан. Турхан недовольно скривилась и опустила руки, неодобрительно качая головой. — Ты не понимаешь всю серьезность происходящего... — попыталась настоять на своём Турхан, но Аслан её сразу же перебил: — Это ты не понимаешь! Йылмазы — семья, забравшая у меня отца. А ты предлагаешь мне теперь пойти работать на него? Ты хоть представляешь, сколько раз его люди наставляли на меня и Айшель оружие? — Айшель? — Турхан среагировала моментально. — Так вот о ком ты больше всего беспокоишься. Подобный тон заставил Аслана замереть и удивлённо уставится на Турхан. Девушка выглядела разозленной. В её глаз появился странный огонёк, а руки лишь сильнее сжались в кулаки. Такая резка перемена была нормальной для вспыльчивого характера Турхан. Но обычно ничего хорошего она в себе не несла. — Ты провел столько времени с ней. Чего я могла ожидать? — с надрывом бросила Турхан, будто размышляя вслух, и вновь уселась на пол напротив, будто проводя некую черту между собой и парнем. — Если ты намекаешь, что мы с Айшель... — начал было Аслан, но на этот раз Турхан его перебила: — Да, я намекаю. Аслан прикрыл на пару секунд глаза. Турхан, очевидно, ревновала. По правде, Аслан и сам бы, наверное, чувствовал то же самое. Но это было явно не лучшее время, чтобы решать подобные вопросы. — Но совсем скоро это изменится и вернется в былое русло. В нашей жизни не будет больше ни Айшель, ни её отца, ни былой опасности. Только, пожалуйста, Аслан, — отстранено сказала Турхан, будто убеждая саму себя, и встала с пола, выпрямляясь и как-то неуверенно заламывая пальцы. — скажи, что ты согласен работать на Башкурта. И прямо сейчас я пойду к нему. Ты будешь спасен. Твоя семья — тоже. — Да как ты не поймешь, что это все очередная игра?! — не выдержав, крикнул Аслан, хмурясь. Турхан ошарашенно округлила глаза, не понимая такую перемену и смотря нерешительно на парня сверху-вниз. — Башкурт столько времени преследовал меня не для того, чтобы потом предложить на него работать и отпустить. Я не знаю, что он снова задумал, но это лишь оттянет время. — Караджа устало покачал головой, ведь вся ситуация внезапно начала давить на него. — Пусть покончит с этим сейчас. — Ты делаешь ошибку. — в каком-то отчаянии пробормотала Турхан, но перечить больше не стала. Обессиленно опустив руки по швам, она легка развернулась на каблуках и зашагала прочь, оставляя парня абсолютно одного переваривать всё происходящее. *** Мейлишах приехала по адресу, который корявым почерком на листке бумаги вывел для неё IT-мастер, пробив IP-адрес Дамира по сообщению, присланному им вчера. Девушка не знала толком, где это, потому просто отдала его водителю. К счастью, тот не стал перечить и отказывать ей. Башкурт тоже не лез в дела дочери, так как у него появилась игрушка поинтереснее. Впрочем-то Мейлишах не было дела ни до Аслана, ни до его семьи, а уж тем более до Искандера и Айшель. Они были ей не особо интересны сейчас, когда Дамир находился так далеко. Устало выдохнув, Мейлишах оглянулась по сторонам. Она находилась на окраине города, у вполне приличного отеля, чья вывеска лишь слегка выцвела на солнце. Дамир привык жить в роскоши, потому девушке показалось странным, что он добровольно согласился остановится здесь. Зачем, если у него есть достаточно денег, чтобы снять самый дорогой номер в самом дорогом отеле Аскула? — Госпожа, может, мне зайти первым? — водитель, стоя у дверцы своей машины, вопросительно выгнул брови, внимательно наблюдая за Мейлишах. Он прекрасно понимал, что если с дочерью Йылмазов что-то случится, то в первую очередь полетит его голова. При чём в прямом смысле этом фразы. — Нет. Жди меня здесь. — отрезала девушка и уверенно направилась к входу в отель. Дверь неприятно скрипнула, когда Мейлишах толкнула её. Колокольчик, который висел на верхней части косяка, зазвенел. На этот звук сразу же среагировала милая девушка за стойкой регистрации. Ослепительно улыбнувшись, она весело произнесла: — Добро пожаловать в "Гранд отель"! Вы хотите снять номер? Мейлишах на секунду застыла в нерешительности, невольно окинув взглядом просторный холл. Внутри отель явно выглядел получше, нежели снаружи. Собравшись с мыслями, Мейлишах улыбнулась и, заправив за ухо прядь тёмных волос, направилась к девушке. — Здравствуйте, — произнесла Йылмаз, останавливаясь, её взгляд упал на бейджик девушки, где значилось золотыми буквами на белом фоне "Нургюль", — я ищу одного человека. Нургюль на пару мгновений замерла в нерешительности. Её улыбка немного спала, но девушка, пытаясь не терять доброжелательности, достаточно сдержанно ответила: — Извините, но мы не даем информацию о наших постояльцах. Мейлишах ухмыльнулась. Она ожидала услышать такой ответ. Подняв взгляд к потолку и осмотрев комнату по всему периметру, Йылмаз не заметила ни одной камеры, потому весьма уверенно открыла свою небольшую сумочку. Нургюль наблюдала за гостьей с опаской, пока Мейлишах не вытащила аккуратно свернутую купюру. — Возможно, это поможет нам решить проблему. — протянула Мейлишах, заправляя за ухо прядь тёмных волос и невинно хлопая длинными тёмными ресницами. Нургюль пару мгновений смотрела на деньги, а затем как-то неуверенно покачала головой. — Я не могу. — пробормотала она, на что Мейлишах вытащила ещё одну купюру и тем самым удвоила сумму. — А так? — Йылмаз с напором взглянула на Нургюль. Та поджала губы и с опаской обернулась. — Ну, если... А кого нужно найти? — почти шепотом обратилась Нургюль к Мейлишах, кладя поверх денег свой блокнот. Йылмаз победно улыбнулась. Уже через несколько минут Мейлишах знала, что Дамир снял одни из самых дорогих апартаментов на шестом этаже под номер 206. Жил он там один. Выходил редко. Это забеспокоило девушку. Поднявшись на шестой этаж на лифте, Мейлишах шла прямо по коридору, стуча каблуками своих дизайнерских туфель о деревянный пол. Перед глазами мелькали цифры, по коридору навстречу иногда кто-то шел, но Мейлишах не обращала на это никакого внимания, пока на одной из дверей не появилась заветная "206". Резко остановившись, девушка на пару мгновений притихла, прислушиваясь к звукам за дверью. Но всё было тихо, будто в комнате вовсе никого не было. Это слегка смутило Мейлишах, но она всё же решила постучать. — Мне не нужна уборка в номере! Я уже говорил вам об этом утром! — голос Дамира врезался в сознание Мейлишах настолько болезненно, что она еле удержалась от желания позвать его. Но понимая, что таким образом вряд ли добьется, чтобы он вышел, лишь прикусила губу и постучала снова. А затем снова. И снова. И... Дверь резко распахнулась. Мейлишах остановила руку в воздухе, удивлённо уставившись на возникшего на пороге брата. Дамир был не менее шокирован. Одна его рука была на дверной ручке, а другая — на косяке. Сам он выглядел слегка взъерошенным и помятым, будто только что проснулся. — Мейли? — парень заговорил первым, неуверенно проводя рукой по своим тёмным волосам. — Что ты здесь делаешь? — Я искала тебя. — на выдохе произнесла Мейлишах, крепко обнимая брата и широко улыбаясь. Дамир не ответил на этот её жест. Он продолжил стоять на пороге, смотря прямо перед собой. — Уезжай. — стальной тон Дамира заставил девушку вздрогнуть и медленно отстраниться. Улыбка сползла с её лица. Как бы она не пыталась заглянуть в его карие глаза, у неё это не получалось. Парень постоянно пытался смотреть куда-то в сторону. — Дамир, я понимаю, что ты повздорил с отцом. — дрожащим голосом начала Мейлишах. — Но может хватит всего этого... — Ты приехала сюда, чтобы прочесть мне мораль? — Дамир звучал строго со скрещенными на груди руками. — Я не хочу даже слышать об отце. — Всё, что получилось у вас с отцом — ошибка. Ты же знаешь, что не ты придумал эту слежку за Асланом, а я. — Мейлишах уверенно вскинула подбородок. Но Дамир в ответ отрицательно покачал головой, прикрывая глаза. Только сейчас девушка заметила, насколько уставшим он был, хоть и выглядел, как обычно, с иголочки. Это не на шутку беспокоило Мейлишах, но она по крайней мере радовалась за то, что отец не заблокировал счета сына и он мог обеспечить себя всем необходимым. — Но Пинар отдал Аслану я. — Дамир блеснул карими глазами и взялся рукой за ручку двери. — Потому я не хочу продолжать этот разговор. Парень дернул дверь на себя, но Мейлишах ловко ухватилась за неё, не давая Дамиру закончить начатое. Старший Йылмаз недовольно скривился, но всё же перевел на сестру вопросительно-раздражённый взгляд. Если по правде, Дамир подозревал, что Мейлишах его не послушает и всё же будет искать. Девушка всегда была невероятно упрямой и делала лишь то, что ей самой хотелось. Но он никак не предполагал, что она сделает это так быстро. Дабы избежать встречи с ней Дамир планировал уже вечером сменить отель. Но Мейли его опередила. Конечно, увидеть сестру стало для Йылмаза счастьем и в какой-то мере успокоило его. Всего пару дней назад он чувствовал себя круглой сиротой и невероятно одиноким. Отец его ненавидел, мать была невесть где, а других родственников, кроме сестры, он не имел. То, что Мейли сейчас стояла напротив него, смягчало его сердце и дарило какое-то тепло. Но из чувства собственной гордости Дамир не был согласен вернутся. Его переезд домой означал бы склонить голову перед Башкуртом и попросить или даже вымолить у него прощение. Но зачем, если Дамир даже не каялся в том, что совершил? — Я расскажу отцу всё. — донесся к Дамиру сквозь пелену мыслей голос Мейлишах. — Мне плевать, как среагирует отец, но он узнает правду и поймет свою ошибку. — Ты этого не сделаешь. — отрезал Дамир как-то внезапно резко. Он не мог вернуться путём очернения сестры в глазах отца. Это было неправильным и всё равно ничего бы не изменило. — Я понимаю, что ты ненавидишь отца, Дамир. — Мейлишах вздохнула и притронулась рукой к плечу брату, не встретив абсолютно никакого сопротивления. — И эта ссора... — Мейли, — Дамир снова прозвучал уставшим и прислонился виском к косяку, — дело не только в ссоре. И это действительно было так. Ссоры с отцом стала просто кульминацией, моментом взрыва бомбы, чей таймер уже давно перестал тикать. Но Башкурт перешел черту задолго до этого. Он выгнал Филиз, разлучил её с сыном. Всю жизнь Йылмаз утверждал, что семья — это главное, но часто напоминал Дамиру, что он больше похож на мать. И это звучало не как простое замечание или похвала, а как упрёк. Но младший Йылмаз всё терпел, списывал на гнев отца на Филиз и молчал. Дамир всегда пытался соответствовать требованиям Башкурта во всём. Но пришло время всё это закончить. — Я не хочу возвращаться к отцу, Мейли. Я для себя всё решил. — в голосе Дамира прозвучала нотка твёрдости. — Самое время оторваться от этой чёртовой семьи. *** — Наконец-то. Я уж думала, что проведу ещё час в этом гнетущем одиночестве. — с ноткой волнения произнесла Алтын. — Ты как? Айшель как только открыла глаза, сразу же заметила сидящую напротив на полу рыжеволосую. Очевидно, она проснулась уже довольно давно, так как на её лице не было даже тени той тяжести, которую чувствовала Экинджи. — Всё нормально. — ответила Айшель рассеянно и оглянулась по сторонам. Вся комната выглядела достаточно ярко. Стены были выкрашены в голубой, а пол в ярко-красный. Из мебели здесь находилось несколько десятков железных столиков, вкрученных в пол и стены. Они тянулись вдоль стен, но выглядели весьма изношенными. К ножке одного из них была прикована наручниками Айшель, а к другому — Алтын. Они находились на достаточно большом расстоянии друг от друга, чтобы оставаться без малейшей возможности хоть как-то помочь. — Где мы? — Айшель вновь вернула взгляд к Алтын, но та лишь изящно пожала плечами. — Не знаю. Лишь подозреваю, что это один из тех заводов, которые выкупал Башкурт для перестройки под свои собственные производства. — Алтын окинул взглядом комнату и обратила всё внимание на Айшель, отчаянно пытавшуюся снять наручники. — Я уже пыталась. Все тщетно. Экинджи подняла недоверчивый взгляд на Алтын, но свои попытки освободиться всё же прекратила. Пару мгновений обе девушки молчали, просто не находя точек соприкосновения. Но обе не чувствовали из-за этого дискомфорт, так как находились в не совсем удачной обстановке. Первой молчанку не выдержала Айшель: — Зачем им мы? Я думала, Башкурту нужен только Аслан и мой отец. Алтын хмыкнула и сдула с лица прядь рыжих волос, которая упрямо лезла в лицо. — Если Башкурт мстит, то он мстит всей семье. Этакая Вендетта по-аскульски.— девушка прислонилась затылком к столешнице и уже тише добавила: — Ненавижу этих Йылмазов. Они все такие жестокие и кровожадные. Просто ужас. — Не все. — внезапно как-то мрачно бросила Айшель и, заметив резко повысившийся интерес со стороны Алтын, замолчала, отвернувшись в сторону. Экинджи не слишком-то любила вспоминать то, что происходило в далеком прошлом. Её очень часто это ранило и создавало впечатление, будто с ней что-то не так. Будто она никогда не заслуживала того счастья, которое имели, казалось, все люди вокруг. — Видимо, у тебя есть причина так считать. — дав ей время подумать, вновь заговорила Алтын. — Поделишься? Айшель как-то неуверенно покачала головой. Она раньше ни с кем не говорила об этом. И хоть тётя Аслана и вызывала доверие, но Экинджи не готова была произнести эту историю вслух. — Эти воспоминания мучат тебя. — проконстатировала Алтын, наклоняя голову слегка набок. — Знаешь, как мне всегда говорила мама? Любопытство Айшель взяло вверх и девушка повернулась к рыжеволосой, вопросительно смотря на неё. Алтын заметила это и, приятно улыбнувшись, произнесла без каких-либо колебаний: — Любое плохое воспоминание — это камень у тебя в душе. Когда их скапливается слишком много, ты начинаешь тонуть, будто в каком-то море. Самое правильное, что ты должна сделать, дабы не захлебнуться и не пойти ко дну, выговориться понимающему тебя человеку. Тогда ты отпустишь это и камни превратятся в птиц, выпорхнувших с твоей души. Да, иногда ты будешь возвращаться к тем тяжелым моментам и они продолжат оставлять горькое послевкусие на кончике твоего языка, но уже не будут казаться такими громадными. Айшель ухмыльнулась. — Вы хотите сказать, что Вы для меня понимающий человек? — девушка облизала пересохшие губы. — А почему бы и нет? — Алтын снова пожала плечами. — Я многое пережила и мало тебя знаю, потому не стану осуждать. Айшель какое-то время сомневалась. Она никогда не была болтушкой и не любила перемывать людям кости. Просто ненавидела, когда её жалели. Но вполне возможно, что эти минуты их жизни — последние. Башкурт мог прислать своих людей и убить их в любое мгновение. Так чего боялась Айшель? Посомневавшись пару мгновений, Экинджи взглянула в обеспокоенные золотистые глаза собеседницы и всё же начала: — Это случилось около пяти лет назад. Я уже тогда знала о проблемах моего отца с его бизнесом, о сложных отношениях с Башкуртом. Я, честно, никогда бы не связалась с семьей Йылмазов, но на тот момент я не знала Дамира. Мы впервые встретились в галерее на какой-то выставке. Название я уже не помню. Я тогда понравилась ему. И мне, по правде, было вполне комфортно с ним общаться. Можно сказать, что я даже в него влюбилась. Но тогда Дамир не сказал мне своё настоящее имя. Он знал, что если бы признался в том, что он — Йылмаз, я бы даже близко к нему не подошла. Дамир представился другим именем и фамилией. Придумал их буквально на ходу, потому их комбинация выдалась достаточно смешной для меня. Но я тогда не обратила на это внимание. Отношения между нами начали закручиваться достаточно быстро. Айшель внезапно замолчала, чувствуя прилив былой злости вперемешку с сожалением. Если бы тогда судьба повернулась иначе... Но прошлое, к сожалению, невозможно изменить. Алтын заметила смену эмоций на её лице, но продолжала молчать, понимая, что девушке и так слишком сложно. — Я даже поверить не могу, что в тот момент встречалась с Дамиром. — Айшель покачала головой, будто это помогло бы ей забыть всё случившееся. — Семья Йылмазов ведь убила моего брата. Мурад погиб из-за них. — Мои соболезнования. — перебила девушку Алтын, но Айшель не обратила внимание и продолжила достаточно тихо, и рыжеволосой пришлось прислушиваться: — Я узнала о том, кто он на самом деле случайно. Дамир участвовал в уличных боях. Это было чем-то типа... странного хобби. У него нередко оставались шрамы после боев. Я помнила каждый из них. Айшель прикусила до боли нижнюю губу, закрывая глаза. — В один из вечеров он подрался с парнем из "высшего общества". Дамир так сильно его поколотил, что родители этого парня устроили грандиозный скандал. Об этом начали писать в газетах, размещать фото, слухи. С прессы я и узнала о том, что мой парень — это по-настоящему Дамир Йылмаз. Я была разбита. Долго не брала от него трубку. Не могла поверить в то, что происходило. Но разговор между нами так и напрашивался. Однажды Дамир выловил меня на улице. Он признался мне в своих чувствах. Доказывал, что хотел обо всем рассказать. Он пытался убедить меня, что мы были счастливы, потому наши имена, фамилии, семьи не имеют значения. Но Дамир был Йылмазом. А Йылмазы убили моего брата и довели мою мать до психиатрической больницы. В последние слова Айшель поместила просто невероятное количество злости и ненависти. По телу Алтын невольно пробежались мурашки. Караджа поджала губы, задумчиво рассматривая искаженное десятком различных эмоций лицо девушки напротив. А Айшель всё продолжала: — Я сказала, что всё кончено. Мы разбежались. Я сменила SIM-карту, так как Дамир всё пытался вернуть всё и объяснится. Я полностью оградилась от него и рассказала обо всем отцу. Я очень боялась, что Дамир начнет мстить мне, подобно Башкурту. Но всё повернулось иначе. Айшель слегка расслабилась, впервые за всё время своего монолога взглянув на Алтын. — Дамир от меня отстал. Наши немногие общие друзья говорили, что он разбит, что я растоптала его сердце. Но мне было всё равно. Я считала, что поступила правильно. Экинджи замолчала. Алтын почувствовала, что должна что-то сказать, но не могла выдавить из горла даже звука. Караджа ожидала услышать многое. Различного рода истории с хорошим или плохим концом. Но совсем не это. Алтын всё больше казалось, что то, что Дамир родился в семье Йылмазов — ужасная ошибка. В целом его поведение всегда было холодным и отстраненным. Он никогда не любил находится на людях и замыкался в себе, прикрываясь сарказмом или молчанием. Тот нежный и раненный в самое сердце Дамир из истории Айшель казался какой-то фантастикой. — Я не оправдываю его враньё, — заговорила Айшель уже более спокойно после длительной паузы, — но веду к тому, что у Дамира ещё осталось сердце, пусть он его и прячет. В отличии от Башкурта, у него есть границы разумного и нечто неприкасаемое, как, например, семья или... любовь. — Это у него явно от Филиз. — выдавила из себя Алтын вместе с какой-то неуверенной улыбкой, но ответить Экинджи не успела, так как двери комнаты, в которой они находились, распахнулись. — Что же, обе уже проснулись. — как-то излишне поднесено произнес Башкурт, хлопнув в ладоши и войдя вглубь комнаты. Айшель с Алтын мимолетно переглянулись. Йылмаз резко остановился, переваливаясь с пяток на носки и обратно. Мужчина выглядел сейчас хищником, который притаился и размышлял о том, кого из жертв съесть первым. Это пугало. Но прежде, чем Башкурт смог что-то произнести, заговорила Айшель: — Где мой отец? Я знаю, что он был там. Башкурт ухмыльнулся и закатил глаза, будто только и ожидал, что девушка это спросит. Йылмаз невольно отметил, что любопытством они с Искандером очень похожи. Скользнув быстрым взглядом по Алтын, которая даже не смотря на своё положение, гордо вздёрнула подбородок, он медленно подошел ближе к Экинджи и присел на корточки напротив неё. По правде, девушка выглядела беззащитной. Поджимая под себя ноги, Экинджи смотрела на Башкурта с ненавистью в своих каре-зеленых глазах. Её волосы были растрепаны, а одежда слегка вымазана. Кроме того, Айшель слегка похудела, потому хрупкость её фигуры была заметна даже без присматривания. Девушка пыталась показаться сейчас грозной или агрессивной, но в сущности была просто напуганным ребёнком. — Никогда не верь лисе, дорогая. — протянул Башкурт с ноткой приторности в тоне. — Твой отец так и не понял этого. — Где он? — выделяя каждое слово, вновь спросила Айшель, до конца не желая вникать в суть странных метафор Башкурта. — Он заманил его в ловушку и убьет так же, как и нас всех. — вместо Башкурта ответила Алтын, зазвенев наручниками. Башкурт в ответ расхохотался и поднялся на ноги, вальяжно вытаскивая с кармана старинные часы на цепочке и рассматривая на циферблате время. — А ты хорошо меня знаешь, Алтын. Очень жаль будет с тобой прощаться. — ответил Башкурт наигранно любезно. Айшель невольно обратила внимание на рыжеволосую. Улыбка быстро сползла с лица Караджи. Она заметно побледнела. Это не могло не обеспокоить Экинджи. Но она даже не знала, что сказать. В следующее же мгновение Башкурт похлопал в ладоши и в комнату вошло двое крепких мужчин. — Решил избавиться от своей главной проблемы? — Айшель впервые услышала в голосе Алтын истерическую нотку. — Не льсти себе. — протянул Башкурт, направляясь к двери. — Ты далеко не главная моя проблема. Скорее... призрак из прошлого. Люди Башкурта подошли к Алтын. Айшель точно не видела, как они открыли наручники, но услышала возмущения Алтын. Караджа попыталась вырваться, когда с неё сняли наручники, но её грубо скрутили. Далее в ход пошли зубы. Алтын удалось укусить одного из мужчин, но это было мелочью. Другой ловко снова одел ей наручники. Женщина недовольно фыркнула, в то время как укушенный замахал рукой в воздухе и чертыхнулся себе под нос. — Алтын! — крикнула Айшель, когда рыжеволосую потащили к двери. Караджа повернула голову в сторону испуганной Экинджи, всё ещё пытаясь вырваться. — Главное, не поддавайся на любые их условия. Всё, что они говорят — ловушка. — это были последние слова Алтын, прежде чем её грубо под руки подняли над землёй и выволокли за двери. Айшель оказалась в комнате одна. Пару мгновений она прислушивалась к крикам Алтын в коридоре, пытаясь удержать ощущение присутствия кого-то ещё, но вскоре всё снова затихло. Экинджи в панике попыталась снять с себя наручники, но это было бессмысленно. Тяжело выдохнув, девушка поджала к груди ноги, чувствуя холод, исходящий от бетонных стен. Неужели вскоре придет и её время? И её так же выволокут отсюда? Эти мысли пугали. Нет. Всё не могло закончиться так.15 октября.
Аслан не знал, сколько точно времени прошло с ухода Турхан, но до сих пор не мог успокоить бурлящую внутри волну негодования и боли. Сказать честно, в школе он не сразу обратил на неё своё внимание. Сначала Турхан была для него просто ещё одной новенькой. Впервые он взглянул на неё с другого угла, когда Озджан подралась с их общим одноклассником — Фатихом. И в итоге, постепенно за ней наблюдая, парень понял, что влюбляется. Турхан не раз повторяла, что начала меняться только из-за него, что нашла спокойствие благодаря ему. И Аслан невольно чувствовал свою ответственность за Озджан. Ему казалось, что если вдруг он отпустит её, то девушка непременно наломает кучу дров. Но, как ни странно, Турхан действительно стала более спокойной. Мальчишеский образ она сменила более элегантными вещами, хорошими манерами, отрастила волосы и научилась неплохо делать макияж. Турхан поменялась буквально на глазах. И Аслану нравилось осознавать, что он к этому приложил руку. Они всё теснее общались, влюблялись и дарили друг другу подарки. Все пророчили им будущее вместе. И Аслан не был против. Но теперь, сидя в заточении, с прикованными руками, он почему-то не видел будущего с Турхан. Оно рассыпалось пеплом в его руках, как только девушка призналась, что работала с Башкуртом. Озджан никогда не была наивной. С детства имея из родных только дядю, она научилась из всего извлекать для себя выгоду, поступать лишь себе во благо и смотреть на мир сквозь призму ненависти. Турхан была победительницей. Во всем и всегда. Это в какой-то мере и нравилось Аслану, и пугало. Парень прекрасно понимал, что даже со временем не сможет искоренить из неё эти привычки. Но он даже не мог предполагать, что девушка может пойти на такое... Пусть у неё и была причина пойти к Башкурту, пусть она и преследовала какие-то благородные помыслы, как например, спасти Аслана, но какой ценой? Йылмаз хочет их обоих загнать в ловушку, сделать своими псами. Аслан не готов к этому хотя бы в психологическом плане. Как он может работать на человека, который угрожал убить его мать и младшую сестру, из-за которого уже погиб его отец? Турхан то ли не понимала этого, то ли просто не хотела даже во внимание брать. Она наконец получила то, что хотела: борьбу, мятеж против системы, роль спасателя для кого-то. Вот только Аслан в её спасении не нуждался. Не такой ценой. Он не видел более Турхан своим союзником. А уж тем более в роли своей жены, девушки или хотя бы друга. Она предала его. Прекрасно зная о его отношениях с Йылмазом, Турхан добровольно пошла к нему и предложила свою помощь в поисках. И пока Караджа так наивно звонил ей, беспокоился и радовался тому, что у него есть настолько родной человек... она выспрашивала его местонахождение и сразу же передавала всё Башкурту. Аслан столько раз чуть не умирал от рук людей Йылмаза! А Айшель? Мысли о светловолосой больно врезались в память. Аслан впервые почувствовал прилив какой-то паники за Экинджи. Он не знал точно, где она находилась, но не сомневался, что её попытаются использовать против её отца. Аслан уже сотню раз проклял себя за то, что взял тогда Айшель с собой. Она получилась трагически случайной участницей всех событий. Лишь благодаря ему девушке пришлось научится жить в самых захудалых отелях, есть пищу с заправок, укрываться от пуль и бежать так быстро, что ветер начинал обжигать лёгкие. Именно из-за него она вновь пережила кошмар из детства — убийство. Аслан обвинял себя во всем этом, невольно вспоминая улыбку Экинджи и как она заразительно смеялась, слегка запрокидывая голову назад, как её светлые волосы отливали золотом в свете луны в старом мотеле... За что она заслужила смерть? Внезапно в коридоре послышались шаги, выводя Аслана с тяжелых мыслей. Парень напрягся и попытался сесть поудобнее. К сожалению, после десятков попыток ему так и не удалось освободиться от наручников. Единственное, что он получил — пара синяков на запястьях, когда парень в отчаянии бил цыпочкой наручников по рычагу на трубе. Двери распахнулись. Караджа уже ожидал снова увидеть Башкурта или Турхан, но на пороге появилось четверо крепких мужчин. Они молча вошли в комнату с намерением подойти к парню, но Аслан опередил их, резко заговорив: — Что вы собираетесь сделать? Было бы глупо ожидать ответ на этот вопрос, потому Аслан даже не пытался. Правда, люди Башкурта остановились, переглянувшись и как-то странно кивнув. Караджа забегал взглядом между ними, пытаясь определить самого слабого, но все оказались, как на подбор. Аслан про себя чертыхнулся. В следующее мгновений один из мужчин вытащил с заднего кармана заветный ключ от наручников. Аслан догадался, что им придется их снять, дабы забрать его. Это было отличным шансом для Караджи. Но пока он отвлекся на ключ, какой-то другой мужчина накрыл ему голову мешком. Парень возмущенно дернулся в сторону, но его руки и ноги накрыл чья-то стальная хватка. Аслан невольно запаниковал. Он попытался вывернуть руки, но держали его достаточно крепко. Почувствовав, что наручники ослабли, Караджа резко дернул рукой и, к счастью, смог ударить одного из людей Башкурта локтем, кажется, в бок. Мужчина взвыл и Аслан дернулся было, чтобы отбросить двух других, но его ловко ухватил третий, до щемящей боли сжавший его предплечье. — Бежать неуда, Караджа. — прозвучал голос откуда-то слева. — Тебя всё равно ведут на казнь.